***
Денис нервно барабанил пальцем по столешнице в небольшой кофейне. Встретиться с Тони после их… инцидента он так и не смог: по возвращению домой, омеги там уже не было, но на столе предупредительно нашлась записка, написанная убористым красивым подчерком. В ней сообщалось, что Тони срочно нужно было встретиться с куратором, а потому – их встреча откладывалась. Дэн в ярости что-то всё же сломал. Этот день должен был стать особенным. Он и стал, но оставил после себя лишь горечь. Альфа не чувствовал себя виноватым: Тони мог думать и вечность. А его собственное сердце болезненно сжималось каждый раз, как омега открывал рот. Этого было просто слишком много: ожидания, вечного знания, что для любимого человека он был лишь другом, а тот просто не хотел обижать… это было чертовски больно. Иногда Дэн даже жалел, что попытался. И сейчас – как никогда. Лучше бы всё оставалось таким, каким было раньше. Тони бегал от него почти неделю: отговаривался завалами на учёбе, но Дэн-то знал… И вот, неожиданная смс, как всегда вежливая и высокопарная, с просьбой о встрече. Альфа сам не успел понять не только когда согласился, но и как собирался: перед глазами стоял какой-то туман. Так отчаянно Дэн ещё ничего не боялся. И не ждал: определённость была нужна, как никогда. Антонио влетел легко, едва касаясь земли. Дениса всегда завораживала эта аура энергии, всегда сопровождавшая омегу. Его азарт, блеск в глазах, вечный, неугасимый энтузиазм и желание узнать больше… он просто не представлял, как Тони собирался быть примерным мужем. Это же почти противоречило его натуре! Тони мягко улыбнулся, дотронувшись до предплечья альфы, и сел напротив, сложив руки в замок перед собой. Дэн сглотнул: плохой знак. Раньше Тони так делал только если собирался на что-то решиться. И, если уж совсем честно, бравый альфа до одури боялся того, что должно было вот-вот случиться. Отчаянно хотелось перевести тему, отвлечь друга, но… Денис сдержался. Хорошего понемножку, этот цирк пора было заканчивать. Но когда Тони заговорил, тот понял, что, кажется, в конец спятил. - Я хочу извиниться, - нервно заправив лезшую в глаза прядь за ухо, Антонио замер, собираясь с мыслями. Раньше эту прядку всегда убирал Дэн, и теперь эта мелочь цеплялась за сознание, отвлекала. – Моё поведение… я и не знал, что такой страшный эгоист и ревнивец. Дэн сглотнул, подавшись вперёд, что-то, какое-то внутреннее чутьё, тихий голос интуиции, подсказывал: добром это кончиться не могло. И он был абсолютно прав, следующая же реплика омеги повергла его в шок. - Я… я уезжаю, Дэнни, - неловко улыбнувшись, омега тут же поймал своими ладошками дёрнувшиеся руки альфы. Всё же они слишком хорошо знали друг друга. Всё же Тони как никто понимал, как сильно Дэн переживал даже мнимую потерю близких – вряд ли он смог бы когда-то забыть холодные стены детдома. -Экспедиция, это просто экспедиция, - обеспокоенный голос достиг ушей Дениса не сразу. Словно через плотный слой ваты он слушал сбивчивую речь друга и… не понимал, мозг просто отказывался принимать поступавшую в него информацию. Это было… невозможно. Но это было и, было похоже, Дэну оставалось лишь смириться. Лёгкая, тёплая ладошка быстро оказалась на щеке, мягко её поглаживая, взгляд Тони был вовсе не таким, как Денис себе представлял. В нём не было и толики презрения, которые этот тихий домашний мальчик должен был к нему испытывать. Это всё ещё был его Тони. И от этого было лишь хуже. - Знаешь, я… - Антонио никогда не тараторил, не собирался и сейчас. Но в речи всегда присутствовала забавная особенность: говорить он любил, но долго раскачивался, перед тем, как начать, нужно было замереть на пару секунд, поначалу речь была почти бессвязна, нелогична. Но по мере раскачки, всё вставало на свои места. Потому Дэн и не перебивал, слушая, затаив дыхание. – Я ведь и не очнулся бы, если бы не ты. Это… было мне уроком, но дело даже не в тебе. Это я. Бог знает сколько времени отгораживался, прятался ото всех. И… я ведь не знаю себя вовсе. Какой я настоящий? Нужен ли тебе? - Для меня это всё серьёзно, Дэн, - голос омеги опустился до едва слышного шёпота, чтобы его расслышать, пришлось как следует напрячь слух, придвинуться ближе. – Но пока я не пойму, кто я, не смогу доверять себе, не смогу и оставаться рядом. Мне это нужно, Дэн, понимаешь? И он понимал, не желал, всем сердцем хотел опровергнуть, но он понимал. А потому не мог не поддержать, как когда-то в детстве. - Я вернусь через полгода, мы будем на другом конце материка, связь обещают преотвратную. Я не ставлю тебе ультиматума или что-то вроде… но когда я вернусь, если тебе ещё будет интересен чудаковатый романтик, встреть меня... Быстро наклонившись вперёд, Тони оставил на чужих губах быстрый, горький поцелуй: - И спасибо, что вытянул меня наружу. Дэн вскинул голову, неверяще разглядывая лучистые, полные энтузиазма глаза напротив. Он не знал, как Тони это делал, но альфа, кажется, только что заново влюбился.История 16
3 июля 2016 г. в 13:50
« Оказалось, я способен причинять зло.
