Мой безбашенный сосед / I'm motherfuckin' rich bitch

Сижу в коридоре и судорожно сжимаю учебник истории трясущимися руками. То, что я читаю, совершенно не лезет в голову. Господи, ну почему именно после недели дикого запоя оказалось, что сессия не так уж и далеко? Как, ка-а-ак я мог забыть о ней? Нервно сглатываю. - Трюмпер! – раздается из злополучного кабинета. Оттуда вылетает поникший однокурсник, и по его виду можно понять, что он не сдал. Снова сглатываю и, поймав парочку сочувствующих взглядов, захожу в кабинет. - Здравствуйте, Томас. – Герр Каулитц строго окинул меня взглядом. Киваю. – Присаживайтесь. Сажусь напротив кафедры. - Вы учили? Э-э-э... К чему такой вопрос? Нервно киваю. Учить-то я учил. Только вот нихрена не запомнил... - А жаль. – Чего-чего?! Жаль ему? Ему что, весело неуды ставить?! – Кто и в каком году... Слушаю вопрос, а препод как будто говорит на другом языке. Это надо ж мне было так запустить предмет! Он скучающе складывает ручки замочком и ставит на них подбородок. Хлопаю ресницами и тяну нервное «Э-э-э...», но в его глазах, спрятанных за толстыми стеклами очков, нет ни капли сожаления ко мне. - А говорите, что учили. Ну вот и славненько, всё, как и ожидалось. Позвольте мне предложить Вам компромисс, Томас. - Чего-чего? – выдавливаю я. – Какой такой компромисс? Лысый препод лишь скучающе вздохнул, поправляя рукой свой галстук. - Понимаете, тут такое дело. Я уезжаю в Америку на месяц. То, чем я собираюсь заниматься там, Вас не касается. – Я напрягся. На кой черт мне знать, куда он там уезжает? - Но вот проблемка. У меня есть сынишка, которого я ну никак не могу оставить одного. Дело в том, что ему семнадцать... А Вы и сами понимаете, какой это возраст, и что предоставь я дом на месяц в его распоряжение, он его убьёт к чертям своими тусовками уже на следующий день. Я кивнул, понимая, чего хочет от меня препод. - Вы хотите, чтобы я посматривал за ним? - Не совсем. Я бы хотел, чтобы Вы переехали ко мне и очень пристально за ним наблюдали. Не волнуйтесь, я заплачу. И зачет поставлю автоматом. Я лишь восторженно смотрел на герра Каулитца и хлопал глазами. - Может, лучше он ко мне переедет? Мужчина задумался. - Зная, в каких условиях живут нынешние студенты... Нет. Этот вариант я даже не рассматриваю. Чем Вам не нравится моя трёхэтажная вилла в центре Лейпцига? Я сглотнул и распахнул глазищи. Ч-что он только что сказал? Я сплю? - По рукам, - восторженно выдаю я. Тот же достает пятьсот евро и протягивает мне. - Спасибо, Томас. Беру денюжку. - Вам спасибо. У меня с историей туго... - Знаю. Из всех, кто плохо знает мой предмет, Вы единственный, кому можно довериться. Еще раз спасибо, Томас. Вечером позвоните мне. Давайте зачетку. Ставит в книжонке закорючку, протягивает визитку, и я, пожав ему руку, вылетаю, счастливый, из аудитории, и понимаю, что весь коридор, уронив челюсти на пол, пялится на меня. *** Жму на звонок двери огромного дома, нервно теребя конец широкой майки. Хоть бы всё было нормально. Дверь открывает миловидная девушка и, улыбаясь, пропускает в дом. Как же дорого тут всё обставлено! И тут мне жить целый месяц?! Поверить не могу! К нам подходит парень лет двадцати, берет у меня мою спортивную потрепанную сумку, кланяется и говорит, что отнесет ее в мою комнату. А девушка ведет меня знакомиться с моим подопечным. Проходим в шикарную кухню. Я едва сдерживаюсь, чтобы не распахнуть рот от всей этой роскоши. Дорогие панели, великолепные люстры, широкие окна. И громадный дубовый стол во всю... нет, не кухню. Столовую. Это я, бедный студент, совмещаю эти две комнаты в одной. А тут не так. Стол усыпан всякими вкусностями. С ума сойти! Ну и подфартило