Охота, или Давай повторим это ещё раз

Тот охотник представился как Абенган. Он умел снимать чужой нен и лишь поэтому выжил после того, как Подрывник детонировал все свои бомбы на участниках игры. Хисока был полностью убеждён в том, что владеющий гионен освободит Куроро от Цепи, но всё оказалось куда сложнее. Когда Абенган завёл их в глухую чащу и зажёг костёр, готовясь к вызову какого-то лесного духа, снимающего нен, как бы между делом он поинтересовался, не будет ли господин Куроро ощущать дискомфорт от того, что ему придётся носить на себе огромную многоножку? И как скоро они доберутся до владельца нен, сковывающего сердце господина, чтобы он снял этот нен, и господину не пришлось всю жизнь ходить с духом леса на теле? Куроро ощутил дискомфорт при одной только мысли о постоянной близости с огромной многоножкой. Хисока ощутил разочарование, поскольку сражаться с противником, опутанным многоножкой и потому ограниченным в движениях, ему не хотелось. Этот вариант не подходил им обоим категорически. В том, что Курапика не снимет цепь с Куроро, пока он жив - сомневаться не приходилось, а о том, чтобы убить его, и речи не шло. Так ничего не сделав и распрощавшись, Абенган всё же дал напоследок имена двух людей, владеющих гионен - по крайней мере, так он уверял. Один из тех, кого он назвал, оказался покойником. Забавно, но когда-то его убил сам Куроро; сожалеть об этом было уже несколько лет как поздно. Второй, вернее, вторая, охотница с одной звездой, отказалась помогать в подобном деле печально известному главарю Призрачного Отряда. Вернее, попыталась отказаться, несмотря на предложенную щедрое вознаграждение, и тогда в качестве платы Хисока предложил ей жизни её детей и мужа. Она сняла нен с сердца Куроро, сняла хорошо, чисто. И это был последний раз, когда она совершала подобное, потому что Куроро отнял у неё эту способность, едва обретя свою снова. Хисока был уверен, что после этого призрачный Отряд обманет его, и боя не будет, или на него нападёт сразу несколько Пауков, чтобы точно убить. В конце концов, посредник между Призрачным отрядом и бывшим боссом им был уже не нужен. Но Куроро дал честный бой один на один - по крайней мере, так думал Хисока изначально. Возможно, Люциферу приглянулась Фиалковая Жвачка, и он хотел добавить её к своей коллекции способностей. Тогда Хисоке нечего было опасаться за свою жизнь, ведь Куроро мог пользоваться его способностью, лишь пока он жив. Свою Жвачку Хисока старался держать при себе, а от Люцифера - подальше, и ему здорово досталось, ведь у Куроро были способности на случаи. В конце концов, Хисоке удалось зацепить книгу картой - а карта была покрыта его липким нен и соединена с рукой фокусника. Ему осталось лишь сильно дёрнуть - и он вырвал книгу из руки Паука. Перестав соприкасаться с Куроро, томик рассыпался на мельчайшие нен-частицы и исчез. Хисока не был уверен, что насовсем, и перешёл в ближний бой. Он предполагал, что Куроро способен красть способность только с книгой в руке, но на всякий случай старался не рисковать и атаковал непрерывно. И когда ударил картой между рёбер - был уверен, что достал до сердца. Но он так и не увидел Куроро мёртвым. Потому что в тот момент, когда ударил - Хисока ослеп и оглох. Он растерялся на долю мгновения и пропустил удар по голове. Следующим ударом невидимый и неслышимый противник сломал ему левую руку, которую Хисока вскинул в попытке защититься. Предугадать действия нападающего можно было бы по движения воздуха, малейшему изменению его температуры - но кожа словно онемела. - То есть ты совсем ничего не чувствовал? - спросил ошалевший от рассказа Леорио. - Отчего же, - усмехнулся Хисока, крутя между пальцев тонкую ножку хрустальной