Вперед в прошлое

— Смогу, — ответил Гриндевальд. Гарри смотрел на него и молчал. Впервые за долгое время он вдруг ощутил облегчение. Гриндевальд был не первым человеком, который собирался убить Волдеморта и снять эту тяжкую ношу с плеч Гарри — многие из Ордена Феникса хотели бы сделать это. Но всё же Гриндевальд был первым, у кого действительно был шанс в битве против Темного Лорда. Гарри смотрел на него, чувствуя, как мелкая дрожь сотрясает его тело. — Ты так в этом уверен? — спросил Снейп, и его резкий голос отвлек Гарри от размышлений. Профессор положил ладонь на столешницу и наклонился вперед. — Шанс есть, — Гриндевальд недовольно сощурился. — Хотя Волдеморт намного младше меня и изучал темную магию, в то время как я много лет провел в тюрьме. Однако его маленькое восстание не сравнить с тем, через что прошел я — опыт на моей стороне. Его душа разорвана на части, и ему требуется много сил, чтобы удерживать ее в своем искусственно созданном теле. Преимущество всё же было на моей стороне. А потом вы решили ему помочь, провернув свой маленький обмен. — Мы просто вернули труп, — проговорила Гермиона медленно. — Да, — кивнул Гриндевальд. — И теперь он вернет свою душу в ее настоящее тело. Кто знает, что тогда произойдет. — Это был единственный вариант, — сказал Гарри. — Мы смогли вернуть Драко. — Что ж, считайте это достижением, ведь Темный Лорд не собирался его отдавать, — Гриндевальд пожал плечами. Он взглянул на Малфоя — тот смотрел на него тяжелым, пустым взглядом. Драко положил руки на плечи матери, ища опору. Его лицо ожесточилось, стало взрослым и серьезным, почти незнакомым. — Но он захочет его вернуть. — Зачем ему Драко? — спросил Гарри прямо. — Разве это важно? — вмешался Малфой. Голос его звучал холодно. — Ты мне скажи, — Гриндевальд сощурился. — Когда придет время, ты смиришься с тем, что Гарри придется умереть? Или примешь предложение своего бывшего хозяина? — Он мне не хозяин! — воскликнул Драко. Его рука дернулась к поясу, но он вовремя вспомнил, что у него больше не было волшебной палочки. Он яростно смотрел на Гриндевальда. — То, что я хочу спасти Гарри, не значит, что я поддерживаю Темного Лорда. — И как же ты планируешь уничтожить крестраж? — с неприкрытой враждебностью произнес Гриндевальд. — Или ты нашел способ его извлечь? С помощью своего нового друга? Ноздри Драко раздувались. Он смотрел на Гриндевальда так, словно готов был запрыгнуть на стол и ударить его. На лицах присутствующих отражалось легкое непонимание, а Нарцисса и Снейп выглядели скорее раздраженными, нежели растерянными. Но Гарри не мог полностью встать на сторону Драко: каким бы отвратительным человеком ему не казался Гриндевальд, тот был прав — нельзя было возвращать крестраж Волдеморту. — Ты говорил с ним об этом? — спросил вдруг Седрик. Он смотрел на Драко очень внимательно и настороженно. Тот глянул на него в ответ и поморщился, ничего не сказав. Диггори перевел взгляд на Гриндевальда, ища ответов и поддержки: его неприязнь к этому мужчине вдруг испарилась, сменившись желанием разобраться в ситуации. Гриндевальд поймал его взгляд и кивнул ему. Глаза Седрика расширились. — Ты прав, — сказал Гриндевальд, отвечая на его мысли. — О чём вы говорите? — вмешался Рон. Он поглядел на своих братьев — Джордж молча смотрел перед собой, а Фред поглядывал на него с яростью, — на подавленную Гермиону и растерянную Джинни. Он ничего не понимал, и оттого его брови всё сильнее сходились на переносице. Он уставился на Гарри, и тот стыдливо отвел взгляд. — Не твое дело, — огрызнулся Драко. — По-моему, как раз мое, — рявкнул Рон в ответ. — Вы моего лучшего друга хороните. Какого черта? Гарри, ты-то чего молчишь? — Ты же знаешь, что Волдеморт не отступится, — ответил Гарри неловко. — Ну и что? Он пытался убить тебя уже сотню раз! — Рон непонимающе огляделся. — Конечно, Малфой на меня только что нарычал, но вообще-то я на его стороне — что плохого в том, чтобы защищать тебя? Мы нужны тебе. И мы не дадим Волдеморту до тебя добраться. Он возмущенно уставился на Гриндевальда, который лишь усмехался, слушая его проникновенную речь. Седрик смотрел на Рона почти с жалостью — он придвинулся к Гриндевальду, словно не зная, чью сторону ему принимать. Он ведь знал правду. В тот вечер, в Хогвартсе, Седрик рвался на поле боя, пытаясь добраться до Волдеморта — желание отомстить было единственным, что придавало ему сил. Гарри вдруг вспомнил, с каким ужасом Седрик смотрел на него, когда Адское пламя, созданное Грюмом, погасло — и как цеплялся за палочку во время битвы, когда узнал, что именно Гарри отделяет его от заветной цели. Гарри сглотнул. Он отвернулся и вдруг наткнулся взглядом на Гермиону. Та смотрела прямо на него — так, словно она только что осознала ужасающую вещь. Ее глаза были распахнуты, рот приоткрыт. Она так сильно сжимала руки в кулаки, что ее плечи подрагивали. — Чего ты молчишь? — Рон тоже посмотрел на нее, а потом обратился к братьям и Джинни: — А вы? Скажите что-нибудь, иначе мы так и продолжим слушать эти странные намеки про Малфоя и Волдеморта! — Мне абсолютно всё равно, что там у Малфоя с Волдемортом, потому что Фред может умереть, а вы ничего не собираетесь с этим делать, — прошипел Джордж. — Заткнись нахрен! — рявкнул Фред, повернувшись к нему всем телом. — Что? — ужаснулся Рон. — Мы не собираемся оставлять Фреда в беде — что за чертовщина происходит? — Эй, может, не будете меня хоронить раньше времени? — возмутился Фред. — Может, ты хоть немного начнешь переживать о своей судьбе? — шикнул Джордж. — Зачем, у меня ведь есть ты, который только и делает, что думает об этом! — Хоть кто-то должен, раз остальным наплевать! — Как ты можешь так говорить, — зашипела Джинни. — Мы любим Фреда! Мы не дадим ему умереть! Никому не дадим — ни ему, ни Гарри! — Я вообще-то живой! — Фред резко наклонился вперед. — Это всё может быть одним большим совпадением, а вы разводите из этого драму. Седрик же живой! — Он потерял свою семью и стал оборотнем — хочешь так же? — Джордж тоже повернулся к нему. Его лицо было красным от гнева. — Я лучше стану оборотнем, чем позволю тебе умереть, спасая меня! — Не собираюсь я этого делать! — Умоляю, мне не нужно читать твои мысли, чтобы всё понимать! Ты хотя бы подумал, каково будет мне, если это произойдет? Как ты можешь вообще решать подобное? — А почему нет? — воскликнул Джордж. — Ты почему-то не возмущаешься, что Драко начал трахаться с Темным Лордом, чтобы спасти жизнь Гарри, а когда я… — Я не трахался с Темным Лордом! — заорал Драко. — Вы с ума сошли! — Wie bin ich zu diesem Punkt gekommen, — прошептал Гриндевальд себе под нос, откидываясь на кресло и устало поглаживая переносицу. Гарри смог расслышать его лишь из-за тишины, образовавшейся после слов Малфоя, в которой немецкая речь Гриндевальда прозвучала, как дурное предзнаменование. — Ich hab' mit anständigen Leuten Umgang gehabt, mit der deutschen Elite. Ich wusste, dass dieser verdammte Brite mein Leben ruinieren würde. Hätte ich doch nie aus dem Fenster geschaut… — А что ты делал? — не удержался Седрик, резко подавшись вперед. — С чего бы ему щадить тебя? Какое предложение он тебе сделал? Ты нам так и не рассказал, каким образом ты выбрался оттуда целым и невредимым! — Невредимым? — окончательно взбесился Драко. Он вдруг резко задернул свой рукав, обнажая перебинтованное запястье. Он сдернул повязку, обнажив красную кожу. То место, где зелье прожгло плоть, всё еще выглядело ужасно, словно кожа стянулась, едва прикрыв глубокий, гниющий провал. Во все стороны от него расходились пятна, похожие на наросты бледной, розоватой чешуи. Драко вытянул руку, показывая ее Седрику. — Я отнюдь не невредим, Диггори. — Думаешь, все уходят из плена Волдеморта с