Книга 1. Красные крылья «Орхидеи»

      Свартальфхейм пал легко. Слишком просто жители этого небольшого мира преклонили колени пред захватчиками. Брюнетка ликовала, но недолго. Впереди её ждали битвы гораздо более тяжёлые, чем эта. Она взяла на себя командование новичками, кое были в основном из асов и ванов. Её воинов немного по сравнению с войсками Одина, кое вёл переговоры в Йотунхейме. Мужчина всё надеялся образумить великанов, однако те мигом отрекались от разговоров. Их король чудом остался жив! Он едва ли мог расписаться на документах, как тут же впадал в сон. Его рука до сих пор едва функционировала, ночами рана кровоточила, окрашивая белоснежную ткань постели синим цветом. Швы расходились под натиском густой крови, лекарям приходилось наносить новые швы и срезать старые, кое загнивали к утру, источая странный запах. Красноглазый шокировано оглядывался по сторонам, видя непонимающие взгляды на лицах придворных. Уже не было гарантии, что он выживет, асгардец приложил все усилия, чтобы сделать это. Главное сейчас — выкарабкаться из лап смерти, а не идти на переговоры, что наверняка окончатся очередным покушением на их короля. А дети йотуна столь малы, что вряд ли займут трон отца в скором времени. Старшие сыновья погибли в Мидгарде.       Только сейчас Лафей понимал, какую глупость совершил, позволив сыновьям воевать подле себя. Он лишил их достойной жизни, шанса иметь детей. Именно сейчас он подумал разделить свою власть меж оставшимися сыновьями, но тут же передёргивал себя, вспоминая гнев Всеотца. Он не остановится ни перед чем, чтобы установить авторитарный режим. Наверняка он задумал лишить другие миры правителей, чтобы безраздельно править. Жители покорённых миров станут рабами, их будут стегать плёткой за провинность. Подобной жизни он не желал своему народу. Судьбы жителей всего его мира сплетены меж собой и ждут его решение. Драться йотун не мог, зато мог созвать свой народ из всех закоулков их огромного мира. На Муспельхейм уж не было надежды, коль те не удосужились узнать, что нужна ли помощь. Некогда единый народ разделился, эволюционировал, однако вновь воссоединиться, вспомнить старые и добрые времена их древних предков, не желал.       Дева прошлась вдоль первой линии, разглядывая лица недавно посвящённых в ряды войск Одина. Спокойные, дыхание равномерное, стан прямой, сила искрится в их глазах. Колдунья слегка разочаровалась. Мальчишки молоды, ни разу не побывали в бою. Их стоило бы понатаскать, выпустить на поле боя, дабы те взглянули на тот ужас, что творится. Увидеть застилающую взгляд кровь, что стекала бы с головы, изодранное до костей мясо на руках. Впрочем, они знали, на что шли, должны понимать, что никаких поблажек теперь не будет. Они — воины, кое присягнули на верность, им платят хорошее жалование, их ждут первые победы, а проигрыши снискивают лишь те, кто слаб, кто не должен жить. К тому же молва средь войска прошлась, что случилось вчера. Это их не испугало, хотя должно было. Стоило бы обговорить произошедшее. — Знаю, что вы думаете, — уперев руки в бока, брюнетка цокнула языком, будто в зубах что-то застряло после обеда. — Сколь жестоким надо быть, чтобы сотворить подобное? Я действовала по приказу Всеотца. Он прошёл многочисленные битвы, атаковал и защищался. Он знал, что каждый раз, стоит