ИЗМЕНИТЬ НЕЛЬЗЯ ПРИНЯТЬ

Шикаган – столица Империи шерхаинов, огромный мегаполис и… единственный город на Шерханаре. Тогда, после войны, когда разбушевавшаяся магия разрушила и практически стерла с поверхности мира все живое, превратив в руины былую жизнь, оставшиеся шерхаины были вынуждены объединиться, чтобы своими немногочисленными силами попытаться - не восстановить, нет – начать все с чистой страницы. На месте небольших деревянных домов-времянок вырос город, с южной стороны отделенный от зеленой стены леса широкой извилистой лентой реки. На севере, там, где долина плавно переходила в предгорья, высилась цепь гор. Неприступные, но лишь на первый взгляд, Радужные горы обеспечивали шерхаинов всем необходимым, являясь источником природного камня, металла, песка и - самое главное - самоцветов. Да, пришлось очень потрудиться, добывая строительный материал и отстраивая город, – все вручную, ведь магия больше не помогала шерхаинам. Мощные неповоротливые роганиды, легко поддававшиеся приручению в силу своей меланхоличности, день и ночь таскали груженные камнем и песком грубо сколоченные телеги, а по реке сплавлялась древесина. Прошел не один десяток лет, пока небольшой поселок превратился наконец в полноценный город с одно-, двух- и даже трехэтажными каменными домами. В центре, посреди площади, названной Дворцовой, возвышались настоящие хоромы Императора. Постепенно город разрастался в ширину, уплотнялись застройки, развивалась инфраструктура, появились водопровод и канализация. Поняв, в каком положении оказались, шерхаины в первую очередь углубились в науку и медицину. Все начинания, да и дальнейшие изыскания поддерживались за счет императорской казны. Пополняли эту самую казну опять-таки Радужные горы, в которых была налажена добыча драгоценных камней. Небольшие, размером с ноготь мизинца, камни - синие, бордовые и темно-зеленые – являлись платежным средством шерхаинов. Империя обеспечивала свой народ всем необходимым, взимая лишь небольшую пошлину с прибыли и заработной платы. Все самоцветы, добывавшиеся в Радужных горах, шли в казну, а добытчики получали неплохой процент от выработки, ведь работа была крайне тяжелая. Поэтому трудились там, в основном, конечно же, шеры. Но вольнонаемные шерхаины составляли лишь четверть от общего числа работающих в горах. У этой расы не было естественных врагов – они были единственными разумными существами на Шерханаре. Хотя не такими уж и разумными, как показала практика, ведь они неплохо справились со своим собственным почти истреблением. В дальнейшем регулировать численность населения «помогала» преступность. Основной контингент горняков и составляли преступившие закон. Раса в войне понесла огромные потери, едва не уйдя полностью в небытие, поэтому каждый шерхаин был на счету, и было просто непозволительной роскошью разбрасываться жизнями, пусть и жизнями преступников. Смертной казни в Империи не было, но и тюрем не существовало – Империя не терпела нахлебников. Каждый должен приносить пользу. Поэтому преступивших закон отправляли в рудники, на разные сроки - в зависимости от тяжести проступка: от нескольких месяцев и до конца жизни. Если преступление включало в себя насильственные действия сексуального характера, то ссылке предшествовала кастрация. Понятно, что осужденные работали абсолютно бесплатно, правда, находясь на полном содержании Империи, но и значительно пополняя при этом имперскую казну. Совершивших незначительные преступления штрафовали и отправляли на общественные работы на благо общества: строительство, мощение дорог, работа на очистных сооружениях и прочее. Помимо горных разработок шерхаины занимались разведением скота и птицы – огромные площади птицеферм и загоны для роганидов располагались на востоке - там, где, насколько хватало глаз, пенилась зеленым разнотравьем долина. Западная сторона была полностью занята под обширные поля сашайны – растения, из эластичных и гибких стеблей которого делали резину – и плантации триксовых деревьев. Во время цветения триксы покрывались густым белым пухом, который тщательно собирался и впоследствии шел на изготовление мягкой и прочной ткани. А поскольку климат на Шерханаре был более чем благоприятный – жаркий воздух периодически остужался кратковременными теплыми дождями, - то цвели эти деревья не один раз в году. С потерей магических способностей раса свернула на путь технологий. Развитие науки и образования позволило освоить абсолютно ненужные и неизвестные до этого отрасли. Например, металлургию и машиностроение. В Радужных горах добывали металл – саризит. Легкий, но в то же время прочный, не подверженный коррозии и износостойкий – из него делали не только предметы, необходимые в быту и в производстве. Со временем шерхаины нашли ему