вазочки с мороженым. - Я же сказал: онемела только кожа. А почки и рёбра, например, прекрасно чувствовали всё. Курапика нервно забарабанил пальцами по столу. Скажи ему кто-то месяц назад, что он запросто будет сидеть за одним столом с чокнутым маньяком-убийцей - он бы высмеял фантазёра. Но сидят, мирно общаются, и Хисока без своего обычного боевого раскраса, и одет... почти нормально, что, вероятно, продиктовано местом встречи. Хотя ресторан, один из самых дорогих и престижных в городе, выбирал в качестве места встречи как раз он сам. Провожая жадным взглядом хорошенькую фигуристую официантку, Хисока продолжал: - Скорее всего, он может воздействовать только на органы чувств... - ...Потому что они находятся снаружи, - предположил Леорио. - А? Да, и на чувство равновесия тоже, - задумчиво добавил Хисока, зачерпнул пальцем взбитые сливки и протянул Курапике. - Очень вкусно, попробуй. - Это ещё что?! - возмутился Леорио, но Курапика, испытывая сильное желание сломать Хисоке уже правую руку, нарочито спокойно отказался: - Не люблю сладкое. - Правда? - удивился Хисока и сунул средний палец в рот. - Ммм... жаль, я, кажется, заказал себе слишком много... - Дальше рассказывай, - велел мрачный как туча и красный как варёный рак Леорио. - Как скажешь, - весело отозвался Хисока, облизывая пальцы. - Дальше... Дальше некоторое время было то же самое - он бил, я защищался и пытался контратаковать. А потом просто приклеил его к себе, когда он ударил в очередной раз. - Как это - приклеил? - У него же липкий нен, Киллуа с Гоном рассказывали об этом, - напомнил Курапика. - Ты умный мальчик, я тебе говорил об этом? Да, и ещё я слабо, но ощущал его нен - и мог предугадать его движения и защитить ту часть тела, на которую приходился очередной удар. - Судя по твоему состоянию, не очень-то тебе это удалось, - заметил Леорио. Хисока, подперев левой, уже без гипса, рукой подбородок, подхватил пальцами правой очередную порцию сливок, отправил их в рот и беспечно заявил: - А он что-то сделал с моей аурой: я не мог пользоваться Фиалковой жвачкой как прежде, и когда он бил, защита была слабой. Если бы я мог, то просто приклеил к себе его руки и ноги и свернул бы ему шею, а так я только смягчал своим нен его удары. И у меня оставалась только одна рука, левой я прикрывался. - И карты, - добавил Леорио. Хисока кивнул и облизнул с губ остатки мороженого. - И карты, которые я даже нащупать не мог, потому что... не мог их нащупать. - Он сложил пальцы в щепотку и потёр их кончиками друг о друга. - Это как если отлежать во сне руку и потом некоторое время её не чувствовать, только вместо руки - всё тело. Леорио с Курапикой переглянулись: оказаться на месте Хисоки им бы точно не хотелось. - И ещё у него был нож... кажется... - Кажется? - фыркнул Леорио. - Он тебя хорошо порезал... извини. - Кажется - потому что это могла быть опасная бритва... да всё, что угодно, что было у него с собой потенциально острого. - Хисока пожал плечами. - И что ты сделал? - тихо спросил Курапика. - Я же сказал - левой рукой прикрывался, а правой - бил. И сконцентрировал всю оставшуюся ауру, которой не удерживал его, только на правой руке. Курапика медленно кивнул. В какой-то мере то, что противник лишил Хисоку внешней чувствительности, обернулось против него же. Клоун и так обладает высоким болевым порогом, а совсем без ощущения внешней боли он мог атаковать, не оглядываясь на свои раны. - И в конце концов он тебя отпустил, - сказал Леорио. - Угу, - Хисока взял со стола салфетку и начал тщательно вытирать пальцы. - Я уже плохо помню это. Честно говоря, я плохо помню даже, как добрался до тебя. - Можно подумать, ты не первый раз ко мне приходил, - недоверчиво пробормотал