Вверх тормашками

hozier - no plan

ii. Кто бы знал, как сильно хочется провалиться сквозь землю. Прямо. Сейчас. Если бы Ясуко хоть на секунду догадывалась, какой оборот примет этот серьёзный стратегический поход за очками, да никогда и ни за что бы в жизни она не согласилась на это. О том, что Киёши Теппей — авантюрист и пройдоха, у которого периодически подтекает чердак, девушка узнает лишь в тот момент, когда давать задний ход уже слишком поздно. Когда приходит осознание того, что в магазин оптики их вваливается не просто пара-тройка человек, а целый клуб. Причём клуб не её направленности. Баскетболисты — рослые ребята, косая сажень в плечах — всем составом окружают контуженную таким разворотом событий Ито, и та до последнего не въезжает в полный артхаус, внезапно накрывший её существование. Нервы сдают. Как только оцепенение отпускает онемевшие конечности и замедлившийся в мыслительных процессах мозг, Ясуко со скрипом насчитывает рядом с собой ровно семь голов. На семь человек больше той компании, на которую Ито рассчитывала ещё днём. Мысленные барьеры, которые она старательно воздвигала ещё со времён средней школы, трещат, как лопающееся стекло, грозя обрушиться под ноль. Баскетбольный клуб старшей школы Сейрин в полном составе оказывается набором разнокалиберных оригиналов со всевозможными спектрами странностей, и от этого никуда не деться.       — Очки… Зарабатывать очки в очках! Косясь на нависшего над витриной с очками Изуки, Ясуко сжимает губы в тонкую линию, осторожно отступая от него на шаг в сторону. Параллельно с этим она украдкой осматривается, изучая обстановку вокруг себя. Так и есть — услышали все. Вектор общего настроения как-то резко меняется от легкомысленного и незамысловатого до подозревающего и непонимающего. Молчание заваливает неуместный юмор в абсолютную неловкость. А потом над головой Киёши загорается лампочка: он вскидывает руки и двумя пальцами указывает на неудачного юмориста.       — Я понял! Что, в общем-то, ничуть не выглядит для Ясуко странным — оба на протяжение всего похода выдают такие причуды, что хоть стой, хоть падай. Так посмотреть, самый адекватный — Хьюга — наотрез отказывается принимать участие в этом клиническом абсурде. Он бы с удовольствием спокойно постоял в стороне, всеми позабытый, если бы кто-то один не решил, будто карикатура на него станет чудесным продолжением вечера. К радости компании (и неминуемо добавленной монетке в копилку позора Ясуко), консультанты в оптике смотрят на творящийся в магазине цирк со снисхождением.       — «Я хочу захватить эту школу и подняться на вершину!» — Изуки вскидывает вверх указательный палец.       — Захлопнись! — Джунпей хватается за голову, краснеет и тут же бледнеет от ужаса. Испанский стыд накрывает его волной снизу доверху.       — «Я не хочу проигрывать тебе в чём-то, что я люблю», — юноша с довольно милым голосом по фамилии Коганей хмурит брови и чуть щурит глаза, имитируя выражение лица своего капитана.       — Да за что вы так со мной? Ясуко выразительно приподнимает брови. Известно, за что. За громкие необдуманные клятвы.       — «У меня есть куча всего, что я хочу делать: играть в игры, читать мангу…», — Айда-сан даже умудряется уложить волосы так, что становится максимально похожа на Хьюгу в начале учебного года.       — А тебе-то я что сделал?! Хотя, если к этой компании присмотреться повнимательнее, то отдельные моменты их общения между собой даже веселят Ясуко. По крайней мере намного больше, чем можно было того ожидать. Даже если она видит перед собой только размытые пятна, на слух эти разговоры воспринимать тоже довольно смешно. Честно признаться, атмосфера легчает настолько, что девушка даже порывается присоединиться (смущённый Хьюга реагирует на всё в десять раз острее и яростнее — это мило). Однако хитрый зверь под кодовым именем «сарказм» давится собственной шпилькой. Ясуко не из их компании. Она никто — случайность, вклинившаяся в уже сработавшийся, сформированный коллектив. Она коротко поджимает губы, держа при себе сентиментальную попытку присоединиться к веселью, и кривит подобие вежливой улыбки женщине, что принесла ей новые очки, отличающиеся от старых лишь расцветкой.       — Семь тысяч йен, — консультант легко читает в глазах покупательницы вопрос о цене, и улыбается, спеша заверить: — Разумеется, так как вы школьница, при наличии студенческого билета, мы предоставим скидку. Скряга еврейского происхождения, живущий в душе Ясуко, где стоял — там же и упал, лишившись чувств. И грядущая скидка по студенческому отнюдь не помогает ему прийти в себя.       — Я расплачусь карточкой. Положив на стойку кассира банковскую карту, лишь усилием воли не став ронять на пол скупые слёзы по вылетающим в трубу деньгам, девушка смиренно ждёт, пока женщина проверит студенческий билет, пробьёт скидку, положит очки в футляр, сунет тот в пакет, и торжественно вручит вместе с карточкой и чеком. Ясуко пытается наспех сунуть последний в кармашек рюкзака. Забывает застегнуть, поэтому край бумажки остаётся торчать снаружи. Почему она так торопится? Не хочет ставить кого-либо в неловкое положение. Себя в том числе. Новые очки меняют мягкий размытый блюр на прежнюю головокружительную чёткость. 18:23. Сообщение от @_Королева бассейна_@: «Апокалипсис грядёт, сестрёнка! Отец домой вернулся!». Нетронутое истинным смыслом сообщения здравомыслие уже воодушевилось в очередной раз поразиться буйству фантазии своего младшего брата, когда до мозга добралась полученная информация – внезапная, как январский ливень. И резко стало не до благодарностей, да и вообще не до всего прочего. Эмоциональный диапазон Ясуко явно не был рассчитан на такой объём чувств, которые менялись, будто стекляшки в калейдоскопе при малейшем движении трубки. Если раньше ей хотелось провалиться сквозь землю от неловкости ситуации, то сейчас – найти ближайший колодец, чтобы в нём утопиться. Потому что Ито Кентаро являлся домой в такой час очень редко и только лишь в случае крайней необходимости. Например, для того, чтобы сообщить о скором визите матери. И вот на этом моменте синхронно засыпали и сарказм, и скупой еврей, и даже самаритянин, но просыпалась истеричка, которую хлебом не корми – дай покричать, да поплакать.       – … Ребята, вы извините, но у меня появились срочные дела, поэтому я должна уйти прямо сейчас! – Скороговоркой выпалила девушка и, под молчаливый аккомпанемент обескураженных, непонимающих взглядов, пулей вылетела из оптики, придерживая новые очки, словно драгоценность и свободной ладонью накрывая голову от дождевых капель. Всё же не соврал прогноз погоды. Никто и слова вымолвить не успел – оставалось лишь наблюдать за тем, как в цветастой толпе раскрытых зонтов исчезает синий рюкзак, сплошь усыпанный значками и брелоками.       – … А мы зачем пришли-то сюда в итоге? – Коганей бросил взгляд в сторону мастеров-затейников. Изуки раскрыл было рот, чтобы дать невнятный ответ, так как он и сам не очень хорошо осознавал причину, по которой они таким скопом потащились в эту оптику, однако был безжалостно заткнут самодовольно усмехающейся Рико:       – Мы? Посмотреть на нашего нового менеджера, конечно же. Кому-то показалось, что он ослышался. Кому-то, что тренер сошла с ума. А кто-то подумал, что неплохо было бы спросить у самой Ито, прежде чем говорить наверняка. Однако все, почему-то, как один, знали – её дьявольская убеждённость в чём-то была предвестником грядущих перемен в чьей-нибудь жизни. Каждый счёл своим долгом мысленно пожелать Ясуко-сан удачи. iii. Полон приключений и открытий был следующий день, когда ничего не подозревавшая Ито от балды делала зарисовки в своём скетчбуке, порой зависая на неопределённые промежутки времени, вспоминая как рисовать тот или иной элемент, и изо всех сил ленилась, даже не догадываясь о том, что замышляла коварная Айда Рико, целенаправленно шагая в сторону класса 1-С. Ясуко уныло выводила кривой силуэт чёртика, танцующего на горящих костях, мысленно обзывая эту миниатюру: «Моя мать и я» – настолько «тёплые» отношения были между Ито Масако и