Вперед в прошлое

Если встретите ошибки, исправьте их, пожалуйста, В ПБ:) Всё вокруг было таким белым, таким наивно чистым, что Гарри мысленно умилился, чуть приоткрыв глаза. Ему в нос ударил горький запах настойки, а в поле зрения попали яркий гриффиндорский шарфик и светлая макушка, покоящаяся на соседней кoйкe. Гарри застонал и медленно приподнялся над пocтелью, нашаривая на столике очки. Надев их, он огляделся, чувствуя, как побаливают глаза. Рядом спал Рон, громко посапывая, подложив ладонь под щёку. Свет из больших окон заливал больничное крыло, играя бликами на лицах пациентов. Кровать Гермионы была пуста. Идиллическая тишина ничуть не напоминала ту тишину, что захватила Гарри в страшном зале. Хотя это, наверно, из-за того, что к солидарному молчанию спящих примешивался лёгкий звон замка и далёкие, задорные голоса учеников. Гарри улыбнулся: он бы хотел, чтобы этот светлый момент длился вечно. Но это было невозможно. Гарри обернулся и тут же наткнулся на красное пятно, принятое им за гриффиндорский шарфик. Но откуда взяться их шaрфy на кровати Дрaкo Малфоя? Кровь стекала по щеке слизеринца из злополучного пореза, заливая его шею и светлые пряди, покоящиеся на пoдушкe. Гарри икнул и моментально соскочил с кровати, запутавшись в одеяле. Он подбежал к Малфою, с ужасом глядя в его бледное, почти меловое лицо и чёрные тени, залёгшие под глазами. — Рон! — крикнул он, стягивая со слизеринца одеяло. Друг проснулся, лениво что-то пробормотал и махнул рукой. Гарри закричал снова, чувствуя, как холод поднимается в его животе. — Рон! — Ну чего ты орёшь, Гарри? — сонно спросил мальчик, приподнимая голову над подушкой. Он тут же моментально проснулся, увидев выражение лица Гарри, и чуть не свалился с кровати, пытаясь поскорей оказаться рядом. — Рон, быстрее, помоги мне, — Гарри со всей силы дёрнул полы пижамы Малфоя. Пуговицы полетели во все стороны, а Рон тихо крякнул. Кровь запеклась на шее слизеринца, тонкие струйки стекали на острые ключицы. — Мерлин... Его порез не зажил, — Рон опасливо отошёл в сторону. — Он мёртв? — Нет, — Гарри аккуратно коснулся шеи Малфоя, чувствуя, как слабо бьётся жизнь под его пальцами. — Рон, позови Помфри. И Снейпа. Он знает, что делать. — А, — друг сделал шаг назад, а потом вдруг замер. Его губы скривились. — Гарри, может быть... ну... ты говорил... — Что? — Гарри посмотрел на друга, отходя подальше от окровавленного тела. На его пальцах остались красные следы, которые почему-то вызвали прилив тошноты. — Ты говорил, что это из-за Малфоя слуги Сам-Знаешь-Кого пробрались в замок, а Дамблдор погиб, — Рон стиснул кулаки. Солнце заиграло в его спутанных пocле сна волосах, и Гарри почему-то увидел в нём отчаянную решимость. — Может, будет лучше, если он... ну... немножко умрёт? Гарри опешил. Он перевёл взгляд на беспомощного Малфоя, погибающего от потери крови. Он не испытывал к нему симпатии, но он помнил... благодарность? Может, в его видении Драко совершал ужасные вещи, но сейчас он был просто раненым ребенком. Раненным из-за того, что он пришёл Гарри на помощь. — Он не убил Дамблдора и не выдал нас в Малфой-Мэноре. Драко не заслуживает такой смерти, — твёрдо сказал Гарри. — Хорошо, — Рон заметно порозовел. Гарри подумал, что друг сам до ужаса боялся равнодушно оставить Малфоя умирать, но не мог не думать об этом. Он кинулся к дверям прямо в своей смешной пижаме, но бежать никуда не пришлось. Гарри с облегчением увидел хмурого Снейпа, презрительно оглядывающего врезавшегося в него Рона. Его тяжёлый взгляд скользнул по дурацкой пижаме, следу на щеке и копне спутанных волос, похожих на взрыв. — Для больного вы бегаете слишком