раной на руке? — невозмутимо произнес Седрик. — Мои родители были там. Они были ни в чём не виноваты, но он убил их, потому что думал, что между мной и Гарри есть что-то серьезное. А тебя он не тронул — человека, ради которого Гарри готов был пожертвовать своей жизнью. Он мог прислать нам твою чертову руку, и всё было бы уже кончено, но он этого не сделал. Чем ты там занимался, Малфой? — Я делал то, что должен был, чтобы спасти Гарри от смерти! — Почему вы вообще решили, что Гарри непременно должен умереть? — вмешалась Джинни, переводя страдальческий взгляд с одного на другого. — Потому что Гарри крестраж! — закричала вдруг Гермиона. Она тут же зажала рот руками и уставилась перед собой круглыми, наполненными слезами глазами. Воцарилась тишина — совершенно оглушительная после этой отвратительной сцены. Гарри сидел и не двигался, боясь даже вздохнуть. Он словно надеялся, что если он будет достаточно незаметным, то все забудут об этом ужасном предположении, но слова Гермионы были подобны молнии, сверкнувшей в помещении. Гарри молчал, и остальные тоже молчали. Драко отвернулся и отошел от стола. Он намотал повязку на предплечье, скрывая свое увечье, и уставился в окно, скрестив руки на груди. Его спина была болезненно прямой. Гарри смотрел на него, пытаясь найти какое-то успокоение, а затем аккуратно поглядел на остальных. Нарцисса продолжала смотреть в стол, пунцовая от стыда и возмущения. Снейп прикрыл глаза, пытаясь отрешиться от всего происходящего. Он стоял, как каменный истукан, и совершенно не собирался помогать — впрочем, а что он мог сделать? Друзья Гарри уже смотрели на него с ужасом, болью и непониманием. — Что? — спросил Рон, нарушив эту пугающую тишину. — Гарри? Он мог попытаться соврать, но правда уже была слишком очевидной. Гарри неловко пожал плечами, не зная, что можно сказать в такой ситуации. Прости, забыл это упомянуть? Он вдруг резко вспомнил, как однажды ему пришлось раскрыть перед всеми свои отношения с Драко — этот секрет был намного, намного хуже. Но Гарри почему-то не испытывал стыда. Только неловкость и злость. Растерянность. — Это правда? — спросил Фред изумленно. Гарри посмотрел на Гермиону. Та терла лицо руками, отказываясь взглянуть на него. — Да, — сказал он. — Но как это возможно? — Джинни побледнела. — И давно ты знаешь об этом? — Я всегда об этом знал, — признался Гарри. — Я узнал это из того сна. Рон медленно наклонился вперед, придвигаясь к Гарри ближе. — Хочешь сказать… — медленно начал он. — Что с момента нашего знакомства ты знал, что внутри тебя крестраж Волдеморта? И что ты должен… что, умереть? Гарри смотрел на него и ничего не говорил. Он не хотел — не хотел, чтобы его друзья об этом узнали, чтобы они волновались и страшились взглянуть на него. Драко и Седрик не отвернулись, услышав правду, но всё же их отношения стали отравлены присутствием Волдеморта. В той битве Диггори прикидывал возможность убить Гарри, а Драко буквально помешался на идее его спасения — ничего хорошего не ждало их впереди. — Ты должен был рассказать нам, Гарри, — слабым голосом произнесла Гермиона. — Ты и сама догадалась. — Я не догадалась! — Гермиона готова была расплакаться. — Но я думала о твоей связи с Волдемортом, о его одержимости твоими поисками, а потом Гриндевальд начал говорить о твоей смерти, и я просто… Я не хотела в это верить, но… теперь всё сходится… Рон помрачнел. Он откинулся на стул и скрестил руки на груди, мгновенно погрузившись в свои мысли. Гарри хотел бы его утешить, хотел сказать что-нибудь, но что он мог сейчас? Желваки отчетливо проступили на челюсти Рона, а пальцы впились в плечи, словно удерживая его от глупых решений. — Твои завещания, — вдруг вспомнил Джордж. — Перед третьим испытанием. Мы думали, что ты просто решил, что тебе не пережить эту встречу. А ты собирался… Драко бросил на Гарри быстрый взгляд через плечо — полный боли и старой обиды. Его напряженные плечи казались каменными, и Гарри бы всё отдал, чтобы обнять его, чтобы успокоить Рона и Гермиону, объяснить всё Джинни и близнецам. Сейчас было не время это делать, потому что Гриндевальд насмешливо наблюдал за происходящим, игриво покусывая кончик мизинца. Его взгляд перебегал с одного лица на другое. — Обязательно это обсуждать прямо здесь? — спросил Гарри. — Да, это ведь такая мелочь, можно и потом про это поболтать! — возмутилась Джинни. Она ткнула пальцем в Снейпа: — Почему вы молчите? Вы же тоже хотите защитить Гарри! Вы знали об этом? — Я ему первому рассказал, — буркнул Гарри. — Не обязательно посвящать всех в такие интимные подробности, — горько усмехнулся Снейп. — И ты прав: мы собрались здесь не для того, чтобы говорить о крестражах. Мы ведь даже не уверены, что этот… союз должен существовать. — Ох, теперь сотрудничество с вами кажется намного интереснее, — усмехнулся Гриндевальд. — Это даже лучше, чем та неделя после твоего предательства, главной темой которой было: «Почему мы ненавидим Северуса Снейпа?». Тебе бы понравились эти собрания, Северус, хотя меня до сих пор тошнит от твоего имени. Просто сборище садистов. — А вы лучше? — воскликнула Гермиона. — Вы заставили нас говорить о таких ужасных вещах. — Прямо-таки заставил? — Гриндевальд поиграл бровями. — По-моему, вы всё сделали без моей помощи. И я даже не собирался раскрывать этот великий секрет. Но раз это произошло — теперь мы можем говорить прямо. — А до этого вы старались говорить загадками? — ядовито спросила Нарцисса, поджав губы. Ее щеки всё еще пунцовели. — Можно и так сказать, — согласился Гриндевальд. Он вдруг поднялся и вальяжно положил руку Седрику на плечо: тот так и стоял рядом с ним, потерянный в этом разговоре. Он вздрогнул и застыл, медленно скосив глаза на пальцы, вцепившиеся в него. Гриндевальд обвел собравшихся довольным взглядом и сказал: — Слушайте внимательно. Пока крестражи существуют, Лорд Волдеморт будет непобедим. Волшебники и магглы продолжат умирать. Поэтому все осколки его души должны быть уничтожены. А так как крестраж в Поттере может быть уничтожен лишь рукой Темного Лорда, Гарри придется найти способ умереть. Он смирился с этим давным-давно, и я советую вам поступить так же. Я собираюсь победить, и, если вы попытаетесь встать у меня на пути, вы горько об этом пожалеете. Я убью вас — если вы вдруг не поняли моего намека. Рука Снейпа будто невзначай коснулась его рукава, и Гарри увидел блеск его волшебной палочки. Все молчали, и Гриндевальд продолжил: — Мое предложение таково: вы будете делать всё, что я вам скажу. Гарри отдаст мне мантию и умрет, когда появится возможность. Я сам разработаю план и убью Лорда Волдеморта. И это будет моя победа, не ваша, — он кивнул, решив, что его слова прозвучали достаточно убедительно. — Я дам вам два дня, чтобы всё обдумать. А сейчас я откланяюсь: чувствую, вам есть, что обсудить. Он отошел от стола. Поправил мантию и легкой походкой направился к дверям. Видимо, изнутри были наложены антиаппарационные чары — вместе с тем множеством защитных заклинаний, которые должны были скрывать это место. Никто не пытался его остановить, но Гарри всё равно не выдержал: — Дамблдор, — он резко обернулся. — Скажите мне, что с ним! — Мантия, Гарри, — пропел Гриндевальд, даже не обернувшись. — Отдай ее мне. Он вышел на улицу и исчез с громким хлопком. Дверь закрылась. Эта пауза была даже хуже, чем прошлая. Гарри не хотел ничего говорить, но и находиться в этой гнетущей тишине он не намеревался. Он повернулся к Снейпу и дернул его за рукав, вынуждая посмотреть на себя. — Мы тоже уходим, — сказал он. Тот кивнул. — Оставаться здесь в любом случае не безопасно. Он хотел отойти, но Гарри продолжал цепляться за его рукав. Он вдруг понял, что в доме всё станет только хуже: эта гнетущая атмосфера обрушится на него со всей силой. Но оставаться здесь он был не намерен: даже воздух в этой комнате, казалось, был отравлен разговором. Возможно, им не стоило сюда приходить. Гарри понятия не имел, какое решение он должен был принять — ведь это от него Гриндевальд ждал последнего слова. Но Гарри мог думать лишь о неприятных секретах, которые насильно вытянули из них. Словно теплый, безопасный пузырь, который окружал их компанию, лопнул, и все они разом вспомнили, что ничего из случившегося с ними не прошло бесследно — и что все они скрывали темные тайны. Гарри стиснул рукав Снейпа в пальцах. Профессор посмотрел на него странным, почти нечитаемым взглядом. — Идем домой, — сказал он твердо. Гарри послушался.