и другое применение. Передвигаться во все более разрастающемся городе на роганидах было не очень удобно – слишком неповоротливы и медлительны были эти крупные быки, да еще и повозки… И шерхаины разработали абсолютный новый вид транспорта – шурхраны. Шурхраны представляли собой стеклянные капсулы с открывающейся вверх крышкой. Капсула поддерживалась металлическими суставчатыми лапами. По виду самый легкий шурхран напоминал жука: двухместная капсула на шести лапах. Средний – четырехместный – поддерживался восьмью конечностями из саризита и был похож на странного паука-переростка. Самый большой шурхран представлял собой длинную многоножку со стеклянным тельцем. В крышке капсулы имелось множество сквозных отверстий, обеспечивающих вентиляцию и доступ свежего воздуха, а в потолке был обустроен небольшой люк, который при желании можно было открыть в особо сильную жару. Эти машины стали использоваться в качестве средств передвижения по городу. Самый легкий шурхран считался личным транспортом, средний и многоногий – общественным. Шурхраны, перебирая своими суставчатыми лапами, практически бесшумно передвигались по улицам и обеспечивали при этом прекрасную амортизацию. Шерхаины не знали иного источника энергии, кроме своего солнца. Поэтому транспорт работал от солнечных батарей. Также солнце обеспечивало энергией производственные и бытовые нужды. На крыше каждого дома, учреждения и предприятия были установлены широкие металлические «зонты». Солнечная энергия аккумулировалась, а потом поступала в дома по тонким прозрачным трубкам, напоминающим стекловолокно, но с великолепными свойствами проводника. За счет этого были свет и горячая вода, которые можно было включить простым нажатием кнопки. Вообще, шерхаины питали какую-то непонятную слабость к кнопкам – они были везде: в домах, на производстве, в учреждениях, в городском транспорте… Все, что нужно было запустить, приводилось в движение нажатием кнопки. Вся эта информация всплыла в сознании Виктора, когда четырехместный шурхран неспешно перебирал металлическими лапками, тихо шурша сочленениями суставов и унося семью Раннару из Центра Реабилитации в сторону дома. Через стекло капсулы Морозов мог видеть проплывающие мимо каменные и деревянные дома, сверкающие глазами-окнами и подмигивающие солнечными зайчиками, весело прыгавшими по блестящим металлическим «зонтам». Все дома были настоящими произведениями искусства: ровные каменные блоки или затейливо подобранные неровные, на вид даже неряшливые булыжники, выложенные причудливой мозаикой, украшенные замысловатой глиняной лепниной; деревянные домики, похожие на игрушечные, словно вырезанные искусным мастером из цельного куска древесины; металлические крыши соседствовали с черепичными – разной формы и рисунка. Ни единого повторения. Широкая улица, вымощенная камнем, черной лентой ложилась под лапы шурхрана, оставляя позади вотчину ученых и медиков. На улице мелькали жители города, неспешно прогуливаясь или спеша по своим делам; сверкая стеклянными боками, пробегали мимо шурхраны-многоножки, а также легкие металлические «жучки» и «пауки». Чем ближе к центру Шикагана подбегал шурхран, тем менее застроенным был город. А Дворцовая площадь так вообще была пуста, лишь посередине высился настоящий каменный замок – с башенками и стрельчатыми окнами. Которые, впрочем, носили, скорее, декоративный характер, чем оборонительный. Это было единственное пятиэтажное здание в Шикагане. А по периметру площади, словно стесняясь или боясь ступить за невидимую черту, жались двух- и трехэтажные особняки аристократии. Шурхран мягко прошелестел мимо дворца и понесся дальше, в восточную часть города, где проживало семейство Раннару. Шикаган был огромен. За те две тысячи лет, что прошло после окончания войны, численность расы увеличилась с нескольких тысяч до десяти миллионов. Вместе с ней мужал и город. Шикаган разрастался, будучи построенным в очень удачном месте. Лес, река, горы и долина снабжали шерхаинов всем необходимым, являясь неисчерпаемой природной кладовой, которую, однако, берегли и уважали. Едва не потеряв все, что имели, шерхаины стали относиться намного бережнее не только друг к другу, но и к миру, в котором они жили. Они аккуратно брали, но не меняли, не вторгались в саму суть и не ломали существующие законы природы. Они являлись ее частью и зависели от нее, прекрасно понимая, что часть без единого целого – это ничто. Поэтому город не выглядел искусственно, неестественно и чужеродно. Природные материалы и чистый воздух мегаполиса – так непривычно было наблюдать все это жителю такого же техногенного мира. Такого же, но в то же время и диаметрально противоположного. Шурхран неслышно подбежал к двухэтажному каменному особняку, стены которого были выложены