поднять меч, кто-то умрёт. Он выбирал защищать и не прогадывал. Тяжело потерять тех, кого ты мог спасти, — на последнем слове дочь Локи остановилась, задумавшись. — Однако не всегда благодарность сыпалась ему в руки, как золото торговцу. В своё время он потерял братьев, едва ли выстоял против тёмных сил, чтобы, когда нужно уйти на покой, понять, что все жертвы были зря. Низший мир вскоре разверзнется, как вулкан, выпустит наружу тварей, похлеще тех, о коих нам читали в сказках. Они не остановятся ни пред чем, чтобы повергнуть всё во тьму. Лишь я одна способна понять, сколь хрупка защита наших миров от этой напасти. И я всем сердцем желаю показать вам, что чувствую каждый день: боль, ярость низшего мира и желание истреблять, порабощать. Это словно подступающая со спины смерть. Ты не знаешь, когда она воткнёт в тебя своё копьё, от этого кровь твоя стынет в жилах. Мы — не захватчики. Мы лишь та малая горстка воинов, что хочет защитить то, что есть. Если есть те, кто намеренно иль по глупости решил нарушить равновесие… так и быть, получат войну и смерть. Пока абсолютно все не поймут, что грядёт во тьме, нам не победить. Вы должны понять, что мы сражаемся не во славу Одина, ни ради наживы иль песнь, а за жизнь. За право выбирать, а не становиться рабом чьих-то амбиций. Лишь объединившись, мы сможем противостоять тьме. Помните — она не терпит света. Чем быстрее жители миров поймут, сколь нужны друг другу, тем быстрее закроются врата ада, — воины неуверенно кивнули, отчего брюнетка улыбнулась, зная, что со временем всё образуется. Эльфы из последних сил таскали тележки с золотом, коего в их мире было невероятно много. Повозки ломались под тяжестью драгоценного металла. Асгардцы смогут вывезти все залежи в течение нескольких недель, если не остановятся ни на минуту. Хела чересчур жадна, чтобы оставлять хоть крупицу. Это золото пригодится Асгарду, кое она хочет отстроить. Главный дворец требовал ремонта. Дева даже нашла мастеров, кое разукрасят сводчатые потолки рисунками. Она готова днями и ночами сидеть пред художником, чтобы тот с величайшей точностью нарисовал её портрет. Золото покроет стены дворца внутри и снаружи. Асы отстроят новые коридоры, мосты, кое будут состоять из чистого золота. Брюнетке недостаточно упоминаний о ней на фресках и в книгах. Она жаждет оставить след везде. Кое век принцессы не вечен, ей нужно успеть привести в исполнение всё задуманное. Когда она в полной мере ступит на престол низшего мира, приберёт к рукам всё залежи, кое были в девяти мирах, она двинется дальше. Ей мало только девяти миров. Существуют тысячи миров, неизведанных, кое обладают древними познаниями. Ангрброда совершила прекрасную работу, разузнавая секреты мира, однако остановилась, прекратив развиваться. Хела же двинется дальше. Отпущенная ей жизнь коротка, но есть способы, как стать бессмертной. Пока она не перероет все миры вверх дном, то не успокоится. И древнее проклятье ни при чём. Оно лишь раскрыло ей глаза. Только ей дарована сила, чтобы перевернуть прежние представления о мире вверх дном. Когда придёт время, иные существа сами захотят с ней встретиться. И уж тогда-то она войдет в историю, как первая женщина-ас, с коей остальным монстрам и даже Богам придётся считаться. А когда она станет бессмертной, ей будут поклоняться как Богу.

