Просто будь со мною рядом

- Решил отказаться от гастролей?! – Элиза так удивилась, что почти вскричала. – Но Терри, ты же так этого ждал – когда тебя снова начнут приглашать! Терри.. Но почему? Молодая женщина почти точь-в-точь повторила слова режиссера. - Я так решил. Сам. Элиза внимательно посмотрела Терри в глаза, силясь понять, что это на него нашло. Для нее сейчас, в данном положении отказываться от успеха казалось немыслимым. Договорившись с Робинсоном, она принялась писать небольшие романы с каким-то ожесточением. Теперь мисс Леган не вкладывала душу в каждую строчку, а просто писала возникающие в голове образы и ситуации так, чтобы получилось достаточно интересно для простого читателя. Ей хотелось скорее их закончить и получить гонорар. А потом написать новые и снова получить деньги. Карие глаза всматривались в синие, но в глазах Терри не было разгадки. - Это мое решение, - повторил он. – В этот раз я решил не ехать. - Терри! Ты откажешься раз, откажешься два раза, а в следующий, уже и захочешь поехать, а не позовут! Разве этого ты хотел? Как можно отказаться от Нью Йорка! Если упустишь свой шанс стать известным, так и останешься посредственным актером в посредственном театре. Элиза осеклась, понимая, что говорит уже почти оскорбительные вещи. Но это было так непонятно… Ведь Террус был так счастлив заново обрести профессиональный успех и вдруг такое непонятное решение. Но молодой человек как будто обрадовался ее выпаду, стремясь сказать то, что посчитал для себя важным. - А разве только особенный человек может быть счастлив? Посредственный актер не может? Неужели для того, чтобы быть самим собой, мне нужно обязательно превзойти Элеонору Бейкер? - Нет.. Конечно, конечно, может. Но, Терри, - мисс Леган подошла ближе к молодому актеру. – Ты ведь сам не простишь себе, если будешь… не тем, кем мечтал. Если предашь свое призвание. Ты сам не сможешь удовлетвориться малым, зная, что ты мог бы сделать больше, дать людям больше! - Ты права, - Гранчестер повернулся к окну и, задумавшись, стал следить за проезжающими экипажами. – Знаешь, я много думал. Думал о своей семье. Мои отец и мать ясно понимали, что для них самое важное в жизни. Для моего отца это было имя рода Гранчестеров, а для матери – театр. Однажды, холодным зимним днем я пересек океан, чтобы увидеть ее. Увидеть свою мать. Но у нее не нашлось тогда ни времени, ни места для меня. Я тогда очень разозлился. Сейчас я думаю о том эпизоде… Она выбрала театр, она все положила на его алтарь. Театр не простил бы наличие взрослого сына у великой актрисы. Это была ее плата за успех, и она была готова ее заплатить. А я так и не понял, что для меня важнее – семья или сцена. Раньше…Да, совсем недавно я думал о том, что мне нужно превзойти Элеонору Бейкер любой ценой. Что-то доказать то ли ей, то ли себе… А сейчас я думаю, мог бы я выгнать собственного сына ради своей публики? Мог бы отказаться от гастролей, если это нужно? Мог бы защитить своих близких от внимания журналистов? Элиза подошла к Терри и мягко дотронулась до его плеча. Гранчестер обернулся к молодой женщине. - Терри, но тебе же сейчас не нужно выбирать. Ничего же не случилось. Ты можешь поехать на гастроли совершенно спокойно, нет необходимости оставаться. - А необходимость не появляется вот так, вдруг. Я ведь тоже был маленьким… И родители не сразу выбрали то, что для меня, казалось, было лучше. А мне просто хотелось, чтобы они были вдвоем рядом со мной. Просто были рядом. Я решил показать себе и другим, что у меня есть семья. Элиза опустила глаза, ее ресницы задрожали. - Я остаюсь, потому что хочу остаться. Потому что для меня важнее быть здесь, а не на гастролях, даже если это и не так необходимо. - Ты… Ты же можешь пожалеть об этом, Терри. Да.. Скорее всего, ты об этом потом пожалеешь. Молодой человек подошел к девушке почти вплотную, и положил ей руки на плечи. - Если бы ты знала, сколько у меня накопилось поступков, о которых я сожалею. Запишу в список последним пунктом. Мисс Леган рассмеялась, и, забывшись на мгновение, чуть не обняла Терри. Ее чуть руки приподнялись, а затем безвольно упали вдоль тела. Она почувствовала себя слабой, такой же слабой, как в тот момент, когда Чарли Далтон танцевал с ней на новогодней вечеринке. Она поняла, что в опасности, что ее сердце снова хочет любить. Голос Терри, его жертва, его близость, его запах, - все кричало о том, что она опять наступает на те же грабли. Опасность! Элиза сделала шаг назад, а