Neon Trees – Sleeping With a Friend
***
Вся мировая статистика и реклама сублимированного напитка бодрости из года в год капают людям на мозги единой установкой: хорошее утро начинается с кофе. Плохое же утро относится к категории народной мудрости и по её меркам стартует очень просто — не с той ноги. В таком случае как оценивать утро, которое берёт начало с куска извёстки, упавшего в этот самый кофе, да ещё и без сахара, который закончился в напитке младшего брата четвертью часа ранее? "Закон подлости" подойдёт? Ясуко считает, что вполне. Она вообще практически с самого детства относит себя к тому типу людей, которые верят в путеводную нить, которую плетут случайности и совпадения. Возможно, что она даже верит в судьбу... обрывками. Больше даже на уровне бытовых суеверий. А заодно имеет одно или два жизненных кредо на случай непредвиденных ситуаций: если вдруг придётся самоутешаться от несправедливости мироздания. — … Советую тебе не пить этот кофе, сестрёнка. Кёске — младший брат Ясуко — несмотря на их очевидное родство, характером и образом мышления уже в свои неполные четырнадцать относится к тому типу людей, которые всё воспринимают, как суровые реалии жизни и быт обычного человека. То есть кусок извёстки, упавший в напиток, для него не более, чем повод для ремонта, а не признак неудавшегося начала дня. — Спасибо, — отставив кружку в сторону, старшая Ито уныло расковыривает ложкой остатки риса, открывая в себе искреннее нежелание заканчивать трапезу, и двигает тарелку ближе к брату: — Доешь, пожалуйста. — Окей. Ясуко благодарно кивает и поднимается из-за стола, чтобы уложить коробочку с обедом в сумку Кёске. Завтракать только вдвоём уже давно как привычный ритуал: после развода родителей отец редко приходит домой раньше десяти вечера, а то и вовсе не появляется целыми сутками. Временами он и уходит раньше, чем Ясуко и Кёске успевают проснуться. Дело, в общем-то, ясное — работа полицейского вынуждает его проводить с преступниками, подозреваемыми, свидетелями и прочими профессиональными атрибутами времени больше, чем с родными детьми. Однако Ито Кентаро никогда не жалуется — свою работу он полюбил ещё со времен полицейской академии. Иногда кажется, что полюбил больше, чем собственную семью. — Кё, я сегодня дежурю, так что ухожу раньше, — сняв с шеи фартук и разгладив ладонями форменный синий пуловер, Ясуко толкает рюкзак в уже протянутую руку брата, дожёвывающего остатки завтрака. — Не забудь помыть посуду. И посмотри, пожалуйста, мой велосипед, как вернёшься со школы, хорошо? Тормоза вчера не сработали — чуть не влетела в витрину с цветами. Кёске сонно гудит, что согласен на всё, лишь бы с ним не пытались заговорить в ожидании внятного ответа, и продолжает лениво трапезничать. Хорошо ему — до начала занятий ещё куча времени, а утренняя тренировка в клубе по некоторым обстоятельствам (чистка фильтров школьного бассейна) отменена. — Хорошего дня, — осоловело бормочет он вслед сестре. — Тебе тоже! — глухо раздаётся голос Ясуко из коридора. Взглянув на циферблат наручных часов и убедившись в том, что время отнюдь не поджимает, девушка неторопливо надевает уличные туфли. Дверь за её спиной закрывается тихо, почти без щелчка. Погода к прогулкам на свежем воздухе явно не располагает — небо висит над головой тяжёлой, кучной серостью, в воздухе плотно держится запах озона, хотя синоптики едва ли не каждое утро обещают тёплую, ясную весну с минимальным количеством дождливых дней вне соответствующего сезона. Вывод напрашивается сам собой — от бабушкиных коленей пользы больше, чем от прогнозов. Надвигающаяся непогода самым неприятным образом сказывается на настроении. Не сказать, чтобы Ясуко очень уж пытается это как-то исправить — накручивать себя ей немного проще, чем игнорировать суеверия. Мысли о которых настолько прочно обосновываются в голове, что Ито упускает момент, в который к ней прибивается кто-то очень старательный, подстраивая свои широкие шаги под её — маленькие и плетущиеся. — ... сан? Ито-сан? Доброе утро, Ито-сан. Ясуко вздрагивает. От неожиданности её даже ведёт куда-то в сторону. По ощущениям — на стол в морге ближайшего госпиталя. Движение выходит до того дёрганным, что непрошенный компаньон невольно сам вдруг становится нервным. — ... Нельзя же так подкрадываться, Изуки-кун, — успокоившись, Ито