Охота, или Давай повторим это ещё раз

Автор снова зафейлил - и не укладывается, похоже, даже в 5 глав. Но мы ещё посмотрим, кто кого:-) И ещё я рекомендую читать эту часть под вот этот трек - http://www.youtube.com/watch?v=upMf41xfKcE Он меня вдохновляет) ____________________________ Одной из главных проблем для Леорио сразу же после его пробуждения стало решение вопроса: каким образом он очутился на диване в спальне, если последнее, что осталось в памяти - разговор с Курапикой на кухне? Второй проблемой стало мучительное похмелье. Проблема отчасти решилась, впрочем, после стакана минеральной воды и своевременного посещения туалета. Хорошенько проблевавшись, Леорио почувствовал, что жизнь - не такая плохая штука. Потом сообразил, что на диван его, скорее всего, уложил Курапика, и одеялом накрыл тоже он. И существование снова потеряло все свои краски. Третьей проблемой был тяжёлый алкоголический сон, никак не выветривающийся из головы. Обычно Леорио сны не видел, и угораздило же запомнить именно этот! Ему приснилось, что их с Гоном, Киллуа и Курапикой всё же поймали Пауки. И над Курапикой измываются самым страшным образом. Все пытки он сносит молча, и, в конце концов, озверевшие Пауки убивают его. Перед смертью он просит лишь, чтобы Призрачный Отряд не трогал его друзей. Сон был таким реалистичным, что Леорио непроизвольно передёргивался, вспоминая подробности. Кроме того, его мучило что-то уже из реальной жизни, какая-то ускользнувшая во время вчерашнего разговора мысль. Что-то Курапика такое сказал... По-прежнему страдая от чувства вины и неловкости, Леорио забрался в душ, подставил лицо под горячие струи воды. Пауки… И Хисока-лживая тварь… Все кусочки мозаики вдруг собрались в одну чёткую картину. Леорио стоял под душем, пытаясь полностью осознать то, что открылось ему, как будто резко отдёрнув занавес. Да, конечно, это не объясняет всех странностей в деле, но… Но за подобное Хисоке следует как минимум повторить то, что сделал с ним крадущий чувства. Леорио выскочил из душа, наспех вытерся, оделся и, чуть не оставив на плите кипящий чайник, поспешил к Хисоке. Ему не терпелось посмотреть в глаза… лживой твари, когда клоун будет выкручиваться. И пусть то, что наплёл им Хисока, не имело прямого отношения к поискам таинственного охотника, но, вспоминая измученного, измождённого Курапику с потухшими глазами, Леорио переполнялся злостью всё больше и больше. Хисока жил на последнем этаже, и Леорио еле удержался от того, чтобы подняться к нему по лестнице. Он нажал на кнопку вызова лифта и стал ждать, нетерпеливо переступая с ноги на ногу и мысленно повторяя все те эпитеты, которыми хотел охарактеризовать Хисоку вслух, прямо в лицо. Через какое-то время он ощутил странное чувство тревоги. Леорио поднял голову – посмотреть, в районе какого этажа сейчас находится лифт – и вздрогнул. Последний этаж. Лифт постоял на последнем этаже – и начал опускаться. И пока он шёл вниз, ощущение паники постепенно нарастало. Леорио сглотнул, непроизвольно сделал два шага назад, хотя чувство опасности подсказывало, что самым разумным было бы бежать прочь изо всех сил. Лифт добрался до четвёртого этажа. Он вытер дрожащей рукой холодный пот со лба, хотя с куда большим успехом мог бы выжать совершенно мокрую рубашку. Третий этаж. Даже дышать стало труднее. Леорио запоздало сообразил, что надо бы защититься своей аурой, потому что давление шло явно от другого мастера нен. Второй этаж. Леорио отступил ещё и ещё, пока не прижался спиной к стене. Пусть Хисока и не был крадущим чувства, но его рен подавлял и оглушал одной своей мощью. Первый этаж. Дверцы лифта разошлись в стороны, и кошмарная, ничем не сдерживаемая больше аура хлынула в холл, захлёстывая Леорио с головой. Он машинально посмотрел через гйо – и чуть не ослеп от сияния выходящей из лифта фигуры. Зажмурился, снова открыл глаза. Хисока явно куда-то спешил: одет он был в домашнее, волосы не уложены, и ни грамма косметики на бледном лице. Глаза его налились кровью, ноздри тонкого носа раздувались в предвкушении, рот приоткрылся то ли в улыбке, то ли в оскале. Никогда Леорио так не боялся