Теплый шоколад на десерт

Более часа Кэл всматривался в экран монитора, сверлил его взглядом, выискивая пропущенные мелочи. Цеплял на нос очки, отбрасывал их в сторону, нажимал на «стоп», детально изучая картинку, прикрывал лицо ладонью и мысленно прокручивал увиденное, чтобы снова перемотать видеозапись вперед, а через минуту — назад. От мельтешения кадров уже начали слезиться глаза, тупо ныл затылок, а от долгого сидения в одном положении затекло все тело, но ничего, что могло бы подсказать, почему в поведении Джиллиан видит тревожащие несоответствия, он так и не определил. Язык тела Фостер говорил, что она напряжена и, вероятно, испугана, или сильно нервничает, эти эмоции однозначно подтвердились бы, будь возможность рассмотреть лицо Джиллиан вблизи. Фостер шла быстрым шагом, временами переходя на бег, пару раз споткнулась, нелепо взмахнув руками, высокие шпильки ограничивали свободу движений и вынуждали ее сбавить ход. Но через секунду глотнув воздуха, Джиллиан сделала очередную попытку побежать. Она то и дело обеими руками поправляла растрепавшиеся волосы, касаясь пальцами щек, весьма красноречивый жест — Фостер расстроена — ей явно хочется спрятать лицо, так поступают, когда сдерживают близкие слезы. Сомнений не оставалось, любой, кто просмотрел бы это видео, отмел любые оправдания в адрес женщины и сказал: она не просто торопится, опаздывая на обусловленную встречу, она однозначно убегает, желая как можно скорее покинуть обветшалый, но все еще роскошный особняк, где скорее всего ей оказали весьма неласковый прием. Кэл в задумчивости побарабанил пальцами по столешнице, почесал кончик носа и, сцепив руки на шее, съехал на край сиденья, тяжело откидываясь на спинку кресла, не заботясь о том, что одно неловкое движение, и он рискует опрокинуться навзничь. Прикрыл покрасневшие и зудящие от напряжения глаза, давая им немного отдохнуть. Находясь почти в лежачем положении, медленно покачивался из стороны в сторону, перебирая в уме возможные причины странного поведения Джиллиан, кривился, отметая все более-менее реальные. В тишине кабинета раздавался действующий на нервы скрипучий звук механизма, вращающего кресло. «Скрл, скрл…» как когтистая лапа по стеклу. Лайтман замер, скрип прекратился. — Фостер, Фостер? — проговорил вслух Кэл, — Что, черт побери, там произошло? Чем ее мог настолько расстроить и взволновать диалог с престарелой дамой? Ведь по мнению «молодняка» она безобидна и, как многие пожилые люди, живущие в одиночестве, отличалась излишней болтливостью, да жуткой прилипчивостью. Но такой ерундой Джиллиан не напугать. И самое главное. Зачем она вернулась? Все! Кэл вскинул вверх руки, сдаваясь. Нужна временная передышка. Захлопнул крышку ноутбука, решив переключить внимание с дела Фостер на что-то другое, зная по опыту, чем дольше смотришь, тем меньше видишь. Нужен свежий взгляд. Хмыкнул, лицо перекосила кривая гримаса. Чаще всего «свежим взглядом» для него оказывалась Фостер. Но не в этот раз. Пошарив на столе среди бумаг, подтянул себе под нос голубую пластиковую папочку, к обложке был прилеплен оранжевый стикер, на нем написаны три слова четким подчерком Фостер, очень крупными буквами с тремя восклицательными знаками в конце фразы «Кэл, не забудь!!!» и нарисована улыбающаяся рожица. Мелочь, а Кэл невольно улыбнулся, представляя Джиллиан отточенным до автоматизма движением рисующую забавный смайлик. Была у Фостер милая привычка, иногда задумавшись над чем-то, или во время серьезного разговора, она начинала что-то черкать на листочке бумаги, а в итоге получалась галерея из разнообразных рожиц. Улыбка быстро стекла с лица и, подперев ладонью щеку, Лайтман начал меланхолично перелистывать странички с файлами, Джиллиан принесла папку еще вчера утром, требуя, чтобы он в конце концов поставил свои гребаные подписи, и она отправит дело в архив. Кэл привычно отмахнулся, а Джилл шлепнула папкой по столу и, проворчав что-то о его неистребимой лени, гордо удалилась, стуча каблучками. — О, черт, — фыркнул Кэл. Не стоит отрицать, но ему не хватает