Чёрный Лебедь

(Саундтрек: Amorphis - My Kantele)

- Пусти, Боромир, пусти меня! - хрипела Идаманте, пока гондорец тащил её вниз по горному склону. Остальные почти без сил рухнули между поросших сухим мхом валунов. Гимли сначала тоже порывался назад, но вскоре захлебнулся горькими рыданиями по старому королевству и безвозвратной утрате Гэндальфа. По окруженной камнями долине гулял морозный зимний ветер, где-то поблизости шумела вода. Леголас замер на одном из камней и с горестным выражением лица наблюдал за сражением Боромира и Идаманте, а также за пытающимся влезть между ними Арагорном. Фродо сидел в стороне от остальных и тихо плакал, другие хоббиты как могли утешали друг друга. Несмотря на свой отнюдь не сладкий характер, Гэндальф был опорой и мудрым предводителем; Арагорн и Боромир, негласно делившие звание главаря, сильно уступали его рассудительности и всеобщему превосходству. - Боромир, я могла его победить, могла! - вырвавшись наконец из объятий мужчины, доказывала она. - Я единственная в этом Братстве, кто могла это сделать, - срывающимся от волнения голосом восклицала Чёрный Лебедь. - Если бы ты не остановил меня, Митрандир был бы жив! - взорвалась она. При упоминании эльфийского имени волшебника Фродо, обернувшись, в упор посмотрел на неё. В его глазах цвета февральского неба читалась скрытая обида, разъедающая девушку изнутри. - Если бы Боромир не остановил тебя, нас бы было двумя меньше вместо одного, - спокойно молвил Арагорн. - Ты не знаком с моим внутренним льдом, Наследник, - мрачно огрызнулась она. - Я чувствую прилив неиссякаемой силы, - с благоговением выдохнула она. - Она накрывает меня с головой, течет по моим венам вместо крови. Это больше, чем я могу в себя впитать, больше, чем могу охватить, - восхищалась опальная принцесса. - Представляете, что будет, если собрать все кольца вместе? - возбужденно воскликнула она, и все повернули свои осунувшиеся лица к ней. - Для того мы и держим путь в Мордор, - напомнил ей Арагорн, - чтобы этого никогда не произошло и не имело случая произойти! - одернул девушку он. - Арагорн прав, - нехотя согласился со следопытом Боромир. - Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы Единое Кольцо не попало в руки врага. Собери он всех людских королей, все потерянные гномьи кольца, да и эльфийские побрякушки вместе, Средиземью конец! - сделал заключение он. - Нас всех со временем охватит безумие, - негромко сообщил ей пугающую весть Арагорн, - потому не стоит сходить с ума раньше времени, - ободряюще хлопнув девушку по грязному плечу, попытался улыбнуться он. - Боромир, поднимай остальных! Нам следует успеть дойти до границ Лориена до сумерек. Идаманте сердито скрипнула зубами. Внутри неё бушевали ураганы, грозя в любой миг вырваться наружу. - Дай им минуту передохнуть! - удрученно воскликнул гондорец, оценив разбитое состояние остальных. - К вечеру эти места будут кишеть орками, - не унимался следопыт, направляясь на шум воды. - В Лориене нас ждет защита и покой, - с уверенностью молвил он, заметив темнеющие вдали верхушки векового леса. - Надеюсь, ты найдешь дорогу домой? - обратился он к Идаманте. - Следопыт, - ответила ему она, - если я вернусь, то на этом мой путь завершится. Я никогда больше не смогу покинуть границ родного леса, ибо тогда мое сердце окаменеет и разобьется от вечной печали, - глухо молвила она. - Я знаю, - вздохнул наследник Исилдура. - Настало время Серому Свету вернуться домой. Идаманте могла найти дорогу к границам Лотлориэна и с закрытыми глазами. Она умело лавировала между камнями, уверенно шла вперед по долине. Внутри что-то сладостно заныло, когда они ступили под сень высоких раскидистых деревьев. - Ну все... - недовольно протянул Гимли. - Теперь нашей деве точно снесет крышу, - буркнул он. - А где мы будем спать? - сонно осведомился Пиппин. - Неужели на дереве? - ужаснулся Сэм. - Здесь должны были остаться сторожевые