***

Стоило им оказаться на пороге, как все разбрелись по разным комнатам. Драко сразу отправился наверх, даже не глядя на остальных — Нарцисса и Снейп поднялись за ним. Миссис Малфой бросила на Гарри тревожный, неуверенный взгляд, но всё же не сделала попыток с ним заговорить. В конце концов, обсуждать ее мольбы о спасении сына в коридоре было делом совершенно неуместным, и, если быть честным, Гарри вообще не хотел об этом говорить. Седрик остался снаружи: он облокотился о крыльцо и поднял глаза к небу. Луна становилась всё больше — это едва ли могло поднять ему настроение. Рон, Гермиона, Джинни и близнецы ушли в гостиную. Фред и Джордж держались на расстоянии друг от друга с того самого момента, как они покинули ресторан. Гарри же застыл посреди коридора. Какая-то его часть хотела просто улизнуть наверх, найти Снейпа и снова прижаться к его мантии, надеясь, что профессор каким-то образом сумеет всё исправить — в конце концов, кто лучше него разбирался в том, как хранить секреты. Но это едва ли помогло наладить ситуацию. Гарри беспомощно обернулся на Диггори, а затем спрятал руки в карманы и направился в гостиную, прислушиваясь к шуму наверху. Судя по тому, как громко хлопнула дверь — Драко не желал ни с кем говорить. Приглушенные голоса Снейпа и Нарциссы было не разобрать. Рон усадил Гермиону рядом с собой и обнял за плечи, крепко прижимая к себе. Фред сел в кресло, а Джордж отошел к окну, скрестив руки на груди и глядя на брата пристальным, недовольным взором. Одна лишь Джинни растерянно топталась на месте. Она обернулась, когда Гарри подошел поближе, и ее губы печально поджались. Рон вскинул покрасневшее лицо. — Как ты мог не рассказать нам, Гарри? — прямо спросил он. Рон выглядел таким расстроенным, таким сердитым, но Гарри не чувствовал себя пристыженным. Это была его тайна, и он имел полное право решать, как распорядиться ей. В конце концов, он собирался умереть — что плохого было в том, чтобы прожить оставшееся время, не чувствуя себя смертельно больным, о котором приходилось постоянно беспокоиться? Было достаточно и того, что Драко рискнул своей жизнью, пытаясь найти несуществующий способ спасти Гарри. Ему не нужно было, чтобы и остальные этим занимались. — Не хотел, — ответил Гарри тихо, но твердо. — Мы же твои друзья! — Рон сверкнул голубыми глазами. — Ты должен был… — Нет, не должен, — оборвал его Гарри. — Я узнал, что мне предстоит умереть, еще до того, как поступил в Хогвартс — я давно с этим смирился. Дамблдор пытался найти способ меня спасти и не нашел, и я не собираюсь тратить мое оставшееся время на попытки избежать того, что всё равно произойдет. — Как ты можешь так говорить? — изумилась Джинни. — Речь идет о твоей жизни! Мы не должны опускать руки и сдаваться. Это совсем на тебя не похоже. — Вот именно, — Гарри повел плечами. — Это моя жизнь. Я сам решу, как мне ей распорядиться. Если моя смерть приблизит гибель Волдеморта, то так тому и быть. — Твоя жизнь и нас касается! — воскликнул Рон. — А я думаю, что Гарри прав, — вдруг сказал Фред. Он скрестил руки на груди и нахмурился. Непривычно было видеть его таким мрачным и серьезным, а еще — таким одиноким. Это небольшое расстояние между ним и Джорджем казалось бесконечным. — Нет ничего плохого в том, что он хочет жить, не думая о смерти. Конечно, я не хочу, чтобы он или кто-то другой умирал, но это его выбор. Ты не должна была этого говорить, Гермиона. — Гермиона всё сделала правильно, — тут вскинулся Рон. — Да, — поддержал его Джордж. — Одно дело — хотеть не зацикливаться на своей смерти, и совсем другое — ничего не делать, чтобы ее избежать. — И что ты предлагаешь? — огрызнулся Фред. — Паниковать и бесконечно говорить об одном и том же? — Я предлагаю сделать хоть что-то, кроме как покорно ждать конца. — А Дары Смерти? — вдруг спросила Джинни. — Гриндевальд ведь не зря их собирает! Может, с их помощью можно всё исправить? — Дарами может владеть лишь один человек, — ответил Гарри. — А претендентов много, — добавил Фред. — К тому же Гриндевальду они нужны самому, и я не представляю ситуации, в которой он бы решил ими поделиться. — А Дамблдор? — предложила Джинни. — Думаешь, он правда жив? — спросил Джордж. — Может, Гриндевальд держит его где-нибудь? Если Дамблдор жив, может, проклятия и не существует. Тогда Гарри мог бы воспользоваться Дарами Смерти. Все бы спаслись. — Гриндевальд верит в это проклятие, — Гермиона подняла заплаканное лицо. — Если бы Дамблдор был жив, то ему не пришлось бы об этом беспокоиться. А если бы Дары могли спасти Гарри, то Дамблдор отдал бы их ему. — Но должно же быть хоть что-то! — воскликнула Джинни. Она резко повернулась к Гарри. — О чём говорил Гриндевальд? Насчет того, что Драко нашел какой-то способ? Гарри напрягся. Он вспомнил покрасневшее от боли и ярости лицо Драко. — Он решил обратиться к единственному человеку, который знает, как извлечь крестраж, не так ли? — раздался вдруг голос Седрика. Гарри вздрогнул и обернулся, глядя на него через плечо: Диггори подкрался незаметно и теперь стоял, прижимаясь к косяку плечом и мрачно оглядывал гостиную. Гарри ничего не ответил, но этого и не требовалось: судя по тому, как зло поджались губы Седрика, он всё понял по его взгляду. — Единственному человеку? — переспросила Джинни. — Но к кому? Гермиона ахнула. — Он попросил помощи у Волдеморта? — она уставилась на Гарри. — Да, — процедил тот. Ужас на лицах его друзей был ошеломляющим. Один только Седрик гневно усмехался. — Он хотел отдать Волдеморту крестраж, а тот сохранил бы тебе жизнь, — проговорил он. — Неудивительно, что Гриндевальд был так зол на него. — Но, если это сработает… — Джинни неуверенно посмотрела на остальных. Рон нахмурился, а Гермиона покачала головой, и ее глаза снова заблестели. — Волдеморт никогда не отпустит меня, — произнес Гарри. — И я предпочел бы не узнавать, что именно он мне уготовил. К тому же Гриндевальд прав. Сейчас мы знаем, что является его крестражем. А если он создаст еще один, то нам придется всё начинать заново. — И Гриндевальд убьет нас, если мы ему помешаем, — напомнил Седрик. На мгновение воцарилась тяжелая, неуютная тишина. Джордж отвернулся к окну, а Джинни поежилась. Она села рядом с Гермионой, тут же подтянув ноги к груди и обхватив их руками. Сейчас, когда Нарцисса и Снейп были наверху и не могли вмешаться в разговор, ощущение беспомощности становилось особенно сильным. Лампы в гостиной казались тусклыми, а сквозняк, гуляющий по полу — особенно холодным. — Мы не можем просто смириться, — твердо сказала Гермиона. — Не проси нас об этом. Драко был прав, что пытался найти решение. Если он может… — Нет, — оборвал ее Гарри. — Я не допущу, чтобы Драко торговался с Волдемортом. Или чтобы вы рисковали собой, надеясь найти какой-то выход. — Но ты всё равно рассказал Малфою, — буркнул Рон. — И тебе, Седрик, да? — Я рассказал Седрику, чтобы уберечь его от попытки сразиться с Волдемортом, — мрачно сказал Гарри. — А Драко всё узнал сам. Будь моя воля, этого бы никогда не