Демон Магу не игрушка

Шерлок резко пришел в себя, мгновенно ощутив гнетущее давление в груди и ледяную каменную плиту, которая холодила его обнаженную спину и неудобно натирала острые лопатки. Казалось, каждая косточка в теле Архимага отдавала тупой болью, создавая непреодолимое желание немедленно потянуться всем телом и размять ноющие суставы. Вдруг веко детектива резко вздернули вверх, и его глаз опалил болезненно яркий луч света. Шерлок недовольно мотнул головой и попытался рвануться в сторону, что ему не удалось из-за холодных металлических браслетов, которые приковывали его руки и ноги к холодной поверхности мраморной плиты на приличном расстоянии друг от друга. Такой поворот событий Шерлоку совсем не понравился. — Не дергайтесь, пожалуйста, — донесся до слуха Архимага чей-то вежливый голос. — Исцеление еще не закрепилось. Соединение тканей очень хрупкое и все переломы вновь появятся, если вы будете вырываться. А я не для того вас собирал, чтоб вы в первые же секунды пробуждения вновь все себе переломали. Шерлок, наконец, открыл глаза и быстро поморгал, пытаясь убрать портящие и без того темную картинку призрачные круги, которые были последствием ударившего в глаза света. Когда зрение адаптировалось к полутьме странного помещения, Архимаг увидел своего похитителя. Высокий человек стоял у края белой мраморной плиты и скользил по голой груди Шерлока каким-то безумно-ласковым взглядом, от которого Архимага мгновенно стало тошнить. Сам похититель не представлял собой ничего особенного. Это был высокий мужчина с седыми зачесанными назад волосами. Его черные глаза сверкали легким безумием из-за линз круглых очков, которые весьма лаконично смотрелись на худом, изрезанном морщинами лице. Аура Магии вокруг него была пассивной. Он был человеком… всего лишь человеком… На шее у мужчины висел жетон таксиста, а в руках он держал тонкий фонарик, которым, вероятно, проверял реакцию зрачков Шерлока на свет, и большой, явно тяжелый кулон в форме золотого солнца с внутренним кольцом узора и хрустальной светящейся линзой в центре. Это был тот самый символ, обнаруженный на груди последней жертвы. — А! — весело ухмыльнулся таксист. — Узнали штучку? Красиво, правда? Вы уже знаете, для чего она нужна? — Мужчина поднял древний кулон выше, давая Шерлоку возможность получше разглядеть странный символ. Искусно выполненная работа древних мастеров была совершенно не подвластна времени. Отборное золото высшей пробы давно потеряло свой некогда ослепительный блеск, но прозрачная линза с мягко пульсирующим сгустком света в центре ничуть не помутнела. От него исходили тягучие волны силы, которые с легкостью уловил Архимаг. У этого странного амулета будто бы была собственная аура, что, в принципе, было противоестественно, потому что ни один неодушевленный предмет не может ею обладать. Детектив едва сумел удержать маску равнодушия на лице, скрывая свое любопытство и отвращение, от поразившей его омерзительной догадки о происхождении силы этого кулона. Таксист внимательно вглядывался в глаза Архимага, но, не найдя в них никакого видимого интереса, перевел тему, не снимая приторной улыбки с лица. — Сам Шерлок Холмс занимается моим делом! Какая честь! А ведь я знал, что еду в расставленную вами ловушку. Знал с того самого момента, когда меня предупредили о вас. Полагаю, вы сами можете мне рассказать, зачем вы здесь и что будет дальше? — Кто предупредил? — тут же заинтересовался детектив, пропустив мимо ушей последнюю фразу похитителя и мимоходом удивившись непривычно хриплому звучанию своего голоса. — Кто предупредил обо мне? — Какая вам разница? — мерзкая улыбка таксиста стала еще шире. — На том свете эта информация вам не пригодится. С этими словами убийца повернулся к Шерлоку спиной и прошел куда-то вглубь комнаты к заваленному разным занимательным хламом письменному столу, на котором вдобавок стояла большая магическая жаровня, сдерживающая беспокойное синее пламя внутри себя. Таксист положил над металлической чашей с огнем тонкий ритуальный нож и углубился в изучение каких-то записей, по ходу собирая со стола необходимые для заклинания ингредиенты. В это время Архимаг успел как следует оглядеться и прийти к выводу, что положение его весьма плачевно. Он находился в тесном помещении с низким бетонным потолком, которое, судя по влажности воздуха, находилось под землей. В одной из безликих кирпичных стен был неаккуратный черный пролом, откуда ощутимо для голой груди детектива тянуло холодом. Это был единственный выход из этого странного подземелья. Большую часть пространства занимал приличных размеров стол с кучей книг, ломких пергаментов и магических ингредиентов и огромная круглая плита белого мрамора, на которой лежал Шерлок. После долгого