этого цокающего звука, и, даже зная, что Фостер нет в офисе, он невольно прислушивался к шагам проходящих мимо кабинета женщин. «Цок-цок», но не так, ритм другой, легкости нет… Лениво скосил взгляд, услышав тихий шорох открывающейся двери. — Доктор Лайтман, — нарушила его одиночество Торрес, — Нам нужна ваша помощь. — Что еще? — недовольно сморщился Кэл. — Вас заинтересует, — интригующе проговорила Рия. Пятнадцатилетнюю девочку уличили в проституции, а ее отца, отставного полицейского, который растил дочь в одиночку, обвинили в недосмотре и плохом воспитании, решив отобрать ребенка и передать его в приемную семью. Испуганная, но не потерявшая достоинства школьница яростно защищалась, объясняя, что это ее склонял к сексу тот человек, что принес доказательства ее грехопадения. Торрес угадала, Кэл взялся за дело не раздумывая, чувствуя, что должен дать социальной службе по рукам и не позволить разлучить любящих друг друга отца и дочь. Ознакомившись с документами, озадачено поскреб затылок, увидев, что все собранные улики характеризуют отца с негативной стороны, и тут же в подсознании шевельнулась коварная и муторная мысль «что и он сам легко мог бы оказаться в подобной ситуации?» Его сложно причислить к людям с безупречной репутацией. Слишком часто за свою жизнь он балансировал на краю, играя с законом в кошки — мышки. Не стоит рыть глубоко, чтобы вытащить на свет много «грязи и мусора». Что уж и говорить, к когорте ангелов он явно не относится. А влиятельных недоброжелателей, которым он когда-то значительно потрепал нервы, не море, а океан и, задавшись целью, им ничего не стоит опорочить его в глазах людей и правосудия. Как фабрикуются улики, он знал не понаслышке. Угрозы в свой адрес он получал достаточно часто. И не всегда они оказывались только угрозами. Тревожная мысль, а она частенько посещала его буйную головушку, что если решат поквитаться с ним, то могут покуситься на самое дорогое и оберегаемое — единственную дочь, и вынудят его разлучиться с Эмили, придавала сил и желания разобраться и снять обвинения с мужчины, попавшего в расставленные кем-то силки. Сунув руки в карманы и устало прищурившись, Кэл стоял в коридоре, наблюдая через стеклянную перегородку за подследственным, он сидел в зале заседаний под охраной клюющего носом копа. Широкие ладони мужчины лежали на полированной поверхности стола, поза человека была напряженной, и казалось, что по первому зову он сорвется с места, бросившись на своего обидчика, но безучастное выражение лица и пустой взгляд говорили о том, что он растерян и почти потерял надежду найти справедливость. Кэл уже был в курсе, что «Лайтман групп» — это последняя инстанция, куда он обратился по совету адвоката, пытаясь доказать свою невиновность. Толкнув дверь плечом и с наглой ухмылкой на лице ввалился в зал заседаний, плюхаясь на стул с противоположной стороны стола. Вытянув ноги, Лайтман раскинул руки, буквально растекаясь по столешнице. Перекатился на бок, вытягивая вперед руку, и закатил глаза, иронично хмыкнув, ему вдруг пришла в голову забавная мысль: окажись рядом Фостер, она бы, еще там — в коридоре, укоризненно глянула бы на него, приподняла вопросительно бровь и с милой улыбкой обязательно намекнула, что он занимается благотворительностью, сопоставляя себя с униженным и оскорбленным клиентом. Они бы как всегда обменялись «любезностями», а Джилл не смотря на осуждение его поведения, моментально подключилась бы к работе. Изучая взглядом клиента, Кэл жутко сожалел, что Джиллиан нет рядом. У него в кабинете в компании Торрес сидела дочь человека, судьбу которого он должен решить в ближайшие несколько часов. Рия хороша, смогла разговорить девчонку, но ей все равно не по силам заменить Джиллиан. Кто лучше нее смог бы разобраться в ситуации, поговорить по душам, успокоить расстроенного и испуганного подростка, определить, где правда, а где ложь. На долю секунды Лайтман почувствовал, как на его плечо почти невесомо легла ладонь Джиллиан и прозвучал ее мягкий голос: — Все будет в порядке, Кэл. Лайтман дернулся