мне. - Присаживайтесь, Томас. – Герр Каулитц спускается к нам по лестнице со второго этажа, подходит и садится по другую сторону стола. Непривычно видеть его в домашнем халате. Но всё равно его гордо поднятый волевой подбородок и выпрямленная спина дают знать всё о своем хозяине. Его лицо так же невозмутимо, а тон вежлив. Сажусь. - Вильгельм сейчас подойдет. Он жутко упрям и сейчас зол на меня за то, что я подыскал ему няньку. Думаю, рано Вы радуетесь. Характер у него тяжелый. - Это ничего, - отмахнулся я. Впервые в жизни я увидел, как препод рассмеялся. От души так. - Своё мнение Вы еще измените. А этот негодник ведь специально сидит в комнате, делая вид, что занят чем-то неотложным. Нарочно, чтобы меня позлить, да Вас заодно. - Это всё возраст. - Да я бы и рад свалить всё на возраст. Но его характер и вправду ужасен. - Я надеюсь, мы поладим. А почему Вы... Закончить свой вопрос мне не дали, так как на лестнице показалась фигурка богатенького засранца. Он шел, не спеша, рассматривая свои наманикюренные ноготки. Так, стоп. Я не понял. Это точно сын? Когда его силуэт, не торопясь, приблизился к нам, я сумел разглядеть это чудо полностью. Я ожидал избалованного мажора в бомбере и найковых кроссовках, а предо мной предстало существо, очень сильно напоминающее девочку-эмочку. Именно девочку. Длинные волосы чуть ниже плеч, глаза сильно подведены черным, на ногтях – черный лак, а сам одет, как пидр. Нет, правда. Узкие белые джинсы, майка с какой-то непонятной хренью, а поверх курточка с рукавами ¾ и по талию. На руках белые напульсники с шипами, а на шее ошейник из того же набора. В брови и в ушах блестели серьги. На шее поверх ошейника - массивные наушники, из которых на всю кухню надрывается Тилль Линдеманн. Взгляд а-ля «Вы все дИрьмо, а я звИзда». Да уж... А патлатый меж тем подошел к стулу, который находился на равном расстоянии и от меня, и от препода, то бишь посередине. Уселся, значит, ножку одну изящно на другую закинул, и сидит без эмоций, ноготочки свои рассматривает. - Вильгельм, выключи музыку, - спокойно сказал герр Каулитц. Мелкий же и ухом не повел. – Вильгельм. Парень бросил на отца высокомерный взгляд исподлобья и вернулся к рассматриванию своих ногтей. - Если ты сейчас не выключишь музыку, то я лишу тебя кредитки и отдам её в распоряжение Томаса. ОН будет решать, что стоит купить, а что нет, и не будет спускать деньги так бездумно, как это делаешь ты. – Грозный тон мужчины заставил мою спину покрыться мурашками. В ответ на это парень цокнул языком, но музыку, наконец, убрал. Да уж, ну и парнишка. Удивляет все больше и больше. - Итак, слушай меня. С Томасом ты не споришь, слушаешься его по первому слову. Парень фыркнул. - Замолчи и слушай. Тебе на радость твой надзиратель отказался от тех охранников-амбалов, что так тебе противны. Но если ты что-то начудишь, то номера их у него есть. Если вы с ним будете ладить, то всё будет нормально. И, я думаю, Том пойдет к тебе навстречу, если к нему навстречу пойдешь ты. Ведь так гораздо проще. Не разнеси, пожалуйста, дом, иначе будет, как в прошлый раз, и придется выбирать новый. Я сглотнул. Что, простите? Что-о-о он сделал с домом в прошлый раз? К чему мне нужно быть готовым? - Води друзей, девушек, парней, кого там тебе нужно, но пусть всё будет культурно и так, чтобы соседи не вызывали полицию. Не шали. В школу Тома чтобы не вызы... - Бла, бла, бла, - фыркнул Вильгельм, наконец подав голос, встал из-за стола и направился к лестнице. - Билл! – гневно крикнул препод. Тот же повернулся, посмотрел мне в глаза, показал изящный фак и скрылся на втором этаже. Мои брови взметнулись вверх, и я понял: если я не найду общий язык с мальчишкой, то мне придется несладко.