***
Пройдя по коридору, Чонин стал свидетелем сцены, разыгравшейся рядом с его комнатой. Помятый Бэкхён с взъерошенными волосами с удивлением смотрел на людей, столпившихся рядом и смотрящих на него. Один из них выступал немного впереди, Лухан, он с какой-то злостью смотрел на паренька. — Увязался, значит, да? Сам уберёшься или тебе по-другому надо разъяснить? — послышалось от него. Бэкхён молча смотрел на него, только глаза его стали большими до такой степени, что, казалось, они скоро вывалятся из орбит. Чонин наблюдал. Лухан и его друзья усмехнулись, и только Чондэ, стоявший позади остальных, с тревогой смотрел на происходящее. Лухан схватил за воротник Бэкхёна и несильно его потряс. — Что, дар речи потерял?! Я уже говорил тебе, что не стоит гулять рядом с Чонином? — Не надо! — воскликнул Чондэ, но поднятый кулак Лухана вовремя завис в воздухе, удерживаемый чужой ладонью. Все взгляды направились на спокойного Чонина, который за плечи повёл своего друга в комнату. Бэкхён всё так же молчал. Сев на кровать, он тяжело выдохнул и стал теребить пальцами старое покрывало, ещё то самое, в которое закутывал его Чонин когда-то давно, когда по ночам ему становилось холодно от ужаса. На самом деле, тепло становилось не от этой ткани, а от чужого тела рядом. Чонин был в этом месте лучше всех, он действительно имел самую высокую цену и пользовался наибольшим уважением среди всех, а вот Бэкхён числился рядовым, скорее даже ниже среднего. До того случая Чонин даже не говорил с ним почти, только иногда улыбался ему, только ему. И теперь их близость вызывала вопросы у остальных, и эти вопросы часто негативно отражались на благосостоянии самого Бэкхёна. — Не бойся их, — сказал Чонин. — Не буду. Почувствовав укол совести, Бэкхён, как и всегда это бывало, повернулся и залез на колени к Чонину, обвивая его шею тонкими руками. — Как прошёл твой день, Чонин-а? — Нормально, — тот положил руки на спину тепло устроившемуся на нём Бэкхёну. — Я уже почти сделал то, что должен. Остались мелочи. — Мелочи, — улыбнулся Бэкхён. — Ничего страшного, если у тебя не получится, знай это. С усмешкой Чонин погладил его по спине. Столько времени уже прошло, а он никак не привыкнет к такой нежности от лучшего друга. Каждый раз мурашки по коже, и это ему до невозможности нравится, несмотря на то что со стороны это смотрится так, будто они любовники. — Как он? Прикрыв дверь, Чонин, нахмурившись, взглянул на часы. — Полвторого ночи. Восемь часов прошло – ты спятил сидеть тут всё это время? Подёргав в воздухе затёкшими ногами, Чондэ поднялся: такой же низкий и худой, как Бэкхён. Они, вроде как, вместе были в той комнате тогда. — Будто если бы я зашёл, ты бы не выгнал меня. — Ладно, я восхищён и внимательно тебя слушаю, — скрестив руки на груди, сказал Чонин. Чондэ помялся, опустив голову. Сейчас только Чонин начал понимать, что этот тип давно уже косо поглядывает в их сторону, однако, ранее он этого не замечал. Смотрит и смотрит, кому какое дело до того, что за тараканы в мозгах у этого парня. А это его поведение даже натолкнуло на мысль. — Думаю, ты всё и сам правильно понял, — огрызнулся Чондэ, а потом вздохнул. — Нравится мне твой друг, и я волнуюсь за него. — Счастья вам, — закатил глаза Чонин, уже проходя в сторону выхода из здания. Чондэ так и остался стоять на месте и смотреть вслед уходящей звезде этих мест. Только, уже стоя в конце коридора, Чонин обратил на него внимание и увидел, как тот аккуратно отрывает дверь в их комнату. Ну, что же, он не самый худший вариант.***