дежурно улыбается. От вежливого наклона головы очки съезжают на кончик носа и приходится приложить пальцы к перемычке, чтобы не потерять свой единственный способ отчётливо видеть мир. — Доброе утро. — Как у тебя с сочинением по классической литературе? Которое со среды висит. — Сделала, но пока не сдаю. Я обычно самая последняя успеваю — на проверку уходит вечность. Ясуко кажется, что её одноклассник сумбурно бормочет что-то о том, как ему «повезло». Говорит он не совсем ясно, но потом тут же начинает вдохновенно повествовать о своих затруднениях с пониманием основной мысли в заданной теме и её собственных вольных интерпретациях, и всё встаёт на свои места. — ... Пожалуйста! Я, если честно, предыдущее сочинение завалил, а ещё один такой косяк, и потом на экзамене проблемы будут! "Не хочу" — говорит зануда в голове. "Помоги" — на последнем издыхании умоляет добрый самаритянин. — Конечно. Только скажи, когда будет удобно. Делает она это, разумеется, отнюдь не от того, что собственное великодушие и безграничная доброта не дают пройти мимо нуждающегося — просто так получается, что время позволяет. У Кёске вечерняя тренировка по плаванью, сама Ясуко в какой-либо клубной деятельности принимать участие отказывается, а с друзьями так вообще конфуз — Ясуко не умеет их заводить. В общих чертах одноклассник выглядит приятным парнем: культурный, вежливый, вроде даже интересный... когда не пытается составлять непонятные каламбуры. Юмор только ему не даётся. Слово за слово — разговор плавно перетекает на обсуждение внешкольной деятельности. Клубов по интересам, если говорить точнее. А если уж совсем углубиться в подробности, то Ясуко неприкрыто восхищается до тупого наивной самоотверженностью юношей, покоривших практически всю школу своим грандиозным выступлением на крыше. С последующим обещанием публично раздеться в случае проигрыша. — … Я вообще не в курсе этой истории был: Хьюга сам ляпнул! — Но, судя по тому, что я слышала, Айда-сан восприняла это, как серьёзное заявление, вряд ли она в случае вашего проигрыша будет смеяться над хорошей шуткой Хьюги-куна. — Ито-сан, ты вообще на чьей стороне? — Разве это не очевидно? — Девушка отодвигает дверь класса в сторону, глядя при этом только на своего собеседника. — Я на стороне сильнейшего. Взять и подмять под себя и свой распорядок жизни пятерых здоровых парней и при этом чувствовать себя комфортнее, чем ленивец на дереве, это ли не признак доминирующей личности? По субъективному мнению Ясуко, видевшей именитую Айду Рико-сан лишь пару-тройку раз, тренер баскетбольного клуба несомненно заслуживает к себе и внимания, и доверия, и должного уважения. — Даже обидно как-то — ты в нас вообще не веришь, — Изуки улыбается,, однако его голос весьма далёк от весёлого. К тому же интонация меняется в мгновение ока, не позволяя Ясуко ответить: — Осторожно! Он не успевает её схватить, чтобы отодвинуть с дороги. Как рыцарю в сияющих доспехах — незачёт. Как вечному оруженосцу — твёрдая пятёрка. За старания. Утренние приключения, наверное, решили закончиться собственно, вместе с утром, поскольку несмотря ни на что продолжают набирать обороты: Ито несказанно «везёт» круто вписаться в кого-то. Однако падает не он — это она рикошетит на пол. Больно приземляясь задом, Ясуко жалеет, что вообще вышла из дома. Нужно было поверить в неудачный день ещё на этапе упавшей извёстки. — Извините, — вслепую шаря руками по полу в поисках слетевших в момент падения очков, бормочет Ясуко, то и дело натыкаясь пальцами на обувь другого ученика, да ножки парт. — Мне очень жаль — я не смотрела, куда шла. — Ито-сан, ты в порядке? — Изуки намеревается поднять одноклассницу, но взгляд невольно поднимается на того, с кем его одноклассница терпит её грандиозное крушение. — Киёши? Ясуко, с её на семьдесят процентов слепыми глазами, увы, не способна разглядеть ничего, кроме размазанной скалы, громадной тенью нависшей прямо над её головой. Но зато отчётливо слышит громогласный хохот Хьюги и его глумливый комментарий: «Увалень». — Прости, — в свою очередь удивительно по-доброму отзывается гигант, кажется, полностью проигнорировав её извинения и подкол Джунпея заодно. — Я не заметил, что кто-то идёт… Ты что-то потеряла? — Да, очки. Они где-то недалеко, так что не наступите, пожалуйста. Громила, которого