произошло. Вы все бы узнали о крестраже, когда всё было бы кончено. — Это довольно жестоко, — заметил Джордж недовольно. — Ты говоришь, что заботишься о нас, но почему тогда мы не можем позаботиться о тебе? — Гарри просто не хочет, чтобы мы жертвовали собой ради него, — резко ответил ему Фред. — Однако ему это делать можно? — прищурился Джордж. — Прекратите, — взмолилась Джинни. — Джордж прав, Гарри. Мы любим тебя и не смиримся с тем, что ты решил помереть, никому об этом не рассказав. Уверена, Драко бы нас поддержал, если бы спустился сюда. Ты можешь сколько угодно строить свои самоубийственные планы, но мы всё равно найдем способ им помешать, понятно? — Подожди, пока мама узнает, — зловеще пообещал Рон. — Нет! — вскинулся Гарри. — Об этом никто не должен знать! — Она относится к тебе, как к родному! — Именно поэтому она ничего не узнает, — твердо решил Гарри. — Вы слышали, что сказал Гриндевальд. Он поможет нам лишь в том случае, если я отдам мантию и исполню приказ Дамблдора. А если вы начнете ему мешать, то помимо одного Темного Лорда, который хочет нас убить, появится второй. — Чем больше людей знают о крестраже, тем выше шансы, что Волдеморт этим воспользуется, — тихо проговорил Седрик. Гарри обернулся к нему, не зная, должен ли он радоваться этой поддержке. — Ты прав. Мы не можем потерять этот крестраж. — Предлагаешь просто довериться Гриндевальду и дать Гарри умереть? — воскликнул Рон почти испуганно. — Как ты можешь это предлагать? Это ведь Гарри! Разве ты не?.. — Мы уже пожертвовали слишком многим, пытаясь помешать Волдеморту, — жестко произнес Седрик, глядя на Рона пристальным, предупреждающим взглядом. — Гриндевальд наш единственный шанс победить. Мы не можем его упустить. Потому что иначе все мы рано или поздно погибнем, а Волдеморт победит. — Не уверена, что мы можем доверять Гриндевальду, — заметила Гермиона. — А у нас есть другие варианты? — спросила Джинни. — Мы понятия не имеем, как заполучить палочку и одолеть Волдеморта в бою. Так что мы слушаем либо Орден, либо Гриндевальда. Он хотя бы не пытается всё от нас скрывать. — Да, вместо этого он вываливает на стол всё самое сокровенное! — возмутилась Гермиона. — Использовать легилименцию таким образом просто… подло! К тому же мы ничего не знаем о его планах. Непохоже, чтобы Гриндевальд заботился о том, кто пострадает в итоге. — И он хочет мою мантию, — Гарри опустил голову. Мантия-невидимка досталась ему от отца — это была реликвия, единственная нить, связывающая его с утраченной семьей. Отдать ее Гриндевальду казалось преступлением, словно тот собирался замарать память Гарри о родителях своими руками, вымазанными по локоть в крови. К тому же никто не знал, куда Гриндевальд собирался направить силу Даров Смерти — нельзя было доверять ему столь могущественную вещь. Но мог ли Гарри обмануть его? В конце концов, он собирался умереть, и одно неисполненное обещание не должно было сильно попортить его карму. — Я не отдам ее. — Что? — нахмурился Седрик. — Но он не поможет нам без мантии! — Я скажу ему, что он сможет ее забрать после моей смерти. — Господи, Гарри, — Гермиона покачала головой. — Что? — он развел руки в стороны. — Это разумно. — А что сказал профессор Снейп, когда ты сообщил, что собираешься умереть? — спросил Фред. — Гриндевальд сказал, что он тоже хочет тебя спасти. Гарри растерянно моргнул. Снейп не делился с ними своими идеями — он вообще никогда не говорил о своем отношении к нему. Конечно, многое было очевидно и из его поступков, но Гарри всё же считал, что профессор смирился с его судьбой. В конце концов, однажды он уже отпустил Гарри на смерть, когда позволил ему войти в лабиринт. Но было приятно думать, что Снейп хотел его спасти. Что он относился к Гарри так же, как и тот относился к нему. Гриндевальд назвал это игрой в отца и сына, и оно, возможно, действительно было таковым. Ремус тоже так думал. Снейп был главной родительской фигурой в жизни Гарри, и глупо было это отрицать. К нему Гарри бежал за помощью, за защитой — и лишь ему он мог доверить то, на что у других не хватило бы сил. Может, профессор и делал вид, будто всё это его тяготит, но на самом деле он был здесь, потому что Гарри его попросил. Он бы сделал для него всё. И для Драко тоже. — Мне надо проверить, как там Драко, — сказал Гарри. — Разумеется, — недовольно пробормотал Рон. — Ты всегда бежишь к нему. — Мне нужно поговорить с ним после того, что произошло, — Гарри прищурился. — Он мой парень. — Ага, и твой лучший друг, — Рон покачал головой и бросил взгляд на Гермиону. Та нахмурилась и коснулась его руки, словно пытаясь успокоить. — Ты всё время проводишь с ним. Мы говорим о важных вещах, а ты снова хочешь сбежать к своему Малфою! А как же мы? — А я не хочу говорить об этих вещах, — твердо произнес Гарри. — Я уже достаточно времени провел, обсуждая этот крестраж. С меня хватит на сегодня. — Почему ты не хочешь, чтобы мы придумали что-нибудь? Ты должен хотя бы попытаться! — Потому что единственный человек, который знает, как достать крестраж — это Волдеморт, и я очень сомневаюсь, что он захочет поделиться со мной этим секретом, — резко ответил Гарри. — Дамблдор пытался мне помочь и не смог. И я не хочу снова надеяться на то, чего не случится, понятно? Никто из вас не знает, каково это, поэтому не говорите мне, что я должен делать. Он развернулся, чтобы уйти, но Седрик вдруг схватил его за руку. — Ты не можешь просто сбежать. Рон прав — нам стоит… — Мне стоит проверить, как там Драко, — Гарри выдернул свое запястье из чужой хватки. — Гриндевальд и так жестоко с ним обошелся, а ты сделал всё только хуже. — Я просто хотел узнать, почему Волдеморт так мягко с ним обошелся. — А ты бы хотел, чтобы он его пытал? — разозлился Гарри. — Тебе самому это не кажется странным? И разве Гриндевальд не пытался нам намекнуть, что Малфой может встать на сторону Темного Лорда? — настаивал Седрик. — Он что-то скрывает от нас, все это видят, и… — Драко этого не сделает, — твердо сказал Гарри, прерывая его. — Оставь его в покое. Он развернулся и направился прочь, оставив возмущенных и растерянных друзей позади. Может, они ждали от него чего-то иного, но у Гарри больше не было ни сил, ни желания всё это обсуждать. Он просто поднялся наверх, игнорируя эту тяжелую, неприятную смесь чувств в груди — раздражение, боль и вина. Казалось, если он пробудет в гостиной еще хоть секунду, его начнет тошнить, и вся эта черная масса из переживаний полезет наружу. Гарри планировал запереться в комнате. Он подозревал, что обнаружит там Драко в компании матери и Снейпа, но те стояли в коридоре, около комнаты Нарциссы. Снейп плечом опирался о косяк и тихо что-то говорил. Они повернулись, услышав скрип половиц. — Гарри, — окликнула его Нарцисса. — Мне так жаль… — Мне тоже, — Гарри поджал губы, не отрывая взгляда от лица Снейпа. — Это были худшие переговоры в моей жизни, а ведь мне приходилось договариваться с Волдемортом. Снейп сухо усмехнулся. Нарцисса глянула на него растерянно, не зная, как она должна реагировать. Ее пальцы нервно теребили край рукава. Но Снейп не собирался ей помогать, он просто смотрел на Гарри внимательным, понимающим взглядом. Ему и не нужно было ничего говорить — Гарри и так всё знал. Даже те вещи, которые никогда не озвучивались между ними и которые Гриндевальд посмел вытащить на всеобщее обозрение. Гарри кивнул ему и отвернулся. Он вдруг резко ощутил себя обессиленным — возможно, ему стоило просто забраться в постель и лежать там до того самого дня, когда Волдеморт придет за ним. Отличный был план. Но он должен был продержаться еще немного ради Драко, которому тоже сильно досталось на этой встрече — и которого подозревали в ужасных вещах. Гарри стиснул зубы. Он постучал в