Никому никогда вредить не собирался
и вот пожалуйста — выяснилось, что
когда мне нужно, я могу быть эгоистичным и жестоким,
несмотря на благие намерения.
Такие типы способны под благовидным предлогом
наносить страшные незаживающие раны
даже людям, которые им дороги.»
Харуки Мураками, «К югу от границы, на запад от солнца», 1992 год
- Знаешь, - он отвёл взгляд, слепо упёршись им в стену. – Теперь мне действительно нужно обо всём подумать.
На самом деле, Тони соврал: думать совсем не хотелось. Наоборот, самым сильным его желанием было не думать вовсе. Или же вернуться на пару минут назад, в прошлое, остановить всё… это. Сделать хоть что-то, лишь бы никакого разговора не было. Вот уж и правду говорят: иногда лучше не знать.
Дэн, всегда терпеливый, добрый Дэн, как-то странно ухмыльнулся. Совсем неправильно, совсем по-другому. Тони и раньше видел такие ухмылки – на лицах альф, провожавших на пляже его голодными взглядами. И видеть её сейчас уродовавшей губы друга детства было попросту больно.
Тони быстро отвернулся, с силой вцепившись ладонями в столешницу. На душе сделалось откровенно гадко.
- Уходи, - в горле запершило. Слёз почему-то не было. Тони только чувствовал, как медленно, надорвано билось в груди собственное сердце, какой приторный вкус появился во рту, но слёз не было. В конце концов, ему никто ничего не обещал. И Дэн имел право спать хоть с каждым первым встречным, они ничего друг другу не обещали, а потому любая претензия была бы… да. Но легче почему-то не становилось.
Где-то позади, далеко в глубине коридора, хлопнула дверь. Альфа, может, и был зол, но вёл себя вполне привычно. Конечно, это же Денис… Конечно? Да что он вообще мог знать об этом человеке?!
Тони хотелось кричать. Вся жизнь летела куда-то, куда сам он в жизни не хотел бы попасть. Господи, да как это вообще могло произойти с ним?!
Антонио де Брольи, казалось, во всём повторял своего покойного папу: хрупкий омежка, созданный для того, чтобы быть красивой куклой при каком-то богатом и сильном альфе. Хранить очаг, трепетно закрывать глаза на измены… что-то явно пошло не так, когда в жизнь Тиана вернулся Джей.
Тони всегда был любимым младшим ребёнком, его нельзя было не любить?! Даже грубоватый Гил, и тот всегда как-то смягчался рядом с ним.
Тони оберегали всегда и от всего, возможно в том и была причина произошедшего: он просто не был готов к реальной жизни. Что ж, если реальная жизнь была такой, Антонио не был уверен, что желал в неё окунаться.
Денис не был в этом отношении глотком свежего воздуха: по правде, омегу вполне устраивала его жизнь, устраивало подчиняться, быть ведомым. Устраивало ровно до этого самого дня, до момента, когда мир раскололся.
Дэн, будучи почти членом семьи, всегда крутился где-то рядом. Он был чересчур похож на Олега, но всё же не только. И в свои без малого восемнадцать Тони был всецело уверен, что тот был не просто его близким другом, но почти единственным, не считая брата, человеком, всецело понимавшим его.
