Проклятье Посейдона

      Всю ночь веселились музы, дриады и наяды. После полуночи к ним присоединились новые девушки — хариты, лемнеиды, орестиады, ольсеиды и даже парочка нереид ¹ приплыли из моря по рекам. И тут началось такое веселье… смех слышался отовсюду. Хоть уши затыкай. Брызги, пляски, пение, хороводы… Сам Дионис позавидовал бы такому шумному празднику. И в центре всей этой вакханалии возлежал на шелковой изумрудной траве величественный дракон. Нимфы водили вокруг него хороводы, пели и плясали, а под утро расселись кружком и попросили рассказать очередную сказку. Как у Ладона до сих пор за все эти годы не кончился запас историй — известно одному Гермесу. Но он поднял голову, улыбнулся своим вечным спутницам одними лишь глазами и пустился в долгий рассказ.       Его голос убаюкивал, обволакивал и усыплял. Он журчал, тек, слова плавно сливались друг с другом под аккомпанемент шума водопада. Келей сам не заметил, как пододвинулся поближе и заслушался. Если бы его наутро спросили, о чем повествовал Ладон, он бы и не вспомнил.       Разбрелись нимфы только под утро. Удивительно, но долина опустела в один миг. Девушки просто словно растаяли в воздухе. Только что смеялись, и вдруг все стихло. И озеро умолкло, наяды скрылись под водой. Не осталось никого. Даже животные ушли, скрывшись в лесу. Ушла и Мирра, оставив Келея наедине с Ладоном. Дракон же поднялся со своего места и лениво потянулся.       — Можешь спать в доме, — сказал Ладон, поводя плечами, словно сгоняя с себя сонливость.       — Хорошо, мой господин, — кивнул Келей и направился к удивительному дворцу. Ему только что ясно дали понять, что представление закончено.       Он дошел до самых дверей, все еще распахнутых настежь, и обернулся, чтобы посмотреть, что будет делать Ладон. Пойдет ли он спать, или улетит куда-нибудь?       Но дракон не сделал ни того, ни другого. Вместо этого, на его глазах Ладон вдруг поднялся на все четыре лапы, во весь свой могучий рост, выпрямился, вскинул голову, обратив ее к полному диску луны, и закрыл свои золотистые глаза. Весь его облик вдруг засветился золотым сиянием — это был ослепительный сгусток света. Он разрастался до тех пор, пока Келей не перестал видеть за ним самого дракона, освещая все вокруг. Стало светло, как днем.       Через минуту этот ослепительный шар стал таким же образом медленно уменьшаться. И он уменьшался, пока не достиг размеров обычного человека. Келей во всей глаза смотрел на это чудо. Затем золотистое сияние точно так же начало исчезать. Оно таяло, становясь все меньше, и наконец впиталось в грудь человека. На месте дракона теперь стоял человек. Обычный в своем роде человек. Издалека Келей не мог рассмотреть его черты, да и Ладон стоял к нему спиной. На нем теперь были только белые штаны, выше пояса дракон оставался обнаженным. На запястьях сверкали золотые обручи. А на груди висел маленький кулон в виде серебристой раковины. Именно туда и втянулось золотое сияние. Волосы у мужчины были тоже белыми и длинными, как грива. Они доставали ему до самой поясницы и выглядели так, словно их не расчесывали долгое время, но от того лишь еще более украшали его облик. Чуть приподнятые на затылке, они стояли ершиком, а дальше шли прямым водопадом. Плечи были широкими… могучими. И вообще он был необычайно высок для человека. Келей не мог утверждать с уверенностью, но в нем точно было два метра. Широкая грудь, прямой стан, узкие бедра, длинные сильные ноги. Легенда не врала. В образе человека Ладон был еще прекраснее. И от того, что он принял этот облик, его величие и могущественность нисколько не утерялись. Он по-прежнему производил впечатление силы, мощи, власти, величия и уверенности в себе. Царственная посадка головы, величавая осанка — все это сохранилось и в человеческом обличии. И, пожалуй, Келей мог бы сказать, что человеком он впечатлял даже больше, чем драконом. И это притом, что Ладон стоял от него на довольно большом расстоянии.       Юноша ощутил жгучее желание подойти поближе, чтобы рассмотреть его лицо, увидеть его вблизи своими глазами. Но он подавил в себе это желание, понимая, что если Ладон отослал его спать, то, вероятно, он хочет насладиться уединением. Келей наблюдал за тем, как Ладон поводит плечами, подняв голову, словно разминая затекшее тело. Глаза его все еще были закрыты. Он решительно встряхнул головой, и его белоснежные волосы всколыхнулись. Ладон повернулся вполоборота, и Келей заметил блеск золотистых глаз, пристально посмотревших на него. Ладон передернул плечами, но ничего не сказал. Он просто развернулся и направился вглубь леса. Келей смотрел, как дракон уходит до тех пор, пока тот не скрылся за деревьями. Затем он глубоко вдохнул, только сейчас осознав, что все это время не дышал. Он вцепился в дверь с такой силой, что побелели костяшки пальцев и руки затекли. С трудом разжав пальцы, юноша рухнул на колени. Голова кружилась. Подумать только, что он сейчас видел! Дракон… Человек… Ладон! Так быстро… Все произошло так быстро… О боги!       Келей схватился за голову, пытаясь унять головокружение. Только что он видел зрелище, от которого у него просто захватило дух. С трудом поднявшись на ноги, не без помощи двери, он направился внутрь дворца. Он был в таком состоянии, что даже не видел, куда он вошел, и не заметил, каков дом Ладона изнутри. Открыв первую попавшуюся комнату, юноша упал на кровать и тут же уснул. Точнее, почти потерял сознание. Последним, что он запомнил, было ощущение мягкой травы, щекочущей его лицо, запах луговых цветов и близкий стрекот ночных цикад. Словно он уснул не в доме, а под открытым небом.