дверь, прежде чем зайти в спальню. — Уходите, — раздался голос Малфоя. — Я умираю. — Это я, — сказал Гарри. Драко лежал на кровати, положив подушку на лицо. Он помолчал немного, а потом буркнул: — Уходи, я умираю. — Круто, я тоже, — Гарри запер за собой дверь и наложил на нее все запирающие чары. Он не хотел никого слышать и видеть. Может, только Драко — и это было вовсе не из-за того, что он был им одержим или что там себе напридумывал Рон. Просто они могли помолчать, лежа в обнимку и пялясь в темноту. Они понимали друг друга. Это не значило, что Гарри не любил Рона и Гермиону, просто это было другим — разве же он делал что-то плохое? Гарри сел на свою постель. Он ничего не говорил, просто разглядывал длинные ноги Малфоя. Тот полежал еще немного, а затем не выдержал и убрал подушку, тяжело вздохнув. — О чем говорили? — спросил он, повернув голову. Его волосы были растрепаны, а глаза покраснели, словно Драко успел немного поплакать. Гарри сочувственно поджал губы. — Сам подумай. — О том, какой ты мудак, что не рассказал всем о крестраже? — предположил Драко глухо. — И о том, какой Гриндевальд мудак, какой я мудак, какие все мы… — Да, суть ты уловил, — буркнул Гарри. — Восторг, — Драко снова накрыл лицо подушкой. — Тебе хотя бы не пришлось всё это выслушивать. — И что Диггори про меня наговорил? — голос Малфоя звучал глухо и неразборчиво. Его руки стиснули ткань наволочки. — Рассказал про то, как я продавал себя Темному Лорду? — Ты этого не делал, — Гарри запустил пальцы в волосы. Драко вдруг откинул подушку и резко сел на своей постели. Он опустил ноги на пол и уставился на Гарри столь пристальным взглядом, словно он пытался разглядеть что-то невероятно важное в его лице. Его губы нервно поджимались, а брови сходились на переносице. — С чего ты это взял? — прямо спросил Драко. — Ты мне сказал. — И ты не подумал, что я мог солгать тебе? Вдруг мне просто не хотелось упасть в твоих глазах, а на самом деле все эти месяцы я провел в постели Темного Лорда, пытаясь выторговать твое спасение? Гарри прикрыл глаза. — Мы с тобой это уже обсуждали. Зачем ты так говоришь? — Хочу понять, что ты думаешь, — безжалостно произнес Драко. — Ты ведь спрашивал Снейпа об этом. Значит, раньше ты думал, будто между мной и Темным Лордом может что-то произойти. И Диггори так думает. И все остальные. — Я просто хотел убедиться, что ты в порядке. — И тебе всё равно, если это правда? — Конечно, мне не всё равно! — взорвался Гарри. — Что ты хочешь от меня услышать? Я не собираюсь расспрашивать тебя! Даже если тебе есть, что скрывать. — А мне есть, что скрывать? Драко словно хотел расковырять эту рану, продолжить дело, начатое Гриндевальдом, и достать наружу всё самое болезненное и неприятное, что было между ними. Какой-то секрет скрывался за напряженным взглядом его серых глаз — правда о том времени, что он провел с Волдемортом. — Гриндевальд считает, что Волдеморт хочет вернуть тебя обратно, а ты бледнеешь каждый раз, когда разговор заходит о твоем плену, — сказал Гарри решительно. — Что-то произошло, и ты не хочешь об этом говорить. Но ты не обязан передо мной оправдываться. В конце концов, я бы тоже предпочел, чтобы ты не знал о крестраже. Поэтому у тебя есть полное право хранить свою тайну. Драко молча смотрел на него, напряженно думая о чем-то. — К тому же Снейп сказал, что у Волдеморта не встает, — мрачно добавил Гарри. — Я знать не хочу, откуда Снейп почерпнул эту информацию. — Я тоже, но меня радует сам факт. Они молча уставились друг на друга. Гарри понятия не имел, куда идет этот разговор. Конечно, он с ума сходил от волнения, не зная, что случилось с Драко, но он вовсе не лгал, когда говорил, что не станет выпытывать у него детали — он выпытает их у Снейпа рано или поздно. Если бы Гарри стал настаивать, Малфой бы только сильнее расстроился и решил, что Гарри ему не верит. Это было не так. Гарри верил ему, правда. Но всё же что-то произошло, пока Драко был в плену, и он хотел быть уверенным, что оно не станет преградой на их пути в самый неподходящий момент. — Я не понимаю, почему все решили, что дело в сексе, — вдруг сказал Драко. — Разве Темный Лорд похож на того, кто стал бы тратить свое время на подобное? — Он сам так сказал, — пробормотал Гарри. — Я знаю, что он хотел просто меня взбесить, но всё равно это… могло случиться. Он поджег Джинни лишь для того, чтобы причинить мне боль. И он знал, что я люблю тебя. Он бы захотел извратить это чувство. — Он хотел, — произнес Драко тихо. — Хотел, чтобы я был на его стороне и помог ему добраться до тебя. Но он бы не стал использовать для этого секс. Ведь есть способы намного лучше. Он чуть опустил подбородок, глядя из-под ресниц. Мурашки побежали по спине Гарри, и он вцепился в покрывало, не зная, откуда взялось это пугающее чувство. Словно ветер вдруг пронесся по комнате, оставив за собой холод и напряжение. Драко медленно склонил голову набок, соблазнительно приоткрывая шею. — Какие? — прошептал Гарри. Драко задумчиво поразглядывал его пару секунд, а затем вдруг поднялся. — Я расскажу тебе, — решил он. — Расскажу, что делал со мной Волдеморт. Хочешь это услышать? Гарри с ужасом наблюдал за тем, как Драко подбирается к нему. Тот подошел к нему очень близко и чуть наклонился вперед. Странное чувство отражалось на его лице — смесь отчаяния и опасения, упрямства и уязвимости. Черный шрам отчетливо выделялся на коже. — Только если ты хочешь мне рассказать, — прошептал он. — Не хочу, — признался Драко. — Потому что это совсем не то, что ты ждешь услышать. — И что же я жду? — Всякие ужасы, — Драко не опускал глаз. — Про пытки, изнасилования и тому подобное. Ты хочешь услышать о том, как он меня замучил и как мне страшно теперь произносить его имя. Чтобы ты меня пожалел и сказал, что это всё позади. Но этого не будет. Я не говорю тебе о том, что случилось, вовсе не потому, что я хочу пощадить твои чувства, а потому что не хочу, чтобы ты во мне разочаровался. Его взгляд был твердым, стальным — и почти безумным. — Так что случилось? — не выдержал Гарри. — Что он сделал? — Он обо мне заботился, — сказал Драко тихо. — Он обучал меня магии. Держал рядом с собой и никому не позволял приближаться ко мне. Рассказывал мне о магглах, о Второй Мировой войне, о Хогвартсе. И о тебе тоже — он много говорил о тебе, но часто это были довольно приятные вещи. О том, что ты сильный и волевой человек, что твой характер вместе с его крестражем могли бы стать могущественной силой, но Дамблдор использовал твою доброту и наивность в свою пользу. И когда Гриндевальд сказал обратить внимание на его палочку, я так и поступил, и Темный Лорд позволил мне взять ее однажды, чтобы исполнить сложное заклятие, — он запнулся, и его взгляд почти остекленел, словно Драко вспоминал что-то печальное, занимающее все его мысли. — Я проводил с ним каждый день с тех пор, как покинул Хогвартс. Он наблюдал за мной, а я — за ним. Мне нужно было понять, почему он это делает, почему он не убьет меня, чтобы наказать за предательство. Но потом я заметил кое-что. — Что? — сипло прошептал Гарри, не в силах пошевелиться. — Вы с ним похожи, — ответил Драко легко и просто, словно это было чем-то совершенно незначительным. — Были моменты, когда Темный Лорд смотрел на меня так же, как смотришь ты. Интонации голоса, движения, взгляд. Может, это потому что ты рос, имея в себе частицу его личности? Или потому что в те моменты, когда он захватывал тебя, ты влиял на него так же сильно, как и он на тебя? Гарри слушал всё это, глядя Малфою в глаза. Он и сам осознавал, каким тяжелым и неподвижным был его взгляд: каждое слово, которое произносил Драко, добавляло ему причин ненавидеть Волдеморта. Камнем ложилось на его уставшие плечи. Может, вся