Утро после нападения.
— Господи. Джордж обернулся и посмотрел на брата. Фред остановился около окна, и его взгляд наполнился ужасом. Мягкий утренний свет ложился на его лицо, скрадывал тени усталости — ночь, даже проведенная вдвоем, была беспокойной. Им обоим снились тяжелые сны, и Джордж не ощущал себя выспавшимся. На самом деле он бы предпочел и вовсе не вылезать из кровати, но сейчас было не время прятаться от остальных: необходимо было быть в курсе изменяющихся планов. — Что там? — Джордж подошел ближе. Он выглянул наружу и несколько мгновений и вовсе не узнавал окрестностей замка. Его взору явились снежные поляны, местами вытопленные до самой земли: черная полоса холодной почвы шла полукругом, повторяя границу барьера. Даже с такой высоты были видны вытоптанные грязные дорожки. Сквозь Запретный Лес пролегала жуткая траншея, похожая на раскрывшуюся грудную клетку: могучие деревья, вывернутые с корнем, торчали в разные стороны, их острые, обломанные ветви тянулись к небу. Этот очищенный проход вел к Убежищу, кажущемуся маленьким и уязвимым на фоне хаоса вокруг. Домик Хагрида остался на своем месте, но у него не было крыши: она лежала в стороне, будто отброшенный мусор. И самой жуткой деталью, абсолютно чужеродной в пейзаже Хогвартса, были несколько великанов. Они сидели около Черного Озера, прижав ноги к груди и превратившись в подобие гигантских валунов. Их было четверо, и между ними стояло потухшее кострище, сложенное из обломанных стволов деревьев. Над всем этим разливался теплый розовый рассвет. Несколько секунд Джордж молчал. Он просто смотрел и пытался осознать то, что он видел. В его разуме одна за одной формировались идеи того, как можно было бы сделать ситуацию не столь неприглядной, спасительные объяснения крутились на языке, но в глубине души он понимал, что все это не имеет смысла. Хогвартс казался израненным, и была лишь одна причина, почему так могло произойти. Джордж сглотнул — его рот вдруг стал очень сухим, а в горло будто бы насыпали песка. — И что теперь? — наконец, выдавил из себя Фред. — Кто… кто победил? — Хороший вопрос, — Джордж бросил взгляд на пустой коридор. Если Дамблдор и Орден Феникса смогли отбросить врага, то замок все еще был безопасным. Несколько великанов ведь согласились присоединиться к ним — может, это именно они сейчас дремали у озера? Если Волдеморт прислал лишь часть своих людей, чтобы проверить барьер на прочность… Но если же Темный Лорд одержал победу, то сейчас Хогвартс был полон Пожирателей Смерти, а они торчали вдвоем посреди коридора, совсем не готовые к обороне. — Давай спросим у портретов, — предложил Фред глухо. — Чтобы не рисковать, — а был ли Варнава Вздрюченный на своем гобелене? Они взялись за руки и уставились друг на друга. Джорджу казалось, что он все еще спит: может, это был лишь один из его кошмаров, и в любую секунду он мог проснуться и обнаружить себя спящим на груди брата? Он отдал бы многое, чтобы так и произошло: тогда он бы поцеловал его теплую кожу и прижался ближе, сжал его изо всех сил, дабы напомнить, что они все еще живы. И это было бы правильно. Они бы не стояли здесь, осознавая, что сумели проспать атаку на Хогвартс. Спустя пару минут молчания они достали волшебные палочки и двинулись по коридору. Было очень тихо — слишком тихо или так же, как всегда? Джордж прислушивался к каждому шороху, каждому скрипу, и чем дальше они уходили от Выручай-Комнаты, тем сильнее ему хотелось вернуться. Никто не смог бы проникнуть в Комнату, пока они внутри: это было безопасное место. Джордж бросил быстрый взгляд на Фреда — страх, который жил внутри него почти все время, встрепенулся с новой силой. Он разлился внутри, и теперь он был намного реальней, он сжимал внутренности и заставлял ноги слабеть. То, чего Джордж так боялся и от чего Фред легкомысленно отмахивался, надвигалось: это больше не было их обычным спором о том, насколько близко к ним может подобраться смерть. Джордж чувствовал ее дыхание в воздухе. Кто-то будто бы шел за ними по пятам. Они добрались до лестницы и нашли картину. Она была пуста, как и все окружающие ее. Пейзажи, лишенные присутствия человека, тронный зал, где на полу валялись скипетр и держава. Понадобилось пройти еще несколько пустых коридоров, чтобы, наконец, найти живой портрет: это было изображение довольно тесной, но вполне уютной таверны, в которой собралась целая толпа разномастных персонажей. Здесь был и принц, сбежавший со своей коронации, священник, рыцарь, несколько пастухов, парочка профессоров, взволнованный трактирщик и три нимфы. Все они шептались, поглядывая друг на друга испуганно и удивленно, и появление Фреда и Джорджа они восприняли с сочувствием. — Бедные, бедные мальчики, — запричитала одна из нимф. — Вы еще совсем юны! — Лучше уходите отсюда, — махнул им трактирщик. — Не так давно здесь проходили несколько волшебников, и один из них грозил поджечь нас, если мы не прекратим болтать. Не похоже, чтобы у этих людей были добрые намерения. — Бежать с поля боя бесчестно, — возразил рыцарь. — Замок не пал, пока в нем есть бойцы! — Значит, замок был взят? — спросил Фред. — Вы знаете, что произошло? Где Дамблдор? Изображенные человечески переглянулись. Нимфы зарыдали, священник перекрестился и вознес руки к потолку. Принц понурил голову, а пастухи забились в угол и спрятались за своими большими соломенными шляпами. Невозмутимыми остались лишь рыцарь и два старых профессора. — Сегодня ночью, — горько ответил один из стариков, — Дамблдор погиб. Джорджу показалось, что на него вылили ушат холодной воды. Он в неверии уставился на нарисованных людей. Он осознавал, что сказанное может быть правдой и, вероятно, ею и является, однако принять это было невозможно. Джордж пересекался с директором редко, в основном все новости о нем он узнавал от Гарри, однако тень Дамблдора скрывала и их. Ощущение его силы, незыблемой и привычной, наполняло замок: знание, что у Ордена и Хогвартса был руководитель, один из сильнейших волшебников их времени, обнадеживало. Джордж и не понимал, насколько сильно что-то внутри него полагалось на эту защиту. И вот теперь это нечто исчезло — и после него осталась только пустота. Если погиб Дамблдор — что ждало их? Джордж сжал руку брата так сильно, что тому, верно, стало больно. Однако Фред не выдернул ладони, просто застыл, будто статуя. — Кто сделал это? — спросил он. — Говорят, это был молодой профессор, который преподавал у нас в прошлом году. — Голдман? — удивился Джордж. — Голдман убил Дамблдора? — То был предатель под чужой личиной! — рыцарь потряс кулаком в железной перчатке. — Темный волшебник Гриндевальд! Джордж посмотрел на брата. Он не понимал, что произошло, и ему было страшно расспрашивать. Голдман — вместе с Гриндевальдом или кто был Гриндевальдом? — убил Дамблдора, и это было самым важным в данный момент. Мысли сбивались; нужно было узнать все, расставить по местам, но Джордж почему-то не мог сосредоточиться на этой простой цепочке. Сердце колотилось в груди, и каждый вздох был тяжелым и мучительным. — Где ученики? — спросил Фред. — Кто-то, говорят, сбежал. А остальные здесь. — Орден? — Мы не знаем, — профессор посмотрел на него с укоризной. — Мы всего лишь портреты. Спросите у картин на первом этаже, они должны знать больше, у них там всегда самые свежие сплетни. — Тогда скажите про Пожирателей, — настоял Джордж. — Сколько их? Где