Вверх тормашками

CLOVES – Bringing The House Down

xix. Уж что Ясуко умела делать лучше всего – так это молчать в тряпочку и приходить в немое ошеломление (выражаясь культурно) от того, какие выкрутасы отчебучивали окружавшие её люди. Если бы существовало спортивное соревнование по данному навыку, то Ито непременно побила бы каждый установленный рекорд, ибо в данный момент степень удивления у неё давным-давно приблизилась к отметке нецензурных высказываний, а рот не произнёс ни единого слова. Находясь на воспитании бабушки, которая сама была человеком старой закалки, Ясу ещё с малых лет зарубила себе на носу простую истину: терпение всегда воздаётся по заслугам, а молчание – это само по себе уже золото. Поначалу Ито жила этими старомодными устоями лишь потому, что её так учили, но со временем осознала истинную манипуляторскую подоплёку (бабуля-то ещё тем серым кардиналом в семье Ито была). Правда к тому времени слушать, слышать и молча мотать на ус вошло у неё в привычку. Вернее сказать, что всё, так или иначе вызывавшее недовольство, просто копилось внутри, пока в один далеко не прекрасный момент не взрывалось, как огромная хлопушка с неприятным сюрпризом внутри. Что, собственно, и грозило произойти в ближайшем обозримом будущем. Ясу всё время хмурилась, прислушивалась, присматривалась и всё равно не могла осилить понимание хотя бы единственной мотивации любого человека, присутствовавшего в этой комнате: ни своего отца или брата, ни опекунов Киёши, ни его самого. Все более-менее адекватные чувства и мысли будто уносило огромным водоворотом куда-нибудь в водосток – к другим отходам из негативных эмоций или идей.       – … В таком случае прошу – не стесняйтесь связываться со мной, если вам что-нибудь понадобится, – Кентаро положил на стол свою визитку, сопровождая этот жест вежливым поклоном. – А теперь извините, мне нужно вернуться к работе.       – Вы ни о чём не беспокойтесь, Ито-сан. Мы позаботимся о них, – раздобрено заулыбалась Киёши-сан, несмотря на заботливые напоминания о больных суставах, твёрдо вознамерившись проводить гостя до выхода. Однако, видимо, старушка вовсе не собиралась делать это в одиночку и, схватившись за руку Кёске, стала тянуть его за собой, приговаривая: – Ну же, детки, вы тоже проводите отца. С трудом возвращаясь к адекватному состоянию (правильнее даже будет просто сказать – к реальности), Ясуко проводила фигуру отца обескураженным взглядом и на автопилоте поднялась следом за всеми остальными, поддаваясь стадному чувству и весьма правдоподобно ощущая себя блеющей овцой. Она тупо и безмолвно пялилась на то, как уставший и весьма схуднувший Кентаро влезал в стоптанные, нечищенные ботинки, надевал форменные пиджак и фуражку, благодарно кланялся и без слов уходил в закат, оставляя родных детей на попечении семьи, которую видел впервые в жизни.       – Сестрёнка, – повернувшись лицом к девушке, Кёске помахал ладонью у неё перед носом. – Отомри, ты и так всё шоу пропустила. Ясу резко повернула голову к брату и раскрыла рот, явно желая что-то произнести. Затем закрыла и взглянула на закрытую дверь. Но потом передумала и опять попыталась обратиться к юноше. И так несколько раз, пока младшему Ито не надоело смотреть этот спектакль одного актёра (в отличие от всего семейства Киёши, притаившегося у них за спинами). Кёске положил руку на плечо сестры со словами:       – Он уехал. Мы будем теснить бабушку с дедушкой, пока отец не найдёт нам новый дом, – подтвердив ужасающую догадку, врезавшуюся в сознание Ясу с помощью импровизированного молотка и долото, мальчишка продолжил доводить её до инфаркта. – Я пообещал за нас двоих отзваниваться ему раз в два дня. На твою карточку будут приходить деньги за наше проживание и на карманные расходы, так что не волнуйся ни о каких подработках. И да – из того хостела наши вещи заберёт коллега отца и привезёт сюда завтра утром.       – А…       – С мамой отец обещал поговорить сам.       – Но…       – О деньгах не беспокойся. Старик сказал, что лучше так, чем мы будем сбегать из дома матери регулярно и прозябать в подворотнях.       – Как же… Кёске закатил глаза. В его планы не входило подробное разжёвывание уже сложившихся обстоятельств. Хотелось покоя, стабильности, умеренности и чего-нибудь поесть. Последнего хотелось особенно сильно, учитывая то, как долго решался вопрос с их проживанием в доме Киёши. Часа полтора-два – не меньше.       – Ну, Ясу-чан, – на помощь изголодавшемуся подростку пришла заботливая бабуля. Оперативная старушка живенько схватила оглушённую унизительным поведением отца Ясуко под локоть и стала несильно, но весьма ощутимо тащить её вглубь коридора, где только что развернулась фатальная пантомима и по совместительству главная трагедия всей недолгой жизни девочки-подростка. – Пойдём-ка со мной – покажу, где будешь спать. У тебя будет отдельная комната: она, конечно, тесновата, но зато мебель в ней обновлена и ещё дверь выходит на задний двор. А мальчишек вместе поселим… Красочное описание весёлых бытовых будней в общежитии «Киёши и Ко» Ито слушала вполуха. С некоторых пор скоротечность событий в её жизни перестала удивлять так сильно, как это было в самом их начале, однако по-прежнему оставляла некую контузию на оба мозговых полушария. Единственное, что могла сделать абсолютно растерянная и разочарованная школьница – убедить себя в том, что из двух зол всегда стоит выбирать меньшее. Самовнушение сработало уже на аргументе: «хотя-бы-не-с-матерью-жить». Все остальные девяносто девять причин отказаться от гостеприимства пожилой пары и их чересчур доброжелательного внучка, во всём искавшего выгоду для себя, меркли по сравнению с колоссальной возможностью избежать конфронтации с Масако и её любовничком в пределах одной территории. В какой-то момент настроение немного улучшилось и Ясуко даже показалось, будто она слышит, как мать стирает зубы в порошок от того, что всё пошло не так, как она задумывала. Почувствовав прилив злорадного удовлетворения, Ито удалось на мгновение расслабиться перед тем, как всё внутри вновь напряглось и слиплось между собой в сгусток неуверенности и робости.       – Вот и твоя комната! – гордо провозгласила Киёши-сан, уперев руки в полноватые бока (удивительная комплекция не могла не наложить свой отпечаток в творческом воображении Ито: полнота и одновременно с этим – старческая сухость и хрупкость). Ясуко отмахнулась от несвоевременных мыслей и обратила свой взор на свою будущую обитель. – Раньше это была мастерская мужа, но после того, как мы купили магазин, он перебрался туда и помещение больше не использовалось... да проходи же ты, ну! Чувствуй себя как дома, дорогая. Девушка вяло улыбнулась, чтобы не обижать женщину отсутствием реакции на её восторг. Настроения и сил на рефлексию уже не осталось. Единственное желание, упорно глодавшее мозг, душу и истощённый организм, выражалось в одной незатейливой, до жути простецкой фразе:       – Как же я хочу спать. Желательно сном мертвеца. Ещё более желательно – без возможности возвращения в скупую на радости реальность. xx. Но очнувшись – именно, что «очнувшись», потому что назвать этот короткий, полный беспокойства полукоматоз сном язык не поворачивался – будучи уставшей и ни капельки не отдохнувшей, первое, что сделала Ясуко – ущипнула себя за руку. Да так сильно, что сама тихонечко пискнула от боли и принялась утешительно наглаживать пострадавшую руку. Это помогло окончательно сбросить с себя ненужные оковы дремоты. И ещё больше помогло осознать, что произошедший накануне вечером беспредел творился взаправду. Народная мудрость гласила, что на новом месте спится лучше. Ито прислушалась к своим внутренним ощущениям и надменно фыркнула – народная мудрость бесстыдно врала и была собой довольна. Тело неприятно ломило с непривычки: Ясу давным-давно отвыкла спать на футоне и теперь расплачивалась болью за годы ночей, проведённых с комфортом на ортопедическом матрасе. А ещё от чего-то сильно болела голова. Может быть на погоду. Или потому, что она не привыкла так сильно зацикливаться на какой-то одной своей проблеме, ведь их всегда было много: как правило, новые приключения всегда сами Ито ещё до того, как она успевала оправиться от старых.       – С добрым утром, сестрёнка, – в комнату без стука (кто бы сомневался) мельком заглянул уже полностью подготовленный к школе Кёске и так же стремительно скрылся с горизонта. Возможно по причине того, что сестра отпугнула его своим взглядом дохлой рыбы и абсолютно неадекватным выражением лица. Но это не точно.       – И тебе доброго, – уже в пустоту пожелала девушка, торопливо засобиравшись в ванную, чтобы подумать о плане дальнейших действий наедине с животворящей горячей водой. Первое и самое важное, что следовало сделать до того судного момента, как ошеломительные подробности личной жизни брата и сестры Ито достигнут директората школы – позаботиться о том, чтобы главный любитель жизнерадостного трёпа, Киёши Теппей, ни единой живой душе не проболтался о своих новых соседях. Выражаясь простым и крайне грубым языком: необходимо было в срочном порядке заткнуть ему варежку. Или убить. Как вариант. Чтобы его идейная голова, к которой по чистой случайности прилепили крайне болтливый рот, больше не смогла генерировать настолько гениальных мыслей.       – Как спалось, Ясу-чан? – не прошло и тридцати секунд после того, как девушка начала думать о нём, как именитое дерево «Теппей» выросло перед ней на пороге ванной комнаты с полотенцем на мокрой голове и улыбкой для рекламы отбеливающей зубной пасты, приклеенной к лицу.       – Доброе утро, – вместо ответа поздоровалась Ито, решив, что среди них двоих должен быть хоть кто-то, соблюдающий правила вежливого общения. – Хорошо, – и тут же нарушила откровенным враньём свою собственную установку. – Спасибо, что спросил. Скудный обмен любезностями закончился тем, что не дожидаясь каких-либо дополнительных вопросов или фраз, Ясуко обогнула озадаченного её вялостью и измождённым голосом юношу, и легко захлопнула дверь за его спиной, скрывшись на долгие сорок минут единения со своим внутренним «я». Совершенно позабыв, впрочем, что выглядеть поутру блистательно или хотя бы просто «не-так-уродливо» вовсе не являлось её особенным навыком. И вообще не входило в категорию умений. Как только в зеркале отразилось огородное пугало с засаленной головой и отсутствием даже тени интеллекта на заплывшем лице, Ясуко поняла сразу две вещи одновременно: Во-первых – она ни в коем случае не должна терять бдительность и носить на голове бумажный пакет с прорезями для глаз каждое утро, пока не представится возможность привести себя в порядок. А во-вторых… Как единственного свидетеля этого её фатального прокола, Киёши Теппея таки придётся загасить. Уж слишком много тайн он успел раскрыть за считанные недели их тесного взаимодействия между собой. Слишком много. xxi.       – Ясу-сан, ты сегодня какая-то бледная. Может, заглянешь в лазарет? Девушка лениво приоткрыла правый глаз и взглянула на одноклассника из-за слегка съехавших на нос очков. Изуки. Верный оруженосец Изуки. Его беспокойство всегда вызвало у Ито лёгкую улыбку благодарности. Обычно Ясуко даже не задумывалась о таких вещах, но так как с недавних пор она стала многие мысли переваривать внутри себя, то понемногу стало приходить и осознание того, что её настроение всегда слегка становилось лучше от проявления заботы со стороны. Пусть даже выраженная в форме дежурной фразы: «ты здорова?».       – Плохо спала, – она потёрла заднюю сторону шеи под линией роста волос – в том месте неприятно ныло и болело сильнее всего – и приступила к своему обеду, в котором до недавнего времени лишь тоскливо ковырялась палочками. – Не отвлекайся, кстати, ты тут ошибку допустил. На большой перемене они решили не встречаться с остальными ребятами из клуба, чтобы вместе пообедать, и остались в числе тех немногочисленных дурачков, которые застряли в классе на весь день. Остальные были гораздо разумнее и предпочли не тусоваться в душном кабинете, где и без того проводили чересчур много времени.       – Ты бы поберегла себя, Ясу-сан, – впопыхах доделывавший домашнее задание, Изуки всё же выделил секунду на то, чтобы взглянуть на одноклассницу и заметить на её лице роспись синевы под глазами. – Так нервы ни к чёрту будут.       – Это так мило, что ты заботишься обо мне, но я правда в порядке, – Ито приосанилась и даже попыталась улыбнуться более оживлённо. Хьюга же, до этого момента скромно поглощавший свой купленный в универмаге по соседству обед, скривился, всем своим видом демонстрируя нескончаемое отвращение к воркованиям между одноклассниками. Что не укрылось от взгляда Ясуко и ну никак не могло не вызвать в ней желание слегка подтрунить над приятелем.       – У тебя лицо собралось в одну кучку вокруг носа, – сдержанно прокомментировала новый образ Джунпея девушка. – Красавец – ничего не скажешь. Смотри, в люди так не выходи, а то девчонки зацелуют. Я буду ревновать. Ну, или не совсем «слегка». Изуки честно держался как мог. Как и все, кому посчастливилось стать невольным слушателем умопомрачительного замечания со стороны Ясу. Но после того, как Хьюга, захлебнувшись собственным возмущением и побагровев от злости и смущения, гаркнул что-то нечленораздельное, не прибавив, к сожалению, в свой ответ интеллектуальности, Шуна просто порвало от смеха. Парень загоготал и его гомерический хохот разом подхватили ещё несколько одноклассников.       – Ито! – прорычал Джунпей, будучи вне себя от ярости. Неотразимо улыбнувшись ему, Ясуко невозмутимо пожала плечами, искренне недоумевая, что же могло разозлить её дражайшего друга, и поднялась с места, чтобы как можно скорее свершить ритуал стратегического отступления. То бишь – свалить в закат, пока ей по первое число не прилетело. По крайней мере таков был план, пока в дверном проёме девушку не встретила жизнерадостная каланча с предложением пообедать всем вместе. Видимо, почтовая птица немного не долетела до его класса, когда разносила вести о том, что сегодня Хьюга, Ито и Изуки решили обособиться от их дружного сообщества, чтобы наладить дружеские связи между собой. Ясуко резво оглянула территорию класса на предмет путей отступления. Куда бежать? Разве что в окно прыгать. Там, вроде, были какие-то кусты… может быть, ей повезёт, и ноги останутся целы. За спиной злорадно усмехнулись. Да так громко, что голубь мира – Шун – шёпотом извинился за недостойное поведение лидера их команды. Хьюга знал, что его опасения на счёт Киёши Ито разделяла на все сто, а то и двести процентов. Вот только услышь Ясу его домыслы, она бы ни за что не подтвердила эту теорию, потому что сама гораздо лучше знала, какие эмоции двигали её поступками и мыслями. Она вовсе не опасалась Теппея. Никогда. Она просто его не понимала.