Проклятье Посейдона

      Келей от негодования даже топнул ногой.       — Нет?! Нет?! — повторил он неверяще. — И это ты мне говоришь? Думаешь, я перетерпел столько бедствий, потерял столько товарищей, только чтобы услышать это слово?! Нет, ты ошибаешься, Ладон! Ты не можешь мне отказать, Аид тебя побери!       Дракон повернул к нему свою огромную голову и посмотрел сверху вниз жестким царственным взглядом, просто обливая презрением с ног до головы.       — Почему я вообще должен все это слушать? Почему бы мне просто не вышвырнуть тебя отсюда? — проревел он.       — Потому что я не позволю тебе этого сделать! — пылко воскликнул юноша. — Я не хочу, чтобы мой остров погибал только по твоей прихоти! Я люблю свою родину, я люблю свою мать! Почему же они должны погибать? Знаешь, сколько славных жителей на Сифносе, которые обречены на верную гибель? Послушай, ты не можешь сказать мне «нет»! — Он затих на целую минуту, стараясь совладать со своими чувствами и проглотить ком, вставший в горле. Келей понимал, что в его глазах стоят слезы, но он не стыдился их. Медленно опустившись на одно колено, он преклонил и второе и тихо, едва слышно произнес. — Пожалуйста, Ладон. Это в твоих силах…       Золотой взгляд дракона по-прежнему был холоден и спокоен. В нем не промелькнуло ни одной эмоции.       — Допустим, я сделаю то, что ты хочешь, — протянул он задумчиво. — Что я получу взамен? Ты предлагаешь себя. Но что ты можешь? У меня уже предостаточно тех, кто может усладить мои эстетические чувства. Музы устраивают для меня представления. Дриады танцуют. Наяды поют. К чему мне нужен еще один певец? А рабы мне не нужны.       Келей с облегчением перевел дух. По крайней мере, Ладон согласился хотя бы рассмотреть его просьбу.       — Я… — он растерялся на мгновение. Опустив глаза, юноша смиренно произнес: — Я не знаю. Но я… я могу предложить свою верность и преданность. Это все, что у меня есть.       Дракон приподнялся на лапах, немного потоптавшись на месте, словно кошка, точившая когти о ткань, и снова прилег. Некоторое время Ладон задумчиво чертил что-то на земле своим длинным острым когтем, а потом бесцветным голосом произнес:       — Неделя, смертный.       — Что? — Келей с надеждой поднял голову.       — Это твой срок. Сможешь переубедить меня, и я дам тебе мое прощение.       Келей ушам своим не верил. Он сумел лишь пробормотать:       — Спасибо, мой господин.       Ладон снова отпил из чаши-кувшинки и поднялся. Он расправил огромные крылья, и они распростерлись над всей долиной так, что загородили даже солнце. Взмахнув ими один раз, он оттолкнулся от земли и взлетел. Через секунду Келей уже не мог его видеть. Ошеломленный его мощью и силой, он мог только стоять и смотреть на небо.       Дриады меж тем шептались, глядя на принца с удивлением. Они явно не понимали в чем дело и почему хозяин разозлился. Привыкли видеть его все время добрым, белым и пушистым…       Келей рухнул на траву с облегчением. Встреча состоялась. И он добился хоть чего-то. У него есть время. А за это время… он должен сделать все возможное и невозможное, что в его силах, чтобы убедить Ладона простить его. После такого долгого напряжения нашла пустота. Он поверить не мог, что разговаривал с драконом в таком тоне. Что накричал на него! Удивительно, что Ладон еще не отослал его. Наверное, будь Келей сам на его месте, он бы и мокрого места от себя не оставил.       А теперь… что он может сделать, чем может быть полезен, чтобы Ладон согласился на его сделку? Юноша изможденно растянулся на траве, прямо там, где и стоял. Он ощутил ужасную усталость. От одного лишь разговора с Ладоном. Он вытягивал из него все духовные силы и эмоции. Ну что сказать? Дракон… теперь, когда он вернется…       — Мирра! А куда он полетел? — спросил Келей.       Дриада пожала плечами.       — На охоту. Он всегда, когда просыпается, летит первым делом на охоту.       — И когда вернется?       — К полуночи.       Келей кивнул и закрыл глаза. А пока он немного поспит…

* * *

      Когда юноша проснулся, на темном звездном небе ярко светила полная луна. Дриады суетились, а музы в последний раз репетировали свою сценку. Ладон должен был вот-вот вернуться с охоты. Когда небо закрыла огромная тень, Келей не сразу догадался, что это он. Дракон шумно приземлился в центре поляны, прямо напротив сцены. Травяную скатерть уже убрали. Скрестив передние лапы, Ладон улегся на траве и положил на них голову. Даже лежа вот так, спокойно и неподвижно, словно каменное изваяние, он являл собой самое великолепное и величественное зрелище, какое Келей когда-либо видел. Пространство между драконом и сценой мигом очистилось. Музы забежали за занавес из лиан и кувшинок. Наяды на озере откуда-то достали множество больших разноцветных стеклышек и теперь расставили их так, что разноцветные огоньки светили на сцену, освещая всю поляну, отражая лунный свет и водное сияние. Так, что теперь в долине было светло, как днем. Занавес раздвинулся и первое действие началось.       Келей подумал, что это самое невероятное событие, при котором он когда-либо присутствовал. Все происходящее казалось ему таким нереальным. Каким-то волшебством. Вот он, лежит во всем своем великолепии и царственном величии дракона, глядя на сцену пристальным задумчивым взглядом. И вместо того, чтобы смотреть туда же, на сцену, где Аполлон пытался обнять убегающую от него музу Дафну, Келей неотрывно смотрел на Ладона, не в силах не восхищаться его обликом. Гордой посадкой его головы, королевской осанкой, взглядом властелина. Он просто дышал мощью и могуществом. Его облик зачаровывал не меньше, чем взгляд золотых глаз.       — Видимо, тебе эта легенда неинтересна? — услышал вдруг Келей спокойный глубокий голос дракона. Ладон по-прежнему смотрел на сцену, но даже головы не повернул к юноше, когда говорил с ним.       — Нет, конечно же, интересна, мой господин, — пробормотал он, смущенно отводя взгляд и только теперь осознав, что вот уже десять минут неприлично пялится на дракона.       — Я не рассказывал им этой легенды, — произнес Ладон.       — Это… это я. Я вчера спел им, — признался Келей.       — Хм.       Ладон прикрыл свои глаза и чуть наклонил голову, словно прислушиваясь.       — Господин… — начал Келей нерешительно. — Я хочу спросить… Могу я спросить?       — Можешь.       — Тогда… что произошло тогда? — глубоко вдохнув, выпалил юноша. — Люди пересказывали друг другу эту легенду так долго… что правда давно уже стерлась из их памяти. Но ты ведь помнишь ее. Расскажи мне.       Дракон тихо со свистом выдохнул. Невозможно было понять, недоволен ли он таким вопросом или же разгневан.       — Нет, — снова произнес он.       Келей огорченно поджал губы. Слышать от этого древнего могучего существа два раза подряд отказ, было как-то… неприятно. Он ощутил разочарование. Он хотел бы услышать «да». Но настаивать не осмелился. Вздохнув, Келей посмотрел в сторону озера. Там наяды веселились и смеялись, оттуда доносился их звонкий смех. Представление муз их совсем не интересовало.       И каким же образом он сможет за эту неделю убедить Ладона дать людям свое прощение? Он и сам этого еще не знал…