***
Часы на стене тикают о том, что до конца урока осталось пять минут. Я сижу на подоконнике и покорно жду его окончания. (Интересно, если наши школьные подоконники давно уже стали скамейками, то у нас ученики — ванильки?) Рядом на том же подоконнике стоит полупустая (полуполная?) бутылка с водой. Несмотря на ядреный запах и не менее ядреный цвет вчерашнего изобретения, вода выглядит как вода. Просто обычная вода, ничего подозрительного. Ах, если бы… Заветные пять минут наконец пролетели. Прогремел звонок, ученики вынырнули из тьмы коридора и поспешили к ступенькам, но вот Скотта долго не было. Он шел последним, не спеша за потоком учеников. Я успел его заждаться, поэтому мне очень сложно далось притворяться, что я его не замечаю. Но братец, едва завидев меня, сразу клюнул на наживку. — Кого я вижу? Неужели родной братишка зашел проведать? — ухмыльнулся Скотт, опираясь рукой о стену. Другая рука находилась на поясе, а ладонь была сжата в кулак, так что вид у него был еще тот. Омерзителен, если честно. — Школа — это общественное место, и вообще, я мисс Грейнкорн жду, — буркнул я приготовленную в часы ожидания отмазку, но вот какую именно из наших учительниц я жду, пришлось придумывать на ходу. К счастью, за спиной Скотта находилась дверь с табличкой «кафедра биологии», поэтому я вспомнил именно биологичку. Но, опять же, не обошлось без «но». — Она в декрете уже как три месяца, — залился искренним смехом братец. — Что, правда? — сделал удивленное выражение лица я. Роль дурачка давалась легче всего, решил в этот раз не утруждаться. — Во жжешь! — Скотт, тем временем, продолжая смеяться, склонился над подоконником и начал бить по нему кулаком, что говорило: из меня еще тот комик. Но мне как раз было не смешно, поэтому, решая не мешать его приступам хохота, я принялся сверлить взглядом стену. Вскоре шотландец успокоился, и, оперевшись локтями об подоконник, улыбнулся. Улыбнулся своей привычной улыбкой — ехидной, назойливой, не имеющей ни капельки добра и вышеупомянутой радости. Я бы сказал, это была насмешка. На губах насмешка, в глазах насмешка… Его глаза скользнул по мне, от чего я, признаться, даже поежился. Взгляд хищника… Мне еще описывать, как неприятно чувствовать себя добычей? Дрожь пробежалась по телу, от чего меня выбросило обратно в реальность. Я опять вспомнил о воде, открутил пробку и сделал вид, что отпил. Скотт боковым зрением наблюдал за моими манипуляциями. И тут я решил пойти на риск и протянул ему бутылку. Когда тот с недоверием покосился в мою сторону, я уже похоронил все надежды выполнить план, и даже почувствовал облегчение, но рыжий неожиданно выхватил бутылку из моих рук. Ухмыляясь, тот отбросил пробку в сторону и выпил, что говорится, до дна, поставив передо мной уже пустую емкость. Вот блин! Что-то внутри меня начало неспокойно метаться, но я старался не подавать виду. Сейчас должно было начаться все самое интересное… или страшное. — Скучно тут с тобой, — демонстративно зевнув, протянул Скотт и направился к лестнице. Еще несколько секунд я сидел неподвижно, вновь пялясь на стенку, но потом до меня дошло. Не зная, что предпринять, я кинулся к уходящему, хватая его за рукав. Тот лишь повернул голову в мою сторону, и меланхолично спросил: — Что еще? — Я все знаю! — выпалил я. В голову не пришло ничего естественней, чем эта фраза. Ну, это лучше, чем фразы «я убил Кеннеди» и «я беременна», что тоже блуждали в голове. Тем не менее, братец выпучил глаза, и с удивлением уставившись на мою персону. — Откуда? — Рассказали. — Я так и знал! — фыркнул он, и, схватив меня за руку, потащил вниз по лестнице. «Зелье уже действует?» — задался вопросом я, но никак не мог точно припомнить, через сколько времени зелье начало действовать на крысу. И вообще, я тогда в уборной был!***