*****

      Чёрный ворон со слабым зеленоватым блеском у основания шеи присел в центр круга, кое окружали копья. Серый клюв разомкнулся, выбросив перевязанную лентой бумагу с печатью. Факелы горели голубым пламенем подле священного камня. Огонь не освещал, а давал знак, куда птицы могли присесть и положить послание. Раз в год орки преподносили своим Богам жертвоприношения на этом камне, дабы те смилостивились и одарили фороракосов крепким потомством. Привязывали самое юное и невинное создание прочными цепями, втирали в тело жертвы мази из трав: запах гниения перебивался ароматами природы. Рот же зашивали золотыми нитями, кое мать жертвы должна была принести из своей пещеры. И оставляли молодого огра ждать своей кончины. Хищные птицы вылезали из-под земли на запах церемониальных трав. Сутками ходили над освещенным камнем, что-то высматривая в жертве. Стоило вожаку устремиться к еде, тут же вся стая налетала следом. Главному самцу доставалось лучшее. Остатки же доедали остальные. Вкушая жертвенное мясо, птицы заходились хриплым хохотом, разламывая кости жертвы в клюве и унося их с собой. Если после жертвоприношения гнездование этих птиц прошло успешно, выведено большое и крупное потомство, орки отлавливали их. Одним копьём мужчины убивали их, а на второе же, более длинное и широкое, вешали трупы птиц. Мясо орки съедали в течение года. Холод в глубинах пещеры затормаживал разложение. Если вдруг на орков кто-то нападал, они могли унести еду с собой.       Смола, в кое окунали туши птиц после того, как выщипают перья, продлевала срок годности мяса. Мощные черепа этих птиц использовали как шлем, а кости в качестве молота или булавы. Клювы же заменили им фляжки. В остальное время камень использовали для общения с другими расами. Раз в неделю из пещеры выходил огр, что брал послания в охапку и утаскивал в пещеру. Ежели документ стоил того, чтобы его прочитал главный, мужчина трубил в рог до самого вечера. Стоило светилу опуститься за море, глас рога становился громче. Он перебивал звуки природы, крики животных.       Некогда процветающая раса погибла от эльфов-колдунов, кое наводили на них галлюцинации. Орки истребили собственный народ, чтобы отдать свои плодородные земли захватчикам. Эльфы оттеснили их с самому краю Свартальфхейма и пока они искали золото, орки нашли залежи соли. Однако величие эльфов закончилось, и теперь их численность поубавилась. Орки же размножаться так быстро, как эльфы, не могли. И дело здесь не только в физиологии. Ежели эльфийки противились естественному ходу вещей, сражаясь с мужчиной своего вида, то у огров же все наоборот. Женщина на свет могла произвести лишь одного младенца, как эльфийка могла и двух за раз. У орков, пока ребёнок не достигнет определенного возраста, его мать кормит грудью и не может понести нового. Так природа одарила этих существ, давая женщине накопить силы и опыта для рождения следующего. Эльфийки же могли понести чрез несколько месяцев после первых родов. Тело восстанавливалось в считанные месяцы, а старшее поколение могло взять на себя все обязанности по воспитанию молодого поколения, тогда как мать странствует по миру. Одни женщины искали партнера для разнообразия крови, чтобы в будущем её дети от разных эльфов могли понести здоровое потомство. Другие же эльфийки были столь воинственны и независимы, что добровольно не давали потомства. Они искали мужчин, что смогли бы побороть их. Лишь в таком случае те отдавались инстинкту размножения. Огры же воспитывали своих детей племенами, но мать никогда надолго не уходила от ребёнка. Все свои материнские обязанности они выполняли до глубокой старости. Их мужья охотились, воевали, оберегали их так, как не могут это сделать эльфы со своими наречёнными.       