быстро, мистер Уизли, — Снейп поджал губы и обошёл гриффиндорца, приближаясь к Гарри. Кажется, он хотел его отчитать, потому что крылья длинного носа гневно раздувались, и брови были сведены на переносице, но он остановился в шаге от мальчика. Профессор сразу заметил кровь на груди Малфоя, и его глаза чуточку расширились. «От страха», — понял Гарри и послушно отошёл в сторону. Он стоял и смотрел, как профессор зелий, чертыхаясь, бормочет заклинания. Рон шепнул, что позовёт мадам Помфри, и спешно ретировался, боясь находиться в такой пугающе напряжённой атмосфере. Стоило его голым пяткам сверкнуть в дверях, как Снейп гневно обернулся. — Что за заклятие, Поттер? — жёстко выговаривая каждую букву, спросил профессор. — Разве вы не обещали уберечь Драко Малфоя? — Я... — Гарри запнулся. Он почувствовал вину, но тут же молча себя укорил. Он не мог ничего сделать. Малфой сам вернулся, а потом на них напали пауки. — Он сам пришёл. Не знаю, в прошлый раз он убежал. Что-то не так, профессор. Со временем. Вещи меняются! — А заклятие? Откуда этот порез? — Снейп провёл палочкой по щеке Малфоя, покрывая длинную царапину едва заметной белой сетью, вмиг впитавшейся в кожу. — Он уже пришёл с ним. Может быть, его накрыло осколком заклинания, — Гарри аккуратно присел на край своей постели, неотрывно глядя в бледное лицо Малфоя. — Да, точно. Мы с Квирреллом произнесли заклинания одновременно, возможно, его зацепило. — Мы поговорим о Квиррелле позже, Поттер. Что вы использовали? — Церго. А Квиррелл... Аваду Кедавру, — Гарри потупил взгляд, не выдерживая взора профессора. Снейп что-то зашипел себе под нос и принялся колдовать. Гарри молчал, разглядывая солнечных зайчиков на полу. Сегодня ему предстоит разговор с Дамблдором, ещё нужно спросить Снейпа о зелье, поговорить с Роном и Гермионой... Гарри почти пожалел, что вылез из кровати, а не прикидывался весь день спящим. Хотя, судя по тому, с каким настроем Снейп пришёл в больничное крыло, Гарри бы грубо сбросили с постели и утащили в кабинет. Прибежал Рон, а за ним мадам Помфри. Целительница охнула, но профессор зелий резко оборвал её причитания. — Я сделаю всё сам, — никто не рискнул ему противоречить. Гарри и Рон переоделись в мантии, уже собираясь сбежать от гнева профессора, но Помфри заставила их остаться и выпить по целому стакану Укрепляющего зелья. Оно было отвратительным на вкус. Гарри едва не вывернуло. А Рон сжульничал, вылив половину в вазочку с цвeтaми. — Поттер, останьтесь. Уизли, возвращайтесь в башню Гриффиндора, — Снейп даже не обернулся, но что-то ледяное в его голосе заставило Гарри примёрзнуть к полу, а Рону скорчить страдательную мину, сочувственно посмотреть на Гарри и покинуть больничное крыло. «Зато нога больше не болит», — подумал Гарри, возвращаясь на свою койку. Снейп почти закончил: щёки Малфоя порозовели, а порез перестал кровоточить. Гарри смотрел на его тяжело вздымающуюся грудь, думая о том, как легко можно убить одного из них. Крошечного пореза достаточно. — Почему рана не зажила? — спросил Гарри, чтобы хоть как-то разрядить тянущееся молчание. Снейп поднялся, держа спину неестественно прямо, и в его руках мелькнул крошечный пузырёк. — Убивающее заклятие соединилось с заклятием Ломаной Кости, и их осколок задел Драко Малфоя. Шрам от этого пореза никогда не исчезнет, как и, — Снейп сделал шаг вперёд и его палец прижался ко лбу Гарри, — этот шрам. — Ему будет чем гордиться, — выплюнул Гарри и отвёл взгляд от бледной кожи Малфоя. — Но теперь я хочу кое-что у вас спросить. Что за зелье вы мне дали? — О, Поттер, это чудесное зелье. Сложнейшее зелье. Некоторые называют его Зельем Выхода, — Снейп