выкручивания шеи, сыщик идентифицировал ее как алтарь. Алтарь для Жертвоприношений. Рассмотреть рисунок полностью Шерлок, будучи уложенным на него, не мог, но он видел краем глаза и чувствовал голой спиной, что борозды в камне были слишком глубокими для простой лазерной гравировки на мраморе, которую обычно делают для проведения особенно сложных ритуалов. Но в современном мире это было редкостью. Обычно Маги ограничивались рисунком мелом на полу или просто линиями на земле. Но в данной ситуации детектив был уверен, что в момент проведения Ритуала сложная пентаграмма, а рисунок в мраморе абсолютно точно изображал пентаграмму, должна наполниться его кровью и тогда что-то произойдет. Вот только что? Призыв? Но вокруг плиты, насколько мог видеть со своего места Шерлок, не было защитного круга, стены были лишены оборонных заклятий, словом, это место совершенно не подходило для Призыва. А вот для Жертвоприношения вполне… Шерлок не был знатоком истории Магии, но готовясь к Призыву Демона, он провел немалую работу со старыми документами. Несколько раз он натыкался на расплывчатые упоминания об опытах в сфере Жертвоприношений, и они не пророчили ему как Жертве ничего хорошего. История гласила, что много веков назад первые Маги практиковали различные ритуалы, частью которых было убийство живого существа. Конечно, это было не просто безосновательной дикостью, хотя и этому тоже было место. Древние Маги заметили, что в момент перехода души из одного мира в другой происходит колоссальный выброс энергии, и на этой мощной волне любые заклинания усиливались многократно. Сначала жертвами были выбранные случайным жребием колдуны или же наделенные магическим даром прогрессивно мыслящие еретики, чьи речи шли в разрез с общепринятым мнением. В последнем случае Жертвоприношение играло роль казни, но об этом, конечно, не распространялись, соблюдая формальности священного действа. Но со временем община Магов стала мельчать, кого-то успели убить, кто-то ухитрился сбежать, а адептов стало меньше в разы. Многие просто отказывались демонстрировать свой Дар из страха пасть от ритуального ножа своего же брата, и место Жертв заняли простые люди. Но уже после пары особенно кровавых восстаний простолюдинов к алтарям стали приковывать животных, а с наступлением нового времени от Жертвоприношений отказались совсем. Разве что на Востоке изредка проводились подобные мероприятия с участием какого-нибудь парнокопытного, но сейчас они носили больше символический характер. Потому что к двадцать первому веку наука прошла огромный путь, был открыт целый ряд различных способов для усиления чар — от простых амулетов до модифицированных пентаграмм, и Жертвоприношения себя изжили. И тем более странным казался Шерлоку тот факт, что он лежал на древнем жертвенном алтаре и размышлял об истории Магии. Было еще одно обстоятельство, которое весьма расстроило и даже напугало Шерлока. Архимаг обнаружил на себе мягкий кожаный ошейник без застежки с металлической пластиной, которая явственно чувствовалась нежной кожей шеи. К счастью или нет, детектив прекрасно знал, что это за ошейник. На металлической пластине наверняка была выбита древняя и хорошо знакомая ему Печать. Она являла собой высшую форму наказания в системе современного правосудия и по жестокости превосходила даже смертную казнь и пожизненное заключение. Этим символом запечатывали источник Магии в сердце носителя. И это было страшно. Для человека, наделенного этим невероятным Даром, применяющего его с самого детства, внезапная потеря столь окрыляющей части своего существа приводила едва ли не к безумию. Те, кому удалось пережить эту пытку, говорили, что чувствовали себя, как будто у них внезапно, грубо, с мясом вырвали кусок души, без которого невозможно жить. Становилось трудно дышать, разом блекли все краски мира, и грудь сдавливала такая боль, что казалось, тебя сейчас разорвет изнутри неконтролируемой волной твоей собственной энергии. Длительность лишения и, следовательно, реакция организма на такое ограничение зависела от способа нанесения Печати на тело Мага. Шрамирование и татуирование были самыми страшными способами, так как являлись необратимыми. Но в последнее время борцы за права человека добились того, что во всех демократических прогрессивных государствах подобное наказание ушло в прошлое, как и смертная казнь. А вот специальные ошейники и наручники с таким символом полиция широко применяла и по сей день. Они не сводили с ума, просто причиняли определенный дискомфорт и не позволяли преступникам применять Магию. Тем временем таксист осторожно поднял с жаровни раскаленный добела ритуальный кинжал, покрутил его перед глазами и кивнул сам себе. Времени не оставалось. Ритуал должен был вскоре