Тебе шестнадцать, Стайлз.

- От Криса что-нибудь слышно? - Стайлз снимает верхний кусок хлеба с сендвича, откладывая его на тарелку, и с легким сомнением рассматривает начинку. - Ничего определенного, - Питер внимательно следит за манипуляциями волчонка. - Что произошло между тобой и Дереком? Стайлз раздраженно откладывает бутерброд на край тарелки, поднимая чуть отливающие золотом глаза на своего альфу. - Ничего, о чем бы тебе стоило бы беспокоиться, - Стайлз поджимает губы, инстинктивно опуская голову под тяжелым взглядом Хейла. - Ты сказал, что мне доверяешь. - Тебе, но не ему, - альфа чуть наклоняется вперед, несильно сжимая двумя пальцами подбородок своего беты, заставляя того поднять голову. Стайлз видит отражение своих глаз в голубых, холодных глазах своего альфы. Золотые разводы медленно заполняют радужку, а Питер все смотрит и смотрит, не давая опустить голову или повернуться, не давая даже отвести взгляд. - Что ты хочешь мне сказать? - Стайлз тихо выговаривает каждое слово, не слишком четко, из-за того, что Хейл по-прежнему сжимает его подбородок пальцами. - Ты ведь хочешь что-то... - Поедешь со мной в Нью-Йорк? - альфа наклоняет к плечу голову, вглядываясь во вспыхнувшие удивлением глаза волчонка. - Мой отец, между прочим... - Я не спрашивал тебя об отце, - ладонь Хейла, широкая и теплая, мягко, почти нежно соскальзывает на горло, обнимая, но не сжимая. - Ты поедешь? - Ты можешь меня заставить, - Стилински отводит взгляд, нервно усмехаясь, слабо вздрагивая от исходящих от альфы волн напряжения и нервозности. - Нет, я знаю, что ты этого не сделаешь, просто констатация факта. Знаешь, это немного похоже на бегство, Дерек воспримет это как бегство. И, соответственно, как поражение. Хейл убирает руку, отстраняясь, насмешливо смотрит на юношу, кивая на разобранный сендвич: - Ешь. Я вернулся из Нью-Йорка за тобой. А теперь собираюсь обратно. Я не планировал оставаться здесь даже до твоего совершеннолетия. Стилински удивленно мычит, рассыпая по покрывалу хлебные крошки. - Пфтй... - Прожуй, - Питер невольно улыбается, наблюдая за волчонком. - Я еще не прямо сейчас уезжаю, успеешь сказать все, что хочешь. Стайлз глухо урчит, неопределенно взмахивая руками, прожевывает изрядный кусок сендвича, и выпаливает: - Что значит, "вернулся за тобой"? Откуда тебе было знать? Вообще хоть что-либо? Откуда, а? Альфа едва слышно вздыхает, поднимаясь на ноги, и выходит из комнаты, оставляя волчонка в недоумении. Откуда-то из квартиры слышится тихое дежурное перерыкивание, и через несколько минут Питер возвращается в спальню, держа в руках бутылку вина и два бокала. Стайлз удивленно вскидывает брови. - Почему не виски? - чуть улыбается, глядя, как Питер вливает в бутылку несколько капель аконитовой настойки - слишком мало, на взгляд Стилински. Альфа пожимает плечами, разливая вино по бокалам. - Захотелось, - протягивает один бокал волчонку, с улыбкой наблюдая за тем, как он принюхивается к содержимому. - Возвращаясь к твоим вопросам, - Хейл садится на стул, делая небольшой глоток, и задумчиво прокручивая бокал в ладони. - Откуда я знал, что Дерек побоится взять на себя ответственность за тебя? Практика показывает, что Дерек предпочитает сначала кусать, а потом знакомиться. А вести себя как мудак племянник всегда умел, наши с тобой вечерние беседы это лишь подтверждали. Дерек предсказуем. Но я тебе не лгал, когда уезжал в Нью-Йорк - я не собирался возвращаться. - И почему вернулся? - Стайлз отпивает из бокала, чуть морщась от терпкого привкуса сухого вина. - Потому что ты - непредсказуем. И потому что ты это ты, такой, как ты есть - пахнущий молоком, печеньем и зубной пастой. Домом. Стайлз приоткрывает рот, внимательно вслушиваясь в слова своего альфы, звучащие как самое настоящее признание в любви. Питер замолкает, поднося бокал к губам, и Стайлз завороженно следит за тем, как его губы окрашиваются на мгновение алым вином, когда Хейл делает глоток. - То есть... Ты меня заберешь? Это