и правда любил свои снадобья. В его голосе слышались проблески восхищения и нежности. — Если выпить его, то можно найти выход из самой безысходной ситуации. — Так его надо пить, — скептически потянул Гарри. Он залез на свою койку и мотал ногами, прислушиваясь к шуму замка. Ученики копошились в нём, словно полчища муравьёв, шумели, создавая уютный беспорядок в сказочной громаде. Как же Гарри нравился этот родной звук Хогвартса, от которого сердце согревалось щемящей нежностью. — А что сделали вы? — спросил Снейп. Он скрестил руки на груди, взирая на Гарри сверху вниз. В его лице было что-то, чего Гарри никак не мог прочесть. — Разбил, — ответил он, ухмыльнувшись. — И в лесу появилась дверь. Нам пришлось зайти в неё. За ней оказался... зал, но для всех он был разным. — Откуда вы знаете? — Думаю, мы ходили там вместе, но не видели друг друга. Я наткнулся на Малфоя, и он писал у меня на руке. Там был... дух. Он, наверно, хранитель этого места. Правда? — Думаю, вы правы, Поттер, — Снейп отошёл к окну, тяжёлым взором глядя на тёплый пейзаж. Гарри тоже посмотрел, но ему был виден лишь кусочек лазурного неба. Погода улучшилась, значит, скоро назначат квиддичный матч. Гарри вдруг до ужаса захотелось летать, подниматься всё выше и выше, чувствуя сопротивление воздуха. Он перевёл взгляд на профессора, разглядывая его напряжённую спину и полы чёрной мантии. Один рукав был закатан, а второй — привычно опущен. Метка — вспомнил Гарри. Ему захотелось посмотреть на неё, но в то же время мысль о чёрном черепе со змеёй во рту вызывала в нём тошноту. — Это одно из самых таинственных зелий. Сварить его очень непросто, и по сути оно немного напоминает Феликс Фелицис. Считается, что оно сталкивает нас с теми, кто повлиял на нас больше всего. — И кого бы увидели вы? — спросил Гарри, чувствуя, как перехватывает дыхание. Он не был уверен, что ему нравится погружаться в характер профессора, узнавать его тайны, но это, несомненно, завораживало. Гарри помнил и другого Снейпа, который никогда не стоял бы у окна в больничном крыле и не разговаривал бы с ним, который каждым словом и действием показывал свою ненависть и презрение. Можно ли любить и ненавидеть одновременно? Гарри смутился и отвернулся, принявшись с удвоенным рвением разглядывать забытую кем-то книгу на столике. На обложке было написано: «Хогвартс. Вековые тайны». — Я думаю, вы знаете, Поттер, — тихо сказал Снейп. Гарри видел, как профессор невзначай коснулся своего спущенного рукава. — Он посетил вас, правда? — Не совсем он. Том Реддл, — Гарри поёжился. Он вспомнил красивое лицо совсем юного мальчика, глаза которого становились почти чёрными от следа вечности, затерявшейся в ней. Чтобы нарушить тягостную паузу, Гарри спросил: — Квиррелла нашли? Малфой вдруг застонал, дёрнулся под одеялом и снова затих. Гарри обеспокоенно посмотрел на него, но тот больше не двигался. — Вашими стараниями, Поттер, мы потеряли его. Зато нашли мёртвых акромантулов. — Хагрид, наверно, обрыдался, — Гарри пожалел бы друга, но он никак не мог соболезновать смертям плотоядных пауков, пытавшихся сожрать его друзей. — Тут вы правы, — Снейп усмехнулся, но тут же одёрнул себя. Его лицо ожесточилось, а желтоватая кожа туго обтянула напрягшиеся скулы. — Хватит. Сегодня, после ужина, вы должны прийти в кабинет дирeктoрa. Снейп спешно покинул больничное крыло, так и не попрощавшись ни с Гарри, ни со своим драгоценным Малфоем. Гарри почувствовал крошечное торжество и крошечную злость. Он хотел спросить у профессора про Лили, но вдруг понял, что сейчас не хочет знать ответ. Гарри вздохнул и покинул больничное крыло вслед за профессором зелий.