начаться, и тогда Шерлока уже ничто не спасет. Подступившая к горлу паника с трудом унялась, когда Шерлока посетила вселяющая надежду мысль, что Демон быстро решил бы эту неприятность. Внезапное воспоминание об Азазеле было огромным облегчением для лишенного Магии Архимага, и на несколько секунд он даже забыл о том, что он прикован к Жертвенному алтарю в каком-то сыром подземелье. Все, что мог сделать Шерлок, — это только потянуть время. Ключом к этому был раскаленный нож. Ритуал нужно проводить разгоряченным добела кинжалом, для того, чтобы на нем проступили две изящные руны на разных сторонах лезвия, обозначающие «смерть» и «жизнь». А значит, проще всего будет заговорить преступнику зубы, заставить его забыть о раскаленном ноже, который в таком случае придется нагревать заново, а это гарантированно предоставит детективу еще несколько минут. — Так кто рассказал вам про меня? — задумчиво спросил Шерлок влажный потолок, когда ему окончательно наскучило рассматривать однообразное помещение. Таксист даже не повернулся к пленнику, продолжая смешивать какие-то ингредиенты в глубокой чаше и периодически переворачивая тонкий ритуальный кинжал над жаровней. — Ладно. Я сам найду его чуть позже, а сейчас поговорим о насущных делах, — Архимаг был просто воплощением невозмутимости, растянувшись на жестком и холодном алтаре с таким видом, будто он лежал у себя дома на своем любимом диване и ждал, когда ему подадут чай. — Помещение старое, и, судя по пролому в стене, оно было замуровано. Должно быть, это одна из последних лабораторий, где проводились Жертвоприношения, и которая была запечатана после вступления в силу закона о запрете Жертвоприношений. Ее должны были уничтожить, как и все другие подобные лаборатории. Но она была лишь закрыта на время, вероятно, это место никогда не фигурировало ни в каких официальных отчетах. Это нелегальная лаборатория. Но кто вам сообщил о ней? И кто вас предупредил про меня? Вы всего лишь человек. У вас нет и не может быть доступа к информации, которая позволила бы вам узнать о том, как и где, нужно проводить ритуал Жертвоприношения. Таксист застыл, судорожно сжав в руках многострадальный нож, но к Жертве не повернулся. Шерлок помолчал пару секунд, давая человеку возможность поддержать разговор, но тот молчал и детектив продолжил размышлять вслух. — Кулон, которым вы размахивали у меня перед носом, очень древний. Настолько древний, что язык, используемый для выбитых по его контур слов, давно утерян. Это значит, что вы так же не могли наткнуться на него случайно, — Шерлок замолчал, придумывая еще способы разговорить злоумышленника и выиграть время для Джона. — Зачем вам все это? К чему такие сложности? Можно было бы… — Ты хочешь знать, зачем мне это? — тихо спросил таксист, не поднимая головы. — Я лишь хочу исправить несправедливость… — Несправедливость? Смешно, — презрительно скривился Шерлок. — Вам никто никогда не говорил, что жизнь вообще несправедлива? — В том-то и проблема… — убийственно спокойным тоном произнес таксист, не оглядываясь на манипулятора. — Легко тебе, Архимагу, рассуждать о справедливости. Да что ты вообще об этом знаешь? Ты одарен с рождения. Ты получил этот подарок судьбы просто так, тогда как другим достается участь не более чем серой безликой массы. Ты хоть представляешь, чего мы лишены?! — А вы представляете? — язвительно поинтересовался Шерлок, краем глаза одобрительно заметив, что ритуальный нож в руках таксиста медленно темнеет, оттягивая момент начала Ритуала. — Человек, который никогда не держал в руках комок собственной чистой энергии, не чувствовал ее живой пульсации, не может говорить о Магии всерьез. — Естественно… — отозвался таксист тихим трагическим шепотом, который уместнее звучал бы на театральных подмостках. — Ты — Архимаг. Вы все даже мыслите одинаково. Только чем ты лучше меня? Чем ты заслужил этот Дар больше меня? — Как минимум тем, что я не убиваю людей для удовлетворения собственных желаний, — презрительно скривил губы Шерлок. Он ни секунды не боялся чокнутого таксиста, потому что он был Жертвой. Это значило, что ему ничего не сделают до начала Ритуала, а проводить столь тонкую работу в полном эмоциональном раздрае практически не возможно. Так что нервозность убийцы была исключительно на руку детективу. Таксист резко развернулся, кажется, собираясь сорваться на крик. Тяжелый кулон, который он судорожно сжимал в пальцах, опасно качнулся, сверкнув ярким светом линзы. Внезапно ослепительные лучи чистой энергии пронзили пространство, заливая помещение ярким сиянием и смазывая контуры предметов. Шерлок судорожно втянул влажный воздух, чувствуя, что он проваливается в бездну чужих воспоминаний, вырваться из которых самостоятельно он не сможет.

