~
– Ну, что ты от меня хочешь? – появляюсь я у нее в голове. – Поговори со мной. – О чем? – О чем хочешь. У тебя такой завораживающий голос! – Так-таки и завораживающий? – ехидно переспрашиваю я. Но мне приятно. – Ну да, такой низкий и бархатный. А смех, какой у тебя чудесный смех! Жаль, что ты так редко смеешься. А глаза такие темные и глубокие, что я боюсь в них утонуть. Ты такой притягательный, Северус! – Правда? – потрясенно говорю я. – А я тебе хоть немного нравлюсь? – робко спрашивает она. Если б ты только знала... – Да, – просто отвечаю я. – Ну, хорошо, – успокаивается она. – А знаешь, девчонка, что мне больше всего в тебе нравится? – Что? – Все. – Ты знаешь, что я люблю тебя, Северус? ... – Почему тебе не спится, девчонка? Она вздыхает. – Я все думаю о нашем обряде. Вдруг что-то пойдет не так?.. – И что тогда? – Я тебя все равно не оставлю. Буду искать другой выход, пытаться снова и снова. Но даже если ты на всю жизнь останешься плюшевой игрушкой, я всегда буду с тобой. – Ты не можешь давать таких обещаний, Гермиона! – пугаюсь я. – Я могу обещать все что угодно, Северус! – решительно заявляет она. – Ну да, сейчас ты в это веришь. Но потом? Через год, через десять лет? Подумай, Гермиона! Не хочешь же ты всю жизнь провести с плюшевой игрушкой! – Почему же нет? – упрямится она. Потому что ты достойна лучшего! – Нельзя же быть такой наивной! Ты даже не подумала о том, что тебя ждет. – Хорошо! Не хочешь, не верь мне. Но по крайней мере не сомневайся в моем уме. Ты прекрасно знаешь, что я обо всем подумала! – огрызается она. – Извини, – шепчу я еле слышно. – Извини, что ты сказал? – переспрашивает Гермиона. – Вот это самое и сказал, – отшучиваюсь я. – А ты не мог бы повторить это еще раз? – Для глухих два раза обедню не служат, – говорю я с улыбкой.* * *
– Северус, кажется, я знаю, где провести обряд. – Да? И где же? – Это должно быть место, важное для нас обоих, и я подумала... Твой дуб... Он все еще стоит? – Наверное, да. – Вот и хорошо. Это будет идеальное место! – радуется Гермиона. – Разумеется, для меня это место очень значимо, но вот для тебя... – Северус, под этим дубом я получила свой первый поцелуй. Такое не забывается. Что??? – Северус, ты в порядке? – Пожалуйста, скажи, что ты пошутила! Твой первый поцелуй, и ты его... – Замолчи, пожалуйста! Ну да, это был мой первый поцелуй, и что дальше? Я сама хотела, чтобы ты меня поцеловал, ты меня не принуждал, наоборот, я, можно сказать, сама на тебя набросилась. И даже если мне не с чем сравнивать, этот поцелуй был... – Удовлетворительным? – шучу я. – Ну да, именно это я и хотела сказать, – улыбается она. – Рад, что тебе понравилось, девчонка. Мне тоже этот поцелуй показался вполне... – Приемлемым? – Вот именно! – смеюсь я.* * *
– Северус, а почему ты никогда не давал мне отвечать на вопросы на твоих занятиях? – Все еще не спишь, Гермиона? – Сначала ответь на мой вопрос, а потом, так уж и быть, я дам тебе поспать. Я тяжело вздыхаю. – Наверное, я хотел, чтобы ты укрепила мускулы правой руки. У тебя никогда не случалось судорог? – Нет, правда? – Может, меня раздражала твоя наглость? – Это не наглость, просто я знала ответ! – возмущается Гермиона. – Разумеется, ты всегда знаешь ответ, глупая девчонка! И другие ученики знают, что ты знаешь. И они думают: «Зачем учить, Гермиона и так все знает!» – Ой... Прости, я не подумала... – Хорошо, прощаю, – ворчу я. – Северус? – Гермиона, мы же договорились: один вопрос. – А я хочу еще! – Ты знаешь, что я могу сейчас встать и уйти? – Можешь, но ты не станешь этого делать. – Почему это не стану, чертовка?! – Потому что ты меня любишь и любишь спорить со мной, и ссориться тоже. Неужели? Да нет, меня раздражают все эти разговоры. Но и забавляют тоже. Вообще-то я не против. Они мне даже... нравятся? – Почему ты всегда подыгрывал слизеринцам? – никак не угомонится Гермиона. – Ну, это мой факультет, и я хочу, чтобы он выиграл кубок, – честно отвечаю я. – Да?.. – Кажется, она разочарована. – Можно подумать, я один подыгрываю своему факультету! – взрываюсь я. Да я, никак, оправдываюсь! Только этого не хватало. – Ну, у других преподавателей я ничего такого не замечала... – Да? А когда Дамблдор в конце учебного года, когда кубок должен был достаться Слизерину, внезапно присудил астрономическое число баллов гриффиндорцам за то, что те нарушили все мыслимые и немыслимые школьные правила, – как это называется? – Я... – начинает она в замешательстве. – По-твоему, это честно? И ты думаешь, это полезно самим гриффиндорцам? Дескать, делайте что хотите, нарушайте любые правила, в конце вас ждет награда! Гермиона смотрит на меня потрясенно. Но я еще не кончил. – Представляешь, что должны были почувствовать мои слизеринцы? Они почувствовали, что их предали! Потому что директор, который постоянно твердит о единстве факультетов, на самом деле подыгрывает своим. И я ничуть не стесняюсь того, что подыгрываю Слизерину, кроме меня этого никто не сделает! – Да, Северус, ты прав. – Я всегда прав, девчонка. – Какая потрясающая скромность! – А ты случайно не путаешь скромность с реализмом? – Да нет, вроде не путаю, – смеется она.* * *
– Спокойной ночи, Северус. – Тогда уж скорее с добрым утром, девчонка.