***

— Помните, я вам однажды сказал, чтобы мы забыли о спокойной жизни? — спросил Рон, гипнотизируя взглядом сосиску. Гарри нашёл друзей в Большом зале. Гермиона сказала, что решила не пропускать уроки, поэтому встала пораньше. А Рон самозабвенно прогулял всё, отсиживаясь в гостиной Гриффиндора. Он застал их, когда подруга отчитывала Уизли за отсутствие ответственности, и тем самым спас его от праведного гнева. — Помню, — Гарри кровожадно разорвал на две части куриную котлету. Он мельком оглядел стол преподавателей, но там не было ни Дамблдора, ни Снейпа, ни профессора МакГонагалл, ни Хагрида. Наверно, они прочёсывали Запретный лес сейчас. — Хочу внести правки, — Рон откусил половинку сосиски и продолжил с набитым ртом. — Судя по всему, мы вообще никогда не узнаем о спокойной жизни. Гарри ничего не ответил. Он мечтал о спокойной жизни каждую минуту, но его мечты постоянно рушились, подвластные жестоким рукам Тёмного Лорда. Они вернулись в башню и до самого ужина пытались расслабиться. Гермиона читала, Гарри наскоро написал эссе и принялся разыгрывать с Роном шахматную партию. Они не говорили о случившемся, но оно всё равно висело в воздухе. Наконец, Гарри не выдержал и прямо спросил у друзей: — Что за залы были у вас? — он понизил голос, чтобы Дин и Симус, сидевшие рядом, не услышали. У Дина в руках был пушистый розовый шар, из которого он сосредоточенно выдёргивал перья. Гермиона опустила вмиг погрустневший взгляд. — Это была библиотека. Огромная, — голос подруги дрогнул, словно мечась между восхищением и испугом. — Только книги были пустые. Я долго бродила там, пока не нашла записку. А потом пришёл... Дамблдор. — Он повлиял на твою судьбу? — подивился Гарри. Он вдруг понял, какой бестактный вопрос задал, но вернуть свои слова обратно он не мог. Гермиона горько на него посмотрела: — Я же из семьи магглов. Иногда я думаю о том, как бы жила, если бы не попала в Хогвартс. Я помню, как радовалась, когда получила письмо от Дамблдора! Мои родители не поверили, но, когда к нам пришли из Министерства... Вы знаете, что Дамблдор лично пишет письма в семьи магглорождённых? — Гермиона закрыла лицо руками. Книга соскользнула с её колен и с громким стуком упала на пол. Гарри чувствовал себя хуже некуда, он неловко обнял подругу за плечи, поглаживая по спине. Рон смотрел на них круглыми глазами, а потом участливо похлопал Гермиону по коленке. — Я понимаю, прости. Я же тоже жил с магглами, — Гарри улыбнулся. Гермиона кивнула, и её волосы приятно защекотали щёку Гарри. Мальчик внезапно вспомнил о Джинни, с которой они так же сидели на берегу озера. Сейчас было не время думать о девушке, но Гарри не мог не позволить себе секунду воспоминаний. — А ты, Рон? — спросила Гермиона. — Что было у тебя? — Зал Наград, как у нас в замке, — Рон вдруг помрачнел, и его взгляд метнулся к камину. — Только все кубки были за стеклом. Гарри задумался. Он припомнил их записки, хранящиеся у него в тайничке. Чего ты достигнешь? Теперь ясно, почему Рон бродил по залу с кубками. Ведь он сам ему когда-то говорил, что жить с пятью старшими братьями очень тяжело. Все Уизли добились определённых успехов, и родители ждали того же от младшего сына, не замечавшего в себе никаких особых талантов. А на четвёртом курсе Рон не смог удержать свою зависть и отвернулся от него. Гарри болезненно переживал даже воспоминания об этом, но он мог понять друга: четыре года Рон оставался в его тени. Но Гарри казалось, что Рон добился чего-то более важного, чем значок старосты, хорошие отметки или всеобщее одобрение. Он добился смелости и верности, и, пока Перси Уизли зубрил уроки, а Фред и Джордж придумывали новые конфеты, Рон бок о бок с Гермионой и Гарри