и обернулся, глядя по сторонам, но это всего лишь игра его воображения и усталость. Фостер в больнице, а за его спиной дремлет молоденький полицейский. Черт побери! Все попытки хотя бы на время отстраниться от дела Фостер терпели неудачу. Чем быстрее он разберется с несчастным отцом и главным свидетелем обвинения — школьным учителем, тем быстрее вернется к делу Джиллиан. Но все оказалось значительно сложнее и запутаннее. Первым отправили в «куб» ухмыляющегося красавчика учителя. Под градом каверзных и язвительных вопросов Кэла он быстро сдулся, вспотел, засуетился и, потеряв внешний лоск, начал путаться в своих объяснениях и обвинениях. Торрес и Локер смотались в школу, где училась девочка, поговорили с ее одноклассниками и выяснили много любопытного и неожиданного. И вскоре, как в плохом кино роли поменялись: обвинитель превратился в обвиняемого. За одним обнаруженным мелким грешком показался второй, более крупный, а когда разозленный Лайтман надавил на него в полную силу, он буквально излился, выплескивая из своего белозубого рта зловонное дерьмо, от которого стало бы плохо даже матерому извращенцу. Ближе к вечеру, отправляя домой взволнованную и счастливую девочку, Лайтман обменялся парой фраз с воспрявшим духом, и как-то враз помолодевшим мужчиной, о трудности воспитания взрослеющих дочерей, и на прощание обменявшись рукопожатием, они мирно распрощались. А немного погодя Кэл со злорадством проводил взглядом закованного в наручники псевдо учителя, внешне интеллигентного, а в душе гнилого изувера-педофила. Не приведи Господь, такой «педагог» встретится на дороге Эмили. Они же талантливые психологи, и моментально нащупывают слабые и болезненные места подростков. Чувствуя удовлетворение и возбуждение, Кэл вернулся в свой кабинет. С размаха рухнул в жалобно скрипнувшее под ним кресло, забросил ноги на стол и позвонил дочери. Эмили сердитым шепотом отчитала его, объяснив, что сидит с подружками в кино и, пообещав, что после окончания сеанса обязательно перезвонит, отключилась. Посмотрев на замолчавший телефон, он сунул его в карман, мечтательно улыбнулся и пододвинул поближе ноутбук, уставившись в экран, возвращаясь к делу Фостер. Так странно звучали два привычных слова «дело» и «Фостер», объединенные в коротенькую зловещую фразу. В течение всего дня Кэл так и не сумел полностью отвлечься от мыслей о Джиллиан, любая секундная передышка возвращала его в поместье Дюваль. Какого черта Фостер вернулась туда и оказалась в эпицентре пожара? Ее кто-то спас? Или Фостер самостоятельно каким-то невероятным способом выбралась. Нажал кнопку «пуск», пересматривая вновь и вновь, перематывая видеозапись. …вот Джилл идет к дому. Неторопливо. Спокойная и уверенная. Привычная Фостер. …убегает прочь, словно чувствует, еще немного и старый особняк, погруженный в полуденную дрему, вспыхнет яркой свечой всепожирающего пожара. …на фоне прозрачного неба над крышей дома вьется едва заметный дымок. Кэл настолько глубоко погрузился в изучение видеозаписей, что даже почувствовал легкий запах гари. Хмыкнул, решив, что пожарная сигнализация в здании либо не работает, либо отключена. Невольно отпрянул от экрана, столь быстрым и ярким оказался огненный всполох, взметнувшийся над деревьями, окружавшими дом. За несколько секунд пламя разрослось во весь экран, и картинка исчезла. Видимо, огнем повредилась оптика. Глянул на таймер. С момента, когда камера зафиксировала первые едва заметные дымовые облачка, до огненного столба уходящего ввысь прошло четыре с половиной минуты. …сгоревший почти дотла особняк в окружении дымящихся, обуглившихся остов некогда роскошных канадских елей. Поодаль живая изгородь из аккуратно подстриженных колючих кустов боярышника. Именно за ней и находится газон, где обнаружили лежащую без сознания Джиллиан. Кэл завел руки за голову и с хрустом потянулся. Тупо ноющая поясница все еще давала о себе знать. Боль только усилилась и отдавала в шею и плечи. Мысленно перенесся в кабинет Фостер, там в одном из шкафов стильного офисного гарнитура, есть ящичек с