Вид на доверие

— Как ты сбежал со своей лечебницы, да еще и в компании с главным охранником? — спросил он, проходя внутрь квартиры. Она была полу-студией — гостиная совмещала в себе и кухню и, собственно, гостиную, за диваном виднелась еще одна дверь — явно в спальню. Слева — в ванную. — Мой главный охранник меня сопровождает, чтобы я не наделал глупостей и все-таки не исправил ошибки своего загула, и не переспал с кем-то, — хмыкнул Эштон, деловито подходя к бару. С делом он не медлил. — Вариант исправить есть — напомнил Виктор, следуя за Эштоном. Тут он уже дал себе небольшую волю, и пошло шлепнул парня, когда тот остановился у шкафчика. Это не относилось к ежедневным жестам — Хил был гораздо более сдержан и менее помешан на ляжках — так что жест носил характер шутки, напоминающей, о каком именно варианте идет речь. — Я имею право забирать его в город на свои выходные, — выдал вряд ли нужное пояснение Вик и обернулся к Мартину, кивая на Эша. — Ты помнишь кого-то из его бывших? Из числа тех, кто скорее снизу, чем сверху. Эштон от шлепка недовольно фыркнул — подобного рода шуточки его перестали забавлять в старших классах. Но он был занят тем, что разливал виски по бокалам. Мартин же удивленно посмотрел сначала на Эштона, потом перевел взгляд на Виктора. — Думаешь, я запоминаю всех, с кем он спит? Я бы и тебя не запомнил, если бы ты не пас его в клубе все те дни. — Да ладно, — Эштон протянул стакан виски другу. Тот посмотрел на стакан, глубоко вздохнул и все же пригубил — пить он с самого утра явно не планировал. — Я сам сказал ему спрашивать у тебя. Скажи ему с кем я трахался больше одного раза. Точнее, кого я трахал больше одного раза. Мартин повел бровями, снова отпил виски и закатил глаза — явно позаимствованная привычка у Эша. Или наоборот — Эш ее позаимствовал у друга. — Вы без вмешательства никак не можете решить свои проблемы? — Эштон отказался рассказывать сам, — пожал плечами Виктор, а следом влил в себя сразу весь стакан — почти залпом. Переждав прокатившийся по глотке жар, Хил налил себе еще, но на этот раз сделал лишь небольшой глоток. — Мстит мне за похожее поведение, полагаю. И да, Мартин, позволь исключительно личный вопрос, — выдал длинное вступление Виктор, снова отпивая виски. — Как ты относишься к ошейникам? Мартин снова посмотрел на Эштона, словно ища поддержки и объяснение поведения у него, но тот меланхолично развалился на диване, с тенью усмешки наблюдая за обоими. — Ну, я не считаю, что это что-то ужасное, если ошейник не мешает в жизни... — неуверенно проговорил парень. — Бинго! — Эш хлопнул по подлокотнику ладонью, неожиданно развеселившись. — Хочешь быть третьим в наших отношениях? Виктора с такого ответа буквально прорвало на смех. Он загоготал громко, искренне, но с легкой нотой истерики. Стакан пришлось оставить на столешнице, чтобы не уронить или не расплескать. — Господи, ну почему из всех черт — именно эта?.. — риторически спросил он, выводя нить из каких-то размышлений, все еще посмеиваясь и тщетно пытаясь смех сдержать. — Какого хуя... Дай Эштону пару мастер-классов, а? — попросил он. Пришла очередь Мартина выпивать виски залпом. Он отвел взгляд, глядя куда-то в окно. — Эштон не будет носить ошейники, как бы мало они ему в жизни не мешали, — убежденно проговорил он. Тут даже Эш вытянул шею, заглядывая в лицо другу. — Ну-ка, ну-ка, откуда такая уверенность? — Просто мне так кажется, — Мартин вновь отвел взгляд, что заставило Эштона нахмуриться. — Ты темнишь, а, ладно, похуй, — он откинулся на спинку дивана, достал сигареты и закурил. Виктор уже услышал то, что ему надо было. Виктор поставил мысленную галочку, решив поинтересоваться у Мартина сей убежденностью позже, когда рядом не будет Эштона. Тот ведь сказал, что парень темнит, значит, вероятно, так и есть. Хил мог бы ошибиться за незнанием, но Эш вряд ли тут прокосячил. Тем не менее, вопрос был в другом. — Ну так... Кого он трахал более одного раза? — поднял первоначальную тему мужчина. — Да хрен его, — пожал плечами Мартин. — Алекса Голдвига, кажется. Вы разве не пару месяцев спали? — повернулся к Эштону парень. — И какого хрена вообще тебя это интересует? — спросил