его, как сейчас; даже на болоте, когда у него на глазах Хисока одним движением убил нескольких человек, и затем двинулся на него с теми же намереньями – даже тогда ему не было так страшно. Фокусник прошёл мимо, не обращая на него никакого внимания, и Леорио вздохнул было с облегчением. Но в памяти снова всплыло: «Снится всякое… Что я опять хороню родных», и он, превозмогая себя, поплёлся следом. Кое-как догнал на ступеньках. Крикнул: - Хисока, стой! Тот, по-прежнему игнорируя Леорио, продолжал идти быстрым шагом, и раздражение на краткий миг пересилило ужас. Он протянул руку и ухватил Хисоку за плечо, чувствуя, что сейчас или разрыдается, или обмочится, или умрёт на месте от страха. Ладонь словно обожгло. Хисока чуть замедлил шаг. - Ты мешаешь мне, - сказал он, не оборачиваясь, и дёрнул плечом, сбрасывая руку. - Я просил остановиться! - отчаянно крикнул Леорио. - Да стой же ты! - он попытался ухватить Хисоку за запястье руки. Хисока в самом деле остановился. Круто обернулся к Леорио, и не один, а с зажатой между пальцев картой. - Ты мешаешь мне, - повторил он, а Леорио, перекрикивая собственный страх, выдал: - Я знаю всё! Ты же врал нам тогда, ещё с самого начала?! Стеклянный взгляд Хисоки стал чуть более осмысленным. - Врал, - сказал он. - А теперь - прочь с дороги. - Ну уж нет, - решительно заявил Леорио, скрещивая руки на груди и стараясь не слишком дрожать коленками. - Я хочу знать всю правду. В глазах Хисоки мелькнуло что-то, похожее на интерес. - Я тебя по голосу узнал. Хотя сначала даже не поверил. Он же не мог меня видеть, не должен был. Как вы меня нашли, ума не приложу... Курапика слушал, не сводя рассеянного взгляда с останков телефона. Ему всё хотелось встать и подобрать их с асфальта - естественная реакция на валяющийся мусор - но здравый смысл подсказывал, что сейчас не стоит делать резких движений. Он всё не мог поверить. Вот же крадущий чувства, которого пришлось искать так долго, почти без надежды на успех. Вот он - только руку протяни. Курапика и мечтать не мог, что получит возможность поговорить с ним перед тем, как передать сведения Хисоке. Хотя... крадущий чувства сидит и лишь говорит, говорит, говорит сам, вытянув длинные ноги. А ноги обуты в тяжёлые армейские ботинки. При взгляде на которые Курапике вспоминается день месячной давности, квартира Леорио с заляпанным кровью полом, изувеченный голый Хисока, на лице которого - глубокая рана, распоровшая щёку надвое, а поверх раны - чёткий кровавый отпечаток подошвы... вот такого вот ботинка. - Я его отцепил с себя, отполз как можно дальше - и только тогда отпустил. Как он мог? Урод какой-то... Ян Флемминг замолчал и внимательно проследил за взглядом Курапики. Заметил телефон и осклабился. - У вас, Пауков, у всех такие отношения? Курапика вздрогнул. - Я не Паук, - сказал он. - И Хисока... тоже не Паук. И у нас с ним... - он запнулся. - Между нами нет никаких "отношений". - Ага, конечно. Как будто я не видел, как он тебя зажимал. Курапика поджал губы. Естественно же, что позавчерашний воспитательный процесс могли видеть посторонние. В том числе и следящий за Хисокой Флемминг. Похоже, Хисока преследовал тогда даже не двойную - тройную выгоду... Лишний раз провоцировать накручивающего себя молодого охотника не стоило, но и оставить скользкую тему без объяснений Курапика не мог. - Хисока... Он пристаёт к каждому, это всё ничего не значит. Мы тогда повздорили... Неважно. И он на самом деле не Паук. - Врёшь, - отозвался Флемминг. - Я мог бы подумать, что ты не знаешь, но уж голым ты его точно видел. - Он тихо рассмеялся. Курапика понял, что отрицать так называемые отношения с Хисокой, особенно после страстного монолога клоуна по телефону - пустая трата времени. Но принадлежность к Паукам - это оскорбление для кого угодно. - Я видел на экзамене, - между тем рассказывал молодой охотник. - Он спровоцировал каких-то двоих идиотов, и они полезли к нему. Один напал сзади - не ранил, но порвал одежду. Я видел у твоего Хисоки на спине огромного Паука. - Это был обман, - как можно мягче возразил Курапика. - Он хотел сразиться с их боссом и лишь поэтому прибился к ним. У него нет больше татуировки на спине. - А ты много знаешь для того, кто не связан с Пауками, - усмехнулся Флемминг. - Прямо из кожи вон лезешь, защищаешь своего Хисоку, с которым ни разу не было, да? В полной растерянности Курапика понял, что это правда - он защищает Хисоку перед его несостоявшимся убийцей. Это неприятно удивило его. - Я просто не хочу, чтобы ты убивал зря и не тех. Мы с Хисокой... Э, то есть, он... Ему очень понравилось с тобой тогда... Он любит сильных соперников и хочет сразиться с тобой ещё раз. И он нанял нас для того, чтобы мы тебя нашли. Я ничего не имею против тебя. Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то. - Да ну, - Флемминг нахмурился и посмотрел на него неожиданно серьёзно. Ободрённый, Курапика продолжал, хотя ощущения у него были как у идущего по тонкому-тонкому льду. - Я знал, что ты мстишь ему. У нас с тобой... много общего. И если ты за что-то ненавидишь Призрачный Отряд... - За что-то? - переспросил Флемминг. - Паук, да ты совсем совесть потерял... - Я не Паук, - возразил Курапика, но его слова отскочили от крадущего чувства, словно горох от стены. - За то, что вы сделали с ней, - дрожащим злым голосом произнёс Флемминг, - я убью вас всех. Будет очень больно, готовься. - Я не Паук. И я сам имею против них... - А кто-то из них имеет тебя, - громко и нетерпеливо возразил Флемминг. - Я уже многих убил, и убью ещё больше. Всех, кто вас окружает и кто вам дорог. Чтобы знали, как это - терять того, кого любишь. Хисока бы очень удивился, узнав, что мы с ним любим друг друга, подумал Курапика и еле сдержал нервный смешок. Благородный мститель, таинственный охотник, крадущий чувства, оказался психом. Свихнувшимся маньяком, куда более ненормальным, чем даже Хисока. И самое противное, что в нём Курапика увидел искажённого себя, свою боль, свой гнев. Флемминг заметил его невольную усмешку и нахмурился. - Я же сказал, что многих убил. Ты мне не веришь?.. А мне ведь немного осталось, - вдруг сказал он, запрокидывая голову и прикрывая тёмные глаза. - Три года жизни в обмен на способность. Я сам себе пообещал, что найду вас всех за три года. И два уже прошло... Теперь ты понял меня? Он резко раскрыл глаза, повернулся и уставился на Курапику диким взглядом. И произнёс чётко и ясно: - У меня только год, и я убью вас всех. Он был безумен. Но он был товарищем по несчастью. Но он был силён. Если бы с ним получилось договориться... - Я могу рассказать тебе почти всё о Пауках и Хисоке, - быстро сказал Курапика. Флемминг скривил губы, дёрнул бровью. - Я сам знаю всё, что мне нужно, - отрезал он и, поднявшись со скамейки, и потянулся. - Постой, у меня тоже есть к Паукам свой счёт! Они убили моих!.. Последние слова Курапика произнёс в темноту и тишину, охватившие его во мгновение ока. Мира вокруг не стало, теперь у него было лишь ощущение собственного тела, замершего от неожиданности, лишённого внешнего покрова, беззащитного во тьме. А потом сквозь мрак и молчание прорвалась боль. Страшная, всепоглощающая. - ...тоже верно, - закончил Хисока. - Ты угадал всё. А теперь прочь с дороги. - Да ты!.. - Леорио чуть не задохнулся от возмущения. - Ты!.. Ты хоть понимаешь, что мы пережили!.. что он пережил! - Я велел вам не волноваться, - Хисока вздёрнул подбородок. - И тебе следует подумать в первую очередь о последствиях своих поступков, Леорио. - Это в каком смысле? - насторожился Леорио. - В том, что мою ложь твой драгоценный приятель пережил, а твои поиски правды - точно не переживёт. - Эт... т-т-т-ты про что? Сузив светлые глаза, Хисока посмотрел на него без усмешки и сказал неожиданно серьёзно: - Про то, что твоего любимого Курапику в эту минуту убивают, а ты стоишь и зачем-то ворошишь ненужное и неважное сейчас прошлое. Леорио словно ударило наотмашь по лицу. - Постой, так ты?.. - Спешил ему помочь. Хотя уже поздно, наверное... - протянул Хисока с сожалеющей улыбкой и отвернулся от него, собираясь продолжить свой путь. - Я с тобой! - крикнул Леорио и воинственно сжал кулаки. Хисока снова посмотрел на него через плечо, и улыбка его не сулила ничего хорошего. - Нет, - сказал он. - Ты мешаешь мне.