лекарствами. Сколько раз Джиллиан доставала из него адвил или антисептик с пластырем, оказывая Кэлу первую помощь после его очередной «шалости». Но сегодня ожидать проявления ее заботы нет смысла, Джиллиан не войдет к нему в кабинет, сердито щурясь, и не станет спорить, доказывая, что белый кружок на ее ладони не яд, а очень хорошее средство от боли. И если он продолжит сопротивляться, она с силой впихнет ему в рот лекарство. Никто сегодня не проследит, чтобы он проглотил таблетку, не возьмет на себя управление компанией на пару часов, и не даст возможности отлежаться в библиотеке. Он несколько раз влетал в ее кабинет, чертыхался, проглатывая готовое слететь с языка требовательное «Фостер». Он настолько привык, что Джиллиан всегда рядом, что теперь ее отсутствие воспринимал как предательство. Когда она последний раз прогуливала работу? Болела? Или уходила в отпуск? Единственное, что приходило на ум — это те неполные два месяца, когда в семье Фостер появилась Софи. — Вот только не надо о ней, — проворчал Кэл. Он так и не смог оправдать поведения Джиллиан. Прошло более четырех лет, пора бы забыть, но Фостер по-прежнему очень остро реагирует, если упоминают ее неудавшееся материнство. Тщательно скрывает свою печаль, делает невозмутимое выражение лица, оскорбляется и отстраняется, достаточно ловко меняет тему разговора, будь на месте Кэла кто-то другой, он бы повелся на уверения «что все забыто и больше не волнует», но его Фостер провести не удается, он видит ее насквозь — Джилл все еще больно. Наклонив голову влево, вправо, устало потер ладонями щеки. Недовольно хмыкнул — снова зарос, щетина неприятно колется, трехдневная небритость нравится женщинам, а ему просто лень лишний раз намыливать физиономию, но это к делу не относится. Скоро девять, а он обещал заехать к Фостер в больницу ближе к вечеру. Может, к ней вернулась память, хотя, вряд ли? Случись такое, она бы позвонила. Джиллиан добрая душа, даже раненая ухитряется беспокоиться о нем. Снова поморщился. Слишком часто он ощущал себя под колпаком ее нежной заботы и желания помочь, огрызался, причиняя ей боль. Видел слезы в глазах, спрятанные за вымученной улыбкой, и злился еще сильнее, понимая, что поступает как последняя сволочь. Святая Джиллиан. Ее поступки порой пугали, он был уверен, что случись, она, не раздумывая, загородит его от пули. Что это? Дружба? Преданность? Любовь? Но почему же она моментально опускает железный занавес между ними, лишь только почувствует, что его фривольные замечания и издевки перестают быть шутками. Отстраняется и заковывается в лед, в очередной раз расширяя пограничную полосу. — Позвонит, — протянул он, — Не позвонит… — придерживая мобильник указательным пальцем, он вращал телефонную трубку по шероховатой поверхности крышки ноутбука. Дверь с треском распахнулась, ударившись о стену. Кэл от неожиданности дернулся в кресле, больно прикусив язык, не успев выдать ничего сакрального. В кабинет влетела Торрес и преодолела расстояние от входа до стола со скоростью, которой позавидовал бы спринтер. ***** Неприметный темно-синий «шевроле» свернул на тихую пригородную улицу, сбавляя ход, медленно скользил вдоль тротуара, пока не замер в тени высокого раскидистого клена, напротив небольшого двухэтажного коттеджа. Сидящий за рулем человек окинул внимательным взглядом темные окна дома, прекрасно зная, что хозяйка этого уютного жилища находится в другом месте и в ближайшее время вряд ли вернется сюда. Довольно ухмыльнулся, шумно втянул воздух через нос, все еще ощущая горьковатый запах дыма. Нашарил на пассажирском сиденье бутылку с прозрачным напитком, сорвал зубами пробку и осушил содержимое без остатка. Бросил пустую тару через плечо, нервно облизал губы и потряс головой. Ледяная вода с лимонным соком слегка остудила внутренности, но во всем остальном ее помощь была незначительна. По лицу пробежала судорога, приятное тепло пронзило тело, макушку и пальцы ног начали покалывать горячие иголочки. — Проклятье, — прошипел он, поерзав на сиденье, — Не время, не сейчас! — приказал