сражался с самым могущественным из Тёмных волшебников. А Малфой? Кем ты станешь? Драко в своём зеркальном зале казался ему чертовски одиноким. Гарри никогда не думал об этом, но сейчас ему почему-то пришла в голову мысль, что Малфой мог с самого начала... пытаться? Ведь он смог помочь им, Гарри отчётливо помнил его вытянутое лицо, снедаемое внутренним противоречием. Малфой не выдал его, даже когда Беллатриса стояла за спиной, и одно его слово могло окончить вoйну в пользу Волдеморта. Может быть, Малфой хотел стать другим, а Гарри просто не заметил? Кому ты веришь? Гарри не очень понимал, как это относится к Гермионе. Он собирался поразмыслить об этом, но в этот момент в окно кто-то поскрёбся. Лаванда, сидящая вместе с Парвати, удивлённо приоткрыла раму, и в комнату залетел феникс. Он был большим, и его крылья смели на пол листочки и перья, лежавшие на столе. Бросив Гарри конверт, он дружелюбно вскрикнул и скрылся в вечерних сумерках. — Ого, — выдавил из себя Симус. Он заворожено смотрел вслед удаляющемуся огненному пятну. — Ого. — От кого это, Гарри? — любопытно спросил Невилл. Его бабушка тоже иногда использовала нестандартных птиц: однажды миссис Долгопупс прислала Невиллу Кричалку вместе с облезшим грифом. Птица начала таскать еду со стола, и её пришлось прогонять заклятиями. — От Дамблдора, — Гарри повернулся к друзьям. — Он просит меня прийти. — Тогда иди, — Рон обеспокоенно завертел головой. — Думаю, он отпустит тебя на ужин, но, если что, я принесу тебе парочку бутербродов. — Спасибо, — поблагодарил Гарри, поднимаясь с дивана. Дамблдор просил его принести мантию-невидимку. Гарри шёл по Хогвартсу и никак не мог отделаться от ощущения, что нечто грядёт. Предчувствие занимало все его мысли. Некоторые ученики здоровались с Гарри, а на привычные шепотки он не обращал внимания. Около больничного крыла он встретил Крэбба и Гойла. Слизеринцы ничего не сказали, молча прошли мимо: без своего предводителя они были не такими бесстрашными. Пароль к кабинету Дамблдора был написан в уголочке письма. — Желейные пчёлки, — сказал он, и горгульи отскочили в сторону. Гарри поднялся по лестнице и осторожно заглянул в кабинет. Громкий голос заставил его вздрогнуть. — Заходи, Гарри, — Дамблдор лучисто улыбнулся. Он сидел за своим столом, соединив кончики пальцев, а перед ним лежал меч Гриффиндора. Гарри залюбовался гоблинской работой, а его сердце затрепетало. Блеск стали казался холодным и смертельным. Рядом с мечом лежала диадема и кольцо Мраксов. Артефакты не двигались, но Гарри казалось, что он ощущает их напряжение. Диадема была тусклой, а в кольце поблескивал Воскрешающий камень. — Профессор... — Я знаю, что ты сомневаешься во мне, Гарри, — в голосе директора слышалась неприкрытая грусть. Морщины стали чётче на его старом лице, а усталость проступила в движениях губ и поникших плечах. — Я и сам сомневаюсь в себе теперь. — Дары Смерти... — Гарри не мог отвести от крестражей взгляда. Его завораживали эти предметы, они звали его к себе. Но он смог побороть соблазн. Он достал из кармана мантию-невидимку и положил на стол. Дамблдор аккуратно опустил свою палочку рядом с камнем и мантией, и они вдвоём уставились на них. Мантия. Камень. Палочка. То, что Альбус Дамблдор и Геллерт Гриндевальд так рьяно разыскивали в своей молодости. То, что, по старинным преданиям, создала сама Смерть. — Это они, Гарри, — Дамблдор опустил лицо. — Профессор, уничтожим крестражи, — Гарри потянулся к мечу, и директор не остановил его. Рукоять приятно легла в ладонь, чувствуя дух гриффиндорца. Крестражи словно испугались: кольцо и диадема потемнели, а свечи затрепетали, подвластные могущественной магии. Дамблдор поднял голову и