Проклятье Посейдона

      Солнце ярко било в глаза. Свежий ветерок ласкал пылающее лицо. Юноша заморгал, и открыл глаза, автоматически шаря рукой по постели. Едва он попытался шевельнуться, привстать, как сразу же застонал от жуткой боли. Между ног все горело так, что это было почти нестерпимо. На нем была свежая туника, и если бы не боль, то он мог бы сказать, что чувствует себя свежим и бодрым. Он повернул голову, только сейчас заметив Ладона, сидевшего на широком подоконнике, согнув одну ногу в колене и положив на нее руку, а другую свесив на пол. Золотые обручи издевательски сверкали и переливались на солнце, словно подмигивая юноше. На его стон боли дракон никак не отреагировал. Даже головы не повернул.       — Ладон? — пробормотал Келей, облизнув сухие губы. Во рту было сухо и неприятно, а язык терся о небо, словно наждачная бумага.       Он медленно обернулся и посмотрел на него. Сегодня лицо дракона было безэмоциональным. Он мастерски скрывал свои эмоции, когда того желал. Золотые глаза смотрели отстраненно. Келей перевел взгляд на ракушку. Та снова была в порядке, каким-то чудодейственным образом починившись.       Келей ждал, что он заговорит, скажет хоть что-нибудь, поинтересуется его самочувствием, в конце концов, но Ладон молчал, глядя на него своим жутким немигающим и ничего не выражающим взглядом. Тогда юноша отвернулся.       — Я пить хочу.       Дракон молча поднялся и подал ему с тумбочки кубок с апельсиновым соком.       Келей жадно приник к кубку, мимолетно коснувшись бледных пальцев.       — Ты так и будешь молчать? — спросил он через несколько минут.       Снова непроницаемый взгляд.       — А ты хочешь, чтобы я что-то говорил? — Легкое пожатие плеч. Почти небрежное.       Поведение Ладона отчетливо говорило, что ему все равно, что происходит с Келеем и как он себя чувствует. Но юноша слишком хорошо его знал, чтобы думать, что это так. Он приподнялся на локтях, игнорируя жгучую боль, яростно нахлынувшую на все, что было ниже пояса. Чувствовал он себя отвратительно.       — Да, Аид бы тебя побрал! — почти рявкнул юноша. — Ты снова корчишь из себя холодного ублюдка? Это уже не смешно, знаешь? Совсем закостенел за несколько веков, да? Что, никаких развлечений больше нет? Ты хотя бы за свои поступки отвечать-то можешь? Что ты снова в себе замыкаешься?!       Келей злобно рванулся и резко сел, стиснув зубы. Сжал кулаки. Сейчас ему как никогда хотелось врезать по этому красивому аристократическому лицу. Его бесило. Бесило то, что Ладон снова предпочел скрыть от него свои чувства, как тогда, когда пытался защитить его честь и гордость, спрятавшись в пещере. Ну почему, почему он все время пытается замкнуться и пережить боль сам?! Что за упрямый осел!       — Ну что ты молчишь?! — прорычал он снова. — Мучаешься угрызениями совести? Знаешь, не стоит! Как-нибудь без тебя переживу! Как показывать, кто у нас тут сильный и могучий, так ты первый, сожри тебя гарпии! А как проявить хоть немного участия, так ты даже пальцем не пошевелишь! Знаешь что? Меня бесит твоя скрытность!       Видя, что не может добиться от своего любовника никакой реакции, Келей злобно чертыхнулся и начал сыпать ругательствами. Ладон снова надел свою холодную оболочку.       — Уйди! — произнес он, в конце концов, и устало махнул рукой, с облегчением откидываясь на подушку. — Придешь, когда немного оттаешь.       Ладон молча вышел, тихонько притворив за собой дверь.       — Придурок, — проворчал Келей сердито. — Что за идиот!       Он злобно ударил кулаком в подушку. Бесит, бесит, бесит! Как до него достучаться?! Ну почему он не понимает, что он теперь не один? Почему опять прячется в себе? Келей никогда не ощущал себя таким разъяренным и злым. Ему хотелось расцарапать в кровь красивое бледное лицо, испинать его, искусать и швырнуть об дерево. Он ненавидел подобного рода упрямство. Ох, мы такие бедные, строим из себя мученика, потому что, видите ли, мы изнасиловали невинного мальчишку! Ах, как нас мучают угрызения совести! Надо сделать морду кирпичом и делать вид, будто ничего не произошло. Надо казаться ублюдком, чтобы Келей разозлился, наорал на нас, и мы почувствовали себя лучше. Может, он расщедрится и долбанет нас по морде кулаком.       — Да лучше бы снова изнасиловал, гад! — проорал он яростно.       Что эта маленькая боль по сравнению с его ослиным упрямством? Ничто! Он может сотни раз перетерпеть ее, это гораздо предпочтительнее, чем терпеть его непрошибаемую идиотскую толстокожесть.       «Ну и катись ты ко всем чертям, сволочь! — скрипя зубами, думал юноша. — Ну погоди, я встану на ноги, я тебе задам!»       Он, правда, не представлял, как будет делать это, но сейчас это было неважно. Около часу Келей маялся по постели, придумывая разные пытки для своего возлюбленного. Неужели ему придется каждый раз терпеть эти его молчаливые угрызения совести? Ладон неуравновешенный, это и дураку ясно. Он не может и не умеет держать под контролем свой чертов драконий темперамент. Но каждый раз после очередного взрыва наблюдать его напускную холодную отчужденность, только потому что этот козел чувствует себя виноватым? Ну нет, он не собирался этого терпеть. Это уже эгоистично, Ладон так не думает?! Лучше бы подошел, обнял ласково, утешил, заставил забыться в поцелуях, нежными ласками смыл следы своего насилия и подарил бы новые воспоминания, которые стерли бы старые. Вновь бы приручил его тело, заставив его забыть грубое обхождение. А он…       Это совсем не по-мужски.       Устав терзать себя подобными мыслями, Келей потянулся к подносу, оставленному на тумбочке, и съел все, что там лежало. Ел сердито и быстро, словно срывая свою злость на ни в чем не повинной еде. Ладон зашел вечером, но юноша был все еще зол. Со злорадством подумал, что пусть так дальше и мучается, а он еще и добавит. Раз ума не хватает…       Намеренно демонстративно не заметив вошедшего дракона, Келей сделал вид, что сладко спит, подложив под себя подушку и перевернувшись на живот. Он постарался дышать ровно и неторопливо, как спящий. Ладон повелся, как это ни странно. Может, был чересчур поглощен своей виной?       Осторожно и неслышно присев на край кровати, он с нежностью откинул прядку каштановых волос с его щеки, задев ее костяшками пальцев. Келей даже не слышал его дыхания. Наверное, теперь вообще к нему не прикоснется. Упрямый дракон. Он сам не заметил, как затаил дыхание, чувствуя на себе внимательный золотой взгляд. Конечно же, это его выдало с головой.       — Ты не спишь, — констатировал Ладон.       Келей вздохнул и открыл глаза. Осторожно перевернулся на спину, быстро схватив за руку Ладона, который уже собирался вставать, чтобы уйти.       — Не сплю, — согласился он коротко.       Дракон снова нацепил свою дебильную маску и попытался отстраниться. Но Келей держал крепко.       — Это глупо, ты не находишь? — вкрадчиво поинтересовался юноша.       Что-то в его голосе заставило насторожиться Ладона. Он внимательно посмотрел на него.       — Что именно? — осторожно спросил он.       — Твоя игра в страдающего виной. — Келей демонстративно фыркнул. — От такого тебя у меня зубы сводит, знаешь? От такого тебя я готов уплыть с острова!       Вот тут-то он и добился ожидаемой реакции. Его так молниеносно сграбастали с кровати и прижали к себе, что Келей и пикнуть не успел. Он только ощутил жар драконьей груди и с облегчением вздохнул. Так бы и сразу…       — Только попробуй! — угрожающе прошипел Ладон.       — И попробую… — почти промурлыкал юноша, с маниакальным наслаждением провоцируя своего ненаглядного и рискуя снова быть изнасилованным.       Его схватили за предплечья и хорошенько встряхнули.       — Я убью тебя, — пообещал Ладон.       — Только медленно, чтобы я успел все хорошенько прочувствовать. — Нефритовые глаза сверкали озорными смешинками и откровенно смеялись над ним.       