(Саундтрек: Sirenia - Lithium And A Lover
- Чего нос повесил, Идаманте? - бодро выпрямившись в седле, усмехался Боромир. - Я спать хочу, - хмуро отвечала ему эльфийка, пытаясь расслабиться в глубоком кожаном седле Кельпиона. В другой раз она бы наслаждалась подвижным, прыгучим галопом водяного, летящего подобно воздушному призраку по желтеющим роханским полям... Но сейчас ей было тяжело не сомкнуть глаз и не заснуть прямо в движениях исполинского коня. Во рту было гнилостно и гадко, а пышные серо-русые волосы покрылись толстым слоем жира и пота и назойливо лезли в лицо. - Ты же спала сегодня ночью, в чём дело? - осведомился воин. - Не думал, что эльфы такие сони! - подколол её он. - Я дежурила половину этой ночи, забыл? - сердито буркнула Идаманте, пряча безбородое лицо под капюшоном. Скрывать свою суть больше не было надобности. Все равно любой встречный не сразу бы разглядел в ней женщину, не смотря на излишне смазливую для людского рода мордашку. - Я тоже, - сонно улыбнулся Боромир. - Но надеюсь, скоро мы приедем в Эдорас и отдохнём там на славу, - блаженно закрыв глаза, отозвался гондорец. - Ты имеешь в виду "нажрёмся в стол"? - зло усмехнувшись, осведомилась Идаманте, сердито скрипнув кожаным кафтаном. - И это тоже, - ухмыльнувшись, повернул к ней свое обветренное лицо гондорец. Холодный равнинный ветер ворошил мех его толстого плаща. Идаманте презрительно фыркнула и устремила свой взор вдаль, откинув тонкий капюшон. Она предпочитала пушистым воротникам меховые жилеты. На золотом горизонте, где жёлтая трава сочеталась с тяжелым, серым небом, показались две стремительно приближающиеся точки. Это были двое всадников на рослых боевых конях. Гондорцы придержали своих коней и перешли на шаг. Столкновения с роханцами никто из них не хотел. Вскоре к ним подъехали двое молодых светловолосых мужчин. - Добро пожаловать в Рохан, всадники Гондора! - приветствовал их один из них, с тёмно-русыми волосами. - Я Теодред, сын Теодена, короля Рохана, - представился он. - А это Эомер, сын Эомунда и третий маршал Марки, - представил он им смурного мужчину со светлыми волнистыми волосами, в беспорядке разбросанными по его широким плечам. - Я Боромир, сын Денетора, Наместника Гондора, - представился Боромир. - А это Идаманте Чёрный Лебедь, - гондорец бросил беглый взгляд на эльфийку, чьи уши были спрятаны под неопрятными сваленными локонами. - Мы держим путь в Ривендел, в Последнюю Обитель Эльфов, - сказал он. - В Ривендел? - присвистнул Эомер. - Тогда вас ждёт долгий путь. Вы слишком поздно выехали из Гондора, - мотнул своей златовласой гривой он. - Да, - поддержал его наследный правитель Рохана. - Вам лучше пересидеть эту зиму в Золотом Чертоге. К концу этого месяца здесь ожидается снег, - сообщил он. - Но мы не можем так долго задерживаться! - досадливо воскликнул Боромир. Денетор уверял, что они должны были успеть в назначенный срок. Если... - Или ты что-то придумал, Идаманте? - обратился он к другу. Хранившая всё это время молчание девушка пожала плечами. - Мы можем оставить твоего коня здесь и поехать на моем в Ривендел, - предложила она. - Или перезимуем здесь и вернёмся весной в Минас Тирит. Признаться, мы и сами не знаем, зачем нас послали так далеко, на неизвестный нам доселе совет, - мягким, глубоким голосом сказала она, обратившись к удивлённым роханцам. - Мы поедем на твоем коне, - твёрдо произнёс Боромир. - Если сегодня нам разрешат переночевать в Эдорасе..? - с надеждой в голосе спросил он, обращаясь к Теодреду. - Двери Золотого Чертога всегда открыты для Гондора, - великодушно молвил он... Дальше они ехали все вчетвером. Боромир с Теодредом делились последними новостями, Эомер вспоминал былые дни и свое детство, когда послы из Минас Тирита нередко приезжали к ним в гости, а Идаманте снова дремала, убаюкиваемая тяжелой поступью Кельпиона. Мысли и чувства медленно уходили на задний план, уступая место липкой дремоте. И сквозь неплотно закрытые веки в глаза пробивался мрачный дневной свет. Вдруг она услышала чей-то мягкий, бархатистый голос, нарушающий усталую тишину и подобно вору залезающий в бездейственное эльфийское сознание... - Эльфийка? Эльфийка с кольцом? Какими судьбами тебя занесло в Эдорас, дева лесов?.. Куда ты держишь свой путь, сквозь земли отсталых от мира крестьян... Кельпион глухо заржал и встал на дыбы, едва не сбросив свою заснувшую хозяйку на землю. Громко ругнувшись, Идаманте долго