Музыка: MERRY – -dawn- (альбом Beautiful Freaks)
POV Yuu - В себя я пришел в больнице, под капельницей, как мне потом сказали, меня нашли соседи, которые услышали шум. По словам врачей, я провел без сознания почти сутки. Такие дела, – проронил Макото упавшим голосом. Замолчал. Пар его электронной сигареты давно ослабел, и белесые кольца разваливались в воздухе раньше, чем успевали пересечь друг друга. Сколько минуло времени, не ощущалось: странная история заставила утратить счет минутам. За окнами царствовала зимняя ночь, сметавшая снег с крыш и карнизов, температура плавала возле нулевой отметки, холод не переставал бороться с теплом. Мы оба будто бы протрезвели. Прокашлявшись, я не нашел ничего лучше, чем протянуть негромкое «да-а», Асада вздрогнул, встретившись со мной взглядом, и, вроде как обретя поддержку, вздохнул. - Хирург говорил, что вообще плохо представляет, как я умудрился так чудовищно сломать ногу на ровном месте, получить этот сложнейший перелом щиколотки. Но я-то знаю: все это козни пугала, – хмуро сообщил Макото. – Я перенес три операции и лишь благодаря золотым рукам докторов сегодня могу ходить. Правда, до конца жизни хромать буду, счастье, лифты позволяют хотя бы на перекуры ездить без трости, – сделал краткую паузу, зачем-то добавив: – Там ведь все было разворочено, стопа висела на честном слове, пришлось собирать по кусочкам, нитками пришивать порванные сухожилия... – заметив, как я брезгливо морщусь, собеседник, к счастью, остановился. – Прости, не буду углубляться, скажу только, что с тех пор у меня и завелось это странное везение в карточных играх, которого я раньше никогда за собой не замечал. Может, это и есть обещанная награда. - Может, – согласился я. – А вирус? – прищурился, немного отпив из почти пустого бокала. Макото посмотрел на меня жалобно и тревожно, перешел на полушепот. - Проявился буквально сразу: каждую первую пятницу месяца преследуют неприятности – мелкие, вроде разлитого кофе, или крупные: однажды на скользкой дороге я спровоцировал ДТП. Сначала не верил, думал, это обычное совпадение, но когда подобное повторилось трижды, сомнения стали уходить. Ненавижу теперь чертовы пятницы, так и жди подвоха... хоть из дома не вылезай, но и там покоя нет: как-то нарочно взял отпуск в этих числах – и что думаешь? – Макото выдержал многозначительную паузу. – С утра же меня вызвали в офис, а потом, когда я целых два часа прорылся в архиве, выяснилось: тревога ложная, проверка не приедет. Я готов был всех перестрелять. Он нервно затянулся. Длинные пальцы подрагивали, выдавая предельное напряжение, овладевшее им; я попробовал успокоить Асаду, уводя беседу в другое русло. - Но разве это повод поверить? Ты подсознательно дурного ждал, вот и все. Неприятности существуют всегда, но мы замечаем их лишь когда обращаем на них внимание. Психологический эффект. Плацебо наоборот. - Да если бы только неприятности, – Макото сердито фыркнул. – Когда в первую пятницу со мной случается что-то мерзкое, рядом я постоянно вижу его... – внезапно поежившись, он затравленно обернулся. – Знаешь, тех уродов – ни Хайда, ни Кё, ни театрального сторожа – я больше не встречал, но пугало... Оно ходит за мной по пятам и каждый месяц исправно где-нибудь попадается, – резко выдохнув, Асада осушил свой бокал и со стуком вернул его на столешницу. - Как попадается? – не понял я. - Будто мельком, в роли прохожего, вдалеке – не важно, Ямагучи-кун, главное, я его вижу. Припрется, как бы намекая: давай, проси подсказать текст пьесы. Только и ждет шанса отобрать мою жизнь, а я, словно назло, как ни стараюсь, ни единого словечка оттуда не могу вспомнить!! Оно меня задрало уже. Мне даже однажды ночью приснилось, будто приезжаю я на работу, а моя карточка на проходной меня не пускает: система выдает ошибку доступа. Злюсь, чертыхаюсь, срабатывает видеосвязь, и на экране высвечивается довольное пугало, улыбаясь от уха до уха. «Господина Асады нет, – произносит как ни в чем не бывало. – Изволил навестить налоговую инспекцию и вернется только к обеду. Что