Одышка не давала покоя, бежать дальше становилось все сложнее, а то и вовсе невыносимо! — Эй, Скотт! Мы уже десять минут так бегаем, может, остановимся? — осторожно поинтересовался я, глотая слова из-за нехватки воздуха. Тогда я точно был уверен — зелье все-таки начало действовать. Но — вот же черт — чтобы маякнуть румыну на мобильник, нужно было хотя бы на минуту остановиться! — Слабак, — внезапно выдохнул брат, остановившись. Я по-прежнему не видел его лица, но уже догадывался об его выражении. — И минуты не прошло, а ты уже выдохся! В воздух, подобно часто испускаемому им сигаретному дыму, плавно скользнул смешок. По-прежнему едкий и противный. На лице появилась ядовитая улыбка; я чувствовал это, хотя тот стоял ко мне спиной. — Как — "и минуты не прошло"? Ты когда это разучился ориентироваться во времени? — не успело последнее слово слететь с уст, как мою речь прервало резкое «Заткнись!». Я послушался. Хотя нет, вернее, застыл от неожиданности. Моя рука, которую он все еще держал в своей, была только крепче стиснута. Драматичности картине добавлял приглушенный свет коридора, посреди которого мы, собственно, и остановились. Скотт, нырнув рукой в карман, ткнул в рот сигарету и подпалил ее. «Нельзя курить в школе!» — монотонно хотел подметить я в тот момент, но вовремя додумался промолчать и следом потянуть руку к своему карману. Нет, не за сигаретой, за мобильным. Тогда мне повезло, что он у меня не сенсорный, а кнопочный. Не высовывая телефон из кармана, я наугад зашел в список контактов и вызвал первый же. Почему первый? Изначально румын был подписан как «Милош», но однажды он добрался до моего телефона и поменял «скучного» Милоша на «Аааааа! Вампир!», что ему тогда показалось очень забавным. Так он переместился на «вершину» моих контактов, размещенных в алфавитном порядке. Поменять имя обратно мне было чисто лень, что меня сейчас и выручило. Мысленно досчитав до пяти, я нажал на «Сброс». Надеюсь, ему не придет в голову перезвонить. Я не учел только одного: в связи с запутанностью коридоров школы, найдут нас румын с норвежцем не скоро. Тем временем где-то позади, в самом начале коридора, послышался стук каблуков, причем довольно спешный. «Так быстро?» — не поверил своим ушам я. Но я не учел, что ни Милош, ни Андресс на каблуках не ходят (и слава небесам). И в ту же минуту на меня снизошло озарение. Я не был на сто процентов уверен в правильности своих выводов, но нехорошее предчувствие взяло верх. — Скотт! Нужно делать ноги! Побежали! — Я говорил не слишком громко, поэтому луна коридора не подхватила мои слова. Я дернул братца за руку, ожидая возобновление бега, но никакой реакции. Стук каблуков все приближался, грозясь, что с каждой секундой из-за поворота появится тот самый женский силуэт, но Скотт даже не повернул голову. Взгляд словно сверлил одну и ту же точку на полу. Я дернул брата за руку еще несколько раз — безрезультатно. Последним сигналом стало то, что его только наполовину скуренная сигарета самопроизвольно упала на пол, все еще дымя. Дернув ничего не соображающего рыжего за руку, я закинул ее к себе на плечо, и мы двинулись «на свет в конце тоннеля». Но было поздно. В противоположной стороне коридора уже стояла Она. Хоть и стояла далеко от меня, а на верхнюю часть лица ложилась зловещая тень, я был уверен: она смотрит прямо мне в глаза. — Курить в школе запрещено, — с нарастающим раздражением в голосе протянула девушка. Такие интонации не говорили ни о чем хорошем. Она видела валяющийся в противоположном конце коридора окурок, но, казалось, не замечала, что мой брат едва стоит на ногах. Неужели в этой Наталье Арловской не осталось ничего человеческого Нет, все было не так, если бы та не настолько вживалась в свою роль — роль наблюдателя за дисциплиной, в простонародье — сталкера. Братик ее в другом городе живет, сестрица, к слову, тоже, вот и гоняться не за кем. А повод погоняться белоруска находила всегда, ибо придиралась до наименьших мелочей. Почему другие предпочитали убегать? Потому что знали, что с Арловской лучше не сталкиваться. Наташа застыла как ледяная скульптура — то ли ждала, что я подниму «за собой» окурок, то ли это было затишье перед бурей. Скорее всего, второе: уже миг спустя, девушка, подобно хищнице, догоняющей добычу, быстрым шагом направилась прямо на нас! Но я тоже не медлил. Едва таща за собой братца, я продолжил путь за ближайший поворот. Как и ожидалось, расстояние между нами укорачивалось. Пусть Наталья и не бежала, ведь беготня по коридорам школы также считалась нарушением дисциплины, но, в любом случае, двигалась быстрее меня. Я свернул еще за один угол, в надежде, что Она продолжит свой путь дальше по коридору. Конечно, шансов было пятьдесят на пятьдесят, если бы не довольная румынская мордашка, выглядывающая из-за двери одного из классов. Милош, поджидающий нас, задорно подмигнул. Подхватив брата, я поспешил спрятаться. И почему я чувствую себя добычей уже второй раз за этот день? Хотя радует, что и в первый, и во второй раз я не попал в лапы хищника.