Этот гаденыш его снова переиграл. Чуточку. Самую малость. На сотую или тысячную дюйма. Но все равно осознание этого бесило неимоверно. Кэл был слишком раздражен, чтобы скрывать свои эмоции, подергивая верхней губой, он, морщась, неприязненно уставился на Таннера, уютно обосновавшегося в любимом кресле Кэла, а тот улыбнулся в ответ. Мягкой понимающей улыбкой. Лучики−морщинки собрались вокруг чуть прищурившихся глаз. Ни грамма фальши. Сплошная доброжелательность и немного укора. Вроде «ну что вы доктор Лайтман на меня окрысились, смотрите я же такой обаяшка».
Пересилив себя и отбросив в сторону не имеющие к делу чувства, Кэл отрепетировано натянул на лицо маску холодного равнодушия. И подперев ладонью щеку, отвечая все более замысловатой ужимкой на очередную фразу Дина, выслушал жалкие новости, добытые непосильным трудом и умом «очаровашки агента». Весь его лощеный и самодовольный вид вопил на разные голоса, восхваляя его сыскные таланты, когда он вкрадчивым тоном начал обрисовывать перепитии своей поездки в Нэшвилл. Было бы чем гордиться. Ничего, что могло бы приблизить разгадку, Динчик не нашел.
Какие−то двадцать минут беседы, а ощущение полной вымотанности, словно провел двухчасовое интервью с матерым садистом. Может эти, как их там экстрасенсы правы, и существуют энергетические вампиры. Кэл расслабленно растекся в кресле, вытянув ноги под столом, не было сил, чтобы «копыта» закинуть на столешницу. Обозревая бумажный разгром Кэл недоумевал, откуда у него такая неприязнь к Дину Таннеру, причем не постоянная, а накатывающая, как приливная волна. Он же такой милаха, с готовностью участвовал во всех авантюрах Кэла, помогая и прикрывая, и даже отмазывал от полиции, играя роль Джиллиан, пока она лежала в больнице.
Кэл передернулся и, похрустев пальцами, гадливо ухмыльнулся — это скользкое отвращение вызвано не ревностью. Хотя она тоже добавляет пару пунктов, заставляет выискивать в поведении Дина некие недостатки, которыми можно оправдать неприятие. Но придраться не к чему! Недостатков в Дине не более чем в любом молодом симпатичном, даже красивом мужчине. А Кэла основательно бесит все, даже запах его туалетной воды, моментально заполнивший кабинет, проникший в ноздри, добравшийся до мозгов и осевший там, как нефтяная пленка. Стоило только Таннеру переступить порог и опуститься в кресло напротив, Кэл понял что задыхается.
Ухоженные руки, модная спортивная стрижка, одна непокорная волнистая прядка постоянно падает на лоб, добавляя и без того привлекательной внешности некий эротический шарм, придавая строгому деловому виду Дина что−то озорное, мальчишеское. Не одно женское сердце ёкнуло при виде того, как Дин небрежным жестом водворяет загулявшую прядку на место. Костюмчик, рубашечка, галстук все словно только что из−под утюга выскочило. Не мужчина, а сладкая конфетка. «Вкусняшка», как выразилась бы Фостер. И что она только нашла в этом идеальном нафуфыренном самце? А она явно ему симпатизировала. Кэл негодующе мотнул головой и скорчил одну из самых отвратительных гримас.
Небольшое расследование, которое провела по его просьбе Валловски, пытаясь разузнать по−больше подробностей из жизни агента Таннера не принесло каких−то особых результатов. Обычный, со всех сторон обычный агент среднего звена в отделе по расследованию тяжких преступлений ФБР. Большая часть его биографии закодирована, но краткий послужной список удалось раздобыть.
Три дня назад, вытаскивая из сейфа досье на Майкла, которое прислал Фостер Рейнольдс, а она, паршивка, Кэл восхищенно фыркнул, вычислив код электронного замка, припрятала документики в его личный сейф, случайно прихватил бумажную папочку с «делом Дина». Воспылав неожиданным интересом и под воздействием очередной волны бешенства в адрес этого дерьмеца Таннера, Кэл сунул нос в папочку и неосторожно оставил ее открытой на столе, возмущенный внеурочным появлением Зоуи. Она словно ураган влетела в кабинет, требуя отчета о местонахождении дочери.
Ох уж эта прокурорская привычка, выгуливать себя любимую перед оппонентом, а при возможности и через плечо глянуть.
— Дин Таннер? — Зоуи опустила ладонь на спину своего бывшего мужа, побарабанила пальцами и коротко хмыкнув, уставилась на стопочку бумаг, лежащих на столе перед Кэлом, — Не тот ли это красавчик агент, что подкатывал к Фостер?
— Что из того, если и тот? — проворчал Кэл, раздраженно переворачивая всю стопку бумаг лицом вниз.
— Ничего особенного, просто хотела спросить, — Зоуи обошла его и села на стул для посетителей, картинно закидывая ногу на ногу, улыбнулась, показав идеальные зубы, — А Фостер знает о твоем интересе к ее предполагаемому другу? Или она просила тебя просмотреть дела, касающиеся его прошлого?
— Нет! — рыкнул Кэл, — И нет, она не просила.
По тому, как сомкнулись ее губы, раздулись ноздри, Кэл понял, что Зоуи распознала его тон и решила, что лучше прекратить этот разговор, но бывают такие искушения, которым не может противостоять ни один смертный и уж тем более женщина, хоть и утратившая права на мужчину, но все еще считающая его своим.
— Я думала, что у вас с Фостер сложились взаимоотношения, основанные на, как это называется …на «доверии и взаимном уважении»?
Глаза Кэла сузились, и он забарабанил пальцами по бумаге.
— Да. Ну и что?
— Ну… — Зоуи отхлебнула большой глоток давно остывшего кофе из чашки Кэла, еще больше взбесив его своей навязчивостью, — Мне кажется, что проверка других мужчин в ее жизни не в точности соответствует этим параметрам.
С грохотом откатившись на кресле, Кэл вскочил на ноги и, сунув руки в карманы, зло уставился на бывшую жену.
— Это не твое проклятое дело.
— Ты прав. Извини, — расплылась в самодовольной улыбке Зоуи, она просто испытывала прилив адреналина в кровь, если ей удавалось вывести из себя Кэла и согнать с его лица безразличную ухмылочку. Сейчас ей это удалось в полной мере.
— Я интересуюсь им… — Кэл хмыкнул и, скорчив премерзкую гримасу, опустил растопыренную ладонь на бумаги, одновременно нависая над сидящей Зоуи, — Впрочем, как я уже и сказал не твое собачье дело.
— Да разве я спорю, — она примирительно вскинула руки.
Казалось, пальцы Кэла помимо его воли смяли самый верхний лист из пачки.
— Фостер может встречаться с кем пожелает, — в голосе Кэла было столько недосказанности, что Зоуи это почувствовала и едва заметно улыбнулась.
Кэл изобразил пародию на улыбку, сгреб со стола документы, широким нервным жестом раздвинул дверь в библиотеку, скрываясь из поля зрения Зоуи, буркнув что—то невнятное.
— Разумеется, Фостер может, — произнесла Зоуи в пространство, — И сколько угодно, пока не встречается с ним слишком часто, а также до тех пор, пока доктор Лайтман эти встречи одобряет.
— Заткнись и убирайся прочь, — рявкнул Кэл из−за двери, запихивая папку в сейф.
Хорошего мало, даже Зоуи легко распознала его заинтересованность, которую ему не удалось скрыть. Кэл ехидно фыркнул, может «положить» на остатки вежливости и спросить Таннера в лоб? Правда, ему еще не удалось окончательно сформулировать вопрос. К чему бы лучше придраться. Зацепок не было, хоть ты тресни.
Кэл держа в пальцах оставленную Дином розовую пластиковую папочку, постукивал ее ребром по столу, пытаясь сосредоточится, и обдумать то немногое, что стало известно о пожаре в психушке. Потом резко согнув руки в локтях, поднес папку к лицу и понюхал, от нее воняло Дином. Матюгнулся, шлепнул её поверх стопки бумаг, сорвался с кресла и подлетел к окну. «Кондиционеры это хорошо, но свежий воздух лучше», — подумал Кэл, поднимая жалюзи и распахивая окно. Ворвавшийся с улицы воздух горячий, пропитанный бензиновыми парами, раскаленным асфальтом моментально перебил бесивший Кэла оставшийся после Дина аромат зеленого яблока. Вдохнув полной грудью, Кэл прогулялся по кабинету, мысленно раскладывая по полочкам те крохи, что удалось добыть Дину.
Первое. В сгоревшем корпусе клиники, содержались так называемые «выпускники», больные прошедшие полный курс лечения и, по мнению тамошних эскулапов — недоучек полностью готовые для жизни в обществе. Режим содержания был достаточно вольный, на выходные вылечившиеся психи расходились по домам, их забирали родственники, которых в клинике величали «опекунами». Такая своеобразная адаптация к дальнейшей жизни среди нормальных людей. Одним из этих «вылечившихся» был Майкл Беллами. По мнению Кэла, не бывает вылечившихся идиотов, как и наркоманов с алкоголиками. Идиот это пожизненное состояние души. Просто их болезнь купируют и загоняют вглубь подсознания, прививают навыки общения и умение сдерживать порывы, но в любой экстремальный момент их психическая нестабильность, как чертик из табакерки, снова выскочит наружу, и пока это обнаружится, слетевший с катушек псих наворочает кучу дел. Хотя о чем он это думает. Психи, психам рознь. Его вот тоже частенько заносят в этот реестр. Ласково величая ненормальным и недоумком.
Второе. Расследование пожара толком не производилось. Пожарные следователи пришли к выводу, что возгорание началось из−за короткого замыкания на чердаке здания. Четвертый этаж корпуса, нежилой, находился в состоянии ремонта пятый год, что−то там не срослось со спонсорскими деньгами. Здание старое, построенное еще в начале прошлого века, перекрытия и вся внутренняя отделка деревянные. Погода в то время стояла жаркая, хватило искры, чтобы полыхнуло. Судебно—медицинскую экспертизу не производили, криминалисты на месте происшествия не выезжали, и как−то уж быстро пригнали строительную технику и за пару дней расчистили место пожара, уничтожив все возможные улики. Сгоревших просто посчитали по головам. И согласно места расположения останков, раздали трупы, или что там от них осталось, родственникам для захоронения. Тем, кто пытался вякать и требовать подробностей, затыкали рты внушительными суммами. Психушка пользовалась большой популярностью в определенных кругах. В ней «отдыхали, зализывали раны и прочищали мозги» многие известные в мире политики и шоу бизнеса люди. И терять статустность владельцам было не в кайф.