площадки, - задумчиво молвила эльфийка и, уверенно скинув на землю плащ, с разбегу заскочила на дерево. Ухватившись за нижние ветки и тихо выругавшись любимыми словечками гондорских военачальников над собственными неуклюжестью и утерянной сноровкой, девушка упрямо поползла наверх. - Стой... - раздалось сверху на эльфийском, и, потеряв равновесие, Идаманте, охнув, рухнула в объятия поджидающего внизу Леголаса. - Кто там? - встревоженно спросил он. - Халдир... - затравленно пробормотала она и, спрыгнув с гибких рук лихолесского лучника, спряталась за спинами замерших с раскрытыми ртами мужчин. - Вы дышите так громко, что мы бы спокойно могли пристрелить вас в темноте, - раздался сверху чей-то насмешливый голос. Братство бездейственно замерло внизу. Вскоре навстречу к ним спустилось трое эльфов в серых лесных одеждах. Идаманте опустила голову вниз, и несколько пепельно-серых прядей, выпавших из косы, упали ей на лицо, скрывая знакомые эльфам черты. - Простите, что осмелились потревожить покой прекрасного Лориена, - обратился к троице Леголас, привлекая все внимание к себе. - Ах, Леголас, - улыбнувшись, молвил старший из них. Он был высок и мускулист, сохраняя при этом присущее эльфам изящество, а белокурые, ровно струящиеся по широким плечам волосы отливали снежной белизной. - Давно не виделись, - его выразительные, холодные серо-голубые глаза задорно блеснули. Лихолесский принц лишь учтиво поклонился в ответ. - Но что я вижу? - возмущенно вскинул изящные брови белокурый эльф. - С вами гном! Давно потомков Дурина не бывало в наших лесах, - покачал головой он. Стоявшие рядом с ним его братья, такие же белокурые и голубоглазые, многозначительно переглянулись. - Дальше вам нельзя, - холодно отрезал он. - А если я попрошу? - раздался внезапно голос Идаманте. Глаза главного эльфа удивленно расширились. - Ифренниэль? - выдохнул он, когда девушка вышла к нему навстречу, откинув волосы назад. - Добро пожаловать в Лотлориэн, ваше высочество, - положив руку на сердце, склонил голову он. - Убежала весной, а вернулась зимой, - усмехнулся он, переходя на синдарин. - Не тяжко тебе было вдали от дома? - Было, - гордо вскинув голову, молвила она. - Но теперь я здесь, и я о многом хочу поведать тебе, Халдир Лориенский! Эти спутники - мои друзья, - девушка сделала широкий жест в сторону насторожившегося Братства. - И они имеют полное право идти со мной. - Я вижу, - усмехнулся эльф. - Но, наверное, сегодня вы хотите переночевать, прежде чем мы отправимся в Карас Галадон? Путь неблизкий, и тебе наверняка хочется показать гостям живописный Керин Аморт? - слегка снисходительно улыбнулся он, пытливо встречаясь взглядом с её карими глазами. - Да, - вздохнув, ответила она, чувствуя, как предательски начинают дрожать руки. Ей как будто бы снова исполнилось сто, и она впервые в своей бессмертной жизни взялась за меч. Халдир всегда оставался Халдиром. Грозным наставником, стражем границ и маршалом светлого королевства эльфов. - Тогда добро пожаловать в Лориен! - обратился он к братству и ловко взбежал на широкий древесный ствол. Вскоре вниз спустилось несколько тонких, но прочных эльфийских веревок. Идаманте, негромко переговариваясь с братьями Халдира - Румилом и Орофином - помогла остальным забраться на площадки, построенные высоко под кронами исполинских деревьев. Она нередко строила такие площадки сама, нередко сидела на ночных дежурствах, прикрывая белые светильники краем собственного серого плаща. Хоббитам и гному было весьма неуютно спать на деревьях, а Мерри и Пиппин так и вовсе боялись высоты. Но когда им выделили сухие и теплые шерстяные шкуры, свежую еду и питье, все протесты разом улетучились. Идаманте осталась на другой площадке, на дереве напротив, с Арагорном, Леголасом, Боромиром и Гимли. Халдир поручил обоим эльфам следить за гномом, после чего исчез. - Я хочу отправиться с тобой на дежурство, - запротестовала принцесса, но