себе. Растянул тонкие, красиво очерченные губы в сладострастной улыбке, представив, что в багажнике «ОНО» аккуратно сложенное и ждет своего часа. Иголки, втыкающиеся в тело стали огненными и уже охватили шею, плечи и достигли уровня колен. Времени в обрез, понял он и до упора вдавил педаль газа, рванув с места. Ведомый опытной рукой седан, не сбавляя скорости, с изяществом влился в беспрерывный автомобильный поток, несущийся по широкому проспекту, устремляясь в центр города. В свете фар встречных машин, изредка проникающих в салон, можно было рассмотреть темную фигуру человека, он управлял машиной, втянув голову в плечи, судорожно сжав рот и вцепившись в рулевое колесо сильными пальцами, затянутыми в тонкую кожу автомобильных перчаток. Минут через восемь припарковался на стоянке около ночного клуба. Машина заняла одно из крайних мест, рядом с оградительным газоном, засаженным жидкими кустиками. Встав так, она оказалась скрытой вальяжным внедорожником, гордо возвышающимся над окружавшими его авто, и от любопытных глаз болтающихся на парковке курильщиков. Передний бампер «шевроле» смотрел на темную, грязную улочку, на нее выходила задняя глухая стена клуба, разрисованная похабными граффити и единственная дверь запасного выхода. Над дверью тускло горела голубоватым светом энергосберегающая лампочка без плафона, в ее жалких лучах с трудом просматривался мусорный контейнер с откинутой крышкой и непонятно как оказавшаяся здесь кадка с искусственной пальмой, потерявшей почти все свои листья. Осторожный гость удовлетворенно хмыкнул, он знал, что далее улица, вернее, узкий проезд, сделав крутой поворот, выходит на шумную магистраль, достаточно трех минут и можно затеряться среди себе подобных. Водитель стянул перчатки и бросил их на переднюю панель, посидел пару мгновений, разминая пальцы, и крадучись вышел из машины. Если кто в это время и находился на парковке, то вряд ли расслышал шлепок закрываемой дверцы и краткое пиликанье автосигнализации. Через несколько секунд на яркий свет фонарей и сияние реклам, расцвечивающих главный вход в клуб, вынырнул из мрака темноволосый мужчина, чуть выше среднего роста, хорошо сложенный, одетый в простые черные джинсы и кожаную куртку. Быстрым спортивным шагом пересек центральную площадку, подмигнул охраннику, встретив презрительный и злой взгляд, вынул из внутреннего кармана служебное удостоверение, помахал им перед носом громилы и одарив его широкой белозубой улыбкой, беспрепятственно проник внутрь элитного заведения, зная, что здесь он обязательно найдет то, что ему сейчас просто необходимо. «Иголки», впиваясь в кожу, доставляя плохо контролируемые мучения, добрались до бедер, и словно колючей проволокой опоясали грудь. «Быстрее, быстрее» — билась в воспаленном мозгу одна единственная мысль. Теперь у него времени действительно в обрез. Но зная расположение клуба и окружающей здание местности мужчина был уверен, что успеет. Сила его обаяния действовала моментально. И не было еще ни одной женщины, что он выбирал, которая не повелась бы на пронзительный взгляд его темно-голубых глаз и чувственную улыбку. А после пары бокалов горячительного напитка и нескольких умных комплиментов представительницы слабого пола сами были готовы запрыгнуть на него. Глупышки. Но ему нужна, как и всегда нужна ОНА. Особенная. Он присел на высокий стул около барной стойки, в дальнем и темном углу битком набитого народом зала. Заказал двойной виски безо льда и цедя сквозь зубы огненную жидкость, окинул изучающим взглядом разношерстную компанию орущих и, по его мнению, дергающихся невпопад людишек. Хищный взгляд прищуренных глаз моментально выделил в беснующейся толпе высокую шатенку, спину словно лизнуло огнем, в паху потяжелело. Мужчина слегка приподнялся, допил виски, не чувствуя его вкуса, жестом попросил бармена долить еще, а сам в деталях изучал женщину. То, что надо! Она до отвращения сексуально посасывала через соломинку коктейль цвета ночного неба, и небрежно расталкивая голыми плечами встречный народ, шла прямо на него. Тонюсенькая