В полицейском архиве Дину удалось обнаружить пару актов, отчет пожарников и список жертв. Очень негусто. Но расспросив кой−кого из старичков копов, работающих в то время, выяснилась любопытная вещь: ходили слухи, что в психушке лечился племянник жены тогдашнего мэра - малолетний психопат-поджигатель. Мальчишку поймали за руку, и втихую сплавили в дурку на вечное проживание, время от времени переводя в корпус «выпускников», чтобы он имел возможность официально выйти «за периметр», навещая любимую тетушку. После пожара особо храбрые из детективов высказывали предположение, что в один из таких походов ему удалось спереть спички и пронести в клинику. Охрана особо не злодействовала при осмотре, а может имела указание не придираться к пацану. Этим послаблением он и воспользовался, и при удобном случае развел костер у себя в палате. Но проверить эту версию ни у кого не хватило духа, да и что бы изменило в расследование, мертвых не вернешь, а клиника богатый налогоплательщик.
Третье. «Опекуном» Майкла была его тетка, сестра матери. Та сама Дэзире Уинстон, убитая у себя в доме и сваренная в кипятке, что затруднило определить время ее смерти. Хитер, ох хитер паскудник. Если это все же не Майкл, то он, как ни крути, был близко знаком и с Дэзи, а она по ушки была замешена в дела их «любителя невест» и слишком много знала, пришлось устранять опасного свидетеля.
Кэл еще раз пролистал странички схваченные скоросшивателем и обнаружил еще один документ, при первом просмотре ускользнувший от его внимания. На тонкой кальке, прилепившейся к выше лежавшему листу, бледно−сиреневыми буквами, явно под древнюю копирку и на не менее древней пишущей машинке был напечатан список фамилий. Как Кэл ни щурился, рассмотреть едва видные буквы без очков ему не удалось, строки расплывались перед глазами. Обхлопав поверхность стола, заваленную папками, листочками, фотографиями и прочей необходимой для работы мелочью, в поисках очков, Кэл обшарил и выдвижные ящики, сносился в библиотеку, прежде чем вспомнил, что оставил свои «вторые глаза» в кабинете Фостер, когда заглядывал к ней, приглашая попить кофейку с печеньками. Получил отлуп и выпал из кабинета, забыв очечки на журнальном столике рядом с гламурным журналом, который листал, пялясь на полуобнаженных красоток, терроризируя Фостер, пытаясь подобрать ей достойный купальник—бикини. Выйдя из себя, Джиллиан за шиворот выволокла его из кресла, и пообещала банкротство для их фирмы, если он не исчезнет с ее глаз и не примется за работу. Как же он тащился от сердитой Фостер, особенно сейчас, получив значительно больше прав на ее тело.
Мысли о Джиллиан заметно улучшили настроение и, Кэл подорвавшись с кресла, полетел к ней за очками в предвкушении лишний раз перекинуться парой фраз.
Размашисто шагая по коридору, он все равно злился, потому что не мог ничего сделать, чтобы защитить Джиллиан. Благие намерения ничего не стоят. Тебя ценят по результату. А все результаты его действий свелись к неуклюжей лжи, И он не был уверен в том, что найдут виновного. А пока нет человека, нет и лица, а заочные прогнозы больше смахивают на шарлатанство. Он угробил чертову уйму времени, изучая человеческие лица, мог многое сказать о человеке и по фотографии, а заниматься визуализацией фантома и заочно читать его мысли и разбираться в эмоциях... Ну конечно он гений в своей области, но не в такой же степени. Кэл от досады шлепнул ладонью по стеклянной перегородке и притормозил.
Дверь пустого кабинета оказалась распахнутой настежь, а смех Джиллиан раздавался из комнаты отдыха. Цапнув со стола очки, Кэл пошел на голос и сунул нос узкую щель, пытаясь рассмотреть, с кем это Джиллиан хихикает в то время, когда должна усиленно трудиться над бухгалтерскими документами. Торрес и Фостер распивали кофеёк, закусывая его пироженками из цветастой коробки. Едва не соприкасаясь лбами, они шепотом обменивались фразами и в очередной раз заливались смехом. Кэл придушил в зародыше первоначальное желание «пойти и разогнать этот уютный междусобойчик», Джиллиан выглядела так беспечно и расслабленно, что он не смог себе позволить лишить ее этих минут веселья. Как бы она не хорохорилась и не твердила бесконечное «со мной все в порядке, я справлюсь», Кэл всей кожей, каждым нервом ощущал ее напряжение и подавленный страх.
В кабинете Кэла ожидал сюрприз, на его месте, раскачиваясь в кресле, сидел Хенк. Не было смысла задавать лишние вопросы, хватило обмена взглядами, чтобы понять вести, принесенные частным детективом далеки от хороших.
— У меня сегодня, что день визитов, — причмокнул Кэл, взмахивая рукой, — Свали, — Кэл согнал Хенка с кресла, — У тебя такое выражение лица, словно вляпался в дерьмо.
— Доброе утро, Кэл. И нет, я недавно умылся. А вот порадовать мне тебя нечем. Ты уж извини, — мужчина свел брови к переносице, — Мне удалось узнать нечто очень любопытное, но в то же время озадачивающее.
— С каждой минутой жизнь становится краше и краше. Рассказывай, — попросил Кэл, больше не ерничая, и рухнул в кресло, закидывая ноги на стол, с хрустом переплел пальцы и завел руки за голову. Крутнулся в кресле и впился взглядом лицо Хенка, мысленно посетовав, что бывший врач прекрасный спец по маскировке эмоций. Хенк поставил кейс на край стола, опустив ладони на кожаный чемоданчик и, похлопывал пальцами по его матовой поверхности, оставляя влажные следы. Потеющие руки признак нервозности отметил Кэл. Тихие пошлепывая отвлекли внимание Кэла, и он упустил болезненную эмоцию, скользнувшую по лицу Хенка, прежде чем он проговорил первое слово.
— Давай проведем небольшой экскурс в недавнее прошлое и еще раз посмотрим на наших жертв, — с настороженностью произнес Хенк, не успев присесть, вскочил со стула, что лишь подтвердило первое впечатление Кэла — Хенк чем−то сильно обеспокоен и не знает с какого бока подступиться, чтобы выложить информацию.
— За то время, что ты топчешься у меня под носом, — Кэл описал в воздухе полукруг, — можно выдрать хвост не одному коту, — он выпятил губы и потер кончик носа, — Прекращай пляски.
— Хорошо! — Хенк щелкнул замочками кейса, излишне резко откинул крышку и вытянул наружу плотный бумажный пакет для фотоснимков. Стиснул его в пальцах, прежде чем отдать Кэлу, искривив рот, попросил, — Не спрашивай где я это взял.
— Да, ладно, — фыркнул Кэл, — Хорош выпендриваться. Что у тебя там.
— Фото жертв, — не поворачивая головы, сквозь зубы процедил Хенк, так и не выпустив конверт их рук, вытащил фотографии, порвав плотную бумагу упаковки, зацепил локтем открытый кейс и свалил его со стола, уронив себе на ногу. Тихонечко прошипел ругательство и, словно открывая карты, закончив игру, положил три снимка Кэлу на стол, — Смотри и делай выводы.
— Дерьмовое дерьмо, — выдавил из себя Кэл, дернув головой, гулко проглотил слюну и сморщился. Мертвые лица женщин, бледные с синюшным оттенком вызывали оторопь. Скользнув по снимкам взглядом, Кэл еще раз удостоверился в поразительном сходстве убиенных с Фостер, особенно лицо первой жертвы — Джулии, даже ее имя было созвучно с Джиллиан. — Видимо, я многое упустил, — желчно хмыкнул. На шеях убитых явно проступали кровоподтеки овальной формы и разной интенсивности — множественные следы от удушения пальцами,— Это уже после вскрытия? — он подался вперед, переводя взгляд с фотографий на Хенка.
— Да, судмедэксперт зафиксировал повреждения сразу же, как зашил тела. Обрати внимание на выражения лиц и на то, что отсутствуют другие признаки насильственного удушения. Язык…
— Прекрати, — резко оборвал его Кэл, — Без тебя знаю, как оно выглядит в идеале, сухо сплюнул в сторону, — Он их душил, медленно, извращенно, наслаждаясь их мучениями, и снова его внимание привлекла та, что при жизни была Джулией разброс синяков на ее шее и их цветовая гамма впечатляли. Особенно досталось ей, — голос Кэла неожиданно сел, — А потом сворачивал шеи.
— Именно, — Хенк нервно сжал губы и поежился. — Он отпускал, ослаблял хватку, давал вдохнуть и снова давил. Асфиксия наступала медленно, но безвозвратно. Возможно, наблюдал, как задыхается жертва, его разжигало ее сопротивление и беспомощность.
— Он получал удовольствие, — тихо проговорил Кэл, ощущая закипающее бешенство, втянув сквозь зубы воздух, представляя, какая участь заготовлена Фостер. Ярость застилала красным светом глаза, выла в ушах, стучала в горле, не позволяя разразиться потоком отборного сквернословия. Вцепившись в край стола, Кэл прикрыл глаза и резко выдохнул.
— Всем троим свернули шею, когда они были мертвы. Такой своеобразный контрольный выстрел.
Слова Хенка вывели Кэла из ступора, он едва сдерживал себя, чтобы одним взмахом руки не сошвырнуть со стола весь бумажный хлам. Схватил пустую кружку и запустил ее в стену.
— Сядь, — внезапно грубо и властно приказал Хенк, — Я согласен с ФБР, что тебя отстранили от дела. Ты воспринимаешь все слишком близко к сердцу. И как бы ты не старался, но твое мнение субъективно.
— Пошел в задницу, — злобно парировал Кэл, падая в кресло.
— Премного благодарен, — в голосе Хенка появились успокаивающие нотки. Ему было не привыкать беседовать с разъяренными родственниками пациентов, — Не психуй, это не поможет приблизиться к цели.
— Ладно, проехали.
— Смотри сюда, — Хенк загнул мизинец, — Он просчитывал каждый свой шаг. Продумывая до мелочей. У него была нора, куда он привозил жертв. После мммм… он их вычищал, можно сказать, до блеска, идеально чистая кожа со следами хлорки, спирта и искусственной фиалковой отдушки. Переодевал в заранее приготовленное платье. Запихивал в багажник, на платьях и волосах обнаружили микроскопические частички дешевого автомобильного масла, и привозил в тихие, но не безлюдные места. Там где их могли быстро обнаружить. Места, где не было видеокамер, — Хенк широко развел руки, — От каждого места обнаружения тел до ближайшей камеры не меньше полумили. Отследить автомобиль не удалось, рядом оживленные перекрестки. У многих машин нереально рассмотреть номера. — Замолчав на пару секунд, Хенк перевел дыхание, — Первую жертву обнаружили через двое суток после убийства. Вторую примерно через двадцать три часа. А третью, Марику через четыре часа после смерти.
