Сердце Дракона

— Эмиль! Назад! Эмиль де Копьи услышав окрик Хоука обернулся, и еле успел отскочить в сторону. Оскаленная морда гарлока, метившего своим клинком в спину незадачливого рекрута обратилась в лед, как и сам гарлок. — Бей его! Быстрей!, — крикнул Хоук. Эмиль вскинул руку, и ледяная статуя разлетелась под мощным магическим ударом, называемым среди магов «железный кулак». Хоук возблагодарил Создателя, что сам не далее чем вчера научил мальчишку этому заклинанию. Эмиль де Копьи звезд с неба не хватал, но науку усваивал крепко и надолго. Пожалуй, будь у него еще и воображение, мальчик смог бы добиться на магическом поприще гораздо большего. Но вся скудная фантазия Эмиля де Копьи не простиралась дальше женских прелестей. Уолтер вытер окровавленный меч, которым положил в этой схватке немало порождений тьмы. Несмотря на молодость, рубился мальчишка отчаянно, и, даже можно сказать, несколько безрассудно. — Славная была заварушка! — проговорил Уолтер, вкладывая меч в ножны. Они собрали кровь в склянки и, запечатав их, положили в сумку Андерса, который при виде убитых чудовищ брезгливо поморщился. — Что-то их действительно многовато, — проговорил он, обращаясь к Хоуку. — И чуть дальше по коридору есть еще, я чувствую их. — Что за напасть? — Эмиль уже в который раз приложился к спасительной фляжке. – Откуда они взялись? Неужели нас ждет новый Мор? Но ведь после пятого Мора прошло так немного времени… Хоук и сам знал, что Эмиль прав. Порождения тьмы в большом количестве обосновались в старом гномьем тейге. Пока что никаких следов пропавшей экспедиции обнаружить им не удалось, хотя поход длился уже три дня. Причудливые светящиеся сталактиты, свисавшие со стен, освещали дорогу их отряду, воздух в коридорах стоял затхлый, пропахший запустением и смертью. Несколько раз по дороге им попадались гигантские ядовитые пауки, при виде которых Эмиль всегда зеленел от ужаса. Почему-то именно эти пауки пугали его больше порождений тьмы. Спайк храбро сражался, чем быстро заслужил уважение остальных членов отряда, и на привале, который время от времени устраивал Хоук, все, а особенно Андерс, норовили угостить пса лакомым кусочком. Эмиль уже перестал бояться Спайка, но и в друзья ему не набивался. И мабари тоже соблюдал дистанцию. Но на сей раз Хоук не рискнул устраивать привал. Если Андерс чует еще один отряд, то лучше поспешить вперед и разделаться с тварями, чтобы они не напали внезапно. За все время, проведенное под землей Хоук уже не мог точно сказать день на поверхности или ночь. Он мог доверять только своим ощущениям, и они говорили ему, что сейчас наверху время уже близится к вечеру, а значит надо поспешить. Ночью порождения тьмы проявляли небывалую активность. — Надо спешить, — сказал Хоук. – Впереди новые отродья, а времени до темноты у нас совсем немного. Вскоре маленький отряд опять шагал по коридорам старого тейга, под ногами у них то и дело попадались чьи-то кости, не то человеческие, не то гномьи – не разобрать. Так они шли около трех с половиной часов, петляя по коридорам, как вдруг Спайк встал в стойку и зарычал. — Они совсем рядом, — проговорил Андерс, вынимая из чехла посох. Хоук последовал его примеру, и достал «Мятеж». Не нужно было быть Серым Стражем, чтобы уловить характерные звуки битвы и вопли порождений тьмы. Все четверо ринулись вперед. И Хоук сразу понял, что появились они вовремя. Пятеро гномов бились с втрое превосходящим их отрядом порождений тьмы. В гуще битвы выделялся один гном – рыжеволосый и краснолицый, в доспехах из красной стали и с огромной секирой, он разметал порождения тьмы словно вихрь. Хоук направил ему за спину конус холода, заморозив сразу четверых гарлоков. Взмах секиры рыжего гнома разбил ледяные статуи в мелкое крошево. Хоук, Андерс и Эмиль с Уолтером влетели в гущу схватки словно ураган. Рядом с ними вцепился в горло генлока Спайк. Еще через двадцать минут все было кончено. Пятерка гномов и четверо путешественников по тейгу стояли среди кучи поверженных врагов. Спайк облизывал окровавленную морду. — Все целы? — спросил Андерс. – Помощь нужна? — Вроде нет, — пробасил рыжий гном, оглядывая соратников, а потом удивленно воззрился на мага. – Андерс? Сиськи Андрасте, ты-то откуда тут взялся? И кого с собой привел? — Решили заглянуть на огонек к порождениям тьмы, — ответил Андерс. – Мы искали ваш отряд по просьбе Стража-командора. А это – новые рекруты, которых набрал Логэйн. — Неужели?, — Огрен внимательно оглядел Хоука, Эмиля и Уолтера. – А тебя, парень, я, кажется, знаю, — обратился он к Брайану. – Твоя физиономия на листовках украшала недавно все городские стены. Ты маг-отступник? Защитник Киркволла, или я ошибаюсь? — Не ошибаешься, — ответил тот. – Я – Брайан Хоук, а это – мои товарищи Эмиль и Уолтер. А ты, должно быть, Огрен? — Именно так. А эти бородатые пьяницы – Каридин, Роук, Ален и Кантор. Скажите-ка мне, неужели Герой Ферелдена сам объявился в Киркволле? — Нет. Его просьбу передала нам некая сестра Лелиана, церковная Искательница, — ответил Хоук. — Ааа, — многозначительно протянул гном, оглаживая заплетенные в косички бороду и усы, – все понятно. Ну, что, ребята, если вам нужна кровь порождений тьмы, то выбор тут богатый. — Благодарю, у нас ее достаточно, — проговорил Андерс. – Больше не требуется. Что ты искал в этом тейге, Огрен? — Одну древнюю гномью реликвию, которая, если верить орзаммарским летописцам, находится именно в этих местах. Но я не нашел ничего. — Уж не идола ли из лириума? — поинтересовался Хоук. — Ну, уж нет, такого добра нам не надо!, — расхохотался Огрен, доставая из заплечного мешка внушительную флягу, при виде которой Эмиль де Копьи почтительно вздохнул. Хлебнув оттуда, гном продолжал: — Просто симпатичная гномья безделушка от наших Совершенных. За нее предлагали хорошие деньги в Орзаммаре, а я в последнее время несколько поиздержался. Вот и решил пойти на поиски. А что из этого вышло – видите сами. Дери меня наг, если я еще раз спущусь на здешние Глубинные тропы! — Спустишься, и не раз, — усмехнулся Андерс. – У тебя талант искать себе приключений на задницу, Огрен. — Это точно, — согласился гном. – Итак, честная компания, если у вас больше нет дел в этом проклятом тейге, может, пойдем отсюда? До поверхности путь неблизкий.