Средь эльфов оказалось очень мало населения, кое могли работать: немощные старики да женщины с детьми. Колдунов, что ещё волне могли сойти за рабочую силу, съел Фенрир. Запасов золота, что добыли эльфы за последние тысячелетия, для асов оказалось мало. Они сослали завоёванных в сторону земель, кое принадлежали ограм. Столетия меж эльфами и ограми шла битва, и в какой-то момент эльфы стали оттеснять чудовищ, становясь лидирующей расой в Свартальфхейме. Всё благодаря дару, найденному на просторах, кое принёс эльфам удачу и скорую смерть. Угрозы истребить соперников сильно подействовали на огров. Эльфы, пользуясь численным преимуществом, отогнали их на север, истребив большую часть монстров в погоне за золотом. Единственном металле, кое защищал их от железа. Щиты, оружие, одёжи состояли из смеси золота с другими металлами. Волшебный рундук светился странным светом, издавал неприятные звуки, напоминающие биение сердца вперемешку с закипающей водой. Он таил волшебный артефакт, коим пользовались эльфы, запугивая непонимающих врагов. Тысячи существ сошлись тогда в схватке, чтобы отобрать рундук, однако потерпели неудачу. Множество орков превратились в пыль, кое растрепал ветер. Остаток же армии эльфы добили вручную. Тем, кому посчастливилось не участвовать в кровавой бойне, бежали в пещеры. Сила, кое дал артефакт, привела его хранителя в безумие. Каждый, кто использовал волшебную жидкость в своих целях, плохо кончал. Последним, кто использовал рундук, был Малекит. Его сумасшествие вылилось в гибель его расы. Жажда изменить естественный ход вещей заполонила голову эльфа галлюцинациями, которые тот решил воплотить. И теперь тот небольшой остаток от когда-то великой армии превратился просто в пшик. Мужчина оказался слаб пред силой артефакта, что погубил собственное войско, чтобы насолить асгардцам.       И вот спустя столько тысячелетий асы предстали пред ограми. Впервые! Им льстит внимание асгардской принцессы. Девчонка оказалась на малость меньше, чем предполагали орки, учитывая, что её матерью была йотунша. Небезызвестная женщина, колдунья, вроде бы даже любовница самого Лафея. А ведь как иначе, раз она владела обширной территорией в Йотунхейме, раз сам король не пересекал земли Железных Лесов? Считал великаншу грозным противником или любил столь сильно, что подарил собственное царство? Им не было известно, так ли это было на самом деле, но злые языки иногда говорили правду.       Тонкие отцовские губы Хелы изогнулись в располагающей улыбке. Она размяла плечи, прежде чем двинулась к центру. Мужчина же сидел в высеченном в камне сидении. Рядом с троном стояла стража, держащая в руках кости будто молоты. На голову же надели черепа, а в губы воткнули небольшую кость, что словно держала их уста, как нить. Верховный же широко расставил ноги и положил посох на колени, гремя костями и колокольчиками, что закреплены нитями к деревяшке. Лысая макушка без тени шерсти сияла в пламени костра оливковым цветом. Две мощные ноздри согревали прохладный воздух, что наполнял лёгкие огра теплом. Старик покрылся мурашками, терпя боль в коленях и спине. Глаза же его с трудом фокусировались на гостях. Богиня привела с собой помимо войска ещё и йотунское отродье. На удивление, сегодняшний вечер оказался приятным. Тёмное небо наконец озарил голубой свет от спутника Свартальфхейма, одарив скалы и пещеры, чем порадовал колдунью. Вечер располагал к беседе. Взгляды же остальных орков будто привязаны к волку. Тот, стоило хозяйке остановиться, отошёл назад, не решаясь войти в освещенный огнём круг. Шерсть его вздыбилась, глаза же прищурились; ему не нравились чересчур внимательные взгляды этих существ. Со стороны казалось, что существо смутилось. Для асов иль смертных такое животное знакомо, для орков же было в диковину.  — Не стоило звать всех, принцесса, — гнусавым голос заговорил старый огр. — Мы не причиним Вам вреда. Ваша численность превосходит нас. А исподтишка нападать привычки не имеем. — Всё-таки меры предосторожности не помешают, — ответила проникновенным тоном девушка, представ пред главным. — Ваши закадычные друзья были со мной не слишком приветливы. Благо на смертном одре покаялись… — Сражаться с асами мы не станем. Нас лишь гложет вопрос, какова выгода от этого союза? — Уж слишком простой вопрос, не находите? — из ниоткуда в её ладони появилось красное яблоко, кое она надкусила; сладкая жидкость струёй стекала по руке и рукавам, раззадоривая орков, кое были не прочь попробовать фрукт. — Еда, скот, кое приживётся здесь, учитывая, что кормом для них мы вас обеспечим. Вы уже привыкли экономно расходовать и хранить свои запасы годами. Не легче ли каждый день вкушать что-то новое? Спать на мягкой перине, а не на камнях? — насчёт последнего огр хотел воспротивиться, но она его перебила: — Знаю, вы чтите традиции, но ведь стоит попробовать. Гораздо удобнее! И, конечно, ходить там, где хочется, а не можно. Украсить своё тело золотыми украшениями, а не костьми. Не надо бояться эльфов… — Золото нас не интересует, — жёстко отрезал мужчина, вскочив с трона, почесав пальцем едва виднеющийся клык. — Эльфы изгнали нас тысячелетия назад с земель предков! Мы хотим отмщения! — Ваше отмщение уже свершилось! — прибавив в голос стали высказала Хела. — Осталось дело за малым… — дева подступала, её зелёные глаза налились кровью, отчего старик медленно осел. — заключить со мной союз, дать мне в пользование свою армию, готовую на всё, чего бы я не потребовала! — напряжённый оскал действовал на мужчину, отчего тот аж сглотнул; зрачки брюнетки расширились, потемнели, заполонив её глаза тёмным туманом, что вскоре стал чёрной непроглядной тьмой. — Взамен я одарю твой мир благами, кое ты не знал. Я никогда не нарушаю своё слово, — перешла на шёпот. — Ежели сказала — проси, что посчитаешь нужным, я дам тебе это. Вопрос лишь в том, сможем ли мы договориться прямо сейчас? — Моё слово такого! — вонзив кончик посоха в землю, мужчина наконец встал. — Я требую земли, кое отобрали у нас эльфы, дети предводительницы эльфов, кое вдова Малекита, станут нашими рабами. С каждой битвы мы получаем часть завоёванного, в чём бы то ни заключалось! Асгард гарантирует, что в час нужды он придёт нам на помощь! Я же даю в твоё пользование три сотни огров. Пока нет меж нами доверия… довольствуйся таким количеством. Таковы мои условия. — Идёт, — меж воинов колдуньи прошёлся шёпот, потому что та легко согласилась. — Замок эльфов забирайте себе! Золото будет принадлежать асам, как и весть, что Свартальфхейм во владении царя. Вы станете зависимым государством, не будете иметь правящий династии, и будете подчиняться слову царя Асгарда. Моему слову… — Простите, я ослышался? — мужчина нахмурил седые длинные брови, свисающие на глаза. — Чему вы удивляетесь? — огрызнулась собеседница, словно говорила это сто раз. — Один не бессмертен. Кто по-вашему займёт трон после его кончины? Уж точно не Тор иль кто другой из сыновей! Если это случится, ваш мир погибнет окончательно. В ваших интересах служить хорошо. Ответственно подходить к данной мне клятве. Женщина создана давать жизнь, а не отнимать! Вам ли этого не знать? Огры чтили женщин, коим обязаны жизнью. Посягнуть на жизнь женщины, значит не чтить Богов, кое даровали смысл жить мужчине. Изначально их Боги не были жестоки, кровожадны, всё изменилось, стоило ограм покинуть земли предков и жить, как скот, боясь выйти за пределы своих пещер, кое расстилаются на сотню миль, ограждая территорию эльфов и их, разделив некогда общие территории меж собой. Для огров неудивительно, что царством может править женщина. Будь среди них женщина, сколь столь же стара и мудра, как верховный советник, могла бы стать верховной. Именно по причине мудрости и старшинства меж ограми с Хелой говорил мужчина, а не женщина. Единственное, что удивительно для них, почему к ним не пришла жена Всеотца? Почему именно внучка удостоила их своим