— И что в этом нового? — предельно равнодушно поинтересовался Кэл, злясь на себя за то, что выпустил эмоции из−под контроля. — Стоп, — остановил он себя. Мысль, пришедшая в голову, сбивала с ног, но давала ответ на мучивший его вопрос. Джулия. — Джулия, — произнес Кэл вслух, — Он искал полную замену Фостер. Вспомни, как Джулия движется, говорит. Ты же видел записи. Но чем−то она его не устроила и от разочарования и бешенства, он её убил. Потом была Рита, затем Марика, но всё мимо и он решил, что суррогаты ему не в кайф, нужен оригинал. И наш приятель полностью переключился на Фостер. Её болезнь дала ему время на раздумья и приготовления. Теперь он опасен, опасен как сто тысяч чертей. И не отступится, пока не доведет дело до конца.
Выпалив всё на одном дыхании, Кэл запустил руки в волосы, сжимая виски ладонями.
— Думаю, ты прав, — подлил маслица в огонь Хенк, — Он пытался найти замену доктору Фостер. Аналитики из ФБР пришли к аналогичному выводу.
— Пошел к черту.
— Он знал своих жертв, но они не знали его, — Хенк пропустил мимо ушей выпад Кэла, — Тщательно отбирал, следил за ними, изучал их привычки, график работы, места куда они любят ходить, но знакомился с ними в последний момент. Все трое ушли с ним добровольно. Кроме следов удушения на телах отсутствуют оборонительные повреждения.
— А как со всем этим вяжется четырнадцатое число?
— Во многих достаточно популярных и не особо элитных заведениях четырнадцатого, как и любой другой вечер, выпадающий на четное число, дама может пройти без предварительного взноса. А женщина, зарабатывающая себе на жизнь и знающая цену деньгам, не упустит такой возможности. Они увел их из клубов, Джулию десятого, ее труп почти сутки пролежал на холоде, Риту двенадцатого, но только Марику четырнадцатого.
— У всех в крови обнаружен алкоголь в достаточном количестве, чтобы ослаб самоконтроль, — поморщился Кэл, он знал и неоднократно встречался с умными и эмоционально сдержанными женщинами, которые начинали вести себя разнузданно и безбашенно, выпив лишний бокал вина. Марика спонтанная жертва, — предположил Кэл. Её сходство с Фостер минимально, значит, где−то есть, та, которой несказанно повезло.
— Возможно, она внезапно уехала из города, а он уже приготовился.
— Пошел по привычному пути, объехал несколько клубов и нашел замену.
Мужчины некоторое время помолчали, обдумывая сказанное.
— Но! — Кэл поднял вытянутый указательный палец и уперся им в грудь Хенку, — Это не объясняет, почему четырнадцатое. Он готовился к этому числу, иначе, зачем ждал, почему хотел, чтобы их обнаружили четырнадцатого.
— А Тиффани…
— Что Тиффани? — голос Кэла дрогнул и сорвался, последняя жертва была слишком юна, а молодости свойственна беспечность. И девушка была едва ли не ровесница Эмили. И каждый раз, вглядываясь в ее мертвое спокойное лицо, Кэл ощущал, как безотчетный страх пересчитывает ледяными пальцами позвонки, и вздымаются волоски на покрывшейся мурашками коже.
— Она не пила спиртные напитки и не принимала наркотики. И в отличие от предыдущих, ее оставили там же где и убили. И число было двадцать восьмое, — рассуждения Хенка звучали логично, — Из дома исчез полотняный чехол с дивана, на нем лежала девушка, пока убийца доводил до нужной кондиции тело, — выслушав эти слова, Кэл скривился, и что−то прошипел себе под нос, — Не корчи рожи, ты меня сбиваешь с мысли, — попросил Хенк. — На обивке дивана и рядом на ковре остались следы очистителя.
— А как он её убил? — задавая вопрос Кэл, заранее был уверен, что услышит нечто неожиданное. Сообщив о гибели Тиффани, федералы не вдавались в подробности. Ему была известна та же версия, что озвучили СМИ. И то, что хитростью, применяя свои таланты чтения по лицам, смог вытянуть из работающих по делу агентов ФБР.
— Два небольших кровоподтека под подбородком и сзади на шее, — Хенк выпрямился и облизнулся, разворачивая фотографию Тиффани к себе и указывая пальцем на темные пятнышки, — Кэл ей свернули шею при жизни. Подойдя сзади, — вскинув руки, Хенк жестами изобразил, как все произошло, — Она была трезва, знала своего убийцу, не боялась его и подпустила очень близко. И свадебный наряд она надела сама. Этот факт присутствует в отчете криминалистов. Приблизительно за час до смерти она с кем−то переспала. Во влагалище остались следы спермицидов.
— Возможно это тот самый её таинственный престарелый кавалер, — прозвучало глупо, но Кэл не хотел думать, не хотел соглашаться с фактами, что в «деле Фостер» орудовал не маньяк—одиночка. У него был помощник. Очень редкая разновидность серийных убийц, что делало его поимку еще более сложной.
— Предложил примерить. А потом убил, — саркастически предположил Хенк, — Он протер очистителем для кожи открытые участки тела и обильно полил платье, убрался в доме. Её белье, джинсы с футболкой, выстиранные тщательно с хлоркой обнаружили в доме при повторном осмотре.
— А вот об этом подробнее, — прервал Кэл Хенка, — Этого я не знал. Хотя чего я жду, нас же отстранили от дела, и просто держали в курсе, сообщая те факты, что потом появились в прессе.
— Допускается возможность, что он подложил вещи позже. Соседи сообщили в полицию, что видели свет в пустующем доме. А значит…
— Ему зачем−то нужно оттянуть внимание на себя, — закончил Кэл, — Разорвать шаблон, озадачить в очередной раз. Умная погань.
— Ты прав. На этом месте психологи разрабатывающие портрет маньяка зашли в тупик.
— Очень смахивает на заказное убийство, — предположил Кэл, в его голосе звучало сомнение, прищурившись, он выставил вперед раскрытую ладонь, прося Хенка на время прерваться, и мысленно обыгрывал ситуацию, пытаясь свести концы воедино. Мозговой штурм оказался удачным. И через пару минут у Кэла появилась сумасшедшая, но объяснимая, на его взгляд, версия. Почмокав губами и поиграв лицом, он уставился на Хенка, пытаясь разобраться в его скрытых эмоциях.
— Это все что мне известно на данный момент.
Хенк не врал, он хорошо «прокачал скилл», будучи оперирующим хирургом, овладев способностью, говорить правду завуалировано, но в данный момент он был искренен.
— А что если тот, кто убил Тиффани кукловод, а наш маньяк всего лишь орудие в его руках.
— Эээ… — Хенк моргнул, пытаясь переварить, сказанное Кэлом.
— Вот здесь есть один любопытный список, — Кэл пошурудил среди бумаг, и вытащил папочку поросячьего цвета, шлепая ее поверх фотографий,— Куда они снова задевались? — хлопая по столу, наконец, нащупал очки и, нацепив их на нос, ткнул пальцем в документ, ведя по нему сверху вниз и, шевеля губами, прочитал список. — Может быть найдется кончик за который можно потянуть? Ни одной знакомой рожи, — недовольно выпятил губы и с досадой стукнул кулаком по ни в чем не повинному листку.
— А чье имя ты там надеялся найти? И что это за список?
— Так, грязные мыслишки. А вдруг? Хотя! — Кэл снова раскрыл папку и уставился в шестую строчку сверху, глянул поверх очков на Хенка, — Список медперсонала, работающего в дурке за те семь лет, что там прохлаждался Майкл.
Зло улыбнулся и с видом победителя воздел руки вверх.
— Бинго! Дэйв Эттертон, врач—психиатр, вправлял мозги бедолагам целых четыре года, — Он же Марко Джанелли, Дэвид Бернс, попавший под программу защиты свидетелей, и сруливший из−под надзора кураторов через три месяца, и канувший в небытие. — Хочешь подробности? — Кэл крутнул в воздухе кистью. — Пробей по своим каналам. Пригодится.
Злорадство и самодовольство захлестывало Кэла и он не собирался скрывать обуревавшие го эмоции.
— Обязательно, — Хенк достал блокнот и быстро записал имя, — Но все же? Вы пересекались? И достаточно близко.
— Ближе не бывает, — Кэл прикусил губу, обрывая себя и пытаясь подобрать верные слова, — Этот сучий хер едва не вовлек Фостер в свои грязные дела, — сморщил нос, и самодовольно хмыкнул, — Вряд ли благодарен мне за то, что я спас его от верной пули. Их роман с Фостер бесславно окончился, и не без моего участия. А что если бедный Майкл поведал ему душещипательную сказочку о своей любви к Ли.
— Ага, — поддержал его Хенк, — А потом они повстречались темным вечером, узнали друг друга и поняли, что ты захапал женщину, на которую у обоих были виды.
— Это было бы блестяще.
— Прекрати, Кэл, — Хенк тряхнул его за плечи, — Ты несешь полнейший бред!
— Согласен. Слишком сложная комбинация. Милый Дэйв умен, изворотлив, но не настолько.
Замолчав Кэл, прошелся по кабинету, попинал ножку стола, заглянул в библиотеку, и резко сменил тему:
— Но в любом случае тот, кто убил Тиффани, посвящен в подробности дела. — Кэл перехватил сочувствующий взгляд Хенка, в этот момент ощутил, как тоска сжала его сердце железными тисками. Но он не позволил эмоциям отразиться на своем лице, рассматривая своего собеседника, который явно усомнился в его психическом здоровье. — Насколько мне известно, в СМИ не упоминалось имя Фостер и о том, что она должна стать следующей удалось скрыть от вездесущих журналюг.
Как бы ни странно звучало, но спасла Джиллиан от внимания прессы ее болезнь, проникнуть в инфекционное отделение, где лежала Фостер, оказалось не по силам самым изворотливым репортерам. Интерес к пожару быстро утих. Для повышения рейтинга телеканала одна жертва слишком мало, а смерть никому не известной старушки — скучно. Все внимание на себя оттянула крупная автовария, в которой погибли несколько человек. Среди погибших оказался очень популярный в своих кругах проповедник. Убийство Тиффани всколыхнуло интерес к серийному маньяку− «жениху», но в пресс−релизе ФБР сообщалось, что к делу приложил руку подражатель, на что указывают множественные факты, которые нельзя разглашать в интересах следствия. Прочитав, заметку в газете Кэл отнес « в интересах следствия» к банальной отговорке. При любом громком расследовании информация в СМИ подается дозировано и отфильтровано.
— Даже во вчерашней статейке не упоминается об этом, — подтвердил Хенк, — Так разные мерзости, но ни слова о связи с «женихом».
— Он давит, — уверенно сказал Кэл, — Он давит на Фостер, третируя её всеми возможными способами, превращая ее жизнь в ад. Ему надо вынудить её жить в вечном страхе, а зная её характер…
Кэл не договорил, звонок интеркома оборвал фразу на полуслове.