пыталась совладать со своим исполинским жеребцом, изредка поглядывая в сторону леса, мимо которого они проезжали. Когда оба наконец успокоились, она поспешила объясниться со своими спутниками. - Я слышал голос, - сказала она. - Голос чародея, который умеет говорить на расстоянии и воровать чужие мысли, - мрачно изрекла она. - Саруман... - задумчиво протянул Теодред. - Белый маг, который живет в садах Изенгарда. Ведь говорил же я отцу, что он опасен! - в сердцах воскликнул принц. - Увы, теперь он тебя точно слушать не будет, - сквозь зубы процедил Эомер. - Король болен, - обратился он к Идаманте с Боромиром. - И чует мое сердце, что в этом виноват именно Саруман, - сказал он. - Тогда будьте бдительны и выгоните из города тех, кого считаете его прислужниками, - холодно посоветовала Идаманте. - Так делает Гондор, - сказала она, а потом тихо добавила: - Так делаю я. Мужчины переглянулись между собой, но кивнули. Ей показалось, что тот, кто займётся изгнанием, будет никто иной, как Эомер. Боромир, казалось, не расслышал её последних слов, ибо вскоре перед ними во всей своей красе предстал город лошадиных вождей, окруженный стеной из высокого частокола. Тёмно-зелёные вымпелы с изображениями скачущих вдаль коней гордо развевались над резными крышами деревянных зданий. Здесь пахло сеном и землей. И какой-то совместной силой и гордостью. По широким улицам, устланными опилками и сеном, бегали растрёпанные дети и домашние птицы. Когда четвёрка въехала в город сквозь главные ворота, то эльфийке показалась, что они приехали в большую, дружную деревню. Здесь был жив дух какой-то общей свободы и независимости. Идаманте повидала много государств на своем веку, много городов и поселений, но ни в одном не чувствовала себя так уютно, как в Эдорасе. Здесь не было видно разделения на бедных или богатых, высокомерных или кротких. Жизнь в Минас Тирите отличалась от жизни Эдораса хотя бы тем, что здесь до сих пор носили воду из колодцев. В Белом Городе была установлена сложная система водопроводов, которую она видела разве что за пределами Средиземья, в Римской Империи, где люди сами выбирали своих кровожадных и могущественных правителей. Здесь Идаманте с Боромиром самим пришлось расседлывать своих лошадей и заводить их в воистину королевские конюшни. И они вместе сидели у огромного очага в золотом чертоге, чей высокий потолок был покрыт слоем сажи от открытого огня посреди огромной залы. Здесь все ели из одной чаши и пили из одного кубка. И слушали всех - и стражников, и вельмож. Вечером, когда все разошлись по своим спальным местам, Идаманте ушла ночевать в конюшню, несмотря на ехидные замечания Боромира. На самом деле ей хотелось увидеть короля, который в очередной раз проводил день в постели. За ним ухаживала Эовин, сестра Эомера. Эльфийка была уверена, что пробраться в королевскую опочивальню не составит больших проблем. И странный голос, услышанный на полях, не давал ей покоя... Но, заглянув сквозь приоткрытую дверь, она инстинктивно схватилась за чёрный эфес назгулского меча... По разным краям королевской кровати, где спал седеющий мужчина, накрытый пушистыми шкурами, стояли двое: скрючившийся мужчина и молодая бледная девушка в тёмных одеждах. Длинные белокурые волосы волнами разметались по узким плечам, в светлых глазах застыло отвращение. Бледное, потное лицо мужчины, напротив, выражало одну лишь похоть... "Лошадка и червяк", - пронеслось в голове Идаманте. - "Лошадка и червяк..." В теле ядовитым потоком разливался странный, щемящий жар. Это было одновременно мерзко и красиво. Гордая дочь лошадиных вождей и прислужник чародея. У неё были все шансы растоптать его, уничтожить его... Но подобно ей самой, бывшей эльфийской принцессе, она медленно и сладко пускала тьму в свой дом. Схватившись за рукоять меча, Идаманте бесцеремонно толкнула ногой дверь. Оба повернули свои бескровные лица к ней... - Леди Эовин, - улыбнувшись, приветствовала она её. Светлая Дева удивлённо уставилась на Советника Наместника Гондора, которого лишь мельком видела сегодня за общей трапезой в Медуселде. Кто разрешил ему так бесцеремонно тревожить отдых короля? - А вот и конюх! - фыркнув, обратилась Идаманте к мужчине. - Мой конь требует ухода, а ты прохлаждаешься! - надменно молвила она, заметив, что его одежды выглядели значительно богаче, нежели одежды самих правителей Рохана. - В Эдорасе нет конюхов! - сердитым, свистящим голосом ответил