вниманием? — Всё прошло достаточно неплохо, — уединившись у себя в купальне, осведомила дева юношу, что встал за шторами, кое скрывали госпожу от излишних взоров. — Пройди сюда, хочу видеть твоё лицо, — смутившись, Скёрдж аккуратно отодвинул шторы и понурил голову. — Что, я столь неприятна, что ты прячешь глаза? — Нет, но приличия… Я не могу, я, госпожа… в смысле… — брюнет стал заговариваться, отчего та искренне рассмеялась. — Твоё право! — вытянула ногу, наглаживая её; асгардец ей нравился, как мужчина, попытка соблазнить его не была первой, отчего создалось впечатление, что он либо её боится или страшится гнева Всеотца. — Как обстоят дела в Йотунхейме? — Безуспешно! Лафей выжил и не горит желанием говорить. Один медлит, пытается вывести на диалог. Я поражён. Нападает со спины, а теперь же говорить желает. Наш царь ведёт себя странно, отчего пугает нас. Боюсь признать, но царю нужна помощь. На старости лет сходит с ума… — Здесь делать нечего, — подытожила дочь Локи и, взяв мочалку, вытянула руку, растирая разгорячённую порозовевшую кожу. — Бери командование на себя: часть войска оставь здесь, чтобы проследили за эльфами. Убедись, чтобы всё золото погрузили на повозки и отправили в Асгард. Распорядись, чтобы Хеймдалль передал моё послание царице лично в руки, — воспарившее в воздухе письмо предстало пред воином. — Пару дней можешь побыть дома. Вдруг что полезное разузнаешь, — покосила взгляд на аса, что засунул письмо в потайной карман и протянула губку. — Я же возьму остальных воинов и орков и направлюсь в Йотунхейм чрез проход меж мирами. Потрёшь мне спинку? Воин отодвинул от шеи ворот, что внезапно захватил его в плен, перекрывая дыхание, словно на шею накинули верёвку. Юноша периодически замечал внимательный взгляд госпожи, отчего ладони его вспотели. Он боялся ненароком встретиться с зелёными глазами, что захватят его в плен. Уже раз он был пленён такими глазами. Эта белокурая леди была дочерью достопочтенного господина. Он даже помыслить получить её руку не мог. А тут на него обратила внимание сама принцесса Асгарда! Дева недвусмысленно предлагала ему вступить в отношения, отчего его перекашивало от страха. Он боялся не её, а Одина, кое раскроит его череп надвое, как орех, стоит ему коснуться брюнетки. Меж дедушкой и внучкой образовались доверительные отношения, они доверяли друг другу секреты, делились мнением, прислушиваясь друг к другу. Бывало колдунья действовала втихую, от переполняющий эмоций действовала безрассудно, отчего Скёрджу лично приходилось замаскировать следы. Он понимал, что пред ним стоит женщина, но ведь по меркам возраста она — маленькое дитя! Ему не хочется посягать на её невинность своими инстинктами. Хела — принцесса, девочка! Будь она по-настоящему взрослой, возможно, он бы не противился. Но проклятье в любой момент может исчезнуть и пред ним предстанет ребёнок. Да, говорила леди как взрослая и выглядела также, однако искушать судьбу брюнет не посмеет.       Намыленная губка едва ли коснулась спины Богини, отчего та издала немного разочаровывающий стон. Его мужское естество беспрекословно слушалось хозяина, хотя так и намеревалось восстать против. Жёсткая рука с губкой прошлась вдоль позвоночника. Растирания оказались столь нежными, отчего асинья широко улыбнулась. Уголки её губ приоткрылись, позволяя языку медленно пройтись по ним. Губка плавно перешла на плечи, растирая воздушную пену. Движения по кругу, из стороны в сторону, вверх и вниз. От воды исходят волны, когда дочь Локи приподнимается, словно намеренно провоцируя своего воина. Движения её плавные, медленные, будто бы дева оседлала мужское естество. Внезапно её левая ладонь накрыла губку, что держала мужская ладонь и медленно повела вниз, к груди. Скёрдж вцепился в губку, не отдавая её, но и не убирая руку. — Ты свободен, — колдунья внезапно потянулась вперёд, отплывая к другой стороне ванны.