— Тебе не надоело ещё, чёрт возьми?! — вскрикнул обладатель красной головы, высунувшейся наружу. — Ух ты… Тебе так идёт этот цвет и выбритые виски! Чонин сказал совершенно искренне, а в ответ получил удар по голове. И всё бы ничего, если бы он при этом не висел на высоте двух этажей рядом с окном. Одна его рука сорвалась, и он испуганно вскрикнул, а после поднял голову. Два этажа — может, и не очень большая высота, но стоило только взглянуть вниз… — Ты же поможешь мне… — спросил он как-то подавленно. — С чего ты взял? — усмехнулся Кёнсу. — В окно лезут воры, а поскольку ты человек с сомнительной репутацией… — резко заткнувшись, он подорвался и схватил соскальзывающую руку, и всё тело Чонина теперь беспомощно болталось в воздухе. — Хватайся уже за что-нибудь! Но тот просто смотрел вниз и не мог пошевелиться от резко нахлынувшего на него ужаса. О чём он думал, когда карабкался наверх, зная о своей слабости?.. Он слышал ругательства Кёнсу, пытающегося затащить его наверх, а сам даже не мог дёрнуть рукой, не мог сам за что-нибудь зацепиться. Только оказавшись на подоконнике и вцепившись в раму, он смог выдохнуть и начал усердно моргать. — У тебя мозги есть? — заорал ему в ухо Кёнсу, отчего Чонин недовольно поморщился. — Если бы ты упал, меня бы обвинили в твоём убийстве! Ты что, думаешь, что мне хочется сидеть в тюрьме из-за смерти шлюхи?! — С-спасибо… — он даже слов не слышал, просто благодарил, глядя вниз: если бы не Кёнсу, он бы уже лежал там. Его дыхание касалось плеча Чонина, и понемногу тот приходил в себя. Через некоторое время, отдышавшись, он повернул голову в ту сторону, где в нескольких сантиметрах встревожено вглядывались в него два огромных глаза младшего До. Однако тревога быстро скрылась за надменностью, и через секунду холодный взгляд скользнул до стола, где была включена лампа. Наверное, он ещё не ложился спать. — Не заходи в мою комнату, — потребовал он, закрывая окно и оставляя залезшего к нему парня оставаться на уличной части подоконника. Чонин промолчал. Оставшись на подоконнике, он наблюдал за тем, как, не спеша, Кёнсу выключил лампу, а затем залез под тёплое одеяло. По коже прошла волна мурашек из-за ночной прохлады на улице, Чонину было совсем не тепло, но, подобрав под себя ноги, он прислонился головой к раме и закрыл глаза. Время шло и, кажется, начало холодать: завтра не ожидалось хорошей погоды, и даже поднялся ветер. Но Чонин сидел, даже не из-за того, что ему нужно изо всех сил постараться выполнить работу, а из-за того, что ему попросту было страшно смотреть вниз, не то что пытаться слезть. И заснуть здесь не получится. Он потёр плечи ладонями и попытался устроиться поудобнее, в то время как окно снова открылось. — Ты слишком громко стучишь зубами, — заявил Кёнсу. Чонин заглянул в комнату, где на градуснике светились +2°, для которых он уж слишком холодно одет. — Тут прохладно, — сказал он. Кёнсу отошёл от окна и показал рукой радостному Чонину залезать внутрь. Неуклюже вскарабкавшись на внутренний подоконник, он схватил Кёнсу за руку, спрыгнул на пол и почувствовал приятные мурашки от тепла. — У тебя холодные руки, — заметил он. Кёнсу закатил глаза и отвернулся, проследовав к кровати. Чонин не мог достаточно разглядеть его торс из-за малого освещения, однако проследил за его фигурой взглядом до самой постели, где тело До почти полностью скрылось в одеяле. — Я могу согреть тебя, — добавил Чонин. — Даже не подходи, — рыкнул из одеяла Кёнсу. Тот усмехнулся и начал стягивать с себя одежду, аккуратно складывая её и медленно приближаясь к кровати. В последний момент из укрытия вылез нос Кёнсу: — Ты ведь всё равно сейчас влезешь в постель, так? — обречённо спросил его обладатель, вслед за этим чувствуя плюхнувшееся на его кровать тёплое тело, мигом распустившее руки. Началась борьба, где перепутались руки, ноги, одеяло, и каждый пытался что-то доказать, вот, например, Кёнсу хотелось выкинуть наглого Чонина из кровати, а тот изредка хихикал, отбиваясь, а потом прижал До к себе. — Ну-ну, хён, так же намного теплее и приятнее. Насчёт последнего Кёнсу мог бы поспорить, но брыкаться перестал. Пусть лежит, всё равно он ничего не добьётся, сколько бы денег ему за него ни отвалили. Кёнсу плевать на этого Чонина и плевать, даже если эти деньги ему очень нужны — пусть играет с другими. — Утром ты уйдёшь, и я больше никогда тебя не увижу, — звучало скорее как наставление, нежели как просто констатация факта. Чонин шевельнул головой, но ничего не сказал. Он же обещал. Обещал Бэкхёну, что он сможет, — значит, он сможет.