эта история звучала почти безобидно, безопасно, но Гарри насквозь видел лживый, подлый план, который Волдеморт выстраивал вокруг наивного Драко, подобно паутине. Они были совсем не похожи. Гарри не желал об этом думать. — Ты говорил, что он пытал тебя, — медленно произнес он. — Случалось, — Драко поджал губы. — И ты так легко об этом говоришь? — Разве ты не помнишь, кто и когда познакомил меня с Круциатусом? — Драко пожал плечами. Он наклонился вперед, кладя руки Гарри на плечи. Тот напрягся. — Меня это больше не пугает. Иногда я просто терял сознание, и тогда всё заканчивалось — это можно пережить, знаешь, можно… — его взгляд всё еще был направлен куда-то в пустоту, и оттого он казался почти безумным, пустым, чужим. — Меня гораздо сильнее пугает то, что Темный Лорд может сделать здесь. Он постучал по своему виску. Гарри проследил за его движением. — Не думай, будто я не понимаю, чего он пытался добиться, — произнес Драко. — Но мне становилось страшно, когда я чувствовал, как глубоко он может проникнуть в мои мысли. Оставить свой след там, где никого не должно быть. «Внутри и снаружи» — прозвучал голос Волдеморта в мыслях Гарри. Ему вдруг стало страшно. Он схватил Драко за талию, прижимая к себе и вынуждая почти упасть на свои колени. Тот послушно прижался к нему, и Гарри ткнулся носом в его ключицы. Драко сдавленно ахнул ему в волосы. — Что ты делаешь? — прошептал он. — Держу тебя, — пробормотал Гарри. — Разве тебя это не отвращает? — спросил Драко. — Ты волновался за меня, рисковал своей жизнью, а я был… в порядке. Темный Лорд хотел убить тебя, а я сидел и слушал его рассказы о магглах, и мне было… мне было интересно рядом с ним. Мне так… стыдно за это. — Ты был вовсе не в порядке, — возразил Гарри, прижимая его крепче. Он уставился в пространство за плечом Драко, пытаясь прожечь взглядом стену. Он прекрасно осознавал, какое зерно сомнений Волдеморт старался посадить в мысли Малфоя. Хотел использовать его, чтобы добраться до крестража — и у него получилось, ведь Драко донес до Гарри свой чудовищный план. Но почему Волдеморт это делал? Были варианты и проще. Или ему просто хотелось забрать у Гарри всё, что тот любил? Вырвать его сердце? Гарри собирался убить его лишь за то, что Волдеморт сумел заставить Драко усомниться в происходящем — и стать для него кем-то иным. Гарри со злостью стиснул в руках рубашку Драко. — Ты был бледным и худым, когда я встретил тебя в Косом переулке. И ты всё еще вздрагиваешь, когда кто-то упоминает Волдеморта — и никогда не зовешь его по имени. Совсем не похоже на человека, который ничего не пережил в плену. Он манипулировал твоими чувствами. Запугал тебя и обманул. Гарри чуть отстранился и ухватил его за подбородок, заставляя посмотреть на себя. — Ты выжил и остался цел, — сказал он твердо. — Это самое главное. Я не рад, что Волдеморт использовал тебя, но всё могло обернуться намного хуже. И лучше уж так, чем если бы мои опасения оправдались. Мы могли больше не встретиться. Ты мог погибнуть. Но сейчас мы здесь, и ему до нас не добраться. — Рано или поздно он доберется, — Малфой опустил взгляд. — И ты попытаешься умереть. — Это случится не сегодня. — Это вообще не случится, — произнес Драко. — Я не дам тебе этого сделать. У меня есть план, и ни Темный Лорд, ни Гриндевальд, ни даже ты сам не сможете мне помешать. — Драко… — Замолчи, — он прижал пальцы ко рту Гарри. Гарри убрал его руку, крепко сжимая в своей ладони.. — Он ни за что не пощадит меня, — сказал он, не позволяя Драко замять тему. — Волдеморт хочет убить меня за то унижение, которому я его подверг. Он просто использует тебя. — Это так, — Драко вдруг посмотрел Гарри прямо в глаза. — Но не он один может использовать других, чтобы добиться желаемого. Он сам сказал мне, что это прекрасный навык. Надеюсь, он будет гордиться, когда поймет, что я всё-таки слушал. — Я не хочу, чтобы Волдеморт тобой гордился, — раздраженно произнес Гарри. Он опустил руки на талию Драко, сжимая его так сильно, что это, наверное, было почти больно. Ревность вдруг наполнила его с небывалой силой: казалось, будто весь этот разговор она пряталась где-то на задворках сознания, оттененная злостью и жаждой мести, но затем разом вылезла наружу. Гарри не желал, чтобы Волдеморт действительно испытывал к Драко что-то хорошее — что-то настоящее, отличное от той сети лжи и притворства, в которую он пытался его запутать. Слова Малфоя о том, что порой он походил на Гарри, стали отдавать горечью. А если Драко был прав? В конце концов, иногда Гарри ощущал чувства Волдеморта, как свои собственные, впитывал его раздражение и гнев. Так не мог ли… — Я тебя ему не отдам, — прошипел он в шею Драко. Тот ахнул, когда хватка стала совсем уж невыносимой. Его руки уперлись в плечи Гарри, чуть отстраняя его. — Дурак, — фыркнул Драко тихо. — Ты меня совсем не слушал. — Неужели. — Я думал только о тебе, — он провел ладонями по шее Гарри, погладил челюсть и мягко обхватил его лицо. — Мне никогда не хотелось быть с кем-то другим. С самого детства я… Гарри потянулся и поцеловал его. Он поднял руку и запустил пальцы в белоснежные волосы Драко, сжимая мягкие пряди и не позволяя ему отодвинуться ни на дюйм. Он чувствовал, как Малфой вздрогнул, как прижался к нему и тихо вздохнул, вмиг становясь податливым. Его бедра раздвинулись, и Гарри вцепился в него лишь сильнее. Он постоянно хотел Драко — теперь, когда у него была возможность касаться его, раздевать и целовать, ему было сложно держать руки при себе. Но в этот миг желание обладать им показалось настолько сильным, что это почти пугало. Может, оно и правда походило на нечто темное и собственническое, но Гарри было всё равно, потому что это было его желание, потребность. То, что он услышал от Малфоя, лишь усугубило это чувство. Гарри оторвался от чужих губ и влажного языка, спустился на шею, цепляя нежную кожу зубами. Драко шептал ему в волосы разные нежности о том, как он его любит, как он никому не позволит причинить Гарри вред, как хочет его и как ему это нужно — чувствовать его рядом. Его язык заплетался, а руки цеплялись за одежду Гарри, пытаясь ее стянуть. На долю секунды Гарри подумал о ссоре, что осталась внизу, о важном решении, которое они должны принять — и откинул всё это прочь. — Ты хочешь?.. — прошептал он. — Да, — ответил Драко, даже не дослушав его вопроса. — А ты? — Конечно. — Даже после того, что ты услышал? — на миг сладкое чувство на его лице снова стало отдавать тревогой. — Особенно после того, что я услышал, — признался Гарри. — Потому что я не хочу, чтобы ты думал, будто Волдеморт может заставить меня любить тебя меньше. Драко судорожно кивнул, хотя маленькая складка меж его бровей никуда не исчезла. Но его энтузиазм вернулся. Гарри постарался собраться с мыслями. Он чувствовал свою ответственность, так как палочка была только у него, и Драко так откровенно ерзал на его коленях, что понять, чего он хотел, было несложно. Малфой ловко избавлял его от одежды. Он тихо вздыхал, когда Гарри оставлял следы на его коже — и не скупился на ответные метки. Когда он потянулся к своим брюкам, Гарри додумался, что запирающего было недостаточно: не хватало еще, чтобы их кто-то услышал. Он потянулся за палочкой, сжимая ее дрожащими пальцами: еще одно запирающее, заглушающее… Пожалуй, со стороны это показалось бы подозрительным, но Гарри было абсолютно всё равно, что о них подумают остальные. — Пусти, — тихо рассмеялся Драко. — Штаны надо как-то снять. — Угу, — Гарри ткнулся губами в ямку между его ключицами. Он отпустил Драко всего лишь на мгновение, а затем резко потянул обратно. Со своими джинсами он собирался справиться когда-нибудь потом, когда его внимание не будет захвачено чужим обнаженным телом. Драко забрался