***

Русоволосый мальчик шести лет сидел на полу в уютной детской и играл в солдатиков, привалившись спиной к одной из двух кроватей, которые стояли у противоположных стен небольшой комнаты. Все было готово для атаки: армии были на позициях, разведка возвращалась с передовой, командование отдавало последние распоряжения, раздался сигнал к атаке и… В комнату маленьким шумным ураганом ворвался светловолосый четырехлетний малыш и с восторженным смехом разгромил оба войска сразу. — Не-е-ет! Моя армия! — старший мальчик возмущено вскочил и с осуждением обрушился на своего младшего брата. — Алан! Посмотри, что ты наделал! Сколько раз мама тебе говорила, что у тебя свои игрушки, а у меня — свои! Теперь мне придется начинать сначала! Малыш осмотрел место несостоявшейся битвы, кучи поваленных солдатиков и разбросанных танков и виновато заглянул своими теплыми светло-карими глазками в грозные темные глаза своего старшего брата. — У-у-у-у! — все распалялся шестилетний мальчик. — Ты всегда все ломаешь и портишь! Я не хочу больше жить с тобой в одной комнате! Я больше никогда не буду с тобой играть! От этих резких слов глаза маленького Алана наполнились прозрачными слезами. Как же его любимый старший брат больше не будет с ним играть? Из-за того, что он испортил его игру? — Я могу починить, — тихо пролепетал малыш и осторожно повел рукой над мягким ковром, на котором лежали поверженные солдатики. И вдруг игрушки ожили. Бойцы быстро выстроились на свои прежние позиции, танки вернулись на места, и даже пара маленьких давно потерянных самолетиков прилетело на зов маленького Мага откуда-то из-под кровати. Старший смотрел на происходящие с открытым ртом. У его младшего брата есть Дар, который был его заветной мечтой с того момента, когда он увидел как их мама колдует. Он всегда наделся, что он будет как она — Магом, но по какой-то непонятной причине этот Дар достался маленькому Алану. Почему? — Ник, — тихо позвал младший, потянув за рукав застывшего в шоке старшего брата и привлекая его внимание к себе. Пытливые детские глазки преданно заглядывали в изумленное лицо старшего брата. — Ни-и-и-ик? Я все исправил. Теперь ты будешь со мной играть? — Мальчики?! Что здесь произошло? Кто из вас колдовал? — в дверях детской стояла высокая стройная темноглазая женщина, чей взгляд был прикован к ее маленькому сыну. — Алан, ты? Лицо их мамы озарила нежная улыбка, которую Ник никогда прежде не видел на ее красивом лице. Она сделала шаг к младшему сыну, протянула к нему руки и тепло улыбнулась, даже не взглянув в сторону Ника, чью душу ядовитыми змеями обвивали черная зависть и холодное отчаяние.

***

— Ник! Ник, смотри, чему я научился в своей Школе! — пятнадцатилетний Маг сосредоточенно свел брови к переносице, прожигая взглядом учебник литературы, по которому занимался его старший брат. Прошла всего секунда, и книга вспыхнула веселым ярким пламенем. Ник с криком отскочил от стола, за которым он уже несколько часов спокойно занимался домашним заданием. — Здорово, правда?! — весело рассмеялся Алан и с восторгом сунул руку в пламя. — Это иллюзия! Красиво, да? Мне сегодня один парень со старшего курса показал еще один прием! Хочешь, покажу? — Нет! — злобно одернул неугомонного младшего брата Ник. — Нет! Хватит с меня твоих игр! Я сидел, занимался, никого не трогал, и тут пришел ты и все мне испортил! Верни мой учебник! Немедленно! — Ник? — изумленно уставился в злые темные глаза светловолосый Маг. — Ты чего? Это же просто шутка. Иллюзия. Огня же нет… — Мне плевать! — отчаянно выкрикнул Ник, давая скопившемуся в нем за эти годы недовольству вырваться наружу ядовитыми словами. — Мне плевать, что ты можешь! Мне плевать, что ты Маг! Тебе из-за этого все сходит с рук! Родители тебя боготворят! Закрывают глаза на все твои выходки! Вот зачем ты подпалил хвост нашей Дейзи?! Ты думал, что это будет смешно?! — Это была случайность, — залился краской Алан и виновато отвел глаза. — Случайность?! У тебя всегда «случайность»! — старшего уже трясло от распирающих его изнутри ненависти и злобы. — А мама тебе потакает только потому, что ты Маг! Тебе все дается легко! Все сходит рук только потому, что ты Маг! Это нечестно! Немедленно верни мне мой учебник и уходи! Не заходи больше в мою комнату! Никогда! — Ты дурак? — тихо спросил Ника младший брат, который совершенно неожиданно в одно мгновение превратился из маленького легкомысленного ребенка в мудрого взрослого Мага. — Ты видишь то, чего нет. Родители относятся к тебе точно так же, как и ко мне. Мама интересуется твоей жизнью в той же мере, что и моей. Твой разум застилают зависть и ревность. Они плохие спутники, брат, и не доведут тебя до добра. Алан бросил короткий взгляд на многострадальный учебник литературы, который все это время кормил ненасытные иллюзорные лепестки огня, и легкое пляшущее пламя испарилось, оставив в покое страницы. Молодой Маг последний раз внимательно посмотрел в глаза своему старшему брату и покинул его комнату, тихо прикрыв за собой дверь. Плечи Ника бессильно поникли, когда он с трудом вдохнул скопившее внутри напряжение. Он расстроено смотрел на закрытую дверь и думал о том, что малыш Алан очень вырос с тех пор, как пошел в Школу. Складывалось такое впечатление, будто там его научили невероятной мудрости веков, если этому вообще возможно научиться. Или же ему помогли раскрыть в себе его врожденную мудрость великих Магов? Какой-то бред… Молодой человек склонился над своим рабочим столом и чуть дрожащей рукой вытащил из-под учебника литературы толстую книгу по теории Магии. Ник едва успел засыпать стол открытыми страницами, чтобы Алан не увидел ее. Ему нельзя было ее брать. Простому человеку не пристало читать книги по Магии. Это было не запрещено законодательством, но в обществе не приветствовалось. Нельзя, чтобы родители или Алан увидели, что он читает подобную литературу. Впредь Ник будет запирать свою комнату на ключ.

