Драбблосборник

Рук ему не сковывают. Оковы каменные и размером с весь Скайхолд. А сотни глаз следят за каждым шагом. Они смотрят. Шепчутся в спину - это он, он, красный генерал, он привел храмовников, он, он, он... Девка в таверне сочинила песню, и назавтра ее напевают из-под каждого куста. Его нельзя трогать - кто-то запретил, но рты не заткнешь, и люди говорят, шипят ему вслед. Куда громче говорит совсем другое - тот же голос, который когда-то нашептывал, что продавать детей работорговцам не надо. Теперь он шепчет: это ты, ты, ты. Ты их повел, и они пошли. Ты дал им надежду, и они поверили. Ты подарил им силу, а она проросла сквозь них, и вас назвали чудовищами. Ты не похож на кристального голема в три человеческих роста, но самое страшное чудовище - именно ты. Идти некуда. Незачем. Камеру охраняют, но выйти можно. С конвоем. Снаружи люди и взгляды. Однажды там была старуха Пуллен в цепях. Она кинулась на него, но цепи сдержали. Лириума здесь нет. Что-то, быть может, есть у магов - раствор из обычного, синего, который сейчас что простая вода. Резерфорд не принимает лириум. Иногда он смотрит с сочувствием: думает, что понимает: у него тоже лириумная ломка. Иногда смотрит так, будто вспоминает Киркволл, где оба они были совсем другими. Иногда смотрит так, что лучше б не смотрел: он тоже командир. Но лириума здесь нет, поэтому изнутри сгрызают боль и голод по песне. Быть может, так чувствовали себя его люди, когда в них прорастал лириум, и вместо обещанной победы они обращались в чудовищ. Потому и нет оков: что он сделает в лириумной ломке? Тот лириум, с которым работает деловитая гномка, снят с тел. Гномы, работающие на Инквизицию, вырезают его из остатков плоти, и он идет на руны. Гномка зачаровывает оружие и доспехи, щебечет о чем-то - он не слушает слов. После смерти его люди обратились против Корифея самым нелепым образом. Инквизитор, наверное, победит. Их много, они работают. Он знает, как это - когда заняты общим делом и когда есть общий враг. Они верят. В Инквизитора. Храмовники верили в то, что Церковь их предала. И в него тоже верили. Наверное, чтобы не проиграть, надо было вдохновляться не ненавистью, а чем-то другим. Доспех ему не показывают. Гномка разобрала его на детали и спрашивает о Мэддоксе. Половину слов он не понимает - от этих слов несет толстыми книгами на старых языках. Он не отвечает. Она упрашивает - мол, тебя иначе казнят. Ну и что, говорит он. Иногда становится полегче, но он не помнит, почему. Боль будто по каплям сцеживают и уносят. Тогда он отвечает на вопросы, но потом снова приходит голод. Скоро ему дадут умереть и оставят в покое. Скоро Инквизитору будет не нужно знать ничего, что он еще может рассказать. Ничего о красном лириуме. Ничего о венатори. В короткую прогулку - Инквизитора нет в Скайхолде, он ловит отряды венатори - он вдруг оказывается под стеной. Здесь тихо и не дует морозный ветер. Почти не слышен шум крепостного двора. Здесь похоронили Мэддокса, вздыхает ветер, хочешь побыть здесь? Вечером он говорит с гномкой. Ее зовут Дагна, и она обещает: Корифей сдохнет.