к нему на колени и тут же прикрыл глаза, смущаясь. Румянец спускался с его щек до самой груди. Его розовые соски затвердели, и Гарри сглотнул, борясь с желанием хвататься за все сразу. Его руки скользнули по чужим бедрам, крепко сжимая — крепче, чем следовало, если он хотел быть нежным. Но он не хотел. Он злился и ревновал — и боялся. Гарри знал, что нужно делать. Он не мог выпустить Драко из своих рук, поэтому масло — или скорее нечто его напоминающее, потому что он очень плохо трансфигурировал, когда у него на коленях сидел его обнаженный парень — стекло прямо на тумбочку, пачкая учебник, который там валялся. Гарри же говорил, что учеба ему совершенно не нужна! Он вымазал в масле всю руку; Драко вздрогнул всем телом, когда прохладные пальцы коснулись его кожи. — Просто сделай это, — шепнул Драко. — Мне не будет больно. — С чего ты взял? — Сам подумай, — Драко поцеловал его в щеку. Его губы скользнули по скуле, к уху, а затем вниз. Он покрывал поцелуями шею Гарри, прижимаясь к нему. Ему не нужно было много времени, чтобы возбудиться, и его член потирался о живот Гарри. — Боже, — Гарри прижался носом к его плечу. — И как ты?.. — Пальцами, — смущенно шепнул Драко. — Я хотел попробовать это с тобой, но ты же такой глупый у меня, ты бы не додумался всё проверить. А я хотел, чтобы у нас получилось. Ты ведь знаешь, какие заклинания нам нужны? — Да. Гарри тоже хотел, чтобы у них получилось. Честно говоря, он мог кончить только от одной мысли, что Драко проникал в себя — это уже казалось ему чем-то невероятно будоражащим, и он почти не мог представить, каково было бы оказаться внутри него. Его член болезненно упирался в ширинку, и Гарри сложно было думать хоть о чём-то другом. Он помнил заклинания и знал, что нужно делать. Но его сердце колотилось, как безумное, а поцелуи, которыми он пытался отвлечь Драко, становились все беспорядочней. Гарри решительно сжал его задницу, притягивая к себе и бессовестно пачкая Драко наколдованным маслом, а затем скользнул пальцами к его входу. Малфой мгновенно напрягся, но заставил себя расслабиться. Он ткнулся Гарри в шею, стиснул его плечи руками, словно настраиваясь на нечто ужасное и болезненное. Он всё-таки боялся. Гарри касался его так осторожно, как только мог. Кольцо мышц под его пальцами было упругим, но податливым. Внутри Драко был тугим и горячим, и Гарри не мог даже представить, насколько приятно было бы ощутить всё это внизу — и насколько мало у него было шансов продержаться хоть сколько-нибудь долго. Было непохоже, что Драко получал от этого хоть какое-то удовольствие — хотя ему всегда нравилось получать желаемое и потворствовать своему упрямству. Но Гарри хотел, чтобы ему нравилось, просто не был уверен, как этого добиться. Он старался быть нежным, ориентироваться на чужие реакции — он даже будто бы забыл о своем собственном возбуждении. Драко, правда, ему мало помогал: он ерзал, вздрагивал и горячо дышал ему на ухо. — Давай попробуем, — шепнул он. — С ума сошел, — Гарри чувствовал, как туго тот сжимал его пальцы. — Мне не больно, — Драко чуть отстранился и потянулся к его лицу. Он поцеловал Гарри в губы, в щеку, в подбородок — просто беспорядочно оставлял поцелуи на его коже, попутно нашептывая: — Я так давно этого хотел. Он надавил Гарри на плечи, заставляя опуститься на кровать. Откинул его руки и сам потянулся к молнии на чужих джинсах, пытаясь сдернуть их. Гарри пришлось ему помогать, отвлекая поцелуями. Он был абсолютно уверен, что им стоило немного притормозить, но каждый раз, когда дело доходило до секса, Драко становился таким жадным и решительным, что Гарри не находил в себе сил перечить ему. Малфой ведь говорил ему, как много для него значит их близость, и теперь, когда Гарри знал правду о его заточении у Волдеморта, эта нужда становилась намного понятнее. Но Гарри бы не хотел, чтобы Драко занимался с ним сексом, стараясь забыться в этом чувстве — в конце концов, это было то, что они оба испытывали впервые. Гарри укусил Драко в плечо — сильнее, чем следовало, но так, чтобы тот вернулся мыслями к нему. Малфой простонал и в отместку прихватил зубами его сосок. Гарри зашипел и цапнул его снова. Они возились, потираясь друг о друга и оставляя следы, пока Драко не избавил его от джинс. Он обхватил член Гарри ладонью, и тот тут же замер. Все его мысли устремились к ощущению теплой ладони, уверенно сжимающей его. Гарри скользнул взглядом по чужой шее, острым ключицам, напряженным соскам. — Надо медленно, — пробормотал Драко, наблюдая за его лицом. Он чуть пододвинулся вперед. Гарри вцепился в его бедра и сглотнул, стараясь хоть немного отвлечься, чтобы не кончить за пару секунд. Драко наклонился к нему, такой взбудораженный и дьявольски очаровательный — нечто совершенно иное вдруг появилось в его лице. Нечто жадное, почти мрачное. Гарри не удержался и потянулся к его губам. Он забыл обо всём, что произошло этим днем, обо всём, что находилось за стенами их комнаты. Драко смазано поцеловал его в ответ. Он завел руку за спину. Гарри чувствовал лишь давление, медленное и горячее. Между бровей Драко залегла складка, рот приоткрылся. Он медленно подавался бедрами назад, чуть покачиваясь, и Гарри до синяков цеплялся за его ноги, стараясь не двигаться. — Тебе больно? — прошептал он. — Терпимо, — пробормотал Драко. — Просто немного странно… — Тебе надо привыкнуть. — Нормально, — Драко упрямо стиснул зубы и нахмурился. Он резко подался назад. Гарри ахнул: тугое скольжение по его члену и почти болезненное сжатие заставили дрожь пробежать по его телу. Он невольно толкнулся навстречу, чтобы повторить это чувство, и Драко застонал сквозь зубы. Он просто лег на Гарри сверху, прижавшись к его груди, и спрятал лицо на его плече. Его ноги дрожали. — Давай, — он шевельнул бедрами. Сейчас Гарри сделал бы всё, о чем Драко бы его ни попросил. Он начал двигаться, чуть вскидывая бедра — и это было лучшим чувством, что он когда-либо испытывал. Он мог ощущать, как влажное, узкое кольцо мышц скользит по его члену, сжимая плоть и словно не желая выпускать ее. Драко на нем был напряженным, капли пота собирались на его коже — он тяжело дышал и вздрагивал каждый раз, когда Гарри глубже проникал в него. — Тебе нравится? — Гарри скользнул губами по соленой коже около его уха. Драко пробормотал что-то несвязное. Это было тревожным знаком. Гарри замер, прижимая его к себе. Он медленно вышел из него и повернулся на бок, заставляя Драко откинуться на подушку. Тот всё еще держал глаза закрытыми, по его напряженному лицу не трудно было догадаться, что он не получал особого удовольствия. Его ресницы затрепетали, когда он всё же решился посмотреть на Гарри — тому пришлось сглотнуть, чтобы прогнать волну совершенно неуместного, дикого возбуждения из-за его уязвимого, болезненного вида. Драко лежал перед ним, обнаженный и покрасневший, с блестящими от сдерживаемых слез глазами и искусанными губами — он казался безгранично привлекательным, и одна только мысль, что Гарри мог снова оказаться внутри него, сводила с ума. Драко упрямо нахмурился, пытаясь отвернуться, но Гарри успел ухватить его за подбородок. — Всё должно быть не так, — решил он. — Терпимо, — пробормотал Драко. — Мне нужно еще несколько минут… Всё его возбуждение ушло. Ему было просто больно и странно, вот и всё. — Нам вовсе не обязательно делать это, — сказал Гарри, прогоняя все эгоистичные потребности, что Драко в нем разбудил. — Нет, я хочу именно так, — сказал Малфой упрямо. — Ведь мы никогда этим не занимались. И я хочу, чтобы у нас с тобой всё было впервые, чтобы я точно знал, что мы… — Что? — Принадлежим друг другу, наверное, — Драко опустил взгляд. Он растерянно провел рукой по груди Гарри, вырисовывая какой-то неясный