— Какого дьявола, — нажав кнопку «ответить», гневно проорал Кэл в микрофон.
— К вам посетитель, доктор Лайтман, — официально вежливо сообщила Саша.
— И ради этой ерунды ты достаешь меня. Разберитесь сами.
— Но это не ерунда, сэр.
— Там что, — Кэл взбешенно закатил глаза, — посол государства Тумба−Юмба со свитой?
— Нет, — в голосе Саши явно слышалось беспокойство, — Молодой человек, он назвался Майклом Беллами.
На пару мгновений с обеих сторон связи повисла тишина, густая напряженная, первым отмер Кэл.
— Сейчас буду.
Развернулся на каблуках, и едва не снеся дверь с петель, вырвался в коридор.
— Нет, Кэл, подожди, — попытался его остановить Хенк, выбегая следом, но несколько секунд промедления — пока он захлопнул кейс и поднялся на ноги — оказались критическими.
Чуть в стороне от стойки рецепш вытянувшись, словно по стойке смирно, стоял коренастый мужчина среднего роста. На первый взгляд ничем не примечательный, такого встретив в толпе, сразу же забудешь. Потертые черные джинсы. Черная же ветровка с засученными до локтя рукавами, распахнутая на широкой груди, обтянутой светло−серой футболкой. Лицо скрывает капюшон, надвинутый до самого носа. Увидев приближающегося Лайтмана, мужчина расправил плечи, и стряхнул с головы капюшон слегка прищурился и с равнодушно−холодным видом уставился на Кэла.
— У вас какие−то проблемы? — Кэл постарался быть вежливым, но в душе закипая от злости. Что за напасть, как он не силился, прочитать что−то на бледном лице посетителя не получалось. Ноль эмоций, застывшая, словно высеченная из серовато-розового гранита, маска спокойствия.
— Лайтман? — невозмутимо переспросил он, разворачиваясь в сторону Кэла,
— С утра еще им был, — ехидно ухмыльнулся Кэл, сунул руки в карманы и, приподнявшись на носки, склонил голову на бок. По−прежнему ничего. Такое ощущение, что стоящий на расстоянии шага мужчина изваяние изо льда, от него даже веяло холодом и… злом. Понял Кэл, но слишком поздно.
— Ты лживый ублюдок, — выплюнул мужчина.
И сразу же без всякого перехода сделал полшага вперед, резко распрямился, описал кулаком в воздухе полукруг и с размаха врезал Кэлу под ребра. Этот движение заняло долю секунды Лайтман не успев опомниться, сложился пополам и упал на колено, опершись о пол левой рукой, правая ладонь застряла в кармане. Незнакомец не стал ждать, резким рубящим жестом опустил пальцы, сцепленные в замок, Кэлу на загривок. Удар сунул его физиономией в пол, он не издав и звука, распластался, и казалось, лежал целую бесконечность, не шевелясь, прижимаясь щекой к холодному полу.
Только на этом расправа не окончилась. Незнакомец сгреб Кэла за волосы, резко дернул назад и вдарил еще раз— в челюсть. Кэл птичкой отлетел назад, влепившись затылком в стеклянную перегородку, зажмурился, ожидая, что от столкновения с его головой стекло разлетится на осколки и осыплется на пол. Но ничего не произошло, только нарастающий гул в раскалывающемся на части черепе. Несколько мгновений Кэл вообще ничего не видел, кроме мелькающих перед глазами разноцветных искр. Затем зрение немного прояснилось, и он встретился взглядом с мужчиной — безразличие и таящаяся в глубине взгляда голубых глаз презрительная насмешка. Уголки полных с сероватым оттенком губ, едва заметно дрогнув, приподнялись — довольство, граничащее с безумством, отражалось на красивом лице незнакомца. Он кивнул, развернулся неуловимым скользящим движением и бросился к выходу.
Все кто видел неожиданное нападение на Кэла, на несколько секунд оцепенели, ошарашенные наглостью и ловкостью нападавшего, его отточенные до автоматизма движения и скорость с которой он проделал свой трюк, позволили наемнику — таким профессионализмом и качеством работы не мог владеть дилетант — уйти безнаказанным. Он растворился, как беззвучная тень.
Кэл понятия не имел кто он такой, но эмоции незнакомец умел держать в узде, лишь расправившись с Кэлом он позволил чувствам проявиться во взгляде, но предпринять что−то в собственную защиту было поздно, единственное, что успел Кэл — сгруппироваться и не позволить нападавшему засветить ему тяжелым армейским ботинком промеж ног. Судя по его необузданной животной силе,Кэл надолго бы превратился в одного из любимейших пациентов уролога.
Вскинув руку, Кэл промычал что−то нечленораздельное, по его мнению, означающее — «не дайте ублюдку сбежать», и снова обессилено привалился к стене. Окружающий мир превратился в сплошную круговерть, голоса находящихся рядом людей напоминали назойливое жужжание пчел, то затихающее, то сотрясающее ушибленный мозг.
Челюсть ныла непрерывно, словно там черти устроили игру в салочки. Каждая клеточка в теле скулила, вопила и нецензурно выражалась в адрес хозяина, потерявшего неосторожность. Сердце подражало африканским барабанам, а легкие возомнили себя кузнечными мехами.
Лицо Джиллиан, склонившейся над ним, побледнело, глаза приобрели странную неестественную интенсивно синюю окраску.
— Ты можешь двигаться?
Кажется, он просипел в ответ «да», обнаружил, что сидит на стуле, а доктор Хьюларт, его милый и любимы дружбан Хенк поддерживает его за плечо.
— Кэл, — испуганный голос Джиллиан вернул возможность слышать и как−то соображать.
Он открыл рот, чтобы ответить ей, и даже начал издавать некие звуки, но тут его ушибленный череп показался слишком тяжелым для шеи, и все вокруг закрутилось, а стул вроде бы как встал на дыбы на задних ножках, мотая в воздухе передними. Кэлу показалось, что гораздно безопаснее будет сползти на пол.
Пластиковое покрытие приятно холодило скулу, горящую огнем и погано подергивающуюся от боли. А в голове продолжало стучать, лишая Кэла того, что, по его мнению, должно быть приятной легкой дремой.
Очнулся он у себя в кабинете. Разогнул онемевшую руку, вытянув ее из-под себя и глянул на часы, болтающиеся на запястье. С момента встречи с кулаком неизвестного громилы прошло около двадцати минут. Он валялся на диване, вытянувшись безвольной тушкой. Под головой лежала мягкая теплая подушка, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся коленями Фостер. Она прижимала ему к щеке и затылку мокрое полотенце, странно похрустывающее у нее в руках.
Чувствовал он себя достаточно сносно, чтобы сесть и приступить к расследованиям, впрочем, решил воспользоваться моментом и сделал попытку пошутить.
— Скажи у тебя нет короткого белого платьица? С красным крестом на груди. Знаешь, Джилл, я именно так представлял себе идеал медсестры.
— Заткнись, извращенец, — оборвала она его со вздохом, — Ты сунул нос в чужую постель и поэтому получил по физиономии? — сказала она голосом, абсолютно лишенным сочувствия.
— В какую? — искреннее изумился Кэл, отталкивая пакет со льдом, замотанный в полотенце и спуская ноги на пол. Невнятно простонав, растер виски, скривил болезненную гримасу и потрогал шишку на затылке.
— Не стоит мне пудрить мозги, Кэл, — едкости в ее голосе хватило бы на десяток незрелых лимонов
— Да не трахал я никого,— обиженно буркнул Кэл, отрицательно мотнув головой, и сразу же пожалел о неосторожном действии, в голове на разные голоса запели колокола, и он со стоном откинулся на спинку дивана. Все же этот урод обладал немереной силой и приложил его по полной программе, да и стена так кстати попала под его забубенную головушку.
— Ох, мы конечно белые и пушистые, — Джиллиан положила ладонь Кэлу на шею и силой опустила его обратно себе на колени. — Лежи и не дергайся, — и шмякнула на лицо ледяной компресс.
— По−аккуратней, это все же моя морда и мне она еще пригодится, — сдвинул полотенце, чтобы видеть Джиллиан, видимо его мозг окончательно включился и к нему вернулись утраченные на некоторое время способности, потому что он разглядел то, что еще минутой ранее, оказывалось вне поля его видения. Джиллиан злилась, язвила, подшучивала над ним, но … она очень старательно сдерживала готовые прорваться наружу слезы. Ей губы улыбались, носик забавно морщился, а в синих, подозрительно темных, блестящих глазах застыла мука, а на ресницах подрагивали, не подчинившиеся воле хозяйки крохотные слезинки.
— Они его не поймали, — утвердительно протянул Кэл.
— Ушел, — ей хватило сил только на одно короткое слово, и голос сорвался. Она болтала пару минут назад, сама не зная что, какую−то чушь, первую пришедшую в голову, лишь бы говорить, лишь бы не разрыдаться.
— Со мной все в порядке, милая, — он потерся щекой о бедро Джиллиан, рука, безвольно свесившаяся с дивана, сама собой согнулась в локте, нырнув под юбку Фостер, и пальцы обхватили колено, — Мне и не такое приходилось переживать.
— Лежи и молчи, — со вздохом попросила его Джиллиан, — Сколько? — Перед его лицом замаячила растопыренная пятерня Фостер.
— Пятьдесят, — проворчал Кэл, приподнял голову и чмокнул в центр ладони, — Попал, — обрадовано удивился он.
— Доктор Хьюлард прав, чтобы тебе получить сотрясение того, что у нормального человека называется мозгом, нужно лобовое столкновение с танком.
— О! — Кэл закатил лаза, не забывая поглаживать колено Джиллиан, он бы пробрался и повыше, но мешала его собственная голова, — Безжалостная скотина, этот левый доктор.
— А ты как всегда чрезвычайно любезен.
Кэл всмотрелся — ее испуганное лицо, миниатюрные колечки сережек в ушах, и этот взгляд… все понимающий и всепрощающий. То, что произошло между ними в последние недели дней, было слишком. А если точнее — в последние три дня, последние несколько секунд. Это было чертовски неправильно. Лайтман выпрямил ноги, скрестив их в щиколотках, и вопросительно изогнул бровь, Это прозвучало немым вопросом: «Чего ты от меня хочешь?»
— Будь, пожалуйста, по−осторожней, — улыбнулась уголками губ Джиллиан, уловив его мысли.
— Я стараюсь, честно, я очень стараюсь.
Джиллиан выбралась из−под Кэла, заменив свои колени подушкой.
— Только попробуй вякнуть против, предупредила она его заранее, — Сейчас я тебе дам тайленол, чтобы снять боль и предотвратить воспаление. И ближайшие два часа ты будешь лежать.
— Уговорила, — он сморщился, — Джилл, вот только не надо этого «сам напросился» взгляда.