он. - Разве? - усмехнувшись, осведомилась Чёрный Лебедь. - Так что мешает тебе им стать? - едко заметила она, раздвинув губы в кривой усмешке. Свет одинокого факела на стене попал на гладкую поверхность Лунного Кольца, заставив его угрожающе сверкнуть... Идаманте с наслаждением наблюдала за вытянувшимся лицом мужчины. - Моя должность, - наконец глухо отозвался он. - Да? - с издёвкой в голосе спросила она. - Какая же? - Он Грима Гнилоуст, слуга и советник короля Теодена, - усмехнувшись, влезла в разговор Эовин. - Тем более, - довольно потирая дрожащие от возбуждения руки, сказала Идаманте. - Иди корми моего коня, - ледяным тоном приказала она. Советник, почуявший силу серовласого парня, решил послушаться и без возражений поспешил выйти из комнаты. Идаманте хотела было последовать за ним, но Эовин остановила её, схватив за руку. - Кто ты? - улыбнувшись, осторожно спросила она. - И почему ты одеваешься мужчиной? - с легкой хитрецой в своем низком для женщины голосе спросила она. Идаманте напряглась и поджала губы. Сильная женщина узнает сильную... - Чёрный Лебедь, - коротко бросила она и, высвободив руку из хватки девушки, вышла из комнаты, громко хлопнув дверью...***
...В конюшне она нашла Гриму, испуганно пялящегося на Кельпиона. Грубо схватив того за шиворот, она вытащила его на улицу и прижала к стене. - Нехорошо так откровенно лезть к беззащитной девушке в покоях самого короля! - растягивая каждое слово, негромко произнесла она, впиваясь тонкими пальцами в жилистую шею Гнилоуста. - Кто ты? - затравленно просипел он, не ожидая такой прыти от одного из гондорских гостей. - Кто я? Кто я... - задумчиво произнёс он. - Ах, если бы я знал! - всплеснул свободной рукой он. - Я могу быть всем и всеми... Сразу, - усмехнулся он, меняясь в своем безбородом лице. Грима с ужасом следил за тем, как наливаются жёлтым блеском его тёмно-карие глаза. - Чего тебе надо? - взмолился Гнилоуст, обеими руками пытаясь ослабить хватку Чёрного Лебедя. - Я хочу убивать, - просто ответил он. - Ради забавы. Ради удовольствия. Знаешь, у меня нет пола и возраста, а тогда возможно всё, не так ли? - вопрошал он, с любопытством следя за мучениями советника Теодена. - Не... убивай... меня! - задыхаясь, бормотал мужчина, чувствуя, как начинает хрустеть шея. Казалось, его и без того большие круглые глаза скоро выпадут из орбит. - Почему? - недовольно осведомился юный гондорец. - А если моему водяному нужна свежая кровь? Как он будет без еды по дороге в Ривендел? - с притворным любопытством спросил он. - Я... сделаю всё... что ты хочешь! - пискнул синеющий мужчина, сползая вниз по шершавой стене. Идаманте на миг ослабила хватку. - Тогда не лезь больше к лошадке, ладно? - довольным голосом молвила она. - Твой маг - не единственный в Средиземье, - усмехнувшись, молвила она и, брезгливо морщась, откинула Гнилоуста в сторону, хорошо приложив спиной об стену соседнего стойла. - Саруман Белый желает Ристании только лучшего! - прохрипел Гнилоуст, прежде чем потерять сознание. - Да? - криво улыбнулась девушка. - Ну тогда я воплощенное добро! - выдохнула она, чувствуя, как ярость, на миг затмившая рассудок, начинает постепенно отступать. Сегодня она зашла далеко. Обычно она долго игралась со своими жертвами, практикуя над ними всевозможные способы давления и втихомолку упражняясь над ними в темной магии. Но только по приказу Наместника, и только его. Но смерть... Нет, она не служила смерти. Она служила только себе. Все лошади с визгом шарахались от неё, когда она зашла обратно в конюшню. Глаза горели и зудели... Внутренний огонь жёг глазное дно, заставляя недовольство кислым ручьем растекаться в животе. И лишь Кельпион кровожадно обнажил клыки при виде своей ужасной хозяйки. "И кого мы будем есть?" - мысленно осведомился конь. - "Завтра долгий путь." "Ты будешь тенью. Тебе хватит одной курицы", - так же мысленно ответила она. "Когда я встретил тебя впервые, то понял, что из живых существ буду есть только незатейливых животных", - громко фыркнул исполинский жеребец. "И почему же ты последовал за мной, Кельпион?" - спросила Идаманте, забираясь на сеновал сквозь широкое отверстие в потолке. "Потому что ты моя принцесса", - лаконично ответил жеребец, предки которого следовали за нолдор в Белерианд и позже поселились в водах Ривендела. - "Моя нолдиэ." Идаманте улыбнулась и устроилась во вкусно пахнущем сене. Странный двуликий конь и его двуликая дева...