он уже у Виктора. — Эш решил, что я собрался лечь под него, — хмыкнул Хил, допивая виски и наливая еще. — А мне просто стало интересно посмотреть на него в условиях его бесспорного доминирования. А то я его тут контролирую, и он мудака из себя строит. Интересно, какой он, когда контролирует сам. Что за Алекс? — вопрос уже относился к обоим — кто решит ответить. Мартин сам потянулся за сигаретами. Эти двое в его квартире, решившие устроить разборки пополам с допросом, его явно напрягали. И отвечать он больше не собирался ни на один вопрос — мало того, что его подняли после очередной бурной ночи, так теперь еще испрашивают о пристрастиях так, словно это его собственные пристрастия. — Алекс? — решил ответить Эштон. — А, помню. Блондинчик такой. Милый был парень, другого слова нет. Кажется, он школу тогда заканчивал. Или на первом курсе учился. Помнишь, Мартин? — Я не буду участвовать в этом разговоре, — скривился парень. — И я понятия не имею сколько лет тем, с кем ты спишь. — Окей, имя я запомнил, — отозвался Виктор, в общем-то, закрывая тему. Мартин напрягся, Эш говорить сейчас желанием особым не горел, толку от дальнейшего развития явно не было. Мужчина отпил виски и выдохнул, прислушиваясь к ощущениям. Начало легчать. — Эштон, — позвал Хил, глянув на любовника. — Челюсть отошла или болит еще? Мартин вопросительно посмотрел и задал вопрос раньше, чем Эштон ответил: — Голубки поссорились? Эштон в ответ кривился: — О да. Кто-то съехал с катушек и едва меня не задушил, предварительно свернув челюсть, — они говорили не зло, с явными подъебами и сарказмом. И было ясно, что подобное общение для них — это нормально. — В порядке все, — ответил Эш Вику, вставая с дивана и беря бутылку виски, заодно и потушил сигарету. — Но больше подобных экспериментов я не хочу. — Я постараюсь, — пообещал Виктор, настойчиво извлекая бутылку из пальцев любовника, чтобы подлить выпивки себе. Потом бутылка вернулась парню, а Виктор притянул Эштона ближе, обняв за плечи, и зарылся пальцами ему в волосы, явно не собираясь отпускать любовника от стойки. — Зато, если понадобится кому-нибудь свернуть челюсть, будешь знать, к кому обращаться. — Думаю, что у меня несколько другие методы воздействия на людей, — хмыкнул Эштон, смотря на Виктора. Тот явно уже выпил достаточно, чтобы почувствовать себя более уверенно. Против объятий он не стал возражать, привалившись к стойке бедром и улыбнувшись, отпивая снова виски. — Кажется, мне нужно позвать кого-то еще, а то смотреть на вас, конечно, удовольствие, но вряд ли вам понравится, если я начну дрочить, — подал голос Мартин. Виктор задумчиво сжал пальцы, потягивая волосы Эштона. До нормы мужчине было далековато, но теперь удержаться от хуйни было гораздо проще. На слова Мартина он среагировал только дернувшимся плечом, оповещая, что ему лично плевать на оба варианта. Эксгибиционизмом он не страдал, просто предполагал, что упьется до того состояния души, когда на зрителей будет похуй. Причем, это не обязательно даже будет беспамятное состояние. Хил повелся, зарываясь носом в волосы парня на виске. — Делай, что хочешь, — все же озвучил свое мнение Вик, снова поворачивая голову к Мартину и допивая свой виски. Стакан стукнулся о бутылку в руках Эштона, призывая долить. — Я не согласен, чтобы на мой светлый лик дрочили, — был не согласен Эштон, поворачивая голову к другу. Мартин протянул свой стакан: — Расслабься, на _твой_ светлый лик у меня даже не встанет, — и он выразительно глянул на Виктора. На это Эштон только глаза закатил — конкурировать с парнем он совершенно не собирался. Тем более, за Виктора. Тем более, с Мартином, который все же предпочитал девушек. А все это позерство просто было для смеха. Эштон долил Виктору виски, потом Мартину и сам вновь сделал несколько глотков из бутылки. — Делай, что хочешь, — с ухмылкой повторил Виктор, будто резюмируя произошедший разговор подтекстом "вернулись к тому, с чего начали". Пальцами он копался в затылке Эштона, массируя и расслабляясь. Зубами прихватил хрящик уха парня, снова касаясь виска носом. Хил уходил в очередную медитативность, без домоганий лаская любовника. Причем, неизвестно еще, кому