— Молчи и открой рот, — она присела на корточки рядом и протянула ему мерную ложечку с тягучей убийственно−розовой жидкостью
Особо не раздумывая, Кэл прищурился и прицельно ткнул пальцем в ложку, отводя её в сторону.
— Или ты пьешь, или я волью лекарство силой.
Кряхтя он сел на диване и скорчил такую рожу, словно ему предлагали проглотить живую змею.
— Ведь гадость, определенно гадость, — скривился он и приоткрыл губы, втягивая пахнущий малиной сиропчик, — Сладенько, — сглотнул, — Фу, я же говорил мерзость, — и, вцепившись в стакан с водой, зажмурившись, выхлебал его до дна, не заметив удовлетворенного выражения промелькнувшего по лицу Джиллиан.
— Хороший мальчик, — она потрепала Кэла по волосам и, опираясь на край дивана, выпрямилась.
— Женщины, такие женщины, — философски проворчал Кэл, стоит им предложить палец, они уже захватили тебя целиком.
— Тебе что−то не нравится, — она убрала в коробочку пузырек с лекарством, сунула туда же мерную ложку и, бросив взгляд на Кэла, ворочающегося на диване, опустила жалюзи. Кабинет сразу же погрузился в приятный полумрак.
— Прелестно, все просто прелестно.
Кэл попытался сесть, но тело вдруг перестало его слушаться, веки отяжелели, а Фостер, сидящая на краешке его стола потеряла, четкие очертания, ее улыбка жила сама по себе и полуоткрытые губы внезапно приблизились. Кэл отмахнулся, причмокнул, повозил щекой по подушке и диван, оторвавшись от пола, завис на мгновение, сделал плавный разворот, направляясь к распахнутому окну. Последнее, что запомнил Кэл — обнаженная Фостер, раскинувшаяся на его столе и Локер в костюме пирата что−то вопящий вслед ныряющему по волнам дивану.
*****
День выдался не просто тяжелый, а слишком заполошный полный неприятных сюрпризов и неопределенностей. Правда большую его часть Кэл продрых, одурманенный снотворным, какую−то галлюциногенную гадость Фостер подлила в анальгетик, пользуясь его слабостью, беззащитностью и конечно по науськиванию доктора Хенка. Джиллиан не призналась, глядя на него честным взглядом, но при этом скромно теребя поясок на платье, врунишка, убеждала, что сонливость побочное действие тайленола.
Ага, счас! Можно подумать, что он его мало попил, эта сладенькая гадость на удивление хорошо снимала похмелье. И после полбутылки сиропчика Кэл становился бодрячком и мозг прояснялся. А тут. Едрид мадрид совершил кругосветное путешествие на диване. Надо же какая ересь может присниться под кайфом.
Башка все еще тихонько гудела, и от случайных сотрясений фоновый гул усиливался, раздваивался, выл на разные голоса и вибрировал за пределами сознания. Хотелось выпутаться из этой давящей на мозги и психику какофонии звуков, одотрать ее от тела как налипшую паутину, выковырять из ушей, а еще залезть под душ горячий, даже огненный, такой, что едва терпит тело и позволить сползти шкуре к чертям, а потом завалиться спать минимум на сутки.
Дверь открылась и в кабинет без стука вполз, по-другому не скажешь, агент Мартинес, небрежно бросил на любимый диван Кэла тяжелый кейс и сам рухнул рядом. Мужчины обменялись взглядами, в глазах Луиса мелькнул огонек интереса и тут же потух. Подбитая морда Кэла его волновала меньше всего. И без особых талантов можно было понять, что молодой человек вымотан вдрызг, выжат как использованная половая тряпка. Его щегольский костюмчик помят и испачкан, на брючинах внизу «темные пятна бурого цвета, похожие на кровь», как принято писать в полицейских отчетах. На ботинках слой пыли, нижняя пуговица на пиджаке болтается на одной ниточке, собираясь в любую минуту оторваться. Белоснежная рубашка около шеи посерела, галстук съехал в сторону, узел ослаблен.
Кэл предельно осторожно, чтобы лишний раз не сотрясать мозги, закинул ноги на стол, сползая еще ниже на рабочем кресле и поудобней устраивая болезную голову на его спинке. Даже простейшую гримасу не скорчить скула припухла и отсвечивала, а под глазом полыхал багрово-фиолетовый «фонарь», его сияние Кэл видел даже без зеркала.
— Ну, — односложное восклицание содержало в себе непропорционально большую долю сарказма, — сложил руки на макушке, их тяжесть оказалась приятной; и более приветливо поинтересовался, — Как я понял и от тебя хороших новостей ждать не стоит.
— Вы правы, — Луис неодобрительно тряхнул головой, и над его шевелюрой взметнулось небольшое облачко пыли, искрящееся в лучах заходящего солнца.
— Тогда давай по порядку, — как−то излишне лениво предложил Кэл, болезненно морщась и ерзая в кресле.
— Криминалисты закончили разбирать завалы в доме доктора Фостер, — он тихонечко вздохнул и облизнулся, — Все, что посчитали уликами, забрали, то, что пришло в полную негодность, вывезли «мусорщики», остальное сложили в комнате.
— Короче и по существу,— посоветовал Кэл, сонно прикрывая глаза.
— Нашли не так уж и мало, но сказать, что полезного воздержусь.
Глянув на Луиса одним глазом, Кэл махнул рукой, требуя подробностей.
— Клочок черной телячьей кожи. Из такой шьют куртки, брюки, кепки, перчатки…
— Не углубляйся в мелочи, — буркнул Кэл.
— Может, вы все же помолчите, подремлете и выслушаете? А? — немного повысил голос Луис, выпрямил спину и глянул на часы, — Времени предостаточно, — и снова обмяк, растекаясь на диване, и вытягивая ноги.
Кэл хотел отпустить в адрес гостя нелицеприятную шуточку, но передумал, Луис единственный из ФБРовцев, кто неожиданно встал на его сторону, до сих пор считал дело «жениха» первостепенной важности и всячески поддерживал мнение Кэла. Снова неприятно засосало под ложечкой и где−то на периферии сознания промелькнула нервирующая мысль «Эмили, она безусловно приложила свою нежную ручку.» Брови на секунду сошлись с переносице, настроение у Кэла и так было гаже некуда, и он успокоил себя тем, что дочь вот уже третий день как разгуливает по тихоокеанскому побережью, а это на другой стороне континента, а зловредный червячок подзуживал, но вот только в наш век развитых коммуникаций… Отмахнулся от мысли, как от назойливо зудящего комара и кивнул Луису, изобразив лучезарную улыбку, больше похожую на вымученный оскал выбившегося из сил зверя.
— На газоне и грунтовой тропинке мужские следы. Отпечатки подошвы четко выраженные. По их параметрам определили, что следы оставил высокий мужчина, не менее шести футов ростом, не кривоногий, не хромой, не косолапый, с твердой уверенной поступью. Криминалисты сняли слепки с отпечатков, пробили по базам. Пусто. — Луис сморщился от охватившего его бессилия и нервно притопнул ногой. — По протектору подошвы определили, что гад носит кроссовки New Balance, партия таких неделю назад поступила почти во все магазины спортивных товаров. Судя по длине шага, и глубине следа, он не таился, уходил от дома быстро, но не бежал. По следу пустили собаку−ищейку, она привела в гей−бар. Ну вы наверно видели, на задворках квартала есть…
— Знаю, — оборвал его Кэл.
— Ублюдок знал, что делал. Собака пометалась, поскулила, но след потеряла. В таком−то коктейле запахов. Опросы ничего не дали. Там девяносто процентов посетителей высокие и уверенные в себе, затянутее в черную кожу. И если он давно задумал вломиться в дом, то постарался стать невидимкой, своим среди чужих, прикинулся…
— Без лишний рассуждений, — Кэл хлопнул ладонями по столу, — Мы уже черт знает когда выяснили, что он умен и хитер и не только каждый шаг, но чих продумывает заранее. Откатился на кресле в сторону и поднялся на ноги. Привычно впихнул руки в карманы и прошелся по кабинету. — Дальше, — потребовал Кэл тоном, не терпящим возражений.
— В мусоре нашли золотую пуговицу от клубного пиджака с гравировкой «РК». Закинули было удочку, но… — Луис сокрушенно поджал губы и сделал взмах рукой, словно рисовал над головой круг, — Наверху прогремела небольшая гроза и нас обломили по полной. Мало ли откуда попала туда это пуговица, — манерно выговорил Луис, явно кого−то копируя, — Может у хозяйки дома был роман с хозяином блейзера и она в пылу страсти оторвала её. Фу! — Луис брезгливо искривил рот, — Прикиньте, доктор Лайтман, у зятя Генпрокурора точно такие же инициалы и он член того же закрытого гольф−клуба. И еще у пяти очень супер−пупер господ имя и фамилия начинаются на «Р» и «К». Может быть, мы желаем получить ордер на обыск и их недвижимого имущества? Скоты! — молодой человек с силой опустил руки на сиденье дивана. Набрал в легкие по−больше воздуха и вскочил на ноги, — И им плевать, что пропал один из водителей Кэндала, — Луис оттопырил мизинец, — Это раз. Охранник, дежуривший на главном въезде в поместье, сказал, что его хозяин уехал из дома вчера ранним утром, направляясь в поло клуб.
— Он что еще и на лошадках скачет? — брови Кэла взлетели вверх и, он, приоткрыв рот, уставился на Луиса.
— Нет, — тот нетерпеливо отмахнулся, — Спонсирует команду. И во время игры утаптывает поле. Ну как в том фильме с Ричардом Гиром.
— И что в этом необычного? — Кэл потер переносицу кончиком указательного пальца, и случайно задев скулу ладонью, со свистом втянул в себя воздух, отметив, что давненько его так смачно не прикладывали.
— В клуб он до сих пор не приехал. Это мы выяснили. Еще раз потрясли охранника, решив, что он что−то напутал. Но нет, он не ошибся. У Кэндала для поездок в загородные клубы разные тачки. И в то утро он взял кабриолет для поло.
— А исчезновение Кэндала никого не смутило.
— Нет, — Луис покачал головой, — Он свободный человек и волен раскатывать на чем желает и не отчитываться ни перед кем, объясняя где он провел свободное от вечеринок, благотворительных банкетов и светских раутов. — Развел руками, и сделал вывод: — Мы все так же в глубокой жопе, — Совсем забыл, — он шлепнул себя пальцами по лбу, — Я должен вам передать, — Луис лихорадочно обшаривал карманы пиджака, бормоча, — Чудила, куда же я его дел? — проверил брюки и рванулся к кейсу. Щелкнул замками и протяжно выдохнул, — Нашел, — повернулся к Кэлу лицом, держа между пальцами и сразу же протянул ему миниатюрный конвертик, в таких иногда выдают банковские карты.
— Что это? — Кэл дернул уголком рта, склоняя голову к плечу.