***

— С добрым утром, братец! — в тесный кабинет веселым солнечным лучиком ворвался молодой красивый мужчина со светлыми волосами и теплыми светло-карими глазами, горящими задорным огнем озорства. — Угадай, кого взяли на работу! Взрослый мужчина в круглых очках посмотрел на своего излишне энергичного посетителя поверх бумаг. Алан был ослепителен, казалось, что от него исходили ровные волны кристальной игривой энергии. Контора, в которой трудился Ник, внезапно показалась ему слишком темной, слишком серой, а он сам словно сливался с ней. Но, к несчастью, он не мог ничего с этим поделать. Эта серость крепко въелась в его натуру, он уже привык постоянно находиться в тени собственного младшего брата, что было весьма унизительно. — Рад за тебя, — спокойно сказал Ник и перевел свои холодные почти черные глаза обратно к исписанным бумажкам. — Ой, да ла-а-адно тебе, — Алан навалился на стол и заискивающе заглянул в глаза своего старшего брата. — Ты не можешь порадоваться за меня? — Я же сказал, что рад, — холодно сверкнув очками, отозвался Ник. — Только я уже говорил тебе, что создание компьютерных игр — это слишком не серьезно. С твоим талантом к исследованиям… — Не серьезно? — откровенно изумился Алан. — Но если всю жизнь быть серьезным, можно сойти с ума! К тому же игры — это безумно круто! — Да-да, — махнул рукой Ник. — Но факта это не меняет. Игр слишком много в твоей жизни. А ты уже взрослый человек с высшим образованием, а теперь еще и работой. Тебе все равно придется рано или поздно повзрослеть. — Вот когда придется, тогда и повзрослею, — весело улыбнулся от уха до уха Алан. — А то буду как ты — у-у-у-х-х-х! К тебе подойти иногда страшно! Не был бы ты таким мрачным. Тебе надо хоть иногда веселиться, а то эти бесконечные страницы тебя убьют. — Молодой мужчина взял со стола исчерканный лист, задумчиво его изучил и брезгливо скривился. — Вот занудство! Провальная статья. Кто ее написал? — Откуда мне знать? — раздраженно спросил Ник и забрал у младшего брата раскритикованную им статью. — Что дали, то я и корректирую. — Какой же ты не любопытный! — по-детски надул губы Алан, что мгновенно превратило его в маленького капризного ребенка, у которого отобрали не нужную ему, но безумно интересную игрушку. — Ну и ладно! На несколько минут в сером кабинете установилось напряженное молчание. Алан тоскливо смотрел на темно-русую макушку Ника, а тот делал вид, что проверяет статью. Слова, разорвавшие тягучую тишину, были высказаны младшим братом на тихом выдохе, таящем в себе робкую надежду: — Сегодня мы собираемся с друзьями на вечеринку в честь дня рождения Роуз. Будет большой праздник, много гостей… Хочешь пойти со мной? — Они твои друзья, а не мои, — задумчиво ответил Ник, не отрываясь от бумаг. — Они могут стать и твоими друзьями, Ник. Если бы ты хоть попытался… — голос Алана упал на последних словах, а плечи поникли. Он чувствовал злость, которая сжигала его старшего брата, и это причиняло ему невыразимую боль. Он чувствовал ее с самого ее рождения, и она страшно угнетала его. Но он надеялся, что, повзрослев, Ник перестанет вести себя так и наконец-то увидит, что никто его не притесняет и никто не желает ему зла. Что Магия — это совсем не то, что нужно человеку для счастья в этой жизни. Темные глаза старшего брата внимательно взглянули в печальное лицо Алана. Ник вдруг подумал, что теперь действительно пора. Пора забыть о свих детских обидах. Они теперь оба взрослые люди. Возможно, ему действительно стоит попытаться? — Во сколько? — спокойно спросил Ник и был вознагражден восторгом надежды, мгновенно вспыхнувшей в теплых глазах напротив.