все это предназначалось: Эштону, или Виктор по большей части успокаивался сам, упиваясь близким и неконфликтным (пока что) телом. — Это ты мне? — сразу же среагировал Эштон, откидывая голову назад, чтобы посмотреть на любовника. — Кажется, когда ты последний раз так сказал — ты хотел меня кинуть в лечебнице и уехать подальше от всего происходящего. Мартин снова на них посмотрел: — В какой ты... клинике? — спросил он, едва замешкавшись — видимо, пытался подобрать правильные слова, чтобы друг не заистерил. — Я говорил ему, относительно выбора дрочка/кто-то четвертый, — кивнул Виктор на Мартина, мгновенно мрачнея. Уехать подальше, именно так. Это было не в его ебанных правилах, тем более, после некоторых реакций любовника. Неужели Вик настолько испугался его реально придушить? Хил пока не искал ответа на этот вопрос, но планировал этим заняться. Чуть позже. Хотелось ответить, но мужчина сдержался. Скорее всего — очередной подъеб, потому что Виктор все уже сказал. Зато зацепился за некий перевод темы, потому ответил Мартину. — Тебя тип клиники сейчас интересует или ты ради адреса и графика посещений спрашиваешь? — поинтересовался он. — Я ради названия спрашиваю, — несколько напряженно ответил Мартин, но тут же исправился и добавил. — В некоторых из них мне удалось побывать, как это ни печально. Эштон снова обернулся к нему и нахмурился. О том, что Мартин наблюдался в подобных клиниках он понятия не имел. В принципе, он о нем вообще не так много знал. Только повседневные привычки, не более. Даже Мартин об Эштоне, несмотря на скрытность парня, знал, казалось, намного больше. Или он просто был более наблюдательным. Виктор едва ли не на рефлексах прихватил Эштона за плечи и поставил перед собой, чтобы обнять поперек тела и уложить подбородок парню на плечо. Информация не радовала по простой причине: лишние знания Эштону, из-за которых тот может сорваться, были ни к чему. Не на наркотики. На побег или подобное. С другой стороны, если он привлечет Мартина, будет проще. И все же Виктор прижал Эштона к себе. — Клиника Майера Рафшмана, — все же ответил Хил; пытаться скрыть было бесполезно. Точно так же Виктор не скрывал, что вопрос и контекст вопроса ему не очень нравятся. Но враждебным не был, просто открыто насторожился. — Знакомо? Эштон в объятиях Виктора не дергался, но напрягся, вслушиваясь в разговор. Он сам не знал, почему так напряжен, но что-то в словах Мартина ему казалось... не таким. Он интуитивно это чувствовал, но не мог сказать, что именно ему кажется странным. Мартин же моментально побелел, и, пользуясь тем, что Эштон его не видел, одними губами сказал "Нам нужно поговорить", глядя на Виктора. Потом быстро посмотрел на Эша и покачал головой — "без него". А следом вернул на лицо более-менее спокойное выражение и произнес, так как молчание было слишком длинным. — Нет, там я не был. — Окей, — выдал Виктор реакцию сразу на оба ответа Мартина. Он снова зарылся пальцами любовнику в волосы, прижался губами к шее, а потом чуть отстранился, чтобы отпить из бокала. Херня на херне и херней погоняет. — А в Гриллтаунской? — поинтересовался Виктор, чтобы как-то сбить молчание и поддержать сомнительную, но тему. Да и это была та клиника, в которой лежал мужчина вместо брата. Ей было уже лет тридцать, если не больше, но она все функционировала — средний, бюджетный вариант. Была таковой во времена лечения Вика, по крайней мере. Так что вопрос можно было обосновать каплей сентиментальности. — Там... — Мартин сглотнул, но продолжил. — Там тоже не был. Но слышал об этой клинике. — Эй, — Эштон очнулся и вновь развернулся к другу, игнорируя уже Виктора. Он прекрасно чувствовал повисшую атмосферу — непонятную и оттого крайне утомительную. — Ты же не сидишь на наркотиках, о какой клинике ты ведешь речь? — Ты не подумал, что именно с тех времен и не сижу, — Мартин усмехнулся и вновь залпом выпил свой виски, протягивая вновь стакан. — Долей мне еще. И давайте переведем тему, мне не очень хочется погружаться в воспоминаниях о том, где и когда я был. — Взаимно, — отозвался Виктор, подпихивая любовника в сторону дивана. Ему вспоминать не хотелось. Хотелось сесть, еще выпить