Терри убрал руки с ее плеч. Они улыбнулись друг другу и пошли ужинать. …Посредственный актер посредственного театра все-таки имел успех в уже ставшим родным Чикаго, и Элиза, расставляя охапки цветов от поклонников по всей квартире, порядком устала. Самые красивые цветы – прекрасные бордовые розы, она решила поставить последними и выбирала для них наиболее элегантную вазу. Девушка тихонько напевала – все складывалось просто чудесно – она, наконец, написала еще два совсем небольших романа, но именно они, в своей простоте и имели массовый успех. Об этом повествовала даже та желтая газетенка, которую можно было купить около рынка. «Миссис Икс завоевала популярность широкой публики!» - гласила уже передовица, и Элиза, улыбнувшись, добавила: «А еще и заработала немного денег на булавки!» Аккуратно поставив розы в вазу, мисс Леган поправила их яркие головки так, чтобы букет смотрелся еще прекраснее. Поддавшись внезапному порыву, Элиза осторожно взяла одну из роз и поднесла к лицу. Какой чудесный аромат!.. Неожиданный стук в дверь прервал задумчивость молодой женщины. Кто бы это мог быть? Терри сегодня надолго… Мисс Леган открыла дверь и увидела в проеме благообразную женщину средних лет. - Добрый день, миссис… - Петерсон, – женщина улыбнулась и Элиза сразу поняла, что перед ней враг. – Я сдаю эти комнаты. Мисс Леган отступила, а хозяйка уверенно вошла в коридор, осматривая все вокруг маленькими цепкими глазами. - Так-так-так… Просила же, не занавешивать всяким хламом это зеркало… Могут быть царапины. Ну ладно, я не об этом пришла говорить. Миссис Петерсон вдруг круто развернулась и посмотрела на Элизу, окидывая ее взглядом с ног до головы, особенно пристально остановившись на довольно заметном животе. - Так-так… Незнакомая беременная женщина… Просила же этого актера никого сюда не водить, а тут такое. Спасибо соседям, рассказали… Она внезапно сменила обвиняющий тон на дружеский, чем совсем сбила с толку мисс Леган. - Но все можно уладить. Я слышала, Террус опять становится знаменитым. Элиза уже начала понимать, что миссис Петерсон скажет дальше, но промолчала, лишь приподняв бровь. - Он сейчас платит двадцать долларов в месяц. Я тогда согласилась на эти условия, вошла, можно сказать, в его положение. Но я его предупреждала – никаких женщин. Но вы можете жить. Все останется по-прежнему, это его дело, с кем он живет и зачем. Я даже не скажу газетчикам, хотя могла бы, такая сенсация. - И сколько же стоит ваше молчание? - Если он будет платить пятьдесят каждый месяц, то все останется нашей маленькой тайной. Прошу вас заметить, что, я могла бы попросить намного больше, но вы мне так симпатичны! Дальше уже Элиза не слушала, вернее не слышала эту грязную шантажистку. Девушке казалось, будто она находится в каком-то месте, похожим на ад – так все горело у нее внутри. Эта дрянь пришла разрушить жизнь Терри, который был совершенно ни при чем! Она пришла требовать еще и еще денег, собиралась трепать его имя в газетах… И за что? Элизе казалось, что она задохнется от ненависти, но ее голос прозвучал почти спокойно. - Миссис Петерсон, вы верно угадали, что Террус стал зарабатывать больше. Но, к вашему сожалению, вы ничего не разузнали обо мне. А у меня, дорогая миссис Петерсон, тоже есть деньги. Элиза чуть улыбнулась, и хозяйка вздрогнула. В этой полуулыбке-полуухмылке было нечто зловещее, а, может быть, этот странный блеск темных глаз напугал ее так? Женщина начала сомневаться, что правильно сделала, что пришла сюда. - Я могу потратить даже не пятьдесят, а сто долларов, миссис Петерсон, - продолжила эта жуткая девушка. – Но я не вам заплачу, нет… Я заплачу какому-нибудь бродяге, чтобы однажды вечером он ограбил вас, - Элиза произнесла эту угрозу так легко, будто читая строки своего же романа, где Эмили расточала подобные угрозы постоянно. Мисс Леган поднесла розу к лицу и, прикрыв глаза, еще раз насладилась ее ароматом. - Если этот бродяга перестарается и случайно поранит вас, это ведь будет совсем не моя вина, - тихо добавила мисс Леган, открывая глаза. Ее рука вдруг сжала прекрасный бутон и та легкость, с которой ее нежные пальцы растерзали цветок, которым она только что сама любовалась, напугала миссис Петерсон сильнее, чем ее угроза. Хозяйка попятилась. - Я… Я пошутила. Пусть Террус платит столько, сколько платил всегда. Бордовые лепестки, кружась, упали на ковер. - Даже не так! Пусть Террус платит десять долларов! - Это так мило с вашей стороны, миссис Петерсон.