лямочка ее вечернего темно- фиалкового платья соскользнула с плеча и потрясающе уместно висела на согнутой в локте руке. Ему не нужно было задавать лишних вопросов, чутье зверя вышедшего на охоту подсказывало, что дамочка одинока и не прочь перепихнуться с симпатичным незнакомцем. Посмотрев в слегка затуманенные алкоголем глаза женщины, он уже ни на долю секунды не отводил от нее взгляда, вел, как рыбак клюнувшую на блесну рыбку. — Прогуляемся, — прошептал он ей на ушко, лишь только дамочка поравнялась с ним. Качнувшись на высоких шпильках, она сосредоточенно нахмурилась. Резким жестом закинула за спину каштановые пряди распущенных волос, состроила недоумевающую гримаску, а сама скосила взгляд на его ширинку. Влажные губы изумленно разомкнулись, и женщина удовлетворенно хмыкнула. — Шалунишка, — ее голос оказался мягким, с легкой хрипотцой, язык слегка заплетался. Вытянув губы трубочкой, обхватила соломинку, и с шумом высосала последние капли напитка. Мужчина стиснул в потной ладони стакан с недопитым виски, длинные пальцы едва заметно подрагивали от напряжения. Сдерживаться становилось все сложней, эрекция нарастала с каждой секундой, наполняющийся кровью член распирал и без того узкие джинсы. «Иголки» сошлись на линии талии, до «момента икс» оставались считанные минуты. Но тем не менее он с хитрой ухмылкой подмигнул дамочке, прищелкнув языком. Она еще раз, теперь уже без стеснения, посмотрела ему между ног. — А почему бы и нет? — пьяно мотнула головой и поставила пустой бокал на барную стойку. Чтобы не светится в гардеробе, где оставалось пальто женщины, он сбросил кожанку, бережно закутывая обнаженные плечи своей новой знакомой. На мгновение уткнулся носом в волосы. Он снова угадал. Ну почему все женщины около сорока, находящиеся в «поиске», пользуются цветочными духами. Фиалки. От нее нежно пахло фиалками и терпко потом. Обхватив даму за талию, увлек за собой, пробираясь в сторону туалетов. Никому и не пришло в голову проследить за странной парой, сколько их за долгий вечер бродит туда и обратно, справляя свои потребности в неуютных кабинках клубного сортира. Рука мужчины крепко стиснула тонкую женскую талию, и он резко развернулся, устремляясь к запасному выходу. — Мне… — проговорила женщина, но тут же замолчала — жаркие губы впились ей в шею, и ускорила шаг, следуя за своим соблазнителем. Улица. Пустынная и безлюдная в этот час встретила их ночной прохладой и запахами отбросов. — Тшшш, милая, — он прижался к ее уху, часто-часто дыша, — Машина, я подгоню машину. — Угу, — кивнула она, глупо улыбаясь. У женщины не оставалось выбора, она должна стать его «невестой». ***** С разлета, чуть не врезавшись в стол Лайтмана, Рия притормозила, говоря на выдохе: — Я, кажется, поняла почему! Обежала стол сбоку, бесцеремонно толкнула Лайтмана в плечо, выхватывая у него из рук ноутбук, с третьей попытки воткнула в него флэшку. — Видите! — она ткнула пальцем в изображение на экране. Кэл молча крутнулся на кресле, уступая место Торрес. Осторожно коснулся зубов прикушенным кончиком языка, проверив его целостность, сглотнул солоноватую слюну и ткнул раскрытой ладонью в светящийся экран. — А какое отношение вот этот бардак имеет к Фостер? Действие, развивающееся на мониторе, было забавным, но связать его с Джиллиан никак не получалось. — Подождите, — отмахнулась Рия от Кэла. Ошеломленный наглостью девушки, Кэл приоткрыл от удивления рот и смотрел на притащенную Торрес видеозапись. У грузовичка, делающего разворот, чтобы попасть на подъездную аллею, ведущую в роскошный особняк, внезапно откинулись борта и на проезжую часть посыпалась белая пластиковая мебель. Такую обычно используют для проведения торжеств на приусадебных участках. — Посмотрите на время, — Рия переключила внимание Кэла на зеленые цифры внизу экрана. — Доктор Фостер не смогла вернуться в особняк Дюваль прежней дорогой. Это владение Карпентер, оно расположено по соседству. — Несомненно, — буркнул Кэл. — Но зачем ей это потребовалось? — недоумевал он. «Возвращаться на место откуда только