Леорио. Хисока смерил его таким взглядом, что он поперхнулся. За столиком воцарилось молчание: Хисока вытирал пальцы, Курапика и Леорио осмысливали услышанное. Закончив, фокусник жестом подозвал к себе официантку, прошептал ей на ухо что-то, отчего она покраснела и захихикала, и дал крупную купюру. - Да, ещё! - провозгласил он, когда девушка убрала грязную посуду и отошла от их столика. - У него достаточно молодой нен. Я мог бы даже сказать, что он ваш ровесник... но не уверен, я и свою ауру плохо чувствовал. Но ему точно не больше сорока. Курапика переменился в лице. - Условие, - сказал он. - Что, извини? - Если у него такая способность в таком возрасте, он поставил себе какое-то ограничение, - пояснил Леорио. Глаза Хисоки блеснули. - Значит, в чём-то он уязвим? - Вроде того. Но, может, он поставил условие, что будет использовать эту способность только на тебе, - отозвался Курапика. - Как ты - на Пауках? - хихикнул фокусник. - Ладно, если только на мне - так даже лучше. Жду не дождусь, когда мы повторим с ним этот бой. Он хлопнул ладонью по поверхности стола. - Что же... Я рассказал вам всё, что может пригодиться... и даже больше, наверное... Через неделю хотелось бы узнать, как продвигаются дела. Ах, да! Я пришлю вам смс-кой номер моей кредитной карты. Вам же нужны будут деньги, если, например, вы воспользуетесь сайтом Ассоциации Охотников, или нужно будет поехать куда-нибудь. Не отказывайте себе ни в чём. Леорио заморгал, когда Хисока протянул ему руку на прощание. - Я... а... Фокусник удивлённо выгнул бровь, и Леорио поспешно пожал протянутую руку. Когда Хисока повернулся к нему, Курапика внутренне сжался. Этот человек убил Куроро Люцифера, напомнил он себе. Ладонь Хисоки была горячей, твёрдой, жёсткой - мужской, а рукопожатие - крепким. - По рукам, - сказал он. Идти до станции метро им было по пути, и по дороге Леорио успел пожаловаться на свой университет, на слишком большой объём никому не нужных знаний, что им дают в альма матер, на глупых сокурсников, на преподавателей, один из которых, мерзкий старичок, преподающий философию, невзлюбил его и никак не поставит зачёт. Курапика слушал вполуха и кивал, но, скорее, собственным мыслям. - Да, ты пойдёшь? - Из задумчивости его вывел радостный голос Леорио. - Куда? - ...Леорио, ты свинья, - неприязненно сказал Курапика. - Я... Я готовился к экзамену, не до уборки было, - буркнул Леорио. - Ты сам мне сказал, что сдал экзамен два дня назад. Леорио, ты свинья. Леорио лишь вздохнул. Он так обрадовался встрече со старым другом, так хотел пригласить его в гости и поболтать, что совершенно забыл о творящемся дома беспорядке. В результате предполагаемые посиделки с пивом обернулись грандиозной уборкой, сопровождаемой уничтожительными комментариями Курапики по поводу каждой найденной бутылки или части женского гардероба. - Ты не думал завести себе животное? - спрашивал растрёпанный Курапика, извлекая из-под дивана засохший кусок хлеба. - Потому что скоро у тебя что-нибудь самозародится здесь. Попытки усадить его на кухню за чай тоже не принесли результат: гордый представитель клана Курута заявил, что в подобном свинарнике не возьмёт в рот ничего, засучил рукава и стал мыть посуду. Предварительно предупредив Леорио, что если какой-нибудь из обитающих в раковине организмов особенно дорог хозяину квартиры, то у него есть последний шанс спасти живое существо. Под вечер Леорио, уставший и злой, сидел на идеально чистой кухне с кружкой ледяного, только что из холодильника, пива, и понять не мог, с чего ему в голову взбрела дурная мысль пригласить к себе Курапику. - Первое, - между тем говорил его друг, - если этот человек использует ограничение, то вряд ли кто-то посторонний может