профессора? Кто-нибудь из наших еще остался в замке? Где Волдеморт? — Остались, остались, — пропела одна из нимф. — Они все внизу, все пируют… — Пируют? — Джордж сглотнул. Ему представилась ужасная картина: Большой Зал, набитый Пожирателями смерти, которые расселись за столами факультетов. Вероятно, так оно и было, но ему не хотелось в это верить. И что стало с профессорами, которые остались — их взяли в плен? И с учениками? Что теперь делать? Этот вопрос повис в воздухе, и ни у кого не было на него ответа. Они не могли стоять здесь, им нужно было выбираться из Хогвартса. Джордж уставился на трещину в раме картины: он вдруг осознал, что понятия не имеет, куда именно направилась его семья. Их должны были переправить в безопасное место, не на Гриммо — и где оно было? Им вообще говорили об этом? Или он забыл? Впрочем, оборвал он себя, это было сейчас не так важно, как сам факт того, что они находились в замке, полном Пожирателей. И они были не испуганными шармбатонцами, не маленькими первокурсниками — они были одними из Уизли, и все знали, как их семейство близко Гарри Поттеру. Им нельзя было попасться. Джордж переглянулся с Фредом: он чувствовал, что брат думает о том же самом. — Волосы, — сказал Фред. — Да, — Джордж поднял волшебную палочку. Его рука дрожала. Он шепнул заклинание, и рыжие пряди Фреда окрасились в черный цвет. То же самое он повторил с собой; теперь они оба выглядели непривычно и довольно нелепо, но по крайней мере не выделялись так сильно. Едва ли Пожиратели знали их в лицо: только Голдман и Снейп могли бы опознать их наверняка, но… А где был Снейп? Разве не должен он был предупредить их? Или?.. — Если барьера нет, мы просто уйдем, — тихо сказал Фред. — А если есть? — Тогда нам придется найти другой путь, — брат резко подался вперед. Джордж уставился ему в лицо, видя страх в его широко распахнутых глазах, напряженные губы, нахмуренные брови. Фред схватил его за плечо. — Мы не погибнем здесь, Джорджи. Я обещаю. Хорошо? — Хорошо. — Вы можете нам помочь? — Фред посмотрел на картину. — Нам нужно выбраться из замка, и нельзя, чтобы кто-то нас увидел. Если вы пробежите по картинам в ближайших коридорах, будет очень удобно. Человечки испуганно переглянулись, но согласились. Несколько этажей Фред и Джордж прошли в весьма пестрой компании, которая толпой убегала вперед, а потом возвращалась, оповещая, что путь свободен. Эта часть замка была пустой, и можно было понадеяться, что так будет и дальше, но чем ближе близнецы подходили к первому этажу, тем отчетливей до них доносился шум. Это была смесь смеха и разговоров, и этот звук казался таким безмятежным, таким знакомым — разве не так шумел Большой Зал в привычные будни? Зайдя туда, они бы увидели своих друзей и профессоров — кого они увидят сейчас? Вскоре картины закончились, и близнецы остались без своих помощников. Впереди был главный коридор и Большой Зал. Створчатые двери были прикрыты, но не до конца, и яркий свет проникал сквозь щели и полосами ложился на каменный пол. Джордж закусил губу: ему не хотелось видеть, во что превратилось одно из самых чудесных мест замка, но с другой стороны — там были враги. Там были те, кто убил Дамблдора. Боязнь взглянуть в их лица казалась поражением, и Джордж не мог справляться с этим. В нем кипел не только страх, но и гнев, обида, отчаянье. Вдруг кто-то из их семьи и друзей погиб? Они не могли остановить это. — Давай заглянем, — сказал Фред шепотом. — Главное, чтобы нас никто не увидел. Близнецы прислушались. Шагов не было, только голоса и звон. Медленно юноши двинулись вдоль стены, держа палочки наизготовку. Они добрались до дверей без происшествий и тут же прижались к косяку, стараясь не производить шума. Джордж прижался лицом к щели и увидел Большой Зал. Тот не пострадал после атаки: длинные столы факультетов все так же тянулись к возвышению, на котором стоял стол преподавателей, в воздухе парили потухшие свечи, серые утренние облака клубились под потолком. Среди них кружили призраки. Поблескивала золотая посуда, наполненная едой, мелькали черные мантии — на долю секунды могло показаться, что все хорошо. Но лишь на долю секунды. Ученики — в основном здесь были средние курсы и старшекурсники, а вместе с ними и шармбатонцы — жались к друг другу, стараясь держаться подальше от незнакомых волшебников. Их было много, очень много, они заполонили все столы, и в основном, конечно, стол Слизерина, куда вернулись все сторонники Алана Гореца. Джордж скользнул по ним взглядом, а потом посмотрел на стол преподавателей. На месте Дамблдора сидел Волдеморт. Конечно, это был он, хотя Джордж впервые видел его вживую. Он помнил фотографии в газетах: человек, восседающий в резном кресле, был молод и красив, но что-то жуткое и неправильное было в его облике. С такого расстояния Джордж не мог разглядеть выражение его лица, но он чувствовал, как его внутренности сжимает страх. Вот, вот он — его враг. Олицетворение всех страхов, всех кошмаров, всех туманных предчувствий, что мучали Джорджа столько лет. Этот человек попытается отнять у него Фреда — ведь когда-то, если верить Гарри, у него получилось. — Это он, — шепнул Джордж. — Да, — Фред повернул голову и взглянул на брата с ужасом. Он тоже не мог поверить в то, что видел перед собой. Возможно, в глубине души они надеялись, что Темного волшебника все же не существует. Он был угрозой довольно призрачной, далекой, с которой сталкивался лишь Дамблдор да Гарри. И видеть его вот так, сидящим за столом — на месте Дамблдора — было похоже на оживший кошмар. Рядом с Волдемортом сидели Снейп и Голдман. Там же была Беллатриса Лестрейндж, и другие Пожиратели Смерти, которых Джордж не мог узнать с такого расстояния. Среди них затесалось ярко-розовое пятно: Долорес Амбридж тоже была здесь. С другой стороны, на самом краю, примостилось несколько преподавателей из Хогвартса: деканы факультетов — МакГонагалл, Флитвик и Стебль — походили на пленников, несмотря на то что сидели в почетном ряду. Около стены, связанный, сидел Хагрид. — Меня сейчас стошнит, — сказал Фред. — Их так много, — Джордж еще раз обвел взглядом зал. Его взгляд вдруг поймал белое пятно, и Джордж с удивлением заметил семейство Малфоев, сидящих за столом Слизерина. Драко прятался между родителями. — Мерлин всемогущий, Малфой здесь. — И Снейп, — добавил Фред. — Слишком много слизеринцев, которым мы доверяли, м? — Думаешь, он предатель? — Он должен был знать о нападении. И не сообщил. Мы же ждали их на полнолуние. — А если он сам не знал? — Он сидит по правую руку от Волдеморта. Разве мог человек с таким положением не знать о готовящейся атаке? К тому же — их действительно много. — Помнишь, что сказали портреты? Что Дамблдора убил Гриндевальд? — Где же он? — Именно, — Джордж снова уставился в зал. Мысль мелькнула в его голове, и он посмотрел на профессора Голдмана. Тот сидел по левую руку от Волдеморта: так же близко он сидел рядом с Дамблдором. Чем он заслужил такое положение? — Ты думаешь о том же, о чем и я? — Голдман не просто профессор, так ведь? — Помнишь, как кто-то пошутил однажды… Когда в газете публиковали фото Гриндевальда, кто-то сказал, что он смахивает на нашего профессора… — Это похоже на бред, — Джордж мотнул головой. — Гриндевальд помолодел, нанялся в Хогвартс, снова сошелся с Дамблдором, предал его и стал ближайшим сторонником Волдеморта? Что-то не сходи… Волдеморт