Да, с этого, пожалуй, и стоило начинать: Тони был странным. Ну, на его собственный вкус. Не по части Гила, к счастью, но проблем это не отменяло ни в коей мере. В чём же заключилась вся трагедия? О, достаточно простой ответ: Антонио был неисправимым мечтателем. Вечно погружённый в какой-то свой мир, реальность он находил… не сказать, что скучной, но да, яркостью она не блистала. С возрастом, безусловно, это проходило, но всё же… кое-какой отпечаток остался.
В свои восемнадцать Тони успел пережить уже больше четырёх течек, но ещё ни разу даже не целовался. И вряд ли в этом можно было обвинить нехватку коммуникабельности или некрасивую внешность: найти себя он мог почти в любой компании, а внешность… пусть и типично омежья, но голубоглазые блондины с полными губами пленяли альф, пленяют и будут продолжать творить всякий подобный срам.
Нет, пожелай Тони, он бы мог уже давно и с девственностью проститься. Он просто не хотел. В голове как-то сам собой угнездился простой, как само бытие принцип: отношения с человеком нужны лишь тогда, когда этот человек может занять одно из самых важных мест в жизни. А потому и все недолгие и быстро проходившие романчики заканчивались ничем. Быть может, Антонио просто было нужно что-то другое.
Его жизнь была подчинена собственноручно выстроенному плану: выучиться на археолога, найти подходящего альфу, жениться, завести детей и хранить очаг. Конечно же, его лучший друг не мог просто так смотреть на такую скучнейшую линию и постарался её разломать на корню.
Полторы недели назад, когда они выбрались на пикник, Денис признался Тони. И попросил того не отвергать его сразу, подумать хоть пару недель надо всем, что вывалил на бедного омежку. Тони согласился, сам не зная почему. В ушах просто слишком громко билась кровь, а перед глазами плясали странные звёзды.
Как и ко всему прочему в жизни, к этому поручению Тони подошёл серьёзно. Он не взвешивал «за и против», не пытался впихнуть Дэна в свой план, не пытался построить новый. Он просто думал, пытался понять, есть ли внутри него что-то… иное, совсем не дружеское. Нужно ли ему было бередить и своё сердце, и сердце друга, чтобы понять это. И… самое главное, стоило ли рисковать, срываться в бездну ради того, чтобы в конечном итоге остаться перед затушенным фитилём. Тино боялся потерять друга, но ещё больше он боялся того, что друзьями они никогда и не были.
Дурак… как же можно быть таким наивным идиотом? От собственной глупости становилось невыносимо тошно. Как можно было не понять… сразу?!
Денис был альфой. И назвать его мальчиком уже язык не поворачивался: в прошлом месяце ему стукнул двадцать один. Собственно, о том был пикник… Дэн смотрел на Тони, точно тот был главным в его жизни сокровищем, самым ценным, самым чистым. Раньше этот взгляд альфа скрывал, но в один день, на один миг, он, как и всегда, решил, что лучше окунуться в омут с головой, рискнуть всем, поставить на карту самого себя. И уж если проиграть, то хоть знать, что попытался…
Столкнувшись сегодня в дверях с каким-то незнакомым омегой Тони так и понял, что был для Дэна сокровищем. А тот и не собирался отрицать: не думал же он, в самом деле, что Дэн, свободный молодой альфа, будет одинок столь долгий срок? Да и не обещали они друг другу ничего. С какой бы стати Тони предъявлять свои претензии, устраивать позорный скандал? Вот только из собственной квартиры он Дэна таки выгнал. Нехорошо выходило…
Почувствовав внезапную, позорную дрожь в ногах, Антонио медленно опустился на пол, не прикрытый даже захудалым ковриком. Пол не был чересчур холодным, а если и был, он бы всё равно ничего не почувствовал. Слёз по-прежнему не было, но отвести взгляд от диковинного узора на полу так и не выходило.
Самым паршивым было, впрочем, другое: Тони не мог ни с кем обсудить то, что случилось. И вовсе не потому, что боялся быть осмеянным за свои воздушные, полные наивности взгляды. Нет, он всего лишь не желал, чтобы Дениса кто-то из его сердобольных родственничков прикончил.
Должно быть, впервые в жизни Тони оказался один на один с недружелюбной стороной действительности. Мир вовсе не был таким, каким он его себе представлял, это понимание всегда жило где-то внутри, но теперь стало каким-то особенно болезненным.
Внезапно и остро Антонио осознал, насколько картонной и неправильной была его собственная жизнь. Возможно, перед тем, как принимать хоть какое-то решение, стоило попробовать пожить?