знать о его способностях. - Или кто-то живой, - прокомментировал Леорио и отпил из кружки. - Кроме Хисоки, да. Второе: он не обязательно может быть охотником. В Призрачной Бригаде лицензию имеет только Шалнарк. Понятно, что пользователю нен получить карточку охотника легко, и это даёт множество преимуществ и льгот, включая неприкосновенность в случае убийства кого-нибудь. Но если он и так живёт вне закона - ему это не нужно. Как тем же Паукам. Если этот человек, как и они, из Метеора... - То найти его будет очень трудно, - закончил Леорио. - Если мы вообще сумеем тогда его найти. Метеор. Город-свалка, город-лабиринт, город-кошмар. Гигантский муравейник, населённый десятком миллионов людей-призраков. Осиное гнездо, где за одного убитого на тебя накинутся сотни. Люди без документов и регистрации, оставляющие после своей гибели только другие смерти. - Придём и спросим: слушайте, мы тут ищем одного вашего товарища, его наш знакомый убить хочет, - Леорио хмыкнул и одним глотком осушил свою кружку. - Тогда живыми точно не уйдём, - отозвался Курапика. - И третье: этот человек может быть просто пользователем нен, который имеет зуб на Хисоку, но по какой-то причине не получил ещё лицензию или не считает нужным её приобретать. Тогда чёрт знает как его найти. - После столкновения с Хисокой он мог попасть в больницу, - предположил Леорио, открывая очередную бутылку пива. - Тебе долить? - Нет, спасибо, - Курапика прикрыл ладонью совсем ещё полную свою кружку. - Зацепка, точно. Но это если он на самом деле сильно пострадал, а не потерял сознание, например, и если здесь у него, как у Хисоки, нет друзей, у которых можно отлежаться. - Или он вообще мог убраться из города после схватки. Курапика кинул на Леорио мрачный взгляд, отпил из кружки, поморщился и возразил: - Он не мог уехать, ведь тогда есть риск упустить из вида Хисоку. Как Хисока знает его слабые стороны, так и он уверен, что в следующий раз не проиграет и всё предусмотрит. - Ты предполагаешь, что... - Я знаю. Я бы на его месте поступил точно так же, - отрезал Курапика. - И получается, что шансов найти человека по описанию Хисоки у нас примерно чуть меньше половины. Он с отвращением посмотрел на своё пиво. - У тебя есть кофе, Леорио? - Да, в шкафу, растворимый. - Дрянь какая. Надо сходить и купить нормальный... - Курапика не договорил, но оба они посмотрели на окно, затянутое сумерками. Темнота на улице была полна самых неприятных, самых страшных ожиданий. - Пауки... - начал было Леорио. - Знаю, могут достать нас и здесь... ...но если выбирать свою смерть, то я хотел бы умереть здесь, с тобой - так и осталось непроизнесённым между ними. "Добрался до дома". Леорио задумчиво посмотрел на экран телефона, потянулся к пульту и выключил телевизор. Некоторое время он бездумно смотрел погасший экран, перебирая в памяти события прошедшего дня. Хисока, по-прежнему чуть прихрамывающий на левую ногу, с неуловимо изменившимся выражением светлых глаз, и болезненно худой и бледный Курапика, съедаемый заживо внутренними демонами и так старательно дистанцирующийся от друзей - всё это отзывалось внутри Леорио неприятной тянущей тоской. Это не закончится хорошо, сказал он себе. Хотелось лечь спать, оставив всё как есть - а он в ожидании смс-ки от севшего в такси друга коротал время, допивая оставшееся пиво - но сразу вспомнились брезгливо поджатые губы Курапики, и Леорио, ругаясь и натыкаясь в темноте на мебель, отнёс бутылки и кружку на кухню. "Теперь это только моё дело". - Однажды ты пытался, - сказал Леорио в темноту спальни, уже лёжа на кровати. Ты хотел справиться сам ещё тогда, в Йорк-Шине. А потом мы еле выходили тебя. ...Ничем хорошим это не закончится, подумал он ещё раз и уснул.