поднялся со своего места, и зал резко затих. Джордж тоже замолк на полуслове. Волшебники перестали есть и опустили приборы, все шепотки оборвались. — Мои дорогие гости, — ровный поставленный голос загремел на весь Зал, — надеюсь, вы отдохнули за время нашего пира. Эта ночь была тяжелой для всех нас, но она закончилась. Этим утром по всему миру разлетится весть о нашем триумфе. О нашей победе. Когда-то давно я стоял в этом зале, будучи еще школьником, и я мечтал об этом миге — и вот он настал. Я рад, что с нами сегодня есть свидетели моего подъема, как живые, — его ладонь вдруг направилась в сторону профессоров Хогвартса, — так и мертвые… Джордж заметил какое-то шевеление под потолком. От призрачных теней отделилась одна фигура: это была Плакса Миртл. Она замерла на миг посреди зала, и несуществующий ветер трепал ее одежду. Джордж отчего-то подумал, что она готовится броситься прямо на Волдеморта, но вместо этого привидение молча двинулось в сторону и пропало в одной из стен. Этого будто никто и не заметил, и волшебник продолжал, как ни в чем не бывало: — Я смею верить, что более их не терзают сомнения относительно того, что правильно. Скоро и весь остальной мир это поймет. Эта ночь показала силу нашей веры и нашей верности — и нашей магии. Сегодня мы начнем строить новый порядок, и… — Я не хочу больше это слушать, — шепнул Фред. — Пора выбираться. — Согласен. Пожиратели Смерти торжествовали, и в этом не было ничего хорошего. Уверенность, звучавшая в голосе Волдеморта, наполняла зал, и она будто бы делала воздух плотным. Мир рушился, Джордж чувствовал это. И они были вдвоем против огромной надвигающейся тени — что они могли? Беспомощность и ужас вдруг начали душить его, но Джордж старался не показывать виду. Он старался быть сильным, быть твердым, чтобы поддержать Фреда: он хотел быть защитой, а защита не может дрожать от мысли, что земля вот-вот уйдет из-под ног. По дороге не встретилось ни патрулей, ни охраны. Все собрались на празднование, и это было огромной удачей. И это было жутко. Замок казался разрушенным, несмотря на то что не пострадал: чужая победа заполняла все кругом, и казалось, что нет даже смысла охранять и опасаться — от кого, если они победили. Видимо, удар, нанесенный по Ордену, был так велик… А вдруг они убили еще кого-то? Гарри? Близнецы вышли на крыльцо. Чистый и свежий воздух не мог порадовать: он казался холодным и колючим, будто чужим. Отсюда нужно было добраться до укромного места, но Джордж не спешил выходить на поляны: их можно было легко увидеть из окон. Близнецы, почти не сговариваясь, двинулись вдоль стены замка к теплицам: там можно было укрыться и приманить метлы. Они нашли укромную площадку у подножия башни, между двумя теплицами, которые скрывали их от посторонних глаз. Снег тут был не примят — маленький чистый угол. — Акцио мой Нимбус-2001, — сказал Джордж. Фред повторил тоже самое. Они подождали немного, но ничего не произошло. Метлы не появились. — Какого дьявола? — Может, они не могут покинуть комнату? — предположил Фред. — Тогда старые метлы. Джордж повторил заклинание, и на этот раз оно было успешным. Через пару минут в воздухе появились два стареньких Чистомета: метлы, покачиваясь, зависли перед близнецами. Они были родными и привычными, и метловище ложилось в руку так же легко, как волшебная палочка. Юноши взлетели как можно быстрее: в замке все же мог кто-то оставаться, и нельзя было допустить, чтобы кто-то заметил двух посторонних, летающих вокруг Башни. — Полетим в сторону станции, — крикнул Джордж, когда они поднялись достаточно высоко. Фред поднял большой палец. Они двинулись в сторону озера, чтобы оттуда долететь до станции «Хогсмид». С высоты все казалось еще более печальным, чем снизу. По Запретному Лесу будто тянулся шрам, и можно было проследить весь путь, что прошли великаны: везде деревья были разломаны. Растопленная полоса, обозначающая барьер, была повсюду и кругом огибала замок, пропадая только на естественных преградах. Граница все приближалась, и Джордж поймал себя на том, что молится — он никогда этого не делал, но сейчас вдруг начал бормотать себе под нос отчаянную просьбу. Лишь бы барьера не было. Но он был. В какой-то момент передний конец метлы ударился в невидимую преграду, и Джордж замер на месте. Он повернулся и нащупал барьер рукой: тот был плотным и непреодолимым. — Нет. — Нужно проверить везде. Если что, мы его сломаем. Где-нибудь подальше, чтобы было не видно, — Фред старался не терять оптимизма. Ветер трепал его волосы. — Да? Джордж? — Да, — тот отвернулся, не в силах глядеть на брата. — Так и поступим.***
Гарри открыл глаза. «Какой ужасный сон» — подумал он. Несколько мгновений он смотрел в пустоту, наслаждаясь теплом постели и тяжестью пухового одеяла, а затем вдруг подумал, что он совершенно не узнает комнату перед собой. Он лежал на кровати в самом углу, и от окна, плотно закрытого синими шторами, его отделял массивный комод. Около самой двери стоял книжный шкаф, забитый, помимо книг, каким-то хламом. Гарри никогда раньше здесь не бывал: он раздумывал об этом факте несколько мгновений, а потом обреченно вздохнул. Он вновь закрыл глаза и накрыл голову одеялом, пытаясь поймать ускользающий миг спокойствия. Но это было невозможно. Дамблдор погиб. Хогвартс пал. Драко в плену. И Сириус… Разве же это могло быть правдой? Разве мог весь их мир разрушиться всего за несколько часов? Гарри казалось, что внутри него нет ничего, даже внутренностей; кто-то будто бы выскоблил все его чувства, оставив только поражение. Тело было тяжелым, а голова — пустой. Какая-то маленькая его часть верила, что все это является одним из насланных кошмаров, и Гарри будто бы действительно цеплялся за эту надежду. Это был последний рубеж, единственная граница, отделяющая его от мира. Перейти ее значило признать, что все было потеряно — и Гарри не мог считать себя безвинным. Он не знал, сколько времени он провел, лежа в этой кровати и прислушиваясь к тишине. Он думал, что услышит голоса или скрипы, но единственными звуками были те, что создавал он сам — шорох одеяла, неровное дыхание. Наконец, это безмятежное спокойствие, царившее кругом и столь отличающееся от того, что происходило в душе, начало пугать; страх, затаенный глубоко внутри, пробивался наружу, и Гарри начал размышлять: а не сошел ли он с ума? Что если это злая шутка, ловушка? Его последним воспоминанием было темное озеро и свет лани, защищающей его от дементоров. И Сириус… И где он был сейчас? Вдруг это был подлый трюк, призванный усыпить его бдительность — или же просто иллюзия, созданная его страдающим разумом? Эта мысль подтолкнула решимость. Гарри осторожно сел на кровати: это простое действие будто бы катнуло тяжелый железный шар в его голове, а по телу прошла волна судороги. Мышцы были деревянными и неуступчивыми, шрам ныл, а в виски почти мгновенно начали впиваться острые иглы. Гарри поморщился: ощущения были слишком реальными, чтобы оказаться иллюзией. На полу рядом с кроватью лежала стопка толстых книг, служащих тумбочкой; на них Гарри нашел свои очки и стакан воды. Это было как нельзя кстати: рот был очень сухим, а горло жгло как при сильной простуде. Гарри нащупал на полу ботинки — они были его, и это уже немного обнадеживало. Пижама была чужой, и нигде вокруг Гарри не видел своей одежды. Он поднялся, чуть пошатнувшись, и заглянул в комод: там тоже были незнакомые вещи, но в одном из ящиков лежала теплая мантия. Гарри накинул ее, чувствуя себя немного глупо. Ему было бы легче, будь у него волшебная палочка. Он подошел к двери и осторожно потянул за ручку. Створка отвратительно скрипнула, но открылась. За дверью был темный тесный коридор, который освещал только свет из узкого окна в самом конце. Все остальные двери были закрыты. Откуда-то со стороны лестницы доносились голоса, и Гарри боялся поверить в то, что они были знакомыми. Ему показалось, он услышал причитания Гермионы… Осторожно, стараясь производить как можно меньше шума, он подошел к лестнице и начал спускаться. — …это плохой вариант… — услышал он, и, кажется, это был голос Билла. Гарри мотнул головой: мог ли он верить тому, что слышал? С другой стороны, а что ему оставалось? У него не было оружия, не было понимания, что происходит. Он мог только рискнуть и попытаться ориентироваться по ситуации. Вздохнув и сжав руки в кулаки, он спустился по лестнице, уже не заботясь о шуме, который он производил. Стоило ему оказаться в прихожей и с сомнением уставиться на гору мантий, наброшенных на одну тонкую вешалку, как широкие двери, ведущие куда-то вглубь дома, распахнулись, и на пороге появился бледный, как смерть, Люпин. Несколько секунд Ремус просто смотрел на Гарри без всякого выражения на лице, а потом резко подскочил и крепко сжал юношу в объятиях. Гарри застонал от боли: хватка была слишком крепкой для его тела. — Ремус… — Гарри! — из-за спины Люпина появились Рон, Гермиона и Джинни. Они налетели на него со всех сторон, и несколько мгновений Гарри не видел перед собой ничего, кроме их рук и лиц. — Отпустите его! — услышал он голос миссис Уизли. — Он только проснулся, дайте ему прийти в себя! Хватка со всех сторон немного ослабла. Гарри взглянул на миссис Уизли, и та, судорожно вздохнув, вдруг сама обняла его так же крепко. Она тут же отступила, глядя на него с любовью и невыразимым сочувствием, которое говорило так много, что Гарри и не пришлось спрашивать. Он отвел глаза: за спиной миссис Уизли стояли Артур, Грозный Глаз, Кингсли, Билл. Кого-то явно не хватало… — А где Фред и Джордж? Где Чарли? Семейство Уизли будто бы разом окаменело. — Они… — начал Рон, но Гермиона прервала его: — Давайте вернемся в столовую? — Что происходит? — Гарри ощутил, как все его тело будто поджалось от опаски. Это было какой-то новой реакцией, и раньше подобного он за собой не замечал. Он вдруг подумал, что что-то изменилось вокруг него, его ощущение — нечто будто бы исчезло, но он не мог уловить это. — Гермиона права, — сказал Артур. — Давайте снова сядем. — Гарри, тебе стоит поесть, — миссис Уизли приобняла его за плечи. — Ты долго был без сознания, и даже если тебе кажется, что ты не голоден… Ты истощен. Я принесу тебе кашу, хорошо? Или еще чего-нибудь? — Я не понимаю… — Молли, каши будет достаточно, — сказал Ремус. Гарри позволил увести себя в столовую — простое и светлое помещение, слишком тесное для такой толпы. Он наблюдал, пытаясь по лицам и окружению понять, что же происходит. Где были Фред и Джордж? Уизли казались напряженными и взволнованными, но не скорбящими: значило ли это, что близнецы были в порядке? Но где они были? И что вообще произошло за время его сна? Сколько времени он спал? Гарри усадили за стол, миссис Уизли принесла ему тарелку каши и стакан сока, и все остальные расселись вокруг. Грозный Глаз и Кингсли смотрели на него очень серьезно: в их взглядах гораздо больше было напряжения и сомнения, нежели сочувствия. Гарри был почти рад этому: так он мог не думать о том, в чем заключился целый океан боли. Посреди стола лежала Карта Мародеров, но она была слишком далеко от Гарри, чтобы он мог разглядеть подписи у черных точек. Впрочем, он и так мог предположить, какие имена он там увидит. — Я… — Сначала мы должны задать тебе несколько вопросов, Поттер, — резко сказал Грюм. Молли тут же шикнула на него. — Дай мальчику оклематься… — У нас нет времени. — Я отвечу на все вопросы, когда вы скажете мне, что происходит, — ровно произнес Гарри. Он сидел в этой столовой, окруженный своими друзьями, в чужой пижаме и теплой мантии, и ему казалось, что он все еще спит. Под его ногами была столь ненадежная почва, что он боялся на нее опереться. Ему нужно было понимание, чтобы не ощущать себя висящим в воздухе. — Проблема в том, что у меня нет уверенности, можно ли тебе доверять, — Грюм откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Он проигнорировал взгляды всех остальных; оба его глаза наблюдали за Гарри. Волшебный глаз чуть подрагивал в глазнице, и это выглядело жутко. — Поэтому, прежде чем ты получишь доступ к информации, мы должны убедиться, с кем именно мы говорим. Удачно, что ты проснулся, когда мы с Кингсли здесь. — В Хогвартсе, Гарри, — осторожно начала Гермиона, — когда мы были в гостиной… Это ведь был Волдеморт, так? Он захватил твое тело? — Да, — ответил Гарри так же ровно. С каждой секундой что-то в нем закрывалось: страх, боль, волнение скрывались за тяжелыми дверьми. Они были лишними сейчас, они мешали ему думать. «Просто не вспоминай об Этом» — говорил он себе. Иначе нельзя. — Нам необходимо задать тебе несколько вопросов, ответы на которые никто посторонний, вероятно, не может знать, — сказал Ремус. — Гермиона сказала, он не знал о Карте Мародеров? — Полагаю, он слышал о ней, но не знал, как ей пользоваться. Гарри слушал поток вопросов о своем прошлом, о друзьях и учебе и старался запихать в себя немного каши. Она, наверное, была вкусной, но ему казалось, что он набивает рот клеем. Он знал, что Волдеморта нет сейчас рядом с ним, что тот не смотрит на мир сквозь его разум — он чувствовал это. Но как он мог доказать это? Только терпеливо отвечать, стараясь не чувствовать себя запертым за стеклом. — Хорошо, — Кингсли прекратил расспросы. — Мы не получим иных результатов. — Тогда нам придется полагаться на веру, — недовольно буркнул Грюм. — Сыворотка правды… — Думаю, у Волдеморта хватило бы сил обмануть сыворотку правды, — сказал Ремус. — Я думаю, сейчас все нормально. Так, Гарри? — Я не чувствую его, — ответил тот. — Вообще. И шрам не болит. — Как он сделал этот… захват? И сможет ли он сделать его снова? — спросил Билл. Гарри уставился в тарелку. В этот миг он вдруг особенно остро ощутил, что Дамблдора больше нет. Невидимое крыло, скрывающее его, пропало. Все те тайны, планы, секреты, что хранил директор — все это пропало, а то, что осталось, Гарри теперь нес на себе. Он еще острее ощутил свою отделенность, и все остальные наверняка тоже чувствовали это. Он самому себе казался невероятно крошечным, но даже таким он должен был принимать решения, от которых зависело слишком многое. — Это очень сложная техника легилименции, я полагаю, — сказал Гарри. — Вероятно, он сам ее изобрел, изучая нашу связь. Но если он далеко, то его влияние слабеет. И каждый раз мы оба испытываем сильную боль, так что он не может поддерживать… это долго. — А что он может еще? Из того, что ты не рассказывал? — спросил Рон. — Я расскажу все остальное, — Гарри глубоко вздохнул. — Но я хочу знать, что произошло, что это за место, где все остальные. — Мы у меня дома, Гарри, — сказал Ремус. — Точнее, это был дом моей семьи, но долгое время он стоял в запустении. Так что теперь он пригодился. Чарли на разведке. А что насчет Фреда и Джорджа… Они остались в