кивнул. — Мой стол не треснет, Гарри, — Дамблдор чуть отодвинулся, давая ему пространство. Крестражи вздрогнули, словно живые, и кольцо попыталось катиться. — Хорошо, — меч был тяжёлым, но Гарри легко поднял его. Кольцо двинулось ещё чуть-чуть, и в следующую секунду по камню прошла трещина от прицельного удара. В воздухе запахло чем-то гнилым, а над перстнем поднялся чёрный дымок. Он кружился и кружился, превращаясь в ненавистное змеиное лицо. Осколок души закричал пронзительным криком, но один взмах палочки Дамблдора заставил его развеяться. — Дальше, Гарри. Диадема. Ему не надо было повторять. Он чувствовал торжество, радость от того, что одна часть души Тёмного Лорда сгинула. Он бы почувствовал удовольствие, если бы эта душа обрела плоть, и ему бы пришлось протыкать её мечом. От диадемы полетели искры. Она развалилась на части, и концы кусочков обуглились. Крик повторился, но в этот раз он звенел в стёклах, серебряных вещицах, трепал страницы книг и пергаменты. Дамблдор оборвал и его. — Вот, Гарри. Осталось совсем немного, — он вымучено улыбнулся. Гарри вдруг заметил, что Дамблдор держится за бок, и его лицо сводит судорога боли. — Вы ранены, сэр? — Немного. Один старый друг был не очень приветлив, — Дамблдор закинул свою длинную бороду на плечо и сверкнул глазами. — Надеюсь, у тебя никогда не будет таких друзей. — О, — Гарри сделал вид, что понял смысл сказанного. Он присел в кресло и прислонил меч к ножке стола. Ему на плечо тут же опустился Фоукс и дружелюбно потёрся клювом об ухо. — Вы не хотите спросить меня о Квиррелле? — Я спрошу тебя о нём завтра, — они замолчали, каждый думая о своём. — Знаешь, Гарри, — сказал вдруг Дамблдор. Он лукаво улыбнулся, а его глаза за стёклами очков зажглись ребяческим блеском, — мне жаль, что профессор Снейп не пришёл. — Почему? — А тебе не доставило бы удовольствие видеть, как он произносит «желейные пчёлки»? — Дамблдор расхохотался, и Гарри искренне подхватил его смех. Когда он спустился в Большой зал, ужин уже давно начался. Рон помахал ему, и Гарри сел между ним и Невиллом. — Ну как всё прошло? — спросила Гермиона, отложив учебник по астрономии. Она читала параграф, который они ещё не проходили, но Гарри не удивился. — Я уничтожил кольцо и диадему, — Гарри улыбнулся. У него было удивительно хорошее настроение, хотелось набить рот клюквенным пирогом, запить всё это сливочным пивом и пуститься в пляс. Но он оставался сидеть на месте и улыбался. — Здорово! — Рон хлопнул его по плечу, а Невилл непонимающе покосился на сокурсников. — Пока рано радоваться, — сказала Гермиона, покачивая головой. — Есть другие, которые ещё не найдены. — Мы найдём их. Осталось только... Их прервал тоненький голосок, похожий на попискивание мышки. Гарри повернулся, разглядывая смущённую донельзя девочку с длинными белыми косами. Он вспомнил, что видел её с Седриком, когда они с друзьями ходили на кухню. Значит, она из Пуффендуя. — Гарри Поттер? — спросила она, хотя её взгляд, бегающий по его лбу, давал понять, что подтверждения не требуется. Гарри кивнул. Нехорошее предчувствие заставило его напрячься. «Вот чёрт», — подумал он, глядя в напуганные карие глаза. — Ко мне только что подошли два мальчика из Слизерина и попросили передать Гарри Поттеру, что... а... Драко Малфой просит его прийти в больничное крыло. Вот, — протараторила она. — Что? — поражённо переспросил Гарри. — Что? — воскликнул Рон, роняя в тарелку ложку с пюре. — Что? — Гермиона едва не вырвала страницу, которую переворачивала. Девочка икнула и быстрым шагом ушла к своему столу. Гарри обернулся к друзьям: он мог понять их удивление. Драко Малфой просил Гарри Поттера прийти в больничное крыло. Это даже звучало абсурдно.