Condamnee

Великобритания, 1821 год. - Сегодня Рождество, милая, - нежно проронила Лиз. - Я знаю… - грустно и задумчиво прошептала в ответ Кэролайн. Сегодня решится её судьба. Роковой выбор семьи Первородных падет на одну из младых красавиц, среди которых будет она и четыре ее юные ровесницы. Каждый год, в святую ночь Рождества Христова, один из жесточайших законов этого края обязывал пять прекраснейших девушек, достигших семнадцатилетия, выйти на площадь, где судьба либо поощряла их, либо обрекала на мучения. Ежегодно, одна из семей прощалась со своим ребёнком, отпуская его в неведении, зная, что не суждено им больше свидеться. Каждый год, та, чья талия тонка как струна, грудь высока и изящна, а наружность пленит взгляд, представала глазам лорда Никлауса и безысходно ждала своего приговора. Удел красивейшей был скверен: ее вели к карете, галантно усаживали в нее и увозили. Уже навсегда. В уютном домике царили чарующий покой и тишина. Девушка молча вешала на макушку ели большую звезду, пока матушка с рачением готовила скромный праздничный ужин. Тем временем, отец достал из шкафа единственную бутыль вина и поставил ее на стол, рядом с одинокой свечой, чей хрупкий огонек освещал жилище тусклым светом. Возле Кэролайн прыгала маленькая девочка. Одной лишь ей удавалось своим звонким смехом незначительно, но, все же, развеять напряжение, повисшее в воздухе. Тяжёлый вздох. Кэролайн украдкой смахнула слезинку, прежде чем она бросилась родителям в глаза. - Пора, - монотонно произнес Билл, упорно скрывая всю горечь, которую только может испытывать любящий отец. Несчастная женщина неуверенно приблизилась к дочери и, трясущимися руками, нацепила ей на платье брошь - самое дорогое в этом небогатом доме. Приобняв маму, Кэролайн ласково улыбнулась. Ей хотелось запомнить каждый миг, каждую деталь этого мгновения, повториться которому было уже, возможно, не суждено.

***

На площади, освещенной лишь светилами ночного поднебесья, некоторые жители в траурных одеяниях и печали пришли проститься с бедной девушкой, чьей безотрадной участью станет непревзойденная красота. Прискорбно опустив голову, они мирно слушали лишь голос дьявола. Последний же, шагая мимо девушек и окидывая каждую надменным взором, внезапно остановился перед особой, чьи золотые кудри игриво развевал теплый ветерок. Он вдохнул её аромат. Белый мускус с нежной примесью цветов. Его вспыхнувший интерес усугубило и то, что из всех девиц, скованных диким страхом, внушаемым одним его присутствием, она - единственная, кто, высоко держа голову, гордо, с вызовом и бесстрашием взирала на монстра. Однако, одного лишь взгляда страшного демона, павшего на нее, оказалось достаточно, чтобы её завидная смелость провалилась к чёрту в ад. Крепко сжимая руки в кулак, она закрыла глаза, когда бархатный голос защекотал её ухо. - Как тебя зовут? – требовательно спросил Никлаус, воистину, присущим несомненному воплощению зла тоном. Набравшись духу, хриплым от страха голосом она произнесла собственное имя. - Кэролайн, - повторил он, будто пробуя сладостное имя на вкус, - Сколько тебе лет? Девушка собрала всю свою волю в кулак, вдыхая в лёгкие воздух, которого ей было сейчас так мало, и ответила голосом, полным дерзостьи и яда. - Семнадцать. - Я выбираю тебя, - с ухмылкой провозгласил Первородный. Лишая возможности попрощаться с близкими и друзьями, её посадили в экипаж, а люди, стоявшие на площади, еще долго бессильно смотрели вслед карете, скрывавшейся за холмами, мысленно навсегда прощаясь с той храброй маленькой девчонкой, в день ее рождения...