* * *
Я прихожу в себя – мир до странности изменился. Внезапно в моем поле зрения появляются два огромных карих глаза – они разглядывают меня с веселым любопытством. Никогда еще никто не смотрел на меня с такой радостью. Будто мне это надо! – Что это? – вопрошает великанша. И меня бесцеремонно поднимает в воздух ужасное создание с кудрявой головой. – Это ваш учитель зельеварения, мисс Грейнджер, 20 баллов с Гриффиндора! – четко отвечаю я, узнав ужасное создание... мою студентку. Только вот она меня, кажется, не слышит. – Гм... Я не очень хорошо разбираюсь в плюшевых игрушках, но ты как две капли воды похож на профессора Снейпа. Плюшевая игрушка... Какой ужас! – Ну да, на профессора Снейпа, только милого и симпатичного, – лукаво улыбается она. Пощадите! – Только безумцу могло прийти в голову сделать такую игрушку. Да уж, безумцу. – А это что такое? – она берет в руки бумажку, пришпиленную к моей мантии. Читает, и глаза у нее буквально лезут на лоб. – Точно, безумец, – шепчет она, глядя на меня с состраданием. Никогда еще никто не смотрел на меня с такой жалостью. Будто мне это надо! Затем, к моему величайшему изумлению, она нацеливает на меня палочку и решительно произносит: «Фините инкантатем!» Неужели вы надеялись, что это сработает, Грейнджер? – Ну что ж, тогда... Профессор Снейп, не знаю, слышите ли вы меня, но я сейчас отнесу вас к директору, – заявляет она и берет меня под мышку. Надо же, радость какая!* * *
– Мисс Грейнджер, какая приятная неожиданность! Лимонную дольку? – по своему обыкновению приветствует ее Дамблдор. Интересно, что же он кладет в эти свои чертовы конфеты? – Нет, спасибо, господин директор. А она не так глупа, как кажется! – Что это у вас, Мисс Грейнджер? – Это... профессор Снейп, – отвечает она и протягивает меня Дамблдору. – Ну да, ну да, – разглядывает меня директор. – А что, очень похоже, поздравляю. Прекрасная работа. Это вы из плюша сделали? А вот это бархат, да? Хорошо подмечено – эта изогнутая бровь, ироничная улыбка... Вы хотите сделать игрушки всех преподавателей? А то у меня есть замечательная ткань, можно сшить мне мантию... Хуже смерти, это уж точно. – Вы не понимаете... – в отчаянии шепчет Грейнджер. Ну хоть кто-то всерьез относится к моим проблемам. – Это в самом деле профессор Снейп... – Она протягивает Дамблдору смятую бумажку. – Понятно, – задумчиво тянет тот. – Досадное происшествие. Досадное?! Ничего себе эвфемизм. – Э... Ну да, – в изумлении выдавливает из себя Грейнджер. – Мисс Грейнджер, я вынужден поручить вам заботу о профессоре Снейпе, пока мы не придумаем, как вернуть ему его истинный облик. Надеюсь, вы отнесетесь к нему с должным... гм... уважением... и скромностью. Я не ослышался? – А может, ему лучше будет с кем-нибудь со Слизерина? – нерешительно спрашивает Грейнджер. – Не беспокойтесь, я уверен, что профессор Снейп будет вами вполне... удовлетворен. И не мечтай! – Вы думаете, он нас слышит? – Боюсь, что да, – беспечно улыбается Дамблдор. Нет, ну каков садист!* * *
– На ваше счастье, у меня отдельная комната, – заявляет Грейнджер, сажая меня на кровать. – Ну, может быть, счастье – это слишком сильно сказано, с вашим-то характером. Не знал, что вы умеете язвить, мисс Грейнджер. – На ночь я сниму вам мантию. А остальная одежда, кажется, к вам пришита, – широко улыбается она. Рад, что вам так весело. – Кровать, как видите, только одна. Ничего, она достаточно широкая, вы будете спать здесь, а я там. Мисс Грейнджер, вам известно такое слово как «неприемлемо»? – Успокойтесь, профессор, я помню, что вы на самом деле не плюшевая игрушка, и не стану вас обнимать, – на полном серьезе говорит она. Слава Мерлину! – Вообще-то я ожидала, что профессор Дамблдор серьезнее отнесется к тому, что с вами случилось, – хмурится она. – А его это, по-моему, только позабавило. Иногда мне кажется, что он впадает в старческий маразм. А знаете, вы мне начинаете нравиться! – Спокойной ночи, профессор. – Она укрывает меня одеялом. Ну, это кому как...