что сбежала без оглядки» — но вслух сказал другое, — Фостер отлично знала, что у нас назначена встреча. Скосив взгляд, он язвительно прищелкнул языком и ехидно посмотрел на Торрес. — Сумочка! — провозгласила она. Пальцы девушки прогулялись по клавишам. — Вот Джиллиан идет к дому. — Торрес, — скривился Кэл, — А что-нибудь стоящее у тебя есть? Это я уже видел сотню раз. — Дослушайте до конца, — сердито глянула на него Рия. «Совсем обнаглели», — подумал Кэл, но ничего не сказал, тем более произнесенное Рией слово «сумочка» заставило его вновь вглядеться в не слишком четкое, да еще вдобавок черно-белое изображение на экране. Правая рука Фостер свободно опущена вдоль тела, изредка она встряхивает ей, касается волос, убирая с лица. А левая плотно прижата к боку и под мышкой у нее сумочка, не зная об этом ее сложно рассмотреть из-за того, что цвет сумочки подобран под цвет пальто-тренча. — И здесь, — Торрес переключает запись. — На яркой четкой картинке Джиллиан движется на них, быстро приближаясь и размахивая свободными руками, до тех пор, пока изображение не застывает — во весь экран лицо Фостер. — Это с другой камеры, — поясняет Рия, — Локер приволок откуда-то, но смотрите, доктор Фостер чуть не плачет. Поджав губы, Кэл подается вперед. — Проклятье, что должна была сделать эта ведьма, чтобы довести Фостер до такого состояния. — Понятия не имею, — Торрес дернула плечом, — Но, уходя от мисс Дюваль, доктор Фостер забыла сумочку. Для вас, мужчин, это совершенно лишний и непонятный предмет. Вы все таскаете в карманах. А женщина без сумочки… — Достаточно, я понятливый, — прервал ее Кэл, — Переходи к делу. — Я не знаю, о чем говорили доктор Фостер и мисс Дюваль, но это взволновало Джиллиан настолько, что она выскочила из дома, оставив там сумочку. — Угу, — буркнул Кэл. — Скорее всего, доктор Фостер хотела позвонить вам, что возвращается, но… — Рия развела руками, — Мобильник остался в сумочке. И не только он. Ключи. Кошелек и еще много очень нужных и необходимых вещей. — Короче, ты меня уже утомила. — По времени у Джиллиан была возможность вернуться и забрать ее. Но… — Рия вновь щелкнула клавишами, — пришлось подъезжать со стороны параллельной улицы. Вот ворота, ведущие на хозяйственный двор поместья Дюваль. Маленькая боковая калитка всегда открыта. И вероятнее всего, доктор Фостер вошла через нее, далее по тропинке, а затем через открытую веранду и заднюю дверь. Но это мои предположения, с той стороны, к сожалению, нет камер, вернее, одна установлена, но сейчас не работает. Это вчерашние записи. — Это гениально, — Кэл покрутил в воздухе руками, — и просто. Молодец. Признаю. Еще раз мельком посмотрел на экран и нахмурился. — Сумочка, — процедил сквозь зубы Кэл, пожевал губами и повторил еще раз, — Сумочка, — все равно что-то не сходилось. …вот они с Фостер выходят из лифта, на пару секунд останавливаются, чтобы пожелать друг другу доброго вечера. Губы Джилл на мгновение касаются его щеки, он ощущает аромат ее духов, говорит «пока» и машет ей рукой на прощание …вот они направляются к своим машинам. Кэл уже завел мотор и разворачивается, собираясь выехать, а Фостер сосредоточенно копается в СУМОЧКЕ, и он в боковом зеркале видит, как она, наконец, выуживает из ее недр связку ключей и ее серебристый седан подмигивает фарами. …он заехал за Фостер домой, стоя около машины, наблюдает за ней, вернее любуется ее милой неловкостью. Джилл ухитрилась уронить ключи от дома и грациозно присев на корточки, одергивает задравшийся подол платья, одновременно нашаривая поблескивающие около ее ног ключи. Выпрямляется, запирает дверь и бросает их в СУМОЧКУ. Он сотню раз слышал, как Джиллиан его просила: — Минуточку, Кэл, я только захвачу СУМОЧКУ. Но убегала она из дома Дюваль, зажав связку ключей в кулаке, или нет, они лежали в кармане пальто. Почему не в СУМОЧКЕ? — Доктор Лайтман, — прерывает его размышления Торрес, — вас что-то беспокоит? Он не успел ничего ответить, в распахнутую дверь постучали. Кэл и Рия одновременно подняли головы, посмотрев на вновь прибывшего гостя.