Ладон непонимающе посмотрел на него, и только через минуту до него дошло, что юноша просто провоцирует его, ловко лишив его безразличной маски.       Тогда он бережно положил его обратно на кровать и отошел на шаг.       — Снова нарываешься, — произнес почти холодно.       — Почему бы и нет? — Келей развалился на кровати в соблазнительной позе. — Может, мне понравилось? Может, я чертов мазохист? Не хочешь еще раз изнасиловать?       Золотые глаза на секунду расширились, и юноша мысленно возликовал. Все же он сумел заставить Ладона высунуть морду из его чертовой непрошибаемой брони.       — Глупости говоришь, — несколько растерянно произнес он, запуская пальцы в волосы. Келей обожал этот жест, выдающий его возлюбленного с головой. Он говорил о том, что Ладон выбит из колеи, что растерян, что не знает, что делать. Белые волосы встали ершиком еще больше, и он ощутил жгучее желание самому запустить в них руку и вдохнуть запах моря.       — Может, мне снова пригрозить тебе уйти с Астипалеи? — Юноша быстро облизнул сухие губы, поражаясь тому, как далеко может зайти. Как будто задница не болела. Он явно заразился безумием от своего любовника.       — Ты… не сможешь, — охрипшим голосом пробормотал Ладон, из последних сил удерживая свое хладнокровие. — У тебя нет корабля.       Келей чуть не расхохотался. Бедняга дракон совсем, должно быть, обезумел, раз воспринимает его угрозы всерьез.       — Я найду способ, — издевательски пообещал он, наслаждаясь своей кратковременной властью над этим упрямым ослом и точно копируя его тон. Он еще отлично помнил, как дракон издевался над ним в первые дни.       — Даже если ты попадешь домой, что ты сделаешь? — прорычал Ладон. — Ты не сможешь в одиночку победить целую армию! Один в поле не воин.       — Ну тогда… — Келей притворно вздохнул. — Что же поделаешь? Видно, придется мне умереть бесславной смертью.       — Нет! Я тебя туда не отпущу! — Ладон судорожно сжал кулаки и стиснул зубы, разъяренно сверкая золотом своих глаз.       Келей вообще ощутил себя на седьмых небесах. Он даже рискнул зайти еще дальше.       — А может быть, тот здоровенный воин, что сидел на троне моего отца, возьмет меня в плен и…       В следующее мгновение его с силой прижали к кровати и заткнули болтливый ротик зверским собственническим поцелуем. Келей обвил руками шею Ладона и приоткрыл губы, впуская внутрь желанный язык. Почти с минуту Ладон терзал его, доказывая свое право на обладание им, а потом видимо опомнился и отстранился.       — Ты и шагу не сделаешь из этой комнаты, — хрипло проговорил он, жадно глядя на него.       — О, так я теперь еще и под домашним арестом? — промурлыкал юноша, без ножа убивая своего ненаглядного. — А ты останешься здесь со мной, приглядывать, как бы я не сбежал?       До Ладона наконец дошло, что его попросту провоцируют и внутренне забавляются. Он сердито отскочил от юноши, отводя взгляд. Его ловко выманили из его кокона, в который он так глубоко завернулся.       — Останусь, — едва слышно произнес он, отводя глаза.       — Иди сюда. — Келей медленно сел на кровати, поминутно морщась от боли, и похлопал по одеялу рядом с собой. — Если ты так боишься, что меня там украдут или убьют… Ты мог бы сам пойти со мной, Ладон, — уже серьезно произнес он.       — Нет.       — Ты боишься? — осторожно спросил юноша.       Дракон подошел и сел рядом. Вздохнув, он неохотно посмотрел на него.       — Я пробовал, — признался он. — Я сумел отлететь от берега только на десять метров. Дальше меня отталкивает назад незримая стена. Я пытался и под водой. Ничего не вышло.       — Это тебя не удержит, — прошептал Келей. — Не верю, чтобы такого могущественного дракона как ты могли удержать какие-то браслеты.       — Это не просто браслеты. — Ладон покачал головой.       — Хочешь сказать, что они тоже сделаны из того же материала, что и Ящик Пандоры?       — Нет, их создал мой отец. Они… сделаны из воды. Как это ни странно, но морское существо может удержать только вода. И они скреплены моей Клятвой… — последние слова он почти прошептал. — Я добровольно пообещал, что никогда не покину этот остров. На водах… реки Стикс ¹.       — Я… знаешь… Я не могу оставить мать в беде. Они… наверное, они убили отчима. Ладон, я не хочу оставлять их так. Я должен им помочь. Не знаю как, как угодно, но только моя мать не должна терпеть подобного унижения, пойми.       Ладон понял. Он знал, как греки почитают своих матерей. Мать — это святое. Никогда нельзя отворачиваться от своей плоти и крови, что породила тебя. Иначе Гера ² разгневается, и будут преследовать тебя всю жизнь всякие несчастья и неудачи.       Он поднялся с постели и отошел к окну, повернувшись спиной к юноше. Долго молчал, глядя не щурясь на ослепляющий солнечный диск. Глубоко вздохнув, повернулся снова. Келей видел, как сжимались и разжимались его кулаки, а на лице отражалась внутренняя борьба с самим собой.       Потом Ладон вдруг стремительно подошел к нему и подхватил на руки. Он вышел из комнаты, неся его на руках и бережно прижимая к своей груди.       — Куда мы, Ладон? — Юноша доверчиво прижался к нему.       Дракон не ответил. Он вынес его из дома и положил на траву возле озера, в котором обычно плескались наяды.       — Подожди меня здесь.       Развернулся и пошел в пещеру. Вернулся через десять минут, неся с собой асфоделию. Келей наблюдал за ним с непонимающим выражением лица. Ладон же вошел в воду по пояс и коснулся ее поверхности пальцем. Затем закрутил воронку, которая быстро разрослась через несколько минут. Он сделал какой-то непонятный жест и сложил ладони вместе. Вода расступилась на мгновение, затем снова сошлась и образовала нечто вроде маленького вакуума. Тогда Ладон взял асфоделию и погрузил ее в самый центр этого вакуума. На глазах юноши роза растаяла, оставив после себя золотистое сияние. Вода засеребрилась.       Дракон подошел к нему и подхватил на руки. Келей уцепился за его шею.       — Что ты делаешь? — испуганно пробормотал он. — Что это?       — Немного моей магии, — коротко отозвался дракон.       Нефритовые глаза изумленно расширились. Он не знал, что драконы еще и колдовать умеют. Ладон тем временем погрузил его в этот вакуум, и юноша почувствовал тепло, пробирающее его до самого сердца. Стало так легко, приятно. Вода щекотала, ласкала. Боль ниже спины мгновенно улеглась. Ему на память пришел тот случай, когда Ладон языком залечил его порезы на ладонях. Это тоже часть его способностей? Он закрыл глаза, наслаждаясь этим ощущением. Как ни странно, он не задыхался в воде.       Через несколько минут вакуум рассеялся и упал в воду брызгами. Келей тоже грохнулся, только в руки к своему дракону. Ладон вышел на берег и осторожно поставил его на ноги.       — Слушай меня внимательно, — произнес он ничего не выражающим голосом. — Сейчас ты вознесешь молитвы своему отцу и попросишь попутного ветра. Принеси ему жертву. Затем найди своего сумасшедшего друга. И приходи к тому берегу, где живут сирены, я буду ждать вас обоих там, понял?       — Зачем все это, Ладон? Ты что, собираешься отпустить меня? Я же… Я…       — Молчи, пока я не передумал, — процедил дракон. — И последнее.       Он неожиданно рванул Келея на себя и жадно прильнул к его губам, целуя так, словно делал это в последний раз, словно… прощался. У юноши сжалось сердце. Он не ожидал, не ожидал, что Ладон согласится! Он думал, что его драконья сущность никогда не позволит ему отпустить его. Неужели в нем просыпался человек?..       Так же внезапно отпустив юношу, Ладон снял со своей шеи цепочку с ракушкой и быстро накинул ее ему на голову. В ту же секунду его образ заколыхался, заволновался и размылся. Келей поспешно отскочил. Золотое сияние окружило всю его фигуру. И уже через несколько минут перед ним стоял дракон.       Глянув на юношу в последний раз пронзительным золотым взглядом, Ладон тяжело взмахнул крыльями и оторвался от земли, сбив Келея с ног мощным порывом ветра.