О Долге и Терпении

Румпельштильцхен плохо спал ночью, все время вскакивая и проверяя, на месте ли Белль, все ли в порядке с сыном. Каждый раз, просыпаясь, он поворачивался и видел все те же синие глаза девушки, и ему становилось все тревожнее от того, что она не спала. В один момент ночью он проснулся от шепота, звучавшего рядом с ухом. Он сосредоточился, пытаясь понять слова, но тут же Белль снова замолкла, и его сонное сознание отказывалось размышлять над этим, вымотанное усталостью и болью. Под утро он ненадолго забылся, проснувшись, когда рассветное солнце высоко стояло уже над горизонтом. Белль рядом не было. Румпельштильцхен окинул взглядом комнату, убеждаясь, что ее действительно нет. - Бей! – окликнул он сына, который все еще сладко дремал рядом. Мальчик резко сел, зевая во весь рот и потирая сонные глаза. - А где Белль, папа? – он тоже заметил пустое место на месте девушки. - Хотел бы я знать… - Румпельштильцхен вдруг смущенно подумал, что у девушки могут быть свои причины выйти на свежий воздух. Первым делом он размотал повязку на руке, осматривая ничуть не изменившуюся, опухшую и зудящую тупой, злой болью кисть. Хуже не стало, с облегчением отметил он, значит кости целы. Оставалось только терпеть, и приниматься за работу. Румпельштильцхен разжег очаг и повесил на крючок медный чайник с водой. Ромашковый чай и два куска ячменных лепешек были их завтраком. С едой было быстро покончено, а Белль все еще не возвращалась. Бей прибежал со двора. - Ее нет нигде, я и во дворе смотрел, и за домом, и в амбаре. – Мальчик растерянно развел руками. – Куда она делась? Румпельштильцхен отправил Бея пасти овец, сам же сложил в сумку все необходимое и пошел на поиски Белль. Посох пришлось держать левой рукой, потому что пальцы правой отказывались сжиматься, но идти было неудобно и передвигаться получалось медленно. Он с опозданием подумал, что лучше было самому вывести овец, а Бею дать поручение обыскать близлежащую часть леса. Что-то ему подсказывало, что в другую сторону, к деревне, она бы не пошла. Но он не смог бы спокойно пасти овец, зная, что беззащитная девушка бродит где-то по лесу, и, кроме того, там бродит его Бей. Он начал свои поиски, описывая все расширяющиеся круги по лесу, который подходил близко к их стоящему на окраине деревни домику. Лес сиял, прекрасный в своем июньском совершенстве, птицы выписывали свои мудреные трели, находя себе супругов. Чем дальше в лес, тем гуще стелились по земле кусты земляники, и то тут, то там выглядывали из земли небольшие пока еще головки белых грибов. Не в силах упустить возможность принести домой вкусные лакомства, Румпельштильцхен периодически останавливался у какой-нибудь лужайки и наполнял прихваченные с собой мешки грибами и ягодами. В тени лесного покрова было приятно и свежо, в то время как на равнине солнце нещадно припекало. Когда время перевалило за полдень, Румпельштильцхен начал ощущать все нараставшую тревогу. Размашистые ветки деревьев с пышной зеленой листвой мешали обзору, и, хоть он и звал ее по имени через каждый десяток шагов, он понимал, что, даже услышав, она вряд ли откликнется, и он так и пройдет мимо нее, скрытой за каким-нибудь дубом. Воображение Румпельштильцхена подсказывало ему все новые и новые варианты того, что могло случиться с Белль, и ни один из них не предполагал счастливый конец. Он все пытался вспомнить, что же она прошептала ему этой ночью, в надежде, что это могло бы дать ему подсказку, где искать, но не мог вспомнить ничего определенного, кроме дыхания, щекотавшего его за ухом. Когда солнце начало катиться к закату, Румпельштильцхен уже потерял всякую надежду найти ее, но все же продолжал описывать круги по лесу по уже почти неразличимым в наступающих сумерках тропам, несмотря на то, что усталость и возобновившаяся боль в колене давно давали о себе знать. Вдалеке он услышал первый волчий вой. Сейчас было еще рано для волчьей охоты, но ночные звери уже начали просыпаться из своего дневного сна. Румпельштильцхена охватил страх. Он не нашел Белль, и ее ждет опасность, из которой она вряд ли выберется живой. Он чувствовал себя жалким существом, он умудрился погубить жену, не успевшую пробыть таковой и дня! В отчаянии он повернул обратно к дому, все же твердо намереваясь продолжить поиски утром, завтра, и, может быть, сходить в город, предполагая небольшую вероятность того, что девушка могла вернуться в свою лачугу. Когда он приблизился к озеру, лежавшему на опушке леса, где совсем недавно разжигали костер для свадебных гуляний, в небе уже стояла почти полная луна, ярко освещая все холодным, резким светом. Румпельштильцхен замер. Невдалеке, в деревьях почти на самом берегу озера, он отчетливо увидел мелькнувший в лунном свете волчий хвост и услышал короткий волчий лай. Он опустился ниже и