Хогвартсе. Он подтолкнул к Гарри Карту и ткнул пальцем в боковой коридор на третьем этаже. Там находились дополнительные классы, в одном из которых расположились Фред и Джордж. Гарри несколько секунд рассматривал точки с их именами, пытаясь как-то осознать этот факт, а затем бросил беглый взгляд на остальную Карту. Он догадывался, что он там увидит, но догадываться и видеть — это разные вещи. В кабинете Дамблдора находился Том Реддл, Геллерт Гриндевальд, Бартемиус Крауч и Северус Снейп. МакГонагалл, Флитвик и Стебль находились в компании Кэрроу. В замке стало заметно меньше людей, но среди них все же оставались ученики. — Почему они там? — спросил Гарри глухо. — Когда мы эвакуировались, мы их не нашли, — ответил Рон. — И на Карте их не было. — Вероятно, они были в Выручай-Комнате, — добавила Гермиона. — И не знали, что происходит. И теперь они не могут выйти из замка. — Через Выручай-Комнату можно выйти, — вспомнил Гарри. — Там может открыться проход. При особенных обстоятельствах. Только... знают ли они об этом? Он не помнил, рассказывал ли близнецам о той истории с проходом в таверну Аберфорда. А если рассказывал — помнили ли Фред и Джордж? Он бросил взгляд на Выручай-Комнату: рядом с ней дежурили два Пожирателя Смерти. Почему? Что именно они охраняли? — Что вообще происходит? — Гарри поднял глаза на Грюма. — Где остальной Орден? Что известно из Хогвартса? Я помню, что Седрик был ранен, и... Сириус, он... — Гарри, милый, — миссис Уизли прижала руки к груди. — Ты только очнулся, может тебе не стоит сразу... волноваться? — Молли, — Кингсли посмотрел на нее серьезно. — Гарри нужен нам здесь. — Зачем? — женщина встрепенулась. — Столько времени Дамблдор втягивал его в дела Ордена, подвергал его стрессу! И вот к чему это привело! Может, Волдеморт оставил бы мальчика в покое, если бы Дамблдор не выставлял его перед ним так настойчиво! Они же все просто дети! — Уже поздно что-то менять, — Кингсли перевел взгляд на Гарри. — Так, я полагаю? — Я хочу знать, — твердо ответил тот. — И мне есть, что рассказать. На несколько секунд за столом воцарилось молчание. — Седрик жив, — сказал, наконец, Ремус. — Но он не приходит в себя, и пока что... сложно сказать, что с ним будет дальше. Обычно укус происходит при полной луне, и тогда очевидны последствия, но его укусили раньше… Полнолуние сегодня, и если он его переживёт, то наверное сможет выжить. — Мы можем только ждать, — добавил Билл. — Многие были ранены, и мы оказываем им всю помощь, что можем. Но Мунго, понятное дело, недоступен для нас. — А Сириус? — спросил Гарри резко. Он не знал, на какой ответ надеялся, но не мог не попытаться. Впрочем, взгляды, обращенные к нему, уже все ему сказали. Черное облако никуда не исчезло, и внутри Гарри все так же клубилось нечто зловещее. И очень болезненное. — Дементоры поймали вас, — горько сказал Люпин. — Тебя не тронули, и мы не знаем почему. Сириус... он погиб. Люпин старался держаться, но ничто не могло скрыть тоску и боль в его глазах. Он потерял лучшего друга — последнего. Мародеров больше не было. Гарри ощущал его боль, и он понимал ее всем сердцем. Несколько секунд они с Ремусом смотрели друг на друга, а потом разом отвернулись. На них обоих свалилось слишком многое, и если сейчас был шанс не дать этому сломить их… Его крестный — он ушел навсегда. Снова. Гарри закрыл глаза, ощутив, как подступили слезы. В прошлый раз он мог винить кого-то еще, мог ненавидеть Снейпа, Кикимера, Амбридж, даже Дамблдора — но не сейчас. Он был единственным виновным, ведь Сириус пришел за ним. Гарри должен был все исправить, но что он сделал? Ослабел. Не смог вызвать Патронуса. Он никогда в жизни не чувствовал себя более жалким, чем в этот момент, когда за пределами этого уютного дома разворачивался хаос и царствовал Волдеморт, а Гарри понятия не имел, как его остановить. Вдруг это было невозможно? — Это... — голос его дрожал. — Это Снейп меня спас. — Что? — Грюм нахмурился. — Каким образом? — Он призвал Патронуса, но у того не хватило сил защитить нас обоих. Рон с Гермионой переглянулись, чета Уизли уставились на Грюма. Тот смотрел на Гарри с подозрением и сомнением, а еще будто бы с неприязнью. Его лицо, испещренное шрамами, было напряжено, и бровь чуть дергалась. — Это невозможно, Поттер. Снейп предал нас. — Это не так, — боль на миг отступила, сменившись раздражением. — Стал бы он спасать меня, если бы был предателем? — Снейп не спасал тебя, Поттер. Он был у меня в плену почти до самого конца. И у него не было волшебной палочки. — Но я видел лань! — Гарри, — Гермиона потянулась и взяла его за руку, — ты мог перепутать. Сколько там было дементоров? Может, это был твой собственный Патронус, и тебе просто казалось, что это лань? — Да нет же. Я видел и Снейпа. — Это понятно, что тебе хочется верить в Северуса, — мягко и слабо сказал Люпин. — Но сейчас... Все говорит о том, что мы ошибались. Он должен был знать о нападении, но ничего нам не сообщил. И он помогал Волдеморту вывести тебя из замка. Кто знает, сколько еще он скрыл от нас. Гарри стиснул зубы. Он отказывался принимать сказанное. Конечно, факты говорили о предательстве, но он хотел верить, что все это — как всегда — было планом Дамблдора. Разве что... Директор был мертв. Гриндевальд убил его. Едва ли тот планировал такой конец. Грюм будто бы прочитал его мысли. — Сейчас, Поттер, нужно обсудить и иное предательство. Что тебе известно о Гиперионе Голдмане? Или о Геллерте Гриндевальде? Это больше не было тайной. — Дамблдор вытащил его из Нурменгарда перед Турниром Трех Волшебников, чтобы тот сумел найти Волдеморта и втереться к нему в доверие, — ответил Гарри. — И Снейп сварил для него зелье, чтобы к Гриндевальду вернулись силы, и поэтому он так молодо выглядел. Такое же зелье сварили и для Волдеморта. А потом Гриндевальд должен был заманить Тома в ловушку, но вместо этого раскрыл ему весь план. Ну, вы знаете дальнейшее. — Как Дамблдор мог такое допустить, — Артур шокировано покачал головой. — Поверить не просто Темному Волшебнику, а Геллерту Гриндевальду! Как… Я даже не могу представить… — Когда ты узнал об этом? — жестко спросил Грюм. — В начале третьего курса. Я увидел его имя на Карте Мародеров. Затем Дамблдор его изменил, и запретил мне рассказывать. — Что еще Дамблдор скрыл? Гарри отвел глаза на миг. Ему нужно было решиться. Он не был главой Ордена Феникса, не был гениальным стратегом или сильнейшим волшебником — в конце концов, за всеми его приключениями стоял просто мальчик, которому очень много везло. Однако у него была информация и ответственность за нее, и он должен был понять, как ей распорядиться. — Все это время Дамблдор занимался поиском особых артефактов. Они называются крестражи. И благодаря им Волдеморт почти бессмертен. Гарри постарался отложить на миг свою боль, скорбь и растерянность. Он рассказал собравшимся все, что знал о крестражах — где они находились, как их уничтожили. В воспоминаниях и в реальности. Рассказал о том, что Волдеморт создал новый крестраж, и что Дамблдор дал ему, Гарри, особое задание: проникнуть в разум Волдеморта и узнать, что именно это за крестраж. Умолчал Гарри лишь об одном крестраже — себе самом. Он не был уверен, что союзники готовы к такой информации. Несколько секунд после его речи царила тишина. Затем Билл выругался. — Просто уточнить, — сказал он, мотнув головой. Серьга в его ухе блеснула на