Иногда всё идет не так.

Она чувствует. Наконец-то, будто всё это время сонное проклятье оковами держало Регину в пустом и холодном мире, где нет ничего, кроме бескрайней тьмы. В спальне душно, свет невесомой полосой проникает сквозь слегка приотворенные шторы, мягко проходит вплоть до основания кровати, не слепя глаза. Мэр сделала попытку привстать, но, почувствовав режущую боль, с криком рухнула обратно на подушку. Она осматривает свои руки, покрытые маленькими синяками и порезами, недоверчиво поворачивает их, не веря в происходящее. Генри. В голове всё прояснилось, кусочки паззла стали единым целым. Генри – вот, что сейчас важно, а не её самочувствие. Ещё одна попытка. Ещё один крик. Звук чьих-то неуклюжих шагов, явно принадлежащих взрослому. Стена у входа в комнату содрогнулась, послышалось невнятное ругательство. Эмма вошла в комнату, неловко улыбаясь матери своего сына и не зная, что делать дальше. Несколько светлых прядок вырвалось из сделанного наспех хвоста на голове, в руках была целая миска с яблоками, многие из которых в процессе бега разлетелись по всему второму этажу. Свон решила, что об этом Регине знать совсем не обязательно. Недоуменный взгляд мэра дал понять: доктор Хоппер оказался прав. Родное место помогло Королеве отойти от шока, но Эмма была рада этому только отчасти. Теперь ей самой придется объяснять, кто она такая и что случилось за последнюю пару недель. - Здраствуй… те, - промямлила Эмма, будто отчитываемая учителем школьница, - Генри сказал, что вы любите эти яблоки, вот я и подумала… - Генри, - хрипло произнесла Миллс не окрепшим голосом, - где Генри? С ним все хорошо? – тон её был испуганным, от любви к сыну, содержащейся в нем, у Эммы защемило сердце. - Да, он прекрасно себя чувствует. Пацан очень беспокоился за вас, особенно после… - Эмма прервалась, проверяя, пришла ли в себя Регина по-настоящему, заодно поставив яблоки на прикроватную тумбочку, - ну, понимаете… Вы уже раза четыре приходили в себя после аварии, но потом опять всё забывали. Бормотали что-то невнятное, не отвечали на вопросы. Арчи с Вэйлом посоветовали забрать вас домой, мол, родная обстановка и всякое такое. В общем, с возвращением! - блондинка попыталась мягко улыбнуться, но на лице Регины по прежнему царила холодность с примесью удивления. - Присядьте, - тихим, но чётким голос властно велела мадам мэр. – И расскажите мне кто вы и что, чёрт подери, делаете в моём доме. - Хо-орошо, - вымученно протянула Свон, давно готовившаяся к этому непростому разговору, - Вы же помните аварию, так? – она опустилась на кровать, нервно поглядывая на мэра. - Смутно, - Регина мученически сощурилась, поднося ладонь ко лбу, - Грэм… Он выжил? - Боюсь, что нет, - Свон, до этого смотрящая собеседнице в глаза, уперлась взором в пол, - Мне очень жаль. Кажется, в вашей машине повредился тормозной трос, - Эмма попыталась уйти от этой темы. - Вы поехали искать Генри? - Да, - произнесла женщина спокойно, словно новость о смерти шерифа для неё ничего не значила. Тёмные глаза с раздражением прошлись по лицу Эммы. – А вы… - Я - биологическая мать Генри. Когда он заявился ко мне на порог, я сразу же повезла его домой, но внутри никого не оказалось, - Свон старалась не начать оправдываться, но это ей не очень-то удалось. - Вы - не его мать. То, что вы родили и бросили его ещё ничего не значит. Я растила его все эти десять лет, понимаете! Никто не смеет… - мэр перешла на крик, но кашель, продравший горло, напомнил ей, что она ещё очень слаба. - Хей, я и не претендую. Он сам меня нашел, и теперь, нравится нам это или нет, мы обе – часть его жизни. Я планировала отдать парнишку вам и сразу же вернуться, но…- сейчас не время признаваться в своей привязанности к мальчику, решила Эмма. - Вас не шибко тут жалуют, хоть вы и мэр. Нужен был тот, кто присмотрит за вами и за Генри, пока вы сами не сможете передвигаться. Единственной, кто вызвался, была я. Ну, ещё Мэри-Маргарет, но у неё работа… - Спасибо, - Регина, не соображая, что делает, сжала руку Эммы дрожащей ладонью. В глазах горел радостный огонёк. Хотя эта женщина и угроза для её семьи, ничего не могло оказаться хуже Белоснежки, ласково воркующей над ослабленной Королевой. - Эмм, да не за что, - уголки губ блондинки приподнялись, демонстрируя ровные зубки. – Знаете, я так боялась, что вы… - Мисс Свон, - Миллс резко отдернула руку, добавляя в голос явно фальшивой снисходительности, - я всё понимаю, но вам лучше удалиться. Психика у Генри и так чувствительная, а тут ещё в нашей жизни появились вы… Спасибо за всё, но дальше я сама превосходно управлюсь и без женщины, бросившей своего ребёнка. - Вам понадобится моя помощь ещё как минимум пару месяцев, так что… - Эмма старалась не выдать обиды, благо, скрывать эмоции она отлично умела. Да уж, Регина тот ещё фрукт. - Вы оглохли? Я же сказала: уйдите из нашей жизни! Иначе я вас уничтожу, пусть даже это будет последнее, что я сделаю, – Регина вновь попыталась приподняться и вновь потерпела позорную для себя неудачу. Отлично, ещё и слабости этой девчонке демонстрировать приходится. - Вам опасно шевелиться, Регина, - Эмма заботливо положила руку на закрытое пижамой плечо, а мэр еле покорила нестерпимое желание врезать нахалке. – У вас перелом двух ребер, нога в гипсе. Благо, травма головы прошла за те две недели, что вы провели в больнице. Регина погрузилась в свои собственные невесёлые раздумья. Красивое лицо Злой Королевы парализовал ужас, когда она заметила инвалидное кресло в тёмном углу своей спальни. Нет, у неё должен быть счастливый конец, а не жизнь калеки, делящей сына с чужой женщиной. Слёзы налились в глазах, но гордый мэр никогда не заплачет в присутствии Свон, скорее удавится собственной подушкой. Она, наконец, прочувствовала тяжесть гипса на ноющей от боли ноге, и от этого ещё больше захотелось удариться в слёзы, поэтому Миллс отвернулась от нежеланной гостьи. Даже такая знакомая родная постель казалась чужой и холодной. Негативные эмоции раздирали душу Королевы на мелкие кусочки. - Вы не хотите есть? – робко вопросила Эмма, пытаясь нарушить воцарившее безмолвие. - Оставьте. Меня. Прочь, - процедила брюнетка сквозь зубы, пряча застывшие слёзы за нотками ярости. К горлу подступил неприятный ком. - Ну уж нет. Врач сказал сделать что-то вроде веревки, чтобы вы могли подтягиваться и приподниматься с кровати, а потом постепенно садится в кресло. Уйду только, когда закончу. - Ненавижу... - прошипела брюнетка в подушку, зарываясь в одеяло с головой, изо всех сил стараясь не всхлипнуть.