застыл, в надежде, что зверь его не заметит, ни на секунду не отрывая взгляда от теперь уже ясно заметных очертаниях волка перед яркой луной. Молодой волк медленно шел, останавливаясь и шевеля носом. Чуть правее Румпельштильцхен заметил предмет интереса волка – темную фигуру, свернувшуюся, сидя в корнях большого дерева. Белль. Румпельштильцхен в один момент испытал такой прилив облегчения, что чуть не упал, обессиленный долгими переживаниями, прямо на влажную траву. Но сразу же вспомнил, что, в ту же секунду, как он нашел свою жену, он может ее и потерять. Мысли вихрем взметнулись в голове, ища способ спасти ее. Он крепко оперся на здоровую ногу, набрал полную грудь воздуха, выпрыгнул из своего укрытия в густых кустах, одновременно крича во всю глотку и размахивая руками вокруг себя, и побежал к дереву, у которого любопытный волк уже вплотную обнюхивал лицо Белль, которая следила за его головой, не шевелясь. Если бы она пыталась защититься, убежать, пошевелиться, волк бы уже несомненно жевал ее внутренности. С бешено колотящимся сердцем, Румпельштильцхен достиг Белль и остановился. Воздух в легких закончился, и он силился набрать в легкие новую порцию, но грудь сдавило железными цепями от страха. Волк отступил на несколько шагов, ошарашенный появлением нового зверя, явно больше и опаснее его. Он ощерился и припал к траве, не желая убегать с поджатым хвостом и сдаваться в схватке с пусть даже и жутко страшным хищником. Румпельштильцхен прирос к земле, стоя на расстоянии вытянутой руки перед ощетинившимся, рычащим зверем. В отчаянии он вспомнил про свой посох и, перехватив его за нижний конец, опустил его из всех сил на голову волка. Тот почти успел увернуться, но вся сила удара пришлась ему по кончику чувствительного носа. Волк заскулил, признавая поражение, и рванул в глубину леса, встряхивая головой. Румпельштильцхен неподвижно провожал его взглядом, не в силах поверить, что исход этого поединка закончился в его пользу, что у него хватило смелости противостоять волку. Он обессиленно опустился на землю рядом с девушкой и вытер пот со лба. - Спасибо, – срывающимся голосом произнесла Белль. Две дрожащие ладони легли на его лицо. – Мне было так страшно. Мужчина вздрогнул от неожиданности. Он не думал, что девушка с ним заговорит, тем более прикоснется к нему так ласково. - Зачем же ты пошла в лес, Белль? - спросил Румпельштильцхен, чувствуя, как тепло растекается от ее ладоней, и краска приливает к лицу. Она смотрела на него с такой нежностью и благодарностью, что его сердце невольно сжималось. - Прости, - ответила она и робко улыбнулась разбитыми губами. – Мне было страшно. В порыве он обнял ее, крепко прижав к своей груди. Конечно же, глупец, конечно ей было страшно! Как же он не смог сам догадаться, корил себя Румпельштильцхен. Ее выдернули из своего дома, держали в темнице, били, и, в конце-концов, отдали незнакомцу, который увел ее из города. Нужно было поговорить с ней, рассказать, что он не собирался причинять ей вред, что она в безопасности. - Не бойся, малышка, все будет хорошо. – прошептал он. Он почувствовал, как рука Белль соскользнула с его спины, и попытался отстраниться. Голова девушки лежала на его плече, ее глубокое, спокойной дыхание щекотало его горло. Удивительно, думал Румпельштильцхен, как она смогла продержаться столько дней без сна, истощенная до крайности. Румпельштильцхен прислонил спящую девушку аккуратно к дереву, размышляя, оставить ее здесь и позвать Бея на помощь, или попытаться дотащить ее самому. Не решаясь рисковать еще одной встречей с волками, он встал на колени и поднял Белль, которая, казалось, весила еще меньше, чем выглядела, на руки, наплевав на протестующие колено и кисть. Стараясь при этом не выронить палку из рук, он медленно двинулся к дому. Каждые несколько десятков шагов он останавливался передохнуть, но снова продолжал путь со своей ношей. Волосы девушки лезли ему в лицо и струились по его руке, как шаль. Нужно будет хорошенько ее расчесать и заплести волосы, и раздобыть ей платок или чепец, думал он, чтобы выглядела замужней девушкой, а не оборванкой. И туфли, мысленно добавил он, заметив ее босые ступни, сбитые и грязные после дня в лесу. Бей распахнул дверь домика, когда Румпельштильцхен еще только входил в калитку. На его лице блистала улыбка. - Папа, ты нашел ее! Он подбежал к отцу и помог ему дотащить Белль до раскинутого на сдвинутых матрасах одеяла. Вместе с Беем он поужинал вареной репой и овечьим сыром. Затушив огонь в очаге, мальчик улегся на одеяло рядом с Белль, и мгновенно уснул. Пусть спят, думал он, глядя на его умиротворенно посапывающего сына и жену, сжимающую край одеяла. Подвигая поближе коптящую свечу, морщась от постоянно напоминающей о себе боли в руке, он принялся за прялку. Сегодня ему спать не придется.