как-то, ну... странно, что ли... - Стайлз вообще не следит за тем, что говорит, просто открывает рот и произносит первое, что приходит в голову. Мысли его достаточно далеко, он все еще обдумывает слова Питера, повторяя их про себя раз за разом, впитывая интонацию, с которой они были сказаны. - Ничего странного, - радужка наливается алым - не от злости, скорее от напряженного ожидания. - Мне нечего делать в Бэйкон Хиллс, если у меня, конечно, не стоит в планах свернуть шею племяннику, а у меня таких планов нет, поверь. - Мне просто интересно, - бокал опасно покачивается из стороны в сторону в длинных сильных пальцах, и Стайлз наклоняется к нему, прихватывая кромку губами, восстанавливая равновесие хрупкой стеклянной емкости. - Кто тебе рассказал, в каком я состоянии? Ты не мог угадать, что со мной происходит, не мог предугадать моей реакции на отказ Дерека. Ты сам сказал, что я непредсказуемый. - Ты так повзрослел за последние несколько месяцев, - Питер осматривает юношу с головы до ног, буквально обласкивая долгим тягучим взглядом. - Тебе действительно не хватало контроля. Над собой, над происходящим. Отсутствие контроля делало тебя нервозным, неуверенным в себе мальчишкой, - Питер делает паузу. - Лидия сказала, что с тобой что-то не так. Когда подобное говорит Вестница Смерти, к этому стоит прислушаться. - Лидия? - Стайлз ошарашенно выдыхает, залпом допивая терпкое вино и отставляя бокал в сторону. - Почему тебе? То есть... Она могла сказать Скотту или моему отцу. Дереку, в конце концов... Я просто не понимаю. - Потому что мало одного желания помочь, равно как и мало одной возможности. И Лидия - очень умная девочка, прекрасно умеющая просчитывать возможности. Твой отец не смог бы тебе помочь, да ты бы и не захотел его волновать... Скотт слишком неопытен, чтобы стать для тебя якорем. А Дерек уже отказал тебе к тому времени. - Лидия этого не знала, - Стайлз поднимается с кровати, подходя к альфе. - И ты не знал, - волчонок мягко скалит клыки в улыбке, тихо рыча, наклоняясь к альфе. Питер усмехается, укладывая ладони на поясницу мальчика. - Она сказала, что с тобой что-то не так, и я приехал. Сразу, - Хейл скалится в ответ, рыча глухо и властно, вызывая легкую дрожь в наклонившемся к нему юноше. - И я пахну домом? Как это? - Стайлз прижимается лбом ко лбу Питера, и говорит тихо, еле слышно даже для оборотня, прикрывая глаза, когда тот кладет ладонь на его щеку. - Семьей и домом. Для меня и для Дерека, - Стайлз удивленно вздергивает брови, не открывая глаза. - Но я не боюсь, что не смогу тебя защитить, - сильные пальцы мягко поглаживают скулу, опускаясь к челюсти. - И я не считаю привязанность признаком слабости. - Если бы я знал тебя чуть хуже, я бы не поверил ни во что, из сказанного тобой, альфа, - Стайлз наклоняется чуть ниже, мягко, но настойчиво приникая к губам мужчины. Чуткий волчий слух улавливает злое, приглушенное рычание из другой комнаты, и юноша осторожно отстраняется от губ вервольфа. - Но ведь я неплохо тебя знаю, верно? - длинные пальцы вплетаются в волосы старшего оборотня, сжимая и слегка оттягивая назад. Альфа обманчиво покорен и расслаблен, он не без удовольствия позволяет своему волчонку наслаждаться властью - или ее подобием. Стайлз прикрывает глаза, спускаясь губами к открытой шее. - Что произошло между тобой и Дереком? - снова повторяет Питер, прислушиваясь к едва слышному за стуком сердца Стайлза, дыханию Дерека - напряженному, выжидающему. Стилински снова рычит, неосторожно касаясь клыками подставленного горла. Густая темная капля крови стекает по шее к ключицам, и волчонок торопливо слизывает солоноватую влагу с кожи, виновато ткнувшись носом под челюсть старшему оборотню. - Мне кажется, я все еще хочу его. Его, а не быть с ним, - торопливо уточняет, низко опуская голову, сминая пальцами тонкую теплую ткань футболки. - Это все гормоны. Неуравновешенность. Остаточный СДВГ. Стокгольмский синдром, - Стайлз бормочет, почти прижимаясь