ему передать?» Я тихо офигеваю, а про себя думаю: «Если я здесь, эта жуть в офисе, кто тогда поехал в налоговую?!». Проснулся в холодном поту в начале четвертого. Сейчас уже не снится, но поначалу... – Макото снова вздохнул. – Ах, ладно: тут и в реальности ужасов хватает, если я стану рассказывать тебе еще и все свои сны, ты окончательно решишь, что я спятил. - А ты разве не спятил? – зацепившись за оброненную фразу, я удивленно приподнял бровь. - Чего? - А чего? – шальная мысль меня раззадорила, и я с улыбкой пустился рассуждать. – Вполне похоже на помешательство. Я понимаю там призраки, демоны, все дела, но чтобы говорящее пугало, которое еще и преследует... Признавайся, – потянувшись, толкнул Асаду в костлявое плечо, – что надо курить, чтобы такое видеть? Книжки по финансовому анализу, распечатки котировок, кредитные договоры? Это ж какие бестселлеры издать можно, капитал сколотить! Правда, поддержки не получил, наоборот, ранимый чудак разобиделся и, поковырявшись в своей «электронке», запыхтел ею, отгораживаясь от меня терпкими парами. - Придурок. Я ему душу изливаю, а он... – но я не отступал. - Нет, ты прикинь хоть! Расчет сделай на досуге. - Заткнись, морда юридическая, – не желая слушать, он высокомерно прикрыл глаза, я, посмеиваясь, поправил: - Не юридическая, а физическая. - Какая разница. - Не скажи, разница есть, – мне хотелось продолжить, в памяти как раз всплыл эпизод из истории, показавшийся мне как юристу весьма интересным: сцена небесного суда. О чем-то подобном я сам нередко размышлял на досуге. Но попавший в нос коричный дым заставил резко закашляться. – Черт, хорош уже. Между прочим, это небезопасно. - Что именно? – осведомился Макото. - Да вайперизм. На его бледном лице мелькнуло святое удивление, и в следующую же секунду он задал гениальный вопрос: - При чем тут вампиризм? Я так и согнулся от хохота, хлопнул ладонью по столу, от чего склянки звякнули. - Не вампиризм, вайперизм! – отсмеявшись, добавил, давясь воздухом: – Пишут, в Америке мужик такую штуку курил, она взорвалась, и ему зубы выбило. - Мало ли что пишут, – парировал Асада, однако затем, видимо, осознав услышанное, комично нахохлился, подозрительно косясь на невинно дымящий гаджет в своей руке, и промямлил: – Так... Ну вот, удовольствие испоганил. - Курить зато будешь меньше, – я миролюбиво потрепал его по щеке, напомнив: – Ты же, вроде, завязываешь? - Отвали, – увернулся он. – Да, завязываю и, между прочим, весьма успешно. - А по-моему, этой новомодной фигней ты дымишь куда чаще, чем сигаретами. - Я нервничаю. Мне плохо, у меня сердце больное, мне нельзя резко бросать, – обиженно поныл он. – И вообще: не твое дело. Тряхнув головой, Асада отклонился, демонстрируя, что тема исчерпана, а мне внезапно ни с того ни с сего подумалось, что худой Макото порой действительно напоминает ожившее пугало... но сообщать о том другу не стал, дабы не расстраивать еще больше. Какое-то время никто из нас ничего не говорил, переведя взгляд за окно, я молча проследил за отъезжающей машиной, после чего заметил, как, оказывается, опустел бар за прошедшие несколько часов: когда мы зашли сюда, здесь было не протолкнуться, теперь же лишь считанные столики оставались заняты. Отложив сигарету, финансист негромко проронил: - Странная пятница: день почти завершился, а Гары нет. Чую: вот-вот что-нибудь случится. - Ничего уже не случится, – возразил я. - Ю-кун, ты не понимаешь, – Макото печально уронил голову. – С того вечера я живу в постоянном стрессе, будто в ожидании... Вирус работает, я проверял: пробовал рассказывать пережитое моему коллеге Юичи, например, или соседу по палате – неудача переходила к ним, но после того, как они делились своими знаниями, передавалась вместе с историей. Мне тщательные опросы доказали это. Как такое объяснить? Тоже совпадение? Вряд ли. Это как аудиоспектакль: жаждущий зрителей Ниимура получает их через красочные пересказы. - Вероятно, – я был вынужден согласиться: шутки шутками, однако услышанная история вправду поражала правдоподобностью, четко