её семьёй. Чисто по-человечески было невероятно обидно вымокнуть под дождём и промёрзнуть до самых костей только ради того, чтобы услышать от отца грандиозные планы матери, вознамерившейся вернуть себе прежний авторитет и провести со своими детьми выходные. Всё же перспектива торчать за городом вместе с ней и её новым рабочим протеже (он же – влюблённый ухажёр) вгоняла в тоску и сильно разочаровывала. А вспоминая бесстрастное лицо отца, преподносившего эту потрясающую во всех смыслах новость, Ясуко не могла не расстраиваться ещё больше – к обиде примешивалась нагретая до температуры кипения злость. Ведь на её мнение и мнение Кёске оба родителя, почему-то, с завидной синхронностью решили наплевать. Хоть бы один из них додумался спросить – чего хотите вы? – чтобы показать свою заинтересованность. Но на деле всё, что было позволено детям семьи Ито – так это удручённо вздыхать. ... И рисовать на страницах скетчбука чертей, танцующих на костях.       – … Мрачноватый рисунок, – заинтересованно вымолвили над головой.       – Да уж – под стать настроению, – бездумно брякнула девушка, прежде чем испуганно дёрнуться в сторону, за долю секунды осознавая неладное. – Боженька милостивый! Почему меня все пытаются напугать?!       – Но я не хотел тебя пугать, – с несуразно-серьёзным выражением лица сказал Киёши, обогнул парту Ито и уселся на освободившийся стул перед ней. – Я же тебе деньги за очки должен – вот и принёс. Он вытянул из внутреннего кармана пиджака бумажный конверт и протянул его Ясуко, улыбаясь при этом так, как сама девушка никогда не смогла бы улыбнуться, расставаясь с почти семью тысячами йен. … Минуточку.       – Откуда ты знаешь, сколько стоили мне эти очки? – Ито машинально тронула оправу.       –Так у тебя из кармана чек выпал, когда ты уходила, – Теппей демонстративно помахал в воздухе упомянутым клочком бумажки, положив его поверх конверта. Девушка мысленно отвесила себе звонкую пощёчину и состроила корявое подобие дружелюбной улыбки, принимая деньги и убирая их с глаз долой – в рюкзак (на этот раз она два раза проверила, была ли закрыта молния на кармане). Однако Киёши по каким-то загадочным причинам вовсе не торопился уходить, продолжая сверлить Ясуко взглядом и хранить улыбку, уже казавшуюся на такой открытой, а скорее… загадочной.       – Эм… – «Заканчивай пялиться». – Киёши-кун? – «Жуть какая – почему он так пристально смотрит?» – Ты хотел что-то ещё? – «Мурашки от него по коже».       – Ясуко-сан, – смело начал говорить он, полностью игнорируя все правила формального общения и вызывая у девушки чувство вопиющей несправедливости. – Ты же ещё не вступила ни в какой клуб?       – Нет, – она чуть склонила голову, скосив взгляд, полный опасливого подозрения, на нового знакомого.       – Тогда как на счёт того, чтобы пойти к нам, в баскетбольный? Чудесный мешок с сюрпризами по имени Киёши Теппей продолжал преподносить неожиданности и не переставал удивлять вот уже вторые сутки подряд, не вызывая иного желания, кроме как убрать его куда подальше. И с какого только потолка он мог взять эту гениальную идею? Кто натолкнул его на неё?       – Ито-сан! «Ах. Ну, да». Ясуко медленно повернула голову в сторону входной двери, застав на пороге Рико, улыбавшуюся так идейно, словно в запасе у неё был с десяток потрясающих планов на Ито, уже ощущавшую себя невиновной жертвой, загнанной в угол.       – Нам в команду очень нужен менеджер… Девушка натянуто улыбнулась, чувствуя как внутри её начало мелко потряхивать. Что всем этим людям резко понадобилось от неё?       – … И мы были бы очень признательны, если бы ты согласилась им стать. Но с такой уверенностью не просили. Таким образом сообщали новости только постфактум. И ничего хорошего это не сулило. Вот теперь создавалось очень отчётливое впечатление, будто связавшись вчерашним вечером с баскетбольным клубом, Ясуко, сама о том не подозревая, ни с того, ни с сего вляпалась во что-то очень серьёзное. По самые уши. И она не ошиблась ни на йоту: ситуация уже вышла из-под контроля.