***

В пьянящем весеннем воздухе витал сладкий аромат цветущих садов, и разливалось пение птиц. С небольшой сцены под открытым лазурным небом лилась нежная музыка вальса, а в центре деревянного танцпола в кругу улыбающихся гостей кружила счастливая пара молодоженов. Высокий светловолосый мужчина трепетно обнимал стройную талию красавицы-невесты и нежно ей улыбался. Девушка смотрела на него влюбленными зелеными глазами, в которых вот уже несколько часов подряд периодически появлялись слезы счастья. Гости тихо перешептывались, сходясь во мнении о том, что эти молодые люди — красивая пара. Музыка замерла, и молодожены остановилась, не выпуская друг друга из объятий. Небольшой помост над озером, где проходила свадьба, заполнился аплодисментами и сверканием восторженных улыбок гостей. После танца молодая невеста оставила своего новоиспеченного мужа повторно принимать поздравления и подошла к человеку, что на протяжении всего торжества старался держаться в тени. — Ник? — с робкой улыбкой позвала она мужчину, который все это время стоял спиной ко всем и смотрел на противоположный берег озера, где наливался сочной зеленью молодой лес. — Роуз, — ровно, будто констатируя факт, сказал мужчина, поворачиваясь к девушке лицом. — Что-то не так? Ты же должна быть со своим женихом… Извини. Мужем. — Я только хотела узнать причину, по которой ты не с ним, — невеста качнула головой в сторону шумной толпы, центром которой был Алан. — Он о тебе очень беспокоится. Забавно… Женится на мне, а думает о тебе… — Это не очень-то вежливо с его стороны, — совершенно спокойно ответил Ник, подержав шутку, но не улыбнувшись. — Не хочу его обременять. Это ваш праздник, а не мой. — Но мы с Аланом хотим разделить его с тобой, — чистые зеленые глаза постарались заглянуть за прозрачные линзы круглых очков, добраться до темно-карих глаз собеседника, но отблески света не позволили девушке этого сделать. Хотя это было и не нужно. У Роуз уже давно появилось одно подозрение на этот счет. Она боялась, что могла случайно ввести мужчину в заблуждение своей вежливостью. Если это действительно было так, то ей просто жизненно необходимо сейчас же все разрешить. — Ник… Неужели все из-за?.. Ответа не последовало, но для Роуз все уже стало очевидным. — Ник… Прости… Ты славный, правда. И ты мне нравишься… — Но его ты любишь, — мужчина отрывисто дернул подбородком в сторону счастливого жениха. Глаза девушки залились печалью, она не знала, как помочь этому милому, но безумно одинокому и несчастному мужчине. — Почему? Почему он? Чем он так лучше меня? Что все в нем находят? Дело в том, что он Маг? — Что? О, нет! Это тут вовсе ни при чем! Магия тут совершенно ни при чем, — нахмурилась Роуз, с беспокойством глядя в старательно уходящие от прямого контакта глаза Ника. Когда попытки заглянуть в лицо мужчине не увенчались успехом, девушка просто схватила мужчину за руку и ласково сжала его пальцы. — Ник, пожалуйста… Я не хочу стать причиной ссоры двух братьев. Алан действительно беспокоится за тебя. И я тоже. Я надеюсь, что у тебя получится согласиться с тем положением вещей, которое есть, и идти дальше, — Роуз на секунду прикрыла глаза и уже с улыбкой продолжила. — Я брошу в тебя свой свадебный букет! И хочу сказать тебе по секрету, — улыбка невесты из сочувственной стала заговорщицкой. — Ты нравишься Лизе. Она сама мне это сказала. Так что не упусти момент! Желаю тебе удачи! Не грусти! Весело подмигнув Нику, Роуз стремительно развернулась и побежала к своему возлюбленному. Подхватив полы длинного белого платья, она со смехом упала в объятья улыбающегося мужа. Ник тоскливо смотрел ей в след, но когда Роуз приникла к губам Алана в легком поцелуе, он не выдержал и отвернулся. Он уже переболел своей любовью. Ему не больно. Уже не больно. Как же так случилось, что он полюбил эту молодую и веселую девочку? Произошло ли это еще тогда, несколько лет назад, когда он впервые увидел ее на ее же дне рождения? У нее были роскошные каштановые волосы и легкие цветочные духи, мягкий смех и добрые зеленые глаза. Впрочем, она ничуть не изменилась с тех пор. Все в ней казалось Нику таким прекрасным, и она казалось, была к нему благосклонна. Но только не в присутствии Алана. Когда он был рядом, для Роуз будто больше ничего и никого не существовало. Только он. Красивый, сильный, остроумный… Маг. Все дело в этом. Что бы Роуз не говорила, Ник всегда видел, что людей тянет к Алану. Он был душой компании, примером для подражания, его все любили, все ему сходило с рук. Это несправедливо! Почему этот Дар достается лишь нескольким избранным?! Почему люди не могут контролировать выбор тех, кто родится Магом?! Это несправедливо! Каждый должен иметь хотя бы возможность обрести этот Дар. Не может быть такого, что нет способа подарить Магию всем! Просто никто не хочет этим заниматься. Ну, так Ник станет первым, кто займется этим всерьез…