представлялась до мельчайших подробностей... Поразительно, особенно если учесть, что я вообще-то далеко не сентиментальный человек и излишней впечатлительностью не страдаю. Макото понурился. - Цепочка растет, но он никогда не остановится, ему всегда будет мало... Проклятье отныне мое до смерти, как привычный вывих в лодыжке, а тебе, чтоб отогнать проблемы, придется тоже кому-то рассказать про этот кошмар. Я не хотел тебя втягивать, извини. Он смолк. Чувство вины терзало его, и мне показалось, что я должен что-то сказать, как-то помочь ему избавиться от мучений. И пока я размышлял, что предпринять, кто-то сторонний, проходя рядом, незаметно передал мне нечто – аккуратно и ловко, как опытный наркодилер. Разжав ладонь, я увидел сложенную напополам желтоватую карточку из плотной бумаги, раскрыл: там мелким готическим шрифтом было напечатано пять рифмованных строчек. «Что это?» – растерялся я, огляделся, но так и не понял, кто из мутных посетителей бара подбросил эту записку. Предположения одно за другим принялись вспыхивать в моей полутрезвой голове. Конечно же, в мистику я не верил, но карточка практически сразу привела меня к разумной мысли, что нас вполне мог подслушать знакомый Макото, может быть, даже кто-то из «жертв», с кем когда-то несчастный делился своей дикой историей. Так же, как и я, он видел: Асада не в себе, – и из благородства попытался выручить беднягу, подкинув фальшивую «подсказку». Макото поверил бы: все равно он пьесу не помнил. Оставалось подыграть таинственному доброжелателю – и дело в шляпе. «Попробую, – решил я, разглаживая записку под столом. – Чем черт не... Ох, никогда не подумал бы, что стану подрабатывать психоаналитиком. Центр помощи открыть, что ли...» - Не вини себя, все пучком, – улыбнувшись, я осторожно взял приятеля за руку и чуть-чуть сжал ее, хрупкую и холодную. Финансист взволнованно посмотрел на меня. – Я не пропаду. И прости, конечно, Макото, но, по-моему, ты невротик, – мои пальцы мягко погладили тыльную сторону чужой ладони, невольно прощупав тонкие кости. До чего ж он довел себя... В ответ на немой вопрос в его темных глазах я с уверенностью прибавил: – Ты нездоров. Тебе стоит посетить доктора, может, в больницу лечь: пусть тебя там подлечат, прокапают, назначат уколы. И пропишут покой – чтоб никаких волнений, тупых клиентов, плохих новостей, скачущих курсов... Нужно отдохнуть, понимаешь? - Кажется, да, – кивнул он. - Чудесно, – поддержал я, кладя на стол карточку. Осторожно пододвинул ее к собеседнику. – Пока вот, почитай. Это тебе, наверно. - Что это? – Асада нахмурился, не решаясь забрать записку. - Не знаю, – честно ответил я. – Не вникал. - Откуда это у тебя? – вдруг мой визави напрягся, помрачнел, однако отступать мне совсем не хотелось, и я упрямо стоял на своем: - Не важно. Но есть надежда, что это поможет снять чары. Услыхав последнее, Макото мгновенно побледнел, резко вырвал руку из моих пальцев и, отстранившись, зажмурившись, процедил сквозь зубы: - Забери. - Почему? - Забери!! – прорычал он, едва не перевернув стол вместе со стоящей на ней посудой, чтобы после горестно схватиться за голову. – Боже милосердный! – чуть не плача, Асада замученно потер веки, размазывая по щекам уже успевшие выступить предательские слезы. – Ямагучи, умоляю, не мости мне дорогу в ад. Эта записка... кто ее тебе дал? Это ведь слова пьесы. - Но разве ты не хочешь их вспомнить? - Хочу, но не так! - А как? - Самостоятельно. Без подсказок от него. - От кого? – я уже ничего не понимал. Нет, сколько можно, на самом деле: я надеялся... нет, я рассчитывал, что, получив заветную карточку, этот параноик наконец угомонится, на радостях объявит меня своим спасителем, мы выпьем да и по домам располземся, а тут все снова не слава Богу. Идиотская какая-то пятница... Рассердившись, я не заметил, когда именно Асада поменялся в лице, когда из уставшего, нервного, эмоционально выгоревшего человека он превратился в беспомощную жертву, остекленевшим взглядом уставившуюся куда-то в пустоту за моим плечом. Так. Что еще?.. Медленно