свету. — Существует артефакт, который, возможно, является большим изумрудом, а возможно и нет. Но если его не уничтожить, Волдеморта не победить. — Да. — Нам конец, — он всплеснул руками. — Это в прямом смысле невыполнимо! — Один раз мы почти справились. В воспоминаниях. — Которые в итоге привели к тому, что ты сидишь здесь, — возразил Кингсли. — И, если я правильно понимаю, эти крестражи можно уничтожить только несколькими способами. — Да. — Но ими же может быть все, что угодно, — воскликнул Артур. — Любая безделушка. — Вокруг нее будет существовать очень темная магия. Это чувствуется. Я видел большой камень в ожерелье Беллатрисы, но я сомневаюсь, что это нужный нам предмет. Волдеморт либо держит его при себе, либо надежно спрятал. — Ты можешь его найти? По плану Дамблдора? — спросил Грюм. — Я не знаю. У меня не получалось. — Все хуже, чем я думал, — Грозный Глаз поднялся и принялся ходить туда-сюда. Его деревянная нога стучала по полу. — В наших рядах волнение и беспорядок, людей мало, многие ранены и напуганы. Министерство и Хогвартс пали. А теперь еще и это. Сколько людей знают о крестражах Волдеморта? — Немного, — это было хоть каким-то утешением. — Вы все, Гриндевальд, Снейп. Вероятно, Крайфер. Может, кто-то еще со стороны Волдеморта. — И почему Дамблдор скрывал от Ордена эту информацию? Гарри и сам хотел бы это знать. У директора были свои представления о том, как все должно быть, и он держался крайне уверенно и спокойно — будто у него был действительно хороший план. Пока что ничего из случившегося не казалось Гарри успешным, они проигрывали. Однажды Дамблдор сказал, что успех операции зависит от инкогнито ее членов, но было ли это действительно так? Гарри понятия не имел, кем был второй шпион в ставке Волдеморта. Был ли это Гриндевальд? В прошлом Дамблдор уже ставил свою жизнь на кон, чтобы подтвердить верность Северуса Волдеморту, и история могла повториться… Гарри хотелось верить в профессора, хотелось надеяться, но что-то умерло внутри него в тот вечер, когда произошла атака. Пора было признать, что старый директор ошибся. — Я не знаю, — ответил Гарри. — И почему тогда он делился ей с тобой? — продолжал напирать Грюм. В его взгляде и голосе не было доверия, и Гарри не мог его винить, но все равно испытывал раздражение. Он чувствовал себя беззащитным из-за своей одежды, из-за незнания внешней ситуации, из-за того, что все смотрели на него так, будто он был бомбой и умирающим одновременно. — Он надеялся использовать мою связь с Волдемортом. — Есть ли что-то еще, что Ордену необходимо знать? О крестражах, о Гриндевальде? Гарри задумался. Он должен был предоставить Ордену все, что могло бы помочь им в их деле, а затем заняться своей миссией. Он вспоминал свои разговоры со старым директором. — Меч Гриффиндора и Распределяющая Шляпа спрятаны возле статуи Годрика Гриффиндора в Годриковой Впадине. В Тайной комнате остался труп василиска, и в его зубах все еще есть яд. Тайная Комната находится в туалете Плаксы Миртл, но открыть ее можно, только если сказать «откройся» на парселтанге. Гриндевальд хочет собрать артефакты, которые называются Дарами Смерти. — Дарами Смерти? — переспросила Молли. — Это разве не сказка про трех братьев? — Да, именно их. — Сказка про братьев, обманувших смерть? — уточнил Ремус. — Я думал, это просто страшная легенда на ночь. Эти артефакты существуют? — Да, — сказал Гарри. Он задумался над тем, хочет ли он раскрывать сущность своей мантии-невидимки. Орден отберёт её, чтобы изучать — или использовать как приманку? Гриндевальду нужна эта мантия, но она нужна и самому Гарри. Отдавать ее Темному Волшебнику он не собирался. — Что это за артефакты? И каков их принцип действия? — спросил Грюм. Он остановился и скрестил руки на груди. — Волшебная палочка, Воскрешающий камень и мантия-невидимка. Каждый из этих артефактов силен сам по себе, но по легенде тот, кто соберет их все вместе, сможет победить смерть. — Я знаю только о Бузинной палочке, — задумчиво сказал Кингсли. — Она была утеряна много лет назад. — Бузинная палочка принадлежала Дамблдору, — сказал Гарри. — Он стал ее хозяином, когда победил Гриндевальда в прошлый раз. И в этой битве Гриндевальд ее вернул. Воскрешающий камень находился в кольце, которое Волдеморт использовал для одного из своих крестражей, но я не знаю, где он сейчас. И я ничего не знаю о мантии. Он бросил взгляд на Ремуса. Тот чуть сощурился, будто размышляя над чем-то. — Если эти артефакты такие могущественные, почему Волдеморт не использовал их? — спросил Билл. — Это же сказка, — растерянно сказала Молли. — Ну, то есть, я всегда так думала. — Он не верит в то, что они могут одолеть смерть. Но за палочкой он охотился раньше. — Ладно, — Грюм снова начал ходить туда-сюда вдоль стола, — это занимательно, но не первостепенно. Гриндевальд хотя бы смертен. Для начала нам нужно добиться порядка в рядах Ордена, понять, какими ресурсами мы обладаем. Если крестражи можно уничтожить Адским Пламенем, то у нас есть оружие против них. — А если Волдеморт сделает еще? — спросила Джинни, которая все это время слушала и помалкивала. — Он сможет? — Каждый раз ему приходится делить душу надвое, — сказал Гарри. — И он слабеет. Не думаю, что он решится разорвать ее еще раз. Это было неуверенным, но все же успокоением. Волдеморт даже после стольких крестражей оставался сильным — какой запас мощи у него действительно был? — Если он делит душу надвое, —задумчиво сказала Гермиона, — то получается, что в дневнике души Волдеморта было больше, чем в Волдеморте сейчас? — Неудивительно, что он был способен делать такие вещи, будучи всего лишь книжкой, — мрачно заметил Рон. — Дневник Реддла был виновником тех событий, что произошли на втором курсе, — пояснил Гарри остальным. — Он уничтожен. И я не знаю, где Дамблдор хранит уничтоженные крестражи. Где-то в его кабинете или в его сейфе. И где-то должен существовать философский камень, если он не вернул его Николасу Фламелю. — Поттер, клянусь, каждый раз, когда ты открываешь рот, ситуация становится все хуже и хуже, — буркнул Грюм. — Нам необходимо посовещаться. Нужно разделить людей в соответствии с направлениями деятельности. — Я займусь крестражем, — вставил Гарри. — Гарри, нет, — Молли посмотрела на него в ужасе. — Вам, и в особенности тебе, нужно держаться подальше от всего этого. Вы в безопасном месте, и мы в кои-то веки должны вас защитить. — Но… — Поттер, Грейнджер и вы, Уизли, — Грюм указал на Рона и Джинни, — оставайтесь в столовой и продолжайте завтрак. А остальным я предлагаю подняться наверх и обсудить сложившуюся ситуацию. Некоторые вопросы требуют немедленного решения. — Почему мы не можем пойти с вами? — возмутился Рон. — Мы же все здесь, и мы хотим знать, что делать. — Рон, дорогой, — миссис Уизли погладила его плечу и покосилась на мужа, — сначала сами все обсудим. Мы вернемся и все вам сообщим. Гарри промолчал. Он наблюдал за тем, как остальные встают и уходят. Ремус бросил на него быстрый взгляд и поднял палец вверх, будто стараясь подбодрить, но это слабо помогло. Грюм увел орденцев, потому что не доверял Гарри, и это было чревато последствиями. Что еще задумал Грозный Глаз? И что он скрыл? — Что еще произошло? — спросил Гарри, когда шаги наверху стихли. Он отодвинул от себя овсянку и нахмурился. Ему ответила Гермиона: — Мы сами мало знаем. С Фредом и Джорджем никакой