узор. Гарри хотел что-нибудь сказать — уверить, что ничто между ними не изменится, если они сделают всё иначе. Но Драко так хотел попробовать, а Гарри так хотел кончить, будучи внутри него, что нужно было хоть что-то придумать. Немного его расслабить, найти способ сделать всё это приятным. Гарри растерянно обдумывал, какие заклинания должны были ему помочь, но ничего не мог вспомнить. В конце концов, он просто уложил Драко на спину и раздвинул его ноги. Тот издал смущенный звук и прикрыл лицо рукой. Его бедра чуть дрожали, но он не пытался их свести — Гарри мог видеть, каким влажным был его живот, как чуть пульсировал его покрасневший анус. Он изо всех сил боролся с желанием опустить руку и просто потрогать себя, глядя на эту развратную картину. Но вместо этого он наклонился и поцеловал Драко в живот. Он кое-как дотянулся до масла, которое теперь должно было испачкать абсолютно всё в этой комнате, и снова ввел пальцы внутри. Всего два — медленно и осторожно, стараясь найти способ доставить Драко удовольствие. Он чуть разводил пальцы в стороны, скользя от опухшего входа чуть дальше. Хлюпающие звуки из-за масла делали все только сложнее для его самообладания. Но зато Драко стал дышать чуть быстрее, и вздохи, срывающиеся с его губ, звучали обнадеживающе. Гарри целовал его, пока не спустился совсем низко. Может, у него и не было никаких представлений о том, что он делает, но зато была отличная мотивация. Он лизнул головку члена Драко, и тот тут же взвился, вскинув бедра и громко ахнув. Его руки вцепились в волосы Гарри, пытаясь то ли оттолкнуть его, то ли не дать отодвинуться. Это был хороший знак. Гарри облизывал его и посасывал, стараясь не брать глубоко и продолжая двигать пальцами. Он ловил языком чужой вкус, и его мысли становились всё расплывчатей — ему было хорошо просто от осознания, что Драко стонал и ерзал под его прикосновениями, разводил свои бедра и подавался ему навстречу. — Да, — выдохнул Драко. — Гарри, иди сюда, иди сюда… Гарри оторвался от него и резко вытащил пальцы, вызвав протяжный, почти разочарованный стон. Он навалился на Драко, и тот тут же обхватил его руками, крепко поцеловав. Он словно и не думал о том, что делает, просто жадно вылизывал рот Гарри, пытаясь прижаться к нему ближе. Он нетерпеливо толкнулся бедрами ему навстречу, и Гарри опустил руку, обхватив свой член ладонью и чуть сжав. Первое проникновение было таким же ошеломляющим. Драко сразу напрягся, но это не было похоже на первую попытку. Он целовал Гарри, смазано и растерянно, и его член, зажатый меж их животами, всё еще был твердым. Гарри несколько раз толкнулся вперед, пытаясь найти тот угол, который бы доставлял Драко удовольствие. И когда Малфой вдруг ахнул под ним, вцепившись ногтями в его плечи, Гарри удовлетворенно улыбнулся прямо в поцелуй. Ему было хорошо — так хорошо, как не было никогда в жизни. Гарри хотелось одновременно и вбиваться быстрее, гонясь за этим восхитительным чувством, и чуть притормозить, чтобы ощущать, как влажно и неохотно чужая плоть выпускает его. Он мог бы заниматься этим вечно. Каждый день, каждый час. Гарри хватал Драко за бедра, стараясь толкнуться глубже, проникнуть в него так, чтобы у того не осталось никаких сомнений насчет того, кому он действительно принадлежал. Гарри не собирался уступать его ни страхам, ни чему-нибудь иному. Он целовал его шею, посасывая влажную от пота кожу, трогал соски и иногда опускал руку к его члену, чтобы убедиться, что Драко тоже уже близко. Гарри не мог продержаться долго, и он просто хотел, чтобы Малфой кончил раньше него. Он принялся ласкать его так, как Драко нравилось больше всего — теперь Гарри хорошо знал, как это правильно делать. Сжимать ствол, гладить пальцем головку. Шептать что-нибудь на ухо, потому что Драко любил слышать нежности и ощущать чужую ревность. — Драко, — Гарри царапнул зубами истерзанное место на его шее. — Да, — выдохнул тот. Он откинул голову назад и уперся одной рукой в изголовье. Он несколько раз толкнулся Гарри навстречу, приподняв свои бедра и застонав — громко и порочно. Он кончил себе на живот, сжавшись так сильно, что Гарри смог продержаться лишь на пару секунд дольше. Несколько мгновений он просто пребывал в этом блаженном чувстве. Все мышцы в его теле вдруг разом расслабились, и Гарри просто рухнул на Драко сверху, придавливая его к постели и тяжело дыша ему на ухо. Он не хотел шевелиться. Не хотел даже думать. Какое-то время они просто лежали в тишине. Драко рассеянно поглаживал Гарри по плечу, а тот просто жался к нему, мечтая никогда в жизни не покидать этой постели. Пальцы на его ногах приятно поджимались, а где-то внизу живота собиралось тепло, пока еще слабое и полное нежности, но готовое превратиться в новую волну желания. Гарри хотел еще. Он прижался губами к плечу Драко, чуть поерзал. Тот тихо вздохнул и обхватил его руками, прижимая к себе и смазано целуя в макушку. — Я хочу еще, — прошептал Гарри. — Не сомневаюсь, — хмыкнул Драко. — Я так давно думал об этом. Гарри улыбнулся. Он чуть сполз в сторону, чтобы не давить на Драко своим весом, и удобно устроил голову на его плече. Пот остывал на голой коже, но Гарри не желал избавляться от этого чувства — от доказательства того, как близки они были. — Ты много о таком думаешь, — пробормотал он растерянно. — А ты нет? — Обычно мне страшно, что я причиню тебе боль, — признался Гарри. — Может, мне бы понравилось, если бы ты причинил мне немного боли? — спросил Драко тихо и неожиданно серьезно. Его руки крепче стиснули плечи Гарри, когда тот пошевелился и чуть приподнялся. Лицо Драко всё еще покрывал румянец, глаза блестели, а губы казались припухшими. Он выглядел слишком расслабленно — развратно, — для того, чтобы вести серьезные разговоры. Гарри не был уверен в том, что в эту секунду он бы не согласился на всё, что Малфой бы ему предложил. — Правда? — растерянно спросил он. — Я же говорил тебе, — Драко чуть запрокинул голову. — Когда ты делаешь что-то такое, мы словно становимся ближе, разве нет? — И ты чувствуешь, что принадлежишь мне, — тихо повторил Гарри его слова. — А ты — мне, — Драко посмотрел ему прямо в глаза. — Разве нет? — Такой был уговор, — Гарри улыбнулся. — Значит, — Драко чуть повернулся, нависая над ним, — и это тоже мое? Его палец коснулся груди Гарри. Тот на секунду подумал, что речь идет о его сердце, которое, несомненно, принадлежало только Драко, но затем смысл дошел до него. Теплая нега мгновенно отступила: Гарри бы отодвинулся, но ласковый взгляд серых глаз пригвоздил его к месту. Драко смотрел на него с любовью и нежностью, такой безграничной заботой, что сложно было допустить даже мысль о крестраже. Гарри положил ладони на его пальцы и чуть сжал. — Хочешь снова об этом поговорить? — прямо спросил он. Драко покачал головой. — Разве я не прав? — он прижался к Гарри. — Ты весь мой. Значит, и душа твоя тоже. — И что ты будешь с ней делать? — Хранить и оберегать, — Драко улыбнулся и прижался губами к шраму Гарри. — Я никому тебя не отдам, понятно? Ты пообещал быть моим, значит, так и будет. Я уже всё придумал. Тебе нужно лишь воздержаться от глупостей и быть рядом со мной. Гарри сглотнул. Он просто не мог перечить ему сейчас — в момент, когда бедро Драко скользило вдоль его ноги, когда он прижимался всё ближе. Им не нужно было много времени, чтобы возбудиться снова, и Малфой пользовался этим, чтобы заставить мысли Гарри плыть. Хотелось просто кивать и соглашаться, надеясь заслужить награду за послушание. — Что бы ты ни придумал, они уже об этом знают, — проговорил Гарри, цепляясь за остатки своего самообладания. — Они могут видеть твои мысли. Драко вдруг усмехнулся. — Хорошо, что на моей стороне есть человек, чьи мысли не так-то просто прочитать.