***

- Как там мама? – спросил Генри, обнимая Эмму после долгого школьного дня. – Мэри-Маргарет здорово волнуется за тебя. Боится, что вы… - мальчик затормозил на секунду, выбирая слово потактичнее. – Ну, что вы не поладите. - Ты ведь хочешь, чтобы я была с тобой абсолютно честна, Генри? – Эмма плюхнулась на диван, жадно приникая губами к бутылке с прохладным пивом. - Конечно. - Твоя мама – стерва,- до горе-мамашки дошло, с кем она разговаривает. - То есть, очень своенравная женщина. - Ну, есть немного. Она же Злая Королева, чего ты хотела. - Она невыносима, - хотя, когда злобное величество мэр спит, то выглядит даже мило: подумала про себя Эмма, но не высказала вслух. - Не без этого, но я уже привык. - Мне надо выпить. - Можно быть не настолько честной, но спасибо, - Генри швырнул рюкзак рядом с диваном. Эмма держала дом в чистоте, но вещи раскидывать не запрещала. Почти. – Вы с Мэри-Маргарет так быстро подружились. Знаешь, сегодня она согласилась на участие в операции «Кобра». Давай вы вечером посидите в кафе «У Бабушки», поболтаете о вашей чепухе, заодно расскажешь, как прошло чтение сказки Прекрасному Принцу... А я пока с мамой посижу. «Мой сын считает свою приемную мать мачехой своей бабушки Белоснежки… которая при том моя мать», - от этой мысли Эмма чуть не подавилась пивом. - Спасибо, Генри, - сказала Свон, притягивая свободной рукой сына в свои объятья. За последнюю неделю она уже почти отвыкла назвать его «пацан». – Я пойду делать ужин, а ты поешь сам и маму вечером накормишь. Я сделала так, чтобы она сама могла сесть в кресло и доехать в ванную, но лестницу ей без меня не преодолеть. Если что не так – звони, - Свон погрозила парнишке пальцем, но тот лишь улыбнулся в ответ. - Вот и договорились. Но сегодня я ложусь спать позже, - прежде, чем Эмма успела возразить, мальчик рванул в свою комнату, напрочь забыв про рюкзак. - Вот гадёныш, - произнесла мама Генри с неуместной гордостью в голосе.