— Временные коды от сигнализации на доме доктора Фостер. Мера предосторожности. Вам лучше всего съездить на место и провести замену.
— Спасибо за совет, — сжав губы в одну линию, Кэл опустил конвертик в задний карман джинсов.
— У меня все, — Луис попытался запахнуть пиджак и оторвал висящую на ниточке пуговицу, она упала на пол и закатилась под диван, — Зараза, — махнул рукой, — У меня есть запасная.
— Может, поищешь, — насмешливо предложил Кэл. В этот момент у Луиса зазвонил мобильник, и он быстро выхватив его из внутреннего кармана пиджака, глянул на дисплей. Губы молодого человека дрогнули в сдерживаемой улыбке, прослушав мелодию до конца, стиснул аппарат в ладони.
— Почему не ответил? — насторожился Кэл.
— Извините, но мне надо бежать, — не стал вдаваться в объяснения Луис, он подхватил чемоданчик и ринулся к двери.
— Ты же знаешь, — заорал ему в след Лайтман, — от меня не убежишь. Я все, дьявол дери, скоро узнаю.
— Ваше полное право, — раздалось из−за двери, звук быстро удаляющихся шагов и сиропно−медовое, — Привет, солнышко.
— Проклятье, — Кэл рванулся следом, но зацепился полой рубашки об угол письменно стола. Ткань затрещала, но не разорвалась, Кэла развернуло, и он пребольно ударился бедром о ребро столешницы, посылая проклятия в адрес слишком ретивого агентишки, которому мало не покажется, если все о чем думает Кэл, правда.
— Ты с кем ругаешься? — спросила Джиллиан, появившись в дверях и удивленно оглядываясь по сторонам, — Как твоя голова?
— Моя голова, — Кэл пригладил на макушке волосы, — В полном порядке. — Встретил недоверчивый взгляд Фостер, исправился,
— Ну, почти, в полном. А этот мальчишка доиграется.
— У тебя галлюцинации, Кэл, — Джиллиан уже не скрывала тревоги, приблизившись к Кэлу на расстоянии вытянутой руки, она осторожно положила ладонь ему на лоб, — Холодный, но ведешь ты себя боле чем странно, — она неодобрительно тряхнула головой и, скользнув пальцами по здоровой щеке Кэла, ухватила его за подбородок, разворачивая к свету подбитым глазом,
— Мне кажется, или действительно стало хуже? — нахмурившись, Джиллиан едва касаясь, потрогала припухлость на скуле.
Еще вчера, Кэл бы не церемонясь, убрал её руку и прорычал, что с ним все в полном порядке, но сейчас он стоял не шелохнувшись, и позволил нежным и прохладным пальцам Джиллиан исследовать раненое место, внимательно наблюдая за выражением ее лица. Прикусив нижнюю губу, она сосредоточенно сузила глаза, трогая подушечками пальцев синяк под глазом.
— Удостоверилась, что ничего не отвалилось и не пропало, — фыркнул Кэл не сумев сдержаться от иронии.
— Шутки не уместны, Кэл. Если бы ты видел себя несколько часов назад, то не стал бы насмехаться надо мной и моей тревогой о твоей сохранности.
— Боже, Фостер, с каких это пор ты стала косноязычной. Я даже не рискну повторить эту сакральную фразочку, — он стиснул ее запястье, отнимая руку от своего лица, — Джилл, милая, бывало и хуже, — неожиданно для самого себя, Кэл передернулся и гулко сглотнул. Он до сих пор не нашел ответа на вопрос почему это робот в человеческом обличии не нанес четвертый удар. И время и возможность у него были. Непроизвольным жестом, Лайтман прикрыл себя ладонью, удар армейского с утяжеленной подошвой ботинка по причинному месту стопроцентно надолго, а может и навсегда вынудил бы его позабыть о радостях секса. Кроме одного — пожалел, не было вариантов. Но Кэл отлично знал, наемникам не присуще чувство жалости. Тогда почему? В полубессознательном состоянии, валяясь на полу, Кэл кое−как сфокусировал взгляд и заметил, как напряглись мышцы на бедре туго затянутом черную джинсу и на долю секунды сузились холодные светло серые, почти белесые глаза. Он готовился, но вместо выпада ногой, развернулся и метнулся на выход, оставив после себя едва уловимый кислый запах пороха. Человек−тень. Тренированный, бесчувственный, безжалостный. Кэлу доводилось сталкиваться с такими «механизмами» из плоти и крови во время войны на Балканах. Одна их близость наводит ужас и заставляет вздыматься волоски на теле.
— Пошли, — Кэл ухватил Джиллиан за руку и широким шагом направился на выход, вынуждая её бежать за ним вприпрыжку.
— Подожди, Кэл, не так быстро. Куда ты меня тащишь? — пробовала сопротивляться Джиллиан, делая слабые попытки остановить Кэла.
Протащив Фостер до дверей её кабинета, он внезапно остановился, не выпуская руки Джиллиан, она с разгона обежала его по кругу и замерла, уткнувшись лицом в стеклянную дверь.
— Хватай сумочку, и мы валим отсюда.
— Но, Кэл, я еще не закончила, — Джилл дернула рукой, пытаясь высвободиться, но пальцы Кэла впились в запястье ничуть не хуже наручников, не желая размыкаться по ее желанию.
— Неважно, у нас еще чертова уйма времени, — небрежно взмахнул рукой Кэл перед ее лицом, подтягивая Джиллиан к себе.
— Отпусти, — потребовала она, — заходя в кабинет, — Мне надо собрать документы, хочу вечером немного подумать, и все же найти выход из тупика, в который мы попали, — она мотнула головой, указывая взглядом на рабочий стол заваленный папками.
— Что все это? — Кэл изобразил в воздухе волну и обвел взглядом кабинет, смачно причмокнул, изображая удивление.
— Хватит ноутбука, — фыркнула Джиллиан, — И все же мне хочется быть в курсе этой неожиданной спешки. Куда и зачем и собираешься ехать?
— Ээээ… — раздалось сзади негромкое и настороженное.
— Вернулся, — расплылся в липкой улыбочке Кэл.
— Агент Мартинес? — изумилась Джиллиан.
— Да, он самый, — скороговоркой выпалил Луис, но в кабинет не зашел, остался стоять в коридоре, просунув голову в щель между дверью и косяком.
— Камеры, — он кивнул, — Техники нашли в доме две камеры — на кухне и гостиной, и несколько «жучков». Профессиональные штучки. Камеры — одна из последних разработок. Такие не купишь в шпионском магазине. Пробили по базам. Все оборудование было отписано подразделению «морских котиков», базирующему на Карибах. Числилось, как утраченное.
— Получается что… — Кэл дернулся вперед.
— Больше ничего не могу сказать, — оборвал его Луис я и так… — он мотнул головой и исчез за дверью.
— Я была под контролем, — вздохнула Джиллиан, обхватила себя руками, — Как−то не уютно, интересно как долго он наблюдал за мной? — напряженно улыбнулась. — Хорошо, что не в спальне.
— Мой дом проверили, — успокоил её Кэл, мягко касаясь пальцами тыльной стороны кисти, — И даже подарили чудо−приборчик, чтобы отлавливать всяких там насекомых. — Внезапно Кэл нахмурился, вскинул руки, опустил, снова вскинул, — Думается мне, что тот кто подсматривал и подслушивал, имел возможность бывать у тебя дома. Иначе, почему не засунул камеру в такое лакомое местечко, как спальня.
— А может все значительно проще — ему не хватило времени, — сузив глаза, Джиллиан предупреждающе выставила вперед раскрытую ладонь, она явно продемонстрировала Кэлу свое нежелание вести разговоры о мужчинах, которые бывали у нее в доме.
— Ладно, ладно, я просто так размышляю.
Она посмотрела на Кэла недоверчивым взглядом, как−то уж слишком быстро он отступил.
— Вот, — выудив из кармана конвертик, Кэл повертел им перед носом Фостер, — ФБР дало добро, и мы можем войти в твой дом. Кто−то сегодня ныл, что ограничен в выборе нарядов.
Потрясающая способность Кэла уходить от ответов и переходить на другие темы оказалась очень кстати.
— Мммм… — Джиллиан изогнув бровь, смерила Кэла возмущенным взглядом.
— Ладно проехали,— Кэл дернул головой, — И не вздумай выдвигать встречное предложение, — он ткнул указательным пальцем ей в грудь, — Ты переселяешься ко мне и это решение не обсуждается.
— Прекрати тыкать, — Джиллиан отвела в сторону руку Кэла, — И я, кажется, не сказала и слова против.
— Сказала, еще как сказала, — он обрисовал круг около ее лица, — Очень громко, милая.
Джиллиан не оставалось ничего кроме как вздохнуть и отправиться следом за неугомонным доктором Лайтманом.
По дороге домой Кэл привычно исполнял обязанности водителя, впрочем, это право пришлось отвоевывать у Джиллиан в непростой борьбе, отголоски которой сказались на настроении Фостер. Кэл нажал на стартер, они бодренько выехали из гаража и покатили в сторону дома Фостер. Не скрывая своего возмущения и бешенства, не обращая внимания на нахохлившуюся Джиллиан, Кэл разглагольствовал на тему «дармоедов из ФбР». Цыкая зубом, и отсвечивая буро−малиновым «фонарем» под заплывшим глазом, жестикулировал с риском потерять управление, с презрением в голосе в мельчайших подробностях поведал о том, что еще «принес на хвосте» Луис «этот чертов испанский гранд или кого он там из себя строит». Джиллиан слушала Лайтмана в полуха, изредка вздрагивая от свиста мчавшихся мимо встречных машин, ухитрялась выделять главное в бубнеже Кэла.
Фостер изображала из себя обиженную, отвернувшись к окну, она не проронила ни слова, лишь изредка кивая, и хмурясь.
— Не понимаю на что ты дуешься? — сорвался Кэл, резко газуя на повороте.
— Я не дуюсь, а думаю, — поправила его Джиллиан, наклонилась к Кэлу, легонько похлопав по бедру, лучше бы она не делала этого. Случайный взгляд, брошенный в глубокий вырез платья, сыграл роль катализатора в медленно текущей реакции.
Две минуты в узкой кабине лифта и краткое препирательство на тему, кто сядет за руль « ты же ранен, тебе нужен покой», «подумаешь фингал под глазом, руки и ноги в рабочем состоянии», закончилось примирительным поцелуем, кратким путешествием под юбку и сердитым « убери лапы».