***

Шерлок задумчиво смотрел в потолок, слушая хриплое надрывное дыхание таксиста, который пытался подняться с пола. — Хаотичная трансляция, — снизошел до объяснения детектив, предположив, что его похититель не понял произошедшего. — Так бывает у юных Магов, которые еще не умеют контролировать свои силы. Когда эмоции бьют через край, Магия выбрасывает энергию в пространство, обычно транслируя воспоминания или переживания всем, кто находится вблизи от нестабильного Мага. Но вы не Маг… Таксист, наконец, смог встать и отряхнуться. В его руках качалось все тоже золотое солнце на толстой цепи, опасно сверкая граненой линзой. Шерлок лениво повернул к нему голову. — Вам надо к психологу, — невозмутимо констатировал сыщик, глядя в спину удаляющегося таксиста, который подошел к столу и вернул окончательно остывший ритуальный нож на металлические прутья жаровни. — По статистике именно застарелые детские комплексы становятся причиной большинства зверских убийств. Хотите об этом поговорить? Преступник оглянулся на свою Жертву, сверкнув круглыми очками, и усмехнулся. — Смешно, — хрипло произнес он с какой-то страдальческой ухмылкой. — Но я бы рекомендовал тебе заткнуться. — Так чего вы добиваетесь? — невозмутимо продолжал вещать Шерлок, игнорируя любые предостережения инстинкта самосохранения. — Хотите стать Магом? Из-за вашего брата? Вы же понимаете, что та девушка, Роуз, была права? К тому же Магом вы все равно не станете. Не дано вам. — Ты видел, что я могу, — раздраженно ответил таксист, явно имея в виду хаотичную трансляцию. — Пф, — пренебрежительно сморщил нос наглый детектив. — Не вы, а амулет. Вы убивали Архимагов с его помощью. Думаю, что есть заклинание, которое приводит силу амулета в действие. Он выкачивает силу Архимага, в процессе сжигая его сердце и оставляя на его месте дыру, соответствующую форме амулета. А последний Архимаг, вероятно, был перестраховщиком, так как у него стояла защита от подобных ударов. Амулет насытился энергией достаточно, чтобы пробить защиту, но поглотить силу Архимага он уже был не в состоянии. Отсюда ожог на теле и нетронутое сердце. — Именно так. Все верно. Надо же… — таксист покосился на Жертву и задумчиво заметил. — Вы действительно гений. — Я могу сказать больше, — невозмутимо ответил Шерлок, решив выложить все карты на стол. — Вы хотите провести ритуал Жертвоприношения для того, чтобы силы всех убитых вами Архимагов запечаталась в вашем сердце. Для этого вам нужна достаточно сильная Жертва, чтобы момент смерти был ослепительно мощным. На эту роль вы выбрали меня, что, безусловно, очень лестно. Но я считаю своим долгом предупредить вас о том, что Магом это вас не сделает, хотя теоретически вы сможете творить заклинания. Детектив подозрительно прищурил глаза, внимательно наблюдая за тем, как таксист медленно приближался к нему, задумчиво помешивая пальцем что-то в глубокой чаше. Ритуальный клинок покоился на прутьях жаровни и уже был раскален добела. Времени не осталось. Демон должен явиться немедленно, если он вообще собирается помочь Шерлоку. — А мне большего и не нужно, — снисходительно улыбнулся таксист и вытащил пальцы из чаши, которые были перепачканы черной тягучей субстанцией непонятного состава. Он начал чертить на обнаженной груди Архимага контур, в точности повторяющий внутреннее кольцо амулета, который сейчас висел на шее преступника. Детектив молчал, холодно наблюдая за процессом, но внутри у него все переворачивалось от отвращения и трепещущего страха что Джон не успеет, что ему, вероятно, вообще плевать на судьбу Шерлока. Контракт ведь так и не был заключен, верно? Контур замкнулся, и таксист удовлетворенно усмехнулся, оглядывая результат своей работы. А Архимаг внезапно обнаружил, что ему больше нечего сказать. У него больше нет возможности вывести преступника из равновесия, а значит, он не может выиграть для себя еще хоть немного времени. Убийца молча взял кинжал, от лезвия которого призрачным ореолом расходились прозрачные завитки дыма, и взобрался на алтарь, возвышаясь над Шерлоком подобно какому-то сумасшедшему божеству. Архимаг не проронил ни звука даже тогда, когда безумный таксист переставил одну ногу через него на другую сторону алтаря и принял достаточно удобную позицию для нанесения удара в грудь Жертве. Удушливая паника начала подниматься из глубин сознания, когда убийца поднял над головой сжатый двумя руками белый кинжал и начал зачитывать заклинание. Шерлок даже не шелохнулся, направляя ментальные усилия на то, чтобы разомкнуть тиски, сковавшие его Магию. Он знал, что это было невозможно, но ничего не делать и просто ждать конца было слишком трудно даже для него. Обстановка вокруг не менялась даже когда преступник начал медленно опускаться на колени, буквально садясь Жертве на живот. Рук с ножом он не опускал, но Шерлок откуда-то знал, что это движение будет резким, внезапным и последним, что он увидит в своей жизни. От этой мысли детектив забился еще отчаянней, силясь разомкнуть зубья капкана, который злобной псиной вцепился в его сердце. — Стойте! — внезапно властный голос перебил убийцу