губами к ключицам Питера. - Я виноват, но... Я ничего не сделал. - Я знаю, - Питер успокаивающе гладит мальчика по спине, пробегаясь пальцами по выступающим позвонкам, поглаживая поясницу, тянет его к себе, усаживая на свои колени. - Ты виноват, - повторяет вслед за волчонком с мягкой укоризной. Стайлз упирается ладонями в плечи мужчины, отклоняясь немного назад, прислушиваясь. Дерек молчит, даже почти не дышит - ждет, черт его знает чего. - Это как-то... странно, - Стайлз ерзает, прекрасно чувствуя, как напрягается член мужчины от этих манипуляций. - Эксгибиоционизм. - К черту, - Хейл резко вскидывает голову, коротко, но весьма чувствительно прикусывая основание шеи своего волчонка. Стайлз зажмуривается до слез от резкой вспышки боли, но тут же блаженно стонет, чувствуя, как место укуса накрывают теплые мягкие губы. - Ты не ответил. Ты поедешь со мной? Стайлз шумно, натужно сглатывает ставшую вязкой слюну, послушно прогибаясь под прикосновениями сильных, властных рук, давящих, придерживающих, поглаживающих, с трудом размыкая губы. - Для этого ведь нужно так много дел уладить... Ты же знаешь. С отцом, с учебой, - Стилински послушно поднимает руки, давая стянуть с себя футболку. - Я... я не знаю... Нужно ведь обдумать... Питер! - альфа довольно рычит звонкому вскрику, сжимая ладонью возбужденный юношеский член сквозь тонкую ткань штанов и белья. - Потом ответишь. Я дам тебе время подумать. И я улажу все дела, связанные с твоим отцом и твоей учебой, - альфа клеймит засосами бледную кожу, не переставая говорить. - Питер, - волчонок вжимается лицом в изгиб шеи своего вожака, дрожа от нетерпения и желания, послушно поднимаясь, раздеваясь, и снова прижимаясь к уже обнаженному телу. Стул поскрипывает от двойного веса, когда Стайлз, запрокинув голову, и напрочь забыв о тихо беснующемся в недрах квартиры Дереке, с приглушенным стоном принимает в себя возбужденный член, опускаясь на бедра Хейла, сжимая зубами его плечо. Питер гладит упругие ягодицы, чуть разводя в стороны, поглаживая пальцами чувствительную кожу вокруг растянутого его членом входа, тихо, успокаивающе рычит на ухо своему волчонку, обнимая его, вдыхая его запах и наслаждаясь им. Стайлз приглушенно вскрикивает, когда Питер поднимается на ноги, одновременно толкнувшись глубже, до упора, и замирает, сильнее вжимая ладони в ягодицы мальчишки. Хватка крепкая, собственническая, жар, исходящий от тела мужчины, желание, захлестывающее его, сводит молодого волка с ума - Стайлз уверен, что даже не будь у него всей этой оборотнической чуткости, он бы ощущал желание Питера ничуть не меньше. Стилински скрещивает лодыжки на пояснице Хейла, опирается руками о его плечи, невольно снова вскрикивая от глубокого толчка. Питер прикусывает и вылизывает шею, кусает ключицы, оставляет темные засосы на груди, он приподнимает мальчишку, оставляя синяки на молочно-белой коже, и отпускает, позволяя тому самостоятельно насадиться на пульсирующий желанием член. Стайлз старается задержаться в верхней точке, сжимает в себе налитую, крупную головку, сумасшедше смотрит в мутно-алые глаза Питера, невнятно поскуливая что-то, не в силах справиться с распирающим грудную клетку жаром. Хейл опускает его на кровать, почти бросает, опускаясь сверху, и волчонок гортанно рычит, прогибаясь на очередном толчке, царапая вылезшими когтями сильную спину. Колени сжимают бедра, удерживая мужчину, глаза наливаются бешенным, светящимся золотом, Питер рычит раскатисто - альфа в своем праве, - двигается жестче, прижимаясь теснее. Стайлз изгибается, закатывая глаза и хватая пересохшими губами воздух, пока кончает, туго сжимаясь вокруг все еще двигающегося в нем члена. Питер слышит, как Дерек с тихим рыком впечатывает в стену кулак. Стайлзу слишком хорошо, навряд ли он вообще способен воспринимать происходящее, во всяком случае, происходящее не в этой комнате. Питер мягко целует своего волчонка, успевая провести языком по его втягивающимся клыкам, и отпускает себя.