развернувшись, я осмотрел бар... ничего. В недоумении воззрился на приятеля. - Макото-кун, – тихо позвал его. – Что с тобой? - Я же говорил, что оно придет, – в ступоре пробормотал он. – Я же говорил, что каждый месяц оно возвращается. Ха-ха, – Асада скривился в сумасшедшей ухмылке. – Сегодня оно обманом подкинуло текст, чтоб лишить меня жизни. Подкараулило. Гениальный план. - Да какой еще, к бесам, план?! – не в состоянии больше терпеть, я несильно встряхнул его: происходящее не лезло ни в какие ворота. В его речи сквозило отчаяние. Он что, бредит? Да здесь кроме нас засиделось максимум человека три, максимум! И все пьяные в дупель! – Кто тебя караулил? - Разве неясно? – горькая усмешка тронула его бескровные губы. – Пугало. Вон оно, у стены. Когда катится, слышно, как поскрипывают колесики, передвигается плавно, скользит, точно привидение. Сейчас нам ладонью машет. Видишь? Я еще раз обернулся, как следует вглядываясь в сумрачный барный интерьер: ряд низких столиков с отодвинутыми креслами, тусклые пыльные лампы, фотографии в рамках. Там, куда показывал сотрудник банка, уткнувшись в собственный локоть, беспечно похрапывал нарезавшийся клиент, рядом на столе валялась опустевшая пухлая бутылка. В углу высилась вешалка, на которой мирно покачивались наши пальто и темнела шляпа Асады. - Я не вижу никакого пугала, – признался я. – Боюсь, Макото, что кроме тебя его вообще никто не увидит. Знаешь, лучше нам сейчас вызвать такси, – вынул из кармана мобильный, – мы засиделись, – стараясь говорить как можно спокойнее, привычно набрал номер любимой шашечной службы. Асада молчал. Я без проблем заказал машину. Полагая, что после пережитого нам обоим будет куда полезнее немного проветриться перед поездкой, я, расплатившись, быстро собрался, помог одеться моему компаньону и, аккуратно придерживая под локоть, вывел его на улицу. Карточку машинально сгреб со стола, положив в карман своего пальто. Под навесом мы остановились, ожидая, когда в переулке появятся яркие фары. Снег усилился и теперь кружил, так и норовя забраться под воротник. - Оно осталось там? – негромко осведомился я, на всяким случай не отпуская чужую руку: мне казалось, человек, переживший за этот вечер чересчур много потрясений, вряд ли устоит на ногах без посторонней помощи. Макото меланхолично поковырял тростью ком влажного снега, тающий на ступеньке. - Скорее всего. Когда мы уходили, оно вчитывалось в винную карту. - Оно интересуется выпивкой? – я хмыкнул. - Не знаю. Может быть. Ю, – вдруг выдохнул он. – Спасибо, что не оставил нас наедине: я с ума сошел бы. Пятница выдалась тяжелейшей, но гадостей, благодаря тебе, не принесла. - Если так, запишу себе в заслуги: сгодится на слушании, – посмеялся я, и он, к счастью, улыбнулся кроткой улыбкой, снова напоминая прежнего себя: чуть рассеянного, но славного интеллигента-невротика. Утешился, значит. Ох, хвала небесам. Мне рядом с ним тоже полегчало, особенно когда вдали призывно блеснул бело-желтый свет. – Едет, – объявил я, уточняя: – Ты же на северо-востоке живешь? Он молча кивнул. - А я на юго-западе, значит, сначала к тебе завернем. Финансист посмотрел на меня осуждающе: все же денежные вопросы беспокоили его куда сильней, чем все привидения вместе взятые. - Собираешься всю ночь мотаться по городу? Дорого будет. Его замечание было справедливым, но я-то слишком хорошо понимал, что совесть вряд ли позволит мне бросить товарища в таком состоянии. Пусть лучше отдам за такси кругленькую сумму, зато буду уверен: он у себя дома, в тепле и относительной безопасности. Поэтому я устало отмахнулся. - Оставь, не та ситуация, – и сразу, дабы не вникать в причины, очень сложные для столь позднего часа, распорядился: – В общем, дружище, доставим тебя домой, поднимем на этаж, напоим каплями какими, чтобы тебе не снилась всякая несуразица, а я уж как-нибудь сам свалю в свой юго-запад. Макото не спорил. На электронном табло здания банка потекли первые минуты выходных.The end
Начало написания: 26.12.2013 г. Окончание: 16.01.2016 г. Минск, Беларусь.