мозаикой, и остановился. Суставчатые лапы сложились, и капсула плавно опустилась на каменную мостовую. Шер Раннару, сидевший на переднем сидении рядом с черноухим водителем-шером, открыл стеклянную крышку и выпрыгнул наружу, помогая выйти супругу и Шанхару. Расплатившись с водителем, семья двинулась к дому. Три ступеньки, тяжелая деревянная дверь с металлическими ручками в форме растопыренной кошачьей лапы – и вот Виктор ступил в свой нынешний дом. Он узнавал и одновременно терялся в окружившей его обстановке, ведь воспоминания, да к тому же чужие, - это одно, а увидеть все своими глазами – совсем другое. Вся обстановка дома просто дышала естественностью: камень, металл, стекло, керамика, дерево, кожа, ткань – никаких суррогатов-заменителей, никакой синтетики и пластмассы. На первом этаже располагалась библиотека, переходящая в кабинет, а также небольшая гостиная с уютным маленьким камином. В самом дальнем крыле притулилась просторная кухня, совмещенная со столовой. Кроме того, здесь же имелся тренировочный зал, в котором братья-шеры Шанхара раньше отрабатывали уроки по физической подготовке. Обучение шеров и шерри проходило раздельно, в специализированных школах. И разительно отличалось друг от друга. Более слабым физически, утонченным шерри преподавали гуманитарные и технические предметы, делая упор не на физическую подготовку, а на интеллектуальную. И специализация у них была соответствующая: ученые, медики, педагоги, архитекторы и подобное – то, что в понимании Виктора можно было обозначить словом «интеллигенция». Более крупным и сильным шерам вдобавок к тем же предметам шла активная физическая подготовка: самооборона, борьба, боевые искусства, правила обращения с различным оружием, упражнения на реакцию и выносливость – в общем, все то, что пригодится им для охраны здоровья и жизни будущего супруга. И помимо тех же профессий, что и шерри, шеры занимали должности телохранителей, Стражей Жизни, могли работать на руднике или лесозаготовке, сталеварами или каменщиками – там, где требовалась физическая сила. Это отнюдь не значит, что шеры были тупой горой мышц – образование было ничуть не хуже. Это значит, что в некоторых отраслях слабые шерри просто физически не могли работать, то есть путь им туда был заказан. На втором этаже располагались пять жилых комнат, в каждой из которых имелся совмещенный санузел. Раньше, еще до появления Шанхара, две комнаты пустовали. Но потом они были заняты маленьким шерри и его первым телохранителем, шером Ортаресом Сареном. Впоследствии, когда средний брат Шанхара обрел свою пару и съехал из родного дома, одна из комнат вновь освободилась. Но несколько дней назад в ней был устроен второй телохранитель, присланный Центром, шер Дашар Голхир. Покои Шанхара располагались посередине, по бокам от них – комнаты телохранителей, а старший брат и родители занимали самые крайние помещения. Старший брат Шанхара, шер Рамир, очень редко появлялся дома, так как работал на руднике в Радужных горах. А средний брат со своим шерри жили в предоставленном Центром доме. Обеспечение молодой пары отдельным жильем являлось последней обязанностью Центра перед шерри, после чего все обязательства по охране и заботе ложились на плечи его супруга. Виктора очень угнетало напряженное молчание, которым сопровождался весь путь до дома. Казалось, будто родители боятся сказать что-то такое, что может быть воспринято в штыки, расстроить или испугать. И эта неуверенность давила на Морозова. Вот и сейчас супруги Раннару нерешительно топтались рядом, не зная, что в первую очередь предложить своему ребенку. - Ты, наверное, голоден, Шанхар? – решился наконец отец-шерри. - В общем, да, но я хотел бы сначала привести себя в порядок, - осторожно, почти официально отозвался Виктор. - Хорошо, малыш, я провожу тебя, - тут же предложил шер Раннару. - Да я сам могу дойти, - недоумевал Морозов. - И все же я провожу – так мне будет спокойнее. Тем более твои телохранители еще не вернулись из Центра, - настаивал отец-шер. Виктор потихоньку начал понимать, в какое положение он попал. Теперь он шагу не сможет сделать самостоятельно, его повсюду будут если не сопровождать, то наблюдать издали – так точно. Сейчас в доме, кроме них троих, никого не было – ни братьев, ни охраны, ни нанятых приходящих супругов-шерхаинов, которые поддерживали чистоту в доме и готовили еду. Но тем не менее отец-шер так и довел юного шерри-дана до дверей его комнаты и даже осмотрел помещение, прежде чем оставить Виктора одного. Привалившись спиной к закрывшейся двери, Виктор тяжело выдохнул и задумался: каким таким образом он сможет хотя бы собрать нужные ему сведения, не говоря уже о возвращении домой, если будет находиться под круглосуточным наблюдением всей семьи?