на полуслове и заставил его замереть с поднятым кинжалом в руках. Шерлок и таксист синхронно повернули головы на звук. В кривом проломе с поднятыми руками стоял Джон, испуганный взгляд которого был прикован к несколько двусмысленной позе, в которой он застал убийцу и детектива. — Не двигайтесь! Я обязан это сфотографировать. Мне же никто не поверит! Демон принялся активно обыскивать все карманы, сосредоточившись на поиске телефона. У таксиста отпала челюсть, а в его глазах стояло явное не понимание происходящего. Он все никак не мог придумать, что ему теперь делать. А Шерлок улыбался. Шерлок лежал распростертый на Жертвенном алтаре и просто улыбался, отчетливо понимаю, что уж теперь-то ему точно не о чем беспокоится. Он радовался Азазелю как лучшему, единственному и самому верному другу, которого у него не было никогда в жизни. — Ты кто такой?! — нашелся таксист, хоть фраза и не отличалась особенным остроумием, но она помогла ему прийти в себя. — Какого черта?! И вдруг безобидный человек, который пару секунд назад судорожно искал свой телефон, застыл, резко поднял пышущие адским пламенем глаза и улыбнулся острозубой улыбкой. — Угадай, — прошипел он и резким взмахом руки послал силовую волну, которая сшибла таксиста с Шерлока. В один прыжок Азазель оказался рядом с детективом, он положил руку на алтарь и белый мрамор треснул. Металлические скобы, которые сжимали ноги и руки Архимага, больше не сдерживали его. Шерлок легко соскользнул с разбитого камня, и собирался было попросить Демона снять с него ошейник, когда в них полетел град мелких молний. Тонкие яркие змейки вонзились в прозрачный щит, который успел возвести Азазель, защищая и себя, и детектива. — Шерлок, немедленно уходи, — безоговорочным тоном сказал Азазель, а затем закипела битва. Архимаг успел только метнуться в сторону и вжаться спиной в холодную стену, от которой по его телу разбежалась россыпь мурашек. Он раздраженно рванул ошейник, но его можно было снять только с помощью Магии, которую сейчас было не у кого просить. Демон увлеченно играл с сосредоточенным таксистом. Молнии, огонь и лед летели во все стороны, и Шерлок решил, что ему действительно лучше уйти, он все равно не может помочь. Но вдруг его голову пронзила слишком важная мысль о том, что Демон, вероятно, убьет таксиста, а детектив так и не узнал имени того, кто так нагло разбрасывается ценными сведениями. Стоило хотя бы попытать счастье и поискать его имя в бумагах, которые были рассыпаны на столе. Наверняка хоть одна из них была подписана отправителем. Шерлок аккуратно прокрался к столу, один раз, чуть не словив сгусток огня голой грудью, но к счастью он успел пригнуться. Демон и таксист дрались отчаянно и красиво. Резкие движения, быстрые слова, ловкие перемещения, но вот что было странно: убийца ничуть не уступал Магу. После всех этих смертей амулет успел достаточно насытиться Магией, чтобы поддерживать силу простого смертного на одном уровне с Магом. И, вероятно, таксист был знатоком теории Магии, раз он все еще жив. Конечно, Демон пока не прибегал к своей истинной силе. Он дрался как Маг, как Магистр своего уровня, но Шерлок знал, что Азазель планирует убить таксиста, иначе он бы не показал ему свои огненные глаза, раскрыв свою суть перед смертным. А вот и стол с бумагами. Шерлок судорожно стал перебирать страницы. Рецепты, формулы, слова, символы, рисунки, но ни одна страница не была подписана. В отчаянье детектив схватил очередную страницу и наткнулся на письмо. Оно было адресовано Нику Дейвису, преступнику. За спиной Шерлока кипела битва, но он не мог оторваться от этих строк. Он пробежал глазами весь текст, и вдруг удача улыбнулась ему. Из сплошного текста с инструкциями и рекомендациями к проведению ритуала Шерлок выхватил одно странное имя «Мориарти». Судя по контексту, это и был ответ на его вопрос. «…Профессор Мориарти передает вам свои наилучшие пожелания и надеется на длительное и плодотворное сотрудничество, которое позволит каждой из сторон добиться желаемого…» Это оно! Шерлок поднял горящие азартом глаза, резко развернулся и увидел только огромный электрический шар, который ударил в поток и сотряс землю. Как в замедленной съемке по бетонному потолку пробежала быстрая ветвистая трещина, и плиты, державшие на себе стены здания над ними, сложились буквально пополам. Архимаг слышал, как трескается кирпичная кладка, как крошится бетон и как бешено колотится о ребра его собственное сердце. Он слишком далеко от выхода, он не может колдовать, он не успеет спастись. Мельком, за падающими камнями и клубами пыли и бетонной крошки он увидел белое испуганное лицо Азазеля, который в последнем усилии тянул к детективу руку, когда тяжелые плиты отрезали Архимага и Демона друг от друга. Спину Шерлока пронзила оглушающая боль, в которой мгновенно исчез весь мир. И последней мыслью великого детектива, закончившего свои дни где-то на окраине Лондона под обломками старого заброшенного здания, было лишь одно имя «Мориарти».