И когда Джиллиан забралась в машину на парковке, Кэл уже остро ощущал что хочет ее. Одно то, что она сидела рядом, злилась, благоухала духами и слегка касалась его локтем, заставляло его едва не выпрыгивать из штанов, желая сию минуту разложить её на сиденье, еще одна из тайных фантазий, которую он желал осуществить в ближайшее время. И он видел, что она точно так же, как он на взводе. Джиллиан сидела закинув ногу на ногу и, не отдавая себе отчета, ерзала на сиденье, то дело меняла ноги и чуть наклоняясь перед, теснее сжимая бедра. Оттягивала носок и покачивала ступней. Одергивала платье и пыталась убрать за ухо прядь волос, которая якобы упала на лицо. Они слишком хорошо знали друг друга, а проведенная вместе ночь как принято говорить — «открыла новые горизонты» в их отношениях. Они исподтишка бросали друг на друга заинтересованные взгляды и сиюсекундно рвали зрительный контакт, если их взгляды случайно сталкивались. Полыхающие ушки Джиллиан были красноречивей самых подробных откровений.
Высказав все упреки в адрес «нерадивых фидеров» Кэл заткнулся и, барабаня пальцами по рулю, невнятно причмокивал, зная что нет смысла тратить время на ненужные разговоры, на слова, которые не имеют в подобную минуту никакого значения. Главное же состояло в том, что они вместе и общество друг друга им крайне приятно и возбуждающе.
Он первым ворвался в дом Джиллиан и, не слушая ее, протопал на второй этаж в спальню. Распахнул дверцы шкафов, перещупав висящие там платья, с наплевательским видом улыбнулся Фостер, замершей в дверях. Перекрестив руки на груди, она с укором и интересом наблюдала за Кэлом мечущемся по комнате.
Резко дернув рукой, он стукнулся об угол старинного комода, скривился и потер ушибленное место.
— В этом антиквариате ты хранишь эти замечательные вещички из кружавчиков с бантиками.
— Возможно, — пожала плечами Джиллиан, не двигаясь с места.
— В каком ящике? — Кэл пробежался пальцами по резным панелям, позвякал медными ручками и ухватился за наиболее блестящую и отполированную, — В этом?
— Может быть, — Джиллиан сохраняла непроницаемое выражение лица, лишь едва приподняла уголки губ в неком подобии улыбки.
— Нда, — протянул Кэл и широким жестом выдвинул ящик, — Надо же! — искренне удивился, — Угадал с первого раза.
Прижав к груди находку, подскочил к кровати и вытряхнул на нее содержимое. Ворох разноцветного кружева шелка и шуршащих еще не вскрытых упаковок украсил клетчатое покрывало всех оттенков шоколада.
— Как много! — он сгреб в охапку сколько смог и подбросил в воздух, наблюдая, как падают обратно разномастные по форме и цвету женские трусики и лифчики, — Прелестно, — прорычал он, закапываясь в них по локоть, — Будем брать. Где чемодан?
— На чердаке, — предельно спокойно ответила Джиллиан, отступая в сторону и давая возможность Кэлу выйти из комнаты.
— Чудненько, — оскалился Лайтман, протискиваясь в достаточно широкую щель между Джиллиан и дверным косяком и чуть ли не вдавливая Фостер в стену. — Там, — он ткнул пальцев в потолок, — мыши водятся?
— Чай с ним не пила, — развела руками Джиллиан, прижимаясь грудью к груди Кэла.
Он чуть повернулся, удовлетворенно хмыкнул и зарылся пальцами в волосы Джиллиан, притянул ее к себе и поцеловал. Она на мгновение широко−широко открыла глаза, а потом зажмурилась. Так и не досказанная фраза сменилась негромким мычанием, а губы ее сделались еще мягче и горячее. При всех болезненных ощущениях и синяках поцелуй оказался впечатляющим. От Джиллиан вкусно пахло, и губы ее оказались податливыми и возбуждающими. Она скользнула пальцами между пуговиц на рубашке Кэла и погладила кожу, от чего по его телу словно прошел заряд электричества.
В поцелуе они соприкоснулись языками, и Кэл прижал Джиллиан еще крепче к себе. Она снова застонала, потом вдруг оттолкнула его, запустила руки ему под рубашку и сразу же обхватила за поясницу, забираясь пальцами за пояс джинсов и принялась целовать с каким−то болезненным неистовством . Задержав большие пальцы на ее копчике, Кэл провел руками по ее спине и она шевельнула бедрами, вжимаясь в него. Самодовольно хмыкнув, он скользнул руками ниже, чуть приседая, провел по прохладной чуть влажной коже ног, потом приподнял юбку и оцепенел, словно чего выжидая, лишь едва шевеля пальцами, поглаживал ее по ягодицами. Слыша поскрипывание шелка под пальцами, ощущая, как мышцы упругой попки поджимаются и мелко подрагивают при каждом прикосновении, а гладкая кожа не скрытая трусиками, покрылась россыпью мелких мурашек.
— Давай же, — Джиллиан ухватила Кэла за воротник рубашки и, сгибая руки в локтях, подтянулась, приблизив лицо настолько, что их носы соприкоснулись. То слабое сексуальное напряжение, что ощущалось еще в машине, внезапно достигло некого пика, ломающего последнее сопротивление, заставив их задохнуться и сделав несколько шатких шагов, запнуться и упасть на кровать прямо в ворох белья, утонув в кружевах, шелке и атласе, заманчиво зашуршавших под их телами.
— Тебе не больно? — губы Фостер оставили влажный след на горящей огнем скуле.
Всю боль словно рукой сняло, и Кэл крепко−крепко сжал Джиллиан так, что она охнула. Затем чуть отстранилась и, перекатившись на бок, принялась возиться с ремнем Кэла, горячо дыша ему в лицо.
— Чертов извращенец, — явное восхищение звучало в ее голосе, когда она запустила ладонь в расстегнутую ширинку и сквозь трусы сжала налитой член, пальцем другой провела по резинке боксеров «пощупай меня», гласила игривая надпись.
— Сама такая, — фыркнул Кэл. На мгновение он усомнился, что эти слова сорвались с его губ. Кхекнул. Так же он мог бы сказать: «Ты развратница или шлюха». Эти фразы интонационно означали одно и то же. Он видел, что Джиллиан это поняла и своим промедлением дает ему время взять назад свои слова или свести все к шутке или высказать прямо чего он хочет.
Будь рядом с ним другая женщина, он бы спросил: « Хочешь покувыркаться в койке, давай скидывай с себя тряпочки»
«Как можешь ты сомневаться?» — было бы ответом.
Молчание затянулось, Джиллиан высвободила руку из штанов Кэла, и он понял, что должен был прервать молчание прежде, чем оно отодвинет их друг от друга; оттолкнет Джиллиан, вынудит ее услышать то, что, как ему было ясно, она не готова еще услышать.
— Ты можешь привязать меня к кровати, если я начну делать какие−нибудь глупости.
Он покачал головой, увидев выражение ее лица, и улыбнулся уголками рта, одновременно успокоительно и слегка смущенно.
— Соответствующие моему определению глупости или твоему представлению о ней? — голос Фостер звучал чуть напряженно, но без особого вызова или сдерживаемого гнева.
Если уж решился, то нужно идти до конца.
— Твоему, — бархат его голоса казался осязаемым.
Кэл расплылся в милейшей улыбке, запечатлел поцелуй на тыльной стороне запястья и услышал слова, прозвучавшие музыкой для его ушей:
— Тогда, какого черта мы тратим время на пустую болтовню?
Спрыгнув с постели, Джиллиан сдернула с задницы Кэла джинсы вместе с боксерами. В свете прикроватной лампы Кэл заметил, как жадно блеснули ее глаза и тут же агрессивно сузились, она слегка прикоснулась к голому животу Кэла, положив ладонь чуть ниже пупка, всем своим видом показывая, что ее совершенно не волнует и не привлекает достигший полной эрекции член, прижавшийся к паховой складке. Шумно втянула воздух через нос, и осторожно надавливая пальцами, погладила вмиг покрывшуюся испариной теплую кожу, движение было собственническим, с яркой выраженной сексуальностью.
— Если я узнаю, что некая блондинистая выдра рискнет посягнуть… или… — она не договорила, но тон голоса агрессивно равнодушный сказал все за Джиллиан. Внезапно, она вздрогнула и словно опомнившись, ахнула и прижала пальцы к губам, как бы говоря, что я творю, но всего лишь на мгновение. Кэл не дал ей возможности углубиться в размышления, поймал ее за запястье, дернул вперед, и сразу же ухватив за плечи, перекатил на спину, подминая ее под себя, вдавливая всем весом в пружинящий под их телами матрас.
И без того узкое платье, собравшись складкой на спине не хуже пут сковало ноги Джиллиан, не давая возможности не только их широко раскинуть, но даже просто разомкнуть и протиснуть между бедер ладонь. С трудом Кэл все же справился с задачей и задрал подол платья, чтобы подобраться к вожделенному всем мужским родом месту в женском теле, столь тщательно укрытому спрятанному от похотливых глаз. Хватило одного легкого касания, чтобы понять, что Джиллиан готова. Тонкий шелк трусиков под пальцами утонул в теплой смазке, а Джилл сдавленно охнула и дернулась навстречу.
Возможно, в более подходящей ситуации Кэл подразнил бы ее, поиграл пальцами, и языком, но сейчас и он сам находился не в лучшем положении. В голове гудело и шумело и от рвущего в клочья возбуждения и от боли. Ему не удавалось справиться с крупной дрожью предвкушения, напряженный до максимума член пульсировал в едином ритме с сердцем. Бешено и нетерпеливо. Оргазм был настолько близок, что одно неосторожное касание головки, и он бесславно кончит.
Скрипнув зубами, Кэл затаил дыхание, подтянул поближе Джиллиан и, нависая над ней, ринулся вперед, толкнулся, потряс головой, со свистом втянув в себя воздух, едва не выплюнув рвущуюся наружу сперму, прошипел: «Зззараза». Он слишком торопился и досадно промахнулся. Джиллиан придерживала сдвинутую в бок тонкую полоску прикрывающую промежность и хрипло выдохнула: «Давай». Кэл направляя себя рукой, и легко въехал в скользкую вагину, издав не особо красивое хрюканье.
Фостер дернулась навстречу и, обхватив его поясницу скрещенными ногами, двигала ими в такт мощных толчков. Острая шпилька царапала кожу на заднице Кэла, соскальзывая ниже, болезненно впивалась в бедро. Шелк постоянно сползающей ластовицы трусиков чиркал по стволу члена. Ощущения болезненные и сладостные переплетались, усиливая кайф.
— Так! Сюда! Еще глубже, — находясь на пике наслаждения командовала Кэлом Джиллиан.
— Дьволллл…. — рычал ей в ухо Кэл, — Джилл, мать твою, ты просто ведьма.
Это наверное был самый короткий перетрах в его жизни. Терапевтический секс. Боль вернулась, но сковывающее внутренности напряжение осталось в прошлом. Кэл, выдохнув что-то неразборчивое, пошевелился и немного резко вышел из Джиллиан. Это движение причинило ей сладкую боль, заставив внутренности сжаться, а по телу вновь разлилось теплое, немного болезненное удовлетворение.