связи. Седрик не приходит в себя. Грюм и Кингсли получают все новости от остальных, и нам ничего не говорят. Сегодня была самая познавательная дискуссия за все время здесь. — Феникс, — вдруг сказал Рон. — О, точно, — Гермиона всплеснула руками. — Фоукс прилетал. — Фоукс? — удивился Гарри. Он не знал, куда делся феникс директора в прошлый раз, но он ведь не мог погибнуть? — Зачем? — Он принес сверток, — сказала Джинни. — Но мы не знаем, что в нем. — Понятно, — Гарри уставился на стол перед собой. Если его собирались держать в неведении, то покинуть это место стоило как можно скорее. Он не мог терять время. — Гарри, — Гермиона подсела к нему и положила руку на его локоть. — Расскажи нам, что там происходило. После того, как ты ушел. И… может ли это действительно повториться. — Я действительно его больше не чувствую, — Гарри понимал их опасения. И он понимал, что ему предстоит сделать. — Раньше он мог делать это, только когда был рядом со мной. Я не знаю, на что он еще способен. И когда я ушел… То есть, он ушел. Он встретил Седрика. Затем Снейпа. — Снейп, — зарычал Рон. — Он не предавал нас, — настоял Гарри. — И что он сказал Снейпу? — Гермиона вернула его к рассказу. — Сказал… — Гарри задумался на мгновение. — Он сказал ему, что отменяет его задание по шпионажу. И приказал меня убить. — И Снейп согласился? — ахнула Джинни. — Я понимаю, как все это выглядит. Но я уверен в нем. Он делал все, чтобы Волдеморт его не заподозрил. — Гарри… А ты не думал, что Снейп просто втирался к тебе в доверие? Вдруг он действительно предан Волдеморту? — Гермиона смотрела на него обеспокоенно. — Он, конечно, делал многое для Ордена, но и многое для Пожирателей, так? — Я уверен в нем, — повторил Гарри. — Стал бы он помогать мне, если бы был на стороне Волдеморта? Я торчал у него в кабинете с первого курса и все ему рассказывал. — Логично, — пожала плечами Гермиона. — Но я не думаю, что Орден примет эти аргументы. — Не примет, — Грюм никогда не доверял Снейпу и не станет делать этого из-за слов Гарри. Тем более что он не доверяет самому Гарри. — Но это неважно. Я сам свяжусь со Снейпом. — Для чего? — Он должен знать, что с Драко и где его можно найти, — Гарри произнес это на одном дыхании. Он ждал, что Гермиона и Рон привычно нахмурятся, услышав это имя, но вместо этого друзья переглянулись. Джинни осторожно подтолкнула к нему Карту Мародеров. — Найти Малфоя будет несложно, — сказала она. — Он в Хогвартсе. Ее палец уткнулся в гостиную Слизерина, и Гарри тут же увидел знакомое имя. Его сердце подпрыгнуло и застряло где-то в горле. Малфой находился в компании своих старых друзей. Там было много людей, которых выслали из Хогвартса, но в то же время немало незнакомцев. И эти незнакомцы находились подозрительно близко к Драко, чтобы Гарри не предположил, что они шпионы. — Он там со времени битвы? — напряженно спросил Гарри. Ему казалось, что даже взгляда на имя Драко на Карте Мародеров достаточно, чтобы натянуть тонкую нить между ними. Чувствовал ли Драко его внимание? Был ли он здоров? Что Волдеморт сделал с ним — и почему отпустил в Слизерин? — Раньше там были и его родители, даже Люциус. А потом они исчезли. — Лучше не заговаривай о Малфое при Грюме, — мрачно сказал Рон. Он откинулся на спинку стула. — Он причисляет его к предателям, как и Снейпа. И он был очень зол на тебя за доверие к нему. — А что ты думаешь? — спросил Гарри. Рон посмотрел ему в глаза. В маленькой столовой было довольно светло, но в этот миг Гарри показалось, что на комнату наползла невидимая туча. Но она не была так уж сильна — Рон пожал плечами. — Я всегда допускаю шанс, что Малфой предатель, но я обещал, что мы его спасем — и мы спасем. Очевидно, что ты не собираешься все так оставлять. — Не собираюсь. И сидеть под крылом Ордена Феникса тоже. — Боюсь, именно это сейчас и обсуждают, — заметила Гермиона. — Нас не хотят подпускать хоть к чему-то. И меня ужасно раздражает, что любую информацию приходится выцарапывать. Ты не поверишь, но мне буквально пришлось расспрашивать Грюма о моих родителях. Они заменили чары, ведь после смерти Дамблдора… Чары на Гриммо тоже развеялись, но туда теперь… опасно приходить? — Снейп никого туда не приведет. Кстати, — Гарри взбодрился, — на Гриммо есть портрет Финеаса Найджелуса. Второй его портрет висел в кабинете Дамблдора, и он может помочь связаться с Северусом. — Да, у Снейпа сейчас такая компания, просто восторг, — хмыкнула Джинни. — И, Гарри, Гриндевальд, серьезно? — Я не мог рассказать, простите. — Дамблдор действительно был чокнутым стариком, — Рон покачал головой. — Вы не думали, что он на старости лет мог… поехать крышей? А Орден ведь полагался на его планы. — Он ошибся. — Главное, чтобы ты не ошибался, Гарри, — Гермиона все еще была обеспокоена, и ее нельзя было за это винить. Но Гарри не допускал сомнений. Снейп был его человеком теперь, только его. Даже если все на свете этому противоречило, Гарри был уверен в своем профессоре. В отличие от бывшего профессора Голдмана. — Кстати о Гриндевальде, — Гарри понизил голос до шепота. Он боялся, что Грюм может подслушивать, а тому точно нельзя было знать о мантии-невидимке. — Мне нужно будет сказать вам еще кое-что. Но не сейчас. — Почему? Гарри многозначительно указал наверх. — И что мы собираемся делать дальше? — спросила Джинни. В этот момент на лестнице застучали шаги, избавляя Гарри от необходимости отвечать. Но вопрос был хорошим: ему нужен был план действий, соответствующий его целям. Два крестража и Драко — вот, что он видел перед собой. Но это было опасно, слишком опасно: друзья горели желанием присоединиться к нему, но сколько уже раз Гарри думал, что ему не стоит их втягивать? Орденцы вернулись в гостиную. Одного взгляда Грюма было достаточно, чтобы осознать — Гарри не приходилось ждать ничего хорошего. Остальные казались немного растерянными, разве что Кингсли был серьезен и собран. Но и в его взгляде Гарри не видел сострадания и понимания. — Гарри, — начал Ремус, вернувшись на свое место, — твое желание продолжить дело Дамблдора понятно, и ты поможешь Ордену. Но будет лучше, если ты и все остальные останетесь в этом доме. Здесь вам ничего не угрожает. Что ж, они решили запереть его здесь. Вежливые и ласковые слова Люпина не могли скрыть сути сказанного. Гарри прикрыл глаза: что-то мощное пробудилось в нем. Гнев и горечь — он столько пережил, он потерял Драко, Сириуса, Дамблдора, он терпел боль почти каждый день, и все это не для того, чтобы им вновь распоряжались. Сначала Дурсли, от которых он не мог сбежать, затем Дамблдор, которому он сам вручил свою жизнь… У Ордена не было такого права. — Вы запрете нас здесь? — возмутилась Гермиона. — Это для вашей же безопасности, — попыталась унять напряжение миссис Уизли. — Мы можем помогать, и мы хотим помогать! — Вы понятия не имеете, во что хотите ввязаться, — строго заметил Билл. — Это война. — Но… — Это не предложение, мисс Грейнджер, — гаркнул Грюм. — Вы останетесь здесь, и за всеми вами будет постоянный надзор. Особенно за Поттером, потому что мы не можем допустить повторения инцидента. Орден и так идет вам навстречу, собирая вас всех вместе. Рон, Гермиона и Джинни уставились на Гарри, ожидая от него каких-то действий. Тот лишь смотрел на Грюма и Кингсли. Они боялись, что Волдеморт может вновь проявиться в нем, и этот страх нельзя было назвать необоснованным. Но Гарри не