Халдир лишь звонко рассмеялся в ответ. - Спи, юная принцесса, - почти нежно молвил он, легко коснувшись её щеки. - Еще успеем побывать на вылазках вместе. - Халдир, не запрещай мне, - откидывая в сторону тёплую шкуру, вскочила на уставшие ноги она, тем самым вызвав недоумение своих спутников. - Спи, принцесса, - прошептал он, целуя её в лоб. - Твоя тоска по столь ранее нелюбимым тобою вещам отзывается печалью во мне, - укоризненно покачал головой он и, скользнув кончиками мозолистых пальцев по её щеке, лихо спрыгнул с площадки вниз и скрылся во тьме. Несмотря на леденящие душу ветра за пределами золотого леса, на Братство опускалась тёплая летняя ночь. Воздух здесь пах по-другому, приятно щекотал ноздри и наполнял лёгкие ленивой гармонией. Идаманте закрыла глаза, не в силах надышаться. - Ну, и что это было? - имел наглость осведомиться Боромир. - Это был Халдир, - криво улыбнувшись, ответила ему Чёрный Лебедь, рухнув на подстилку поближе к стволу дерева и накрывшись сверху меховой шкурой. - Мужчина, что воспитывал меня вместе с моим отцом. - Они должны гордиться тобой, - с улыбкой на обветренных губах сказал ей Леголас, прежде чем провалиться в долгожданный крепкий сон. Ночью воспоминания настигли её, когда она, сморенная усталостью, ослабила вечный контроль над своим сознанием. Радом сопели Арагорн с Боромиром, и глубоко дышал Леголас... - Ифренниэль, твой отец хочет видеть тебя! - голос Халдира был твёрдым и спокойным. Юная принцесса нехотя спрыгнула с водяного, не собираясь заводить того в Лориенскую конюшню. Бросив поводья на влажную весеннюю землю, эльфийка выразительно посмотрела на маршала. - Я готова, - молвила она, сдерживая дрожь в голосе. Эльфы умели сдерживать свои настоящие чувства, и леди Ифренниэль не была тому исключением. - Тогда идём! - как всегда немного равнодушно молвил маршал и уверенно зашагал к королевскому плато. Ифренниэль, склонив голову, последовала за ним. Придворные эльфы встречали её с приятным выражением лица - они не знали и не ведали о наступающей буре. Эльфийка скованно кланялась им в ответ, боясь, что её янтарная корона выскользнет из распущенных волос - она никогда не утруждала себя носить замысловатые эльфийские причёски, впрочем, так же как и Леголас. Несмотря на то, что в Лориене царила ранняя весна, леди Ифренниэль была одета в тонкую пурпурную тунику, узкие кожаные штаны и замшевые сапоги на тонкой подошве. Её старательно отучали носить ту многослойную одежду, какую носили лориенские и лихолесские эльфы. Халдир угрюмо привел её в тронный зал Карас Галадона и поспешил оставить девушку одну, на растерзание лорду Келеборну. Сердце второй Лориенской принцессы выплясывало чечетку. Оно точно знало, зачем Келеборн позвал её сегодня, в этот неестественно яркий и юный для лесных эльфов час. Владыка стоял к ней спиной, заложив руки за спину. Он был похож на кусок огромной каменной скалы - такой же непреодолимый и непоколебимый. - Я удивляюсь, как у тебя не дрожат коленки, дочь! - не оборачиваясь, грозно молвил он. - Хотя твое сердце колотится, как у запуганного зайца, и это радует мой слух. Ифренниэль сглотнула и гордо вздернула свою серовласую голову. Она была готова ко всему. Владыка Келеборн вдруг резко обернулся, и эльфийка невольно отшатнулась. Она никогда прежде не видела своего отца таким суровым и жестоким. Казалось, он давно принял какое-то страшное решение и просто готовился с пафосом прочесть приговор своей младшей непутёвой дочери. - Прежде чем ты накажешь меня, отец, я хотела бы знать, кто тебе всё рассказал! - облизав пересохшие губы, воскликнула принцесса. Глаза лорда Келеборна превратились в лёд. - Ты знаешь его, ибо сама выбрала его как объект твоего безрассудного обожания, - отчеканил он. Руки принцессы сжались в кулаки. Так вот кто так тихо и упорно следил за ней всё это время! Он просто выбрал стать её тенью, и тайком выведать все её секреты. Как