Изуки совершенно точно воспринимает как своего знакомого, делает небольшой шаг вперёд. Дальше он идти не решается и просто замирает — подозрительный треск, похожий на хруст ломающегося стекла слышно всем. Звук разбившийся надежд обрести зрение звучит так громко, что Ясуко вздрагивает. Она хочет верить, что это просто недоразумение, но, судя по громкому и до тошноты невинному «Ой», ей ловить нечего. — Прости! — Уже более громко и виновато говорит здоровяк, наклонившись и вытянув из-под подошвы искривлённую без возможности правки оправу без линз. — Я всё возмещу! — Он обескураженно изучает неисправный ущерб и неловко чешет затылок. Вишенка на торте невезения. — Что мне теперь делать? — Расстроенно произносит Ясуко, одновременно пытаясь подняться. Неверно рассчитав расстояние между своей рукой и углом парты, она ловит ладонью воздух и теряет равновесие, заваливаясь в сторону. Расплывчатое пятно мужского пола, к которому Изуки обращается, как к: «Киёши», лихо хватает Ясуко под мышки, не давая поцеловаться с полом ещё и лицом. Ито не успевает даже осознать, что происходи — в мгновение ока оказывается на ногах и бессознательно шарит ладонями уже по чужим рукам, которые придерживают её за плечи. — Это какое же у тебя должно быть зрение, что ты не видишь даже так близко? – удивлённо интересуется размытый юноша. — Минус семь. На оба глаза, — угрюмо отвечает Ясуко. — И отпусти меня уже. — Извини. Как скажешь, — Киёши убирает от Ито руки, невинно вскидывая широкие ладони. Почему-то, невзирая на габариты, жест выглядит именно «невинно», а не угрожающе. — Ито-сан, что теперь будешь делать? — Изуки аккуратно перенимает у своего знакомого безнадёжно испорченные очки, ещё раз убеждаясь в их безнадёжной неисправности. — Их теперь только на помойку. Девушка горестно прячет лицо мученицы с католического полотна в ладонях, и с особым оттенком безысходности стонет. Хочется заорать благим матом. Но где же это видано — чтобы культурная барышня, воспитанная по канонам жизни мудрой бабули, на людях ругалась? Впереди ещё ждёт целая прорва занятий, на которых ей непременно нужно присутствовать, чтобы не портить статистику посещений, а зрение тем временем находится на уровне: не-способна-отличить-цветок-в-горшке-от-головы-одноклассника. Это катастрофа. Это хуже, чем забытый зонт. Хуже, чем извёстка в чае. Хуже... просто хуже. — Давай я тебе после уроков свои тетради дам? — Киёши виновато улыбается. Слышно, что очень старается придумать, как будет удобно Ито. — Заодно купим новые очки. — Ты же в другом классе, — спокойно замечает Шун, продолжая тему не начавшихся занятий. — А разница? Предметы же просто в расписании переставлены. Пока они вдвоём совершают интеллектуальный шторм под кодовым названием "спасти-рядового-Ито", Ясуко благоразумно решает, что ей даром не нужны эти коллективные усилия. Вмешиваться она не собирается и взволнованно осматривает класс, подслеповато щурясь — обидно, что с дежурством выходит лажа. В таком состоянии она, конечно, может протереть доску и полить цветы... с лупой наперевес. Оставлять всё на Изуки не хочется, но и выхода другого как будто бы и нет. — Изуки-кун, только сегодня — подежуришь за нас обоих? — Она оборачивается к однокласснику лицом, опасаясь перепутать его с кем-нибудь другим и всё ещё щуря глаза. — Завтра обещаю сделать всё сама. — Да ладно, — тот добродушно улыбается. — Мне не трудно. Да и вообще — логичнее было бы заставить Киёши дежурить вместо тебя. — Я зайду после уроков. — Великан улыбается и пожимает огромными плечами, после чего осторожно обходит Ито и Изуки, направляясь к выходу. — До встречи, — … Правда не успевает минуть и пары секунд, как снаружи раздаётся "Забыл совсем!", и нарушитель спокойствия, под аккомпанемент ворчливого фырканья Хьюги, вновь показывается из-за двери: — Меня, кстати, Киёши зовут. Киёши Теппей. Учусь в параллельном классе. Рад знакомству. Хочется состроить самую кислую в мире мину и сказать: "Боже упаси, категорически не рада". Вместо этого Ясуко находит в себе силы справиться с разворошёнными чувствами и соблюсти все правила первого знакомства. — Ито Ясуко. Взаимно. Даром, что его стараниями это самое "знакомство" проходит с размытым пятном в форме человека. Настроение безвозвратно укатывается по отвесной скале. Прямиком до отметки. "Не входи — убьёт".