— Презерватив, — запоздало опомнился Кэл.
— В верхнем ящичке тумбочки. Там есть и влажные салфетки, они более актуальны, — голос Джиллиан ровен и полон прагматизма, она перекатилась по кровати, мелькнув голой попой и через секунду вложила в ладонь Кэла вкусно пахнущую мягкую ткань, — Не цитрусовые, — теперь за усмешкой, она прятала легкий дискомфорт.
— А душ? — немного растерянный и сбитый с толку практичностью и совсем не наигранной свободой действий Джиллиан интересуется Кэл.
— Мммм…нет, — Фостер мотнула головой, согнула ногу в колене, закрыв от Кэла обзор, прикусила нижнюю губу и несколько раз промокнула себя между ног. И быстро встала, с потрясающей грацией оправляя платье, неловко держа в кулаке скомканную салфетку, отвела руку за спину — Не хочу, — она провела ладонью по волосам, передергивая плечами, — Мне будет не уютно… Даже если рядом ты.
— Понял.
Боязнь оказаться обнаженной за закрытыми дверями в ванной там, где за ней подсматривали нормальная реакция, да и Джиллиан права, не уголь разгружали можно спокойно подождать до дома.
Кэл сел подтягивая до колен джинсы с трусами, Джиллиан скромно отвернулась, дав ему возможность привести себя в порядок. Она сама за исключением смазанной помады и взлохмаченной головы выглядела очень даже пристойно. Лишь яркий румянец на щеках говорил о недавно пережитом наслаждении и сильнейшем волнении.
*****
Ночь проявляется в бессчетном множестве различных видов темноты. От неба цвета темно-рубинового вина, выгибающегося куполом над средиземноморьем, до призрачной пустыни, разрезанной лунным светом на острые четкие рельефы, и темноты городов, разбитой на таинственные области мрака и яркие изменчивые, словно в калейдоскопе островки блестящего света. Помотавшись по белому свету в «поисках приключений», Кэл был хорошо знаком с любой из этих ипостасей темноты. И хорошо усвоил, проверив на собственной шкуре — темнота может быть как спасительной, так и гибельной. Но нет ничего страшнее, чем темнота души.
Недавно севшее летнее солнце, согрело землю, и аромат начавшей увядать травы мешался с запахом цветов, наполняя воздух и покоем и тревогой. Над головой шелестела, танцуя на ветру, листва каштана, в шорох ветвей вплетались надоедливое пение цикад и тихие вздохи ночных птиц. От барбекюшницы тянуло сосновым дымом, хотя уже сто лет никто ничего не жарил.
Не открывая глаз, Кэл прихлебывал большими глотками неразбавленный виски, вдыхал терпкий, успокаивающий аромат ячменного солода, чувствуя, как выпитая жидкость скользила по пищеводу, обжигая и согревая, как приятное тепло растекалось по телу, хмель приятно туманил мозг и отступало напряжение, стихала боль, и черт бы его подрал, дерьмовый страх прерывал свое мозгоклюйство. Неизвестность все еще пугала, холодком заползая за воротник.
Протяжный вздох и еще один глоток виски. Вот уже второй час Кэл сидел на заднем дворе, устроившись в плетеном кресле−качалке. В своей обожаемой манере, перекинув ногу через подлокотник и используя бедро вместо кофейного столика. Виски настолько холоден, что обжигал кожу сквозь толстую джинсу, а капельки конденсата скатываясь по стенкам бокала, оставляли влажные круги на ткани.
Сделав глоток, Кэл оттолкнулся ногой от чугунных плиток, выложенных узором на земле между заросшим газоном и садовым столиком. Деревянное кресло раскачивалось с хрустким звуком, рвущим ночную тишину. Каблук ботинка пропрыгнул по рифленой поверхности чугуна и каждое «тра−та−та» отдалось тупой болью в теле, достигая затылка.
Свет в окне спальни давно погас, дом погрузился в темноту.
«Крак—крак» — дерево по чугуну.
Из кустов внимательно смотрели два любопытных желтых глаза. Рыжий кот из дома напротив повадился шастать в гости. Крупный зверь тигриного окраса безотрывно наблюдал за Кэлом, склонив в бок ушастую голову.
— Выпить хочешь? — предложил Кэл коту, протягивая бокал с ехидной ухмылкой, — Или и для тебя я неподходящая компания?
Кот широко зевнув, показал блестящие зубищи, облизнулся с неменьшим ехидством таращась на Кэла.
— Храбрый и наглый, как я, — качнувшись вперед, Кэл налил на землю несколько капель. Кот выгибая спину, лениво потянулся и вышел на свет, жадно слизав угощение досуха. Вздернул лобастую башку, требуя еще.
— Охамел приятель, больше не получишь, — фыркнув Кэл залпом допил виски, кот вздохнув нырнул в кусты, словно понимая, что ему больше не отколется.
— Хороший котик.
— Спаивать животных нехорошо, Кэл, — теплые ладони Джиллиан опустились ему на плечи, она почти невесомо чмокнула его в макушку и, обойдя Кэла, встала перед ним, скрестив руки на груди. — Зачем? — Все еще дистанцируясь, она ждала от него ответа.
— Сам напросился, — сморщился Кэл, впиваясь взглядом в бледное лицо Джиллиан, внимательно следя за его выражением, но не увидел ни малейшей реакции, не услышал никаких признаков лжи в ее голосе, когда она, наконец, произнесла в ответ:
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею виду и не обвиняю тебя ни в чем. Ты таков, какой есть. И я люблю тебя.
Она замолчала и отвернулась от него, краем глаза Кэл успел уловить первую микроэмоцию, скользнувшую по ее лицу и застывшую в глазах – это была боль. Кэл попытался оценить сложившуюся ситуацию со стороны и осознал в это мгновенье, что даже он не может дать внятного ответа, зачем он ее снова отталкивал в такой жесткой, жестокой характерной только для него манере. Он не был уверен в причинах, а особенно в их правильности, но и смелости откровенно задать вопрос самому себе так же не хватало.
Короткая размолвка по дороге домой, внезапно разметала их в разные стороны. Как не старался Кэл не повторять идиотские ошибки, стоящие в ряд с той бесконечной чередой провалов и просчетов, что привели к краху их брак с Зоуи, но его эгоистичная натура не позволяла быть лояльным, «не высовываться» и не задавать ненужные вопросы. Он знал, что попытка надавить на Джиллиан не приведет ни к чему хорошему, наоборот, Фостер отстранится и замкнется, но его понесло. Откровенность нельзя заполучить силой и по твоей собственной прихоти, её нужно заслужить, но Кэл был слишком самонадеян и нетерпелив. И переступил черту, шагнуть за которую еще не получил прав.
Кэл оставил Джиллиан одну в спальне, а сам оправился надираться виски. Днем ранее он бы просто ушел из дома с наслаждением хлопнув дверью, но перед этим успел бы сделать несколько язвительных замечаний, обыграв всю ситуацию под себя. Но он чувствовал усталость, а то, что между ними уже случилось, породило страх, и прояви он свою катастрофическую нетерпеливость, он бы больше никогда не увидел Джиллиан. Он это понял по её взгляду, по скомканности и вялости жестов. Она скованно опустилась на краешек кровати, его кровати, словно говоря « я все еще здесь, а остальное зависит от тебя», давая время подумать и сделать выбор.
Необходимость. Доверие, Дружба. Эти чувства связывали их более десяти лет. Он не хотел влюбляться в нее. Пережив тяжелейший в эмоциональном плане развод с Зоуи, он не желал больше любить ни одну женщину. Но Фостер, не была обычной женщиной, и от нее он просто был обязан держаться на расстоянии вытянутой руки, выполняя обещание данное самому себе, когда впервые испытал к ней физическое влечение. Как же давно это случилось.
Но он изменился за все эти годы, хотя кто не изменился? Но Кэла больше тревожило, почему изменилась Джиллиан, хотелось отыскать истинные причины этого.
Он почувствовал вязкую слюну и поспешно сглотнул, устало прикрывая глаза. Он так долго видел Джиллиан рядом с собой, достаточно хорошо ее знал, чтобы в полной мере оценить причины. Он вздрогнул от осознания – Джиллиан действительно изменилась, а его страхи, все же воплотились в жизнь. С самой первой встречи он стремился защитить ее от не себя. Он пытался уберечь ее почти десять лет. Не от ее придурка бывшего мужа, изредка всплывающего на горизонте, не от нападок Зоуи, все еще высказывающей права на него, не от других повседневных проблем с которыми они сталкивались, не от ненужных встреч, что так или иначе у нее случались, но от него самого. Но он влюбился.
Джиллиан стояла напротив, слегка опустив голову и отгородившись от его взгляда прядями пушистых волос. Она стояла неподвижно, в квадрате света, падающего из открытой двери.
Было достаточно темно, и глубокие тени залегли на ее лице, но Кэл мог видеть ее глаза, потемневшие и блестевшие, и дыхание – рваное, тяжелое, ее грудь резко поднималась, когда она нервно втягивала воздух.
Кэл не был до конца уверен, да и не хотел быть уверен, если говорить откровенно, но догадывался, несмотря на тусклый свет, что в ее глазах стояли слезы.
Кэл почувствовал, как по его спине пробежали мурашки, попытался опустить пустой стакан все еще стиснутый в липких от пота пальцах на садовый стол, но промахнулся. Бокал, сверкнув гранями, упал вгустую траву, а Кэл резким толчком поднялся с кресла и сделал напряженный, неуверенный шаг в сторону Джиллиан. Они молчали, и тишина, окружившая их, буквально ощущалась физически.
— Перестань искать причины и винить себя, — тихо, но отчетливо выговорила Джиллиан, — Мы не могли бы всю жизнь отстраняться друг от друга, границы нужны, но до определенного момента... — усмехнулась, — Как психолог говорю, мы оказались у черты и у нас было только два варианта выбора. Или переступить её и быть вместе от и до. Или расстаться.
Она произнесла эти слова без тени сомнения, чуть склонив голову в бок, держа руки свободно опущенными вдоль тела, выговорив последнее «расстаться» вздрогнула и улыбнулась той самой улыбкой, что Кэлу удавалось рассмотреть украдкой в моменты ее наивысшего эмоционального покоя и уверенности.
И сразу же Кэл почувствовал всеобъемлющую волну облегчения, целиком захлестнувшую его.
— И не обещай того, что никогда не сможешь выполнить, — предостерегла его Джиллиан, переплетая пальцы с его пальцами.
— Обещаю, что не буду ничего обещать.
Он не мог потерять эту женщину. Не мог. Не мог оставить её одну и остаться один. Она давно стала его жизнью, она была… Если бы её не стало — это так же, как сделать шаг в разверзшую под ногами бездну.
— Просто будь собой и пойми мне нужен ты. А со всем остальным я уж как-нибудь сама разберусь.