подло, даже для лихолесского принца. Но поздно, слишком поздно! А лорд Келеборн продолжал. - Мне противно, - скривился он, - что моя дочь так безрассудно взяла на себя бремя тьмы. Что таким образом впустила в себя всю грязь и ложь Девятого Кольца. Что она скрывала это, что лгала всем и каждому! - голос Келеборна звучал как гром среди ясного неба. Эльфийский владыка был в ярости, и страшны были те эльдар, которые разжигали в себе гнев и величие Илуватара. - Скажи мне, эльда, где моя дочь? - взорвался он. Ифренниэль попятилась к выходу. - У тебя её нет, - глухо сказала она. - Обе твои дочери мертвы. Одна погибла от руки назгула, а другая потонула в чёрных водах, избрав тьму и отказавшись от света Валинора! Келеборн опешил от такого ответа. Он долго стоял и смотрел на свое дитя с раскрытым ртом. - В таком случае сгинь, - совершенно спокойно сказал он. - Сгинь, тёмная тварь. И не смей называться именем моей дочери. Никогда, - холодно и равнодушно продолжал он, как будто бы он разговаривал с каким-нибудь человеком, а не собственной эльфийской дочерью. - Да, милорд! - выпалила она и рванула прочь с плато. Холодный ветер растрепал длинные волны её волос, затмил ей взор её собственными прядями и вырвал тонкую корону, швырнув её на ступеньки, заставив с тихим звоном катиться вниз. Ифренниэль, казалось, даже не заметила этого. Со злостью, до боли захватив свои толстые пряди одной рукой, она кинулась в свои покои, где вмиг облачилась в заранее собранную походною одежду. Вытащив из под кровати тюки с лембасом, водой и мешочками со своими дорогими эльфийскими побрякушками, она кинула в сапоги по одному стилету, запихала в один из них мешочек с флейтой, повесила на пояс назгулский меч, взяла попону для своего коня и ринулась обратно к конюшне. Лихо вскочив на Кельпиона, она всадила ноги в его крутые бока и, не оборачиваясь, галопом понеслась прочь из дома, где в покое и достатке прожила свои две тысячи эльфийских лет. Халдир пытался догнать и вразумить её, но внезапно поднявшийся шторм остановил его, швыряя ему в лицо весенне-золотые листья меллонов. Природа умирала вместе с последней принцессой, провожая её роскошным листопадом из золотых звёзд. Мифриловая корона тускло поблескивала в его твёрдых руках. На одном из тренировочных полей принцесса застала лихолесского принца со своей свитой. Эльфы были заняты вытаскиванием стрел из мишеней, пока принц с задумчивым видом следил за ними. Завидев принцессу, он окликнул её, но она даже не удосужилась его своим взглядом. - Ифренниэль, стой! Остановись, кому говорю! - закричал он, не зная, бежать ему за ней или нет. Он даже не понял, что отпускает её навсегда. Сердце Чёрного Лебедя разрывалось от глухой боли. Покинув Золотой Лес, она осадила кельпи и, схватив себя за разметавшиеся длинные пряди, жалобно завыла. Изгнание было хуже смерти! Вечное проклятие нолдоров - навсегда быть чужими в этом мире. Выхватив назгулский клинок, она собрала волосы в одну толстую прядь и одним махом перерубила её. Достав один из стилетов, она подрезала оставшееся пряди до того, что они едва доставали ей до подбородка. Обрубленные локоны тут же начали виться. Теперь она выглядела как Маэдрос, только разве что с пепельно-серыми волосами. Свернув длинный волнистый хвост вдвое, она положила его в чёрный кожаный мешочек, висевший у неё на поясе рядом с ножнами с назгулским клинком. Она была готова принять свое новое, теперь настоящее имя. Она - Идаманте! Почти как Адаманте. Почти как Нэнья из Адаманта. Но только лишь "почти". Теперь она и не эльф и не человек, не женщина и не мужчина. Теперь она юноша со вьющимися серыми волосами и тёмно-карими нолдорскими глазами, которые иногда приобретали янтарный оттенок. Выпрямившись в седле, она поправила свою новую причёску, разложила все вещи по своим местам и похлопала своего коня по мощной шее. Надо было торопиться! К ночи они должны были выехать в Бурые Земли...