собирался им потакать, не собирался и дальше быть беспомощным. Ему нужна была волшебная палочка, и затем он отправился бы на Гриммо и связался со Снейпом. Они бы что-нибудь придумали. — Где моя волшебная палочка? — одну он отобрал у мертвого Пожирателя, его собственную сломал Волдеморт, а палочка из остролиста… Видимо, она так и осталась где-то в Хогвартсе. — Она вам не понадобится. Вам нельзя колдовать вне Хогвартса. А этот дом недостаточно магический, чтобы заглушать всю магию. Джинни тихо фыркнула: видимо, этот разговор велся не первый раз. Гарри стиснул зубы. Он и думать про это забыл. Но Министерство все равно не смогло бы отследить его, начни он перемещаться маггловскими способами. У него были пути. Даже если ситуация казалась безвыходной. Даже если победа над Волдемортом выглядела, как отчаянная мечта, которой не суждено сбыться. Гарри казалось, его желание бороться — это единственная нить, которая держит его над пропастью. Он многое потерял, да, но еще не все. Он еще должен был пожить. — Все будет хорошо, ребята, — попытался ободрить их мистер Уизли. — Это временно, пока мы что-нибудь не придумаем. По крайней мере здесь до вас никто не доберется. Гарри хмыкнул и кивнул. Что ж, он собирался сбежать.***
Эндрю Блумфильд сидел на скамье на краю Черного озера. Погода была довольно приятной: легкий мороз скрашивался безветрием и ярким солнцем. Воды озера были спокойными и походили на темное зеркало, отражающее редкие облака. Эндрю любил это место еще со времен своей учебы в Хогвартсе: он уже три года учился в Академии Боурс, но все равно иногда вспоминал вечера, которые он проводил здесь вместе с друзьями или Роуз. Наверное, до недавнего времени здесь все оставалось по-прежнему, сейчас же на берегу валялись обломки камней, стволы поломанных деревьев. Да и сам берег был взрыхлен: могучие ноги великанов оставили глубокие следы в снегу и песке. — Как думаешь, когда они уйдут? — спросила Элиза. — Кто? — Великаны, — Элиза кивнула на огромные темные силуэты, расположившиеся чуть в стороне. Великаны грелись у костра, и никто не смел к ним приближаться. Они могли не шевелиться часами, и в такие моменты они напоминали большие валуны. — Им здесь нечего есть. — Возможно, Темный Лорд оставит их здесь для защиты, — предположил Эндрю. — Вдруг Орден вернется? — Хах, эти трусы не вернутся, — усмехнулся Малкольм. — Если уж они сбежали. — Между прочим, несколько профессоров из Ордена осталось. — Думаю, рано или поздно и их выкинут. Не знаю, зачем Темный Лорд терпит их. Лично я ненавидел МакГонагалл с первого курса: эта старая кошка постоянно доставала меня на уроках. — Наверное, потому что ты знаешь трансфигурацию не лучше моего ботинка, — захихикала Элиза. — Я тебе сейчас этот ботинок!.. — Малкольм кинул в нее снежок, но Элиза ловко увернулась. — Эй, ты мог разбить мне очки! — фыркнула она и кинула ответный снежок. Они начали бросаться снегом; Эндрю просто наблюдал за ними, вздыхая. Он не собирался опускаться до их уровня: в конце концов, он не был ребенком. Хотя с другой стороны, дни в Хогвартсе были довольно скучными, и они всеми силами старались их разнообразить. После осады Академия прекратила работу, и никто не знал, когда именно студенты вернутся к учебе. Да и Темный Лорд отдал всем приказ находиться вблизи замка: что-то приближалось, и они ждали команды. Эндрю чувствовал томительное предвкушение. Его семья была взбудоражена: все были впечатлены тем, что он и «его непутевые дружки-лоботрясы», как выражалась его мать, оказались в самой гуще событий и приложили руку к историческому событию. Эндрю не то чтобы приложил к этому руку: едва ли хоть одно его заклинание поразило цель. Но зато он видел огненный шар, в котором сражались Гриндевальд и Дамблдор, видел, как рухнул барьер, видел, как Темный Лорд ступил на порог Хогвартса… Эндрю даже видел Гарри Поттера, хотя он подозревал, что сам убедил себя в том, что это был Поттер. В конце концов, в эту ночь немало юношей стояли на лужайках перед Хогвартсом. И все это было прямо перед Эндрю — нечто масштабное, значимое. Великое. — О, Джошуа идет, — голос Элизы вырвал его из размышлений. К ним действительно приближался Джошуа: он шел быстрым шагом и казался взбудораженным. Его красивое лицо покраснело, а светлые волосы растрепались; он действительно был взволнован. — Ребята, — он приблизился к ним, и Эндрю увидел, как лихорадочно блестят его голубые глаза. — Вы не поверите, что я сейчас услышал! — Ну что же? — спросил Малькольм с интересом. — В общем, я уже собирался уходить, как меня позвал Гринстон. Он сказал мне, что ему передал Томас, а тому сказал мистер Уиллингтон, что мистер Лестрейндж озвучивал новую директиву. И, судя по всему, Темный Лорд готовится к активным действиям против магглов. Может даже… начнет войну. Настоящую войну. Они отправятся в Лондон в ближайшие дни. — В каком смысле настоящую войну? — удивился Эндрю. — Мы и сейчас не в игрушки играем. — Темный Лорд хочет раскрыть нас, — Джошуа опустился на скамейку, стряхнув с нее остатки снега. — Ходят слухи, что он решил захватить Лондон. — И правильно! — воскликнул Малькольм. — Темный Лорд не боится каких-то магглов. Мы столько лет жили, прячась от них и подчиняясь их порядкам, словно какие-то крысы. — Мы не просто так скрывались от них, — задумчиво сказала Элиза. — У магглов есть много оружия, которое разрушительней любых заклинаний. Если мы начнем воевать с ними… Их же много. — Вот поэтому магия и умирает, — Малькольм взглянул на нее оскорбленно. — Потому что волшебники боятся быть волшебниками. Магглы захватили этот мир, и скоро нам и вовсе не останется в нем места. — Если они сбросят на Хогвартс бомбу, ни один барьер ее не удержит. — Для этого им нужно найти Хогвартс, — Эндрю посмотрел на чистое небо. Невидимая сила скрывала их от глаз посторонних и не позволяла никому войти или выйти за ее пределы. — Их оружие могущественней всех наших заклинаний, но это оружие не управляет собой само. Это делают обычные люди. Мы можем использовать Империус и чары иллюзий. Мы можем летать, превращаться в животных… Темный Лорд прав, что не боится. — В конце концов, с нами Гриндевальд, — добавил Джошуа. — Одну войну магглов Гриндевальд уже развернул. — И проиграл. — И взял реванш. Он победил того, кого не побеждал Темный Лорд. Самого Дамблдора. — Мы знаем, как ты обожаешь Гриндевальда, — Малькольм глянул на него насмешливо. — Но Темный Лорд справился бы и сам. Знаете, давайте вернемся в замок? Не хотелось бы пропустить все веселье. — Сейчас там ничего не происходит. Ну, то есть, может и происходит, но нам не скажут… — Вот бы узнать, о чем они говорят, — Эндрю мечтательно взглянул на башню, в которой находился директорский кабинет. Он бывал там всего один раз в жизни, в тот день, когда ему вручили значок старосты Когтеврана. Эндрю на удивление хорошо помнил этот момент: он был очень горд, и его семья была горда, и Роуз была им горда… Дамблдор в одной из своих цветных мантий посмотрел на него с улыбкой, а потом прикрепил значок ему на грудь так, будто это был почетный орден. За его спиной сидел золотой феникс… А теперь Дамблдор был мертв. А в той башне расположился Темный Лорд. «Это правильно» — подумал Эндрю. Они воевали за Хогвартс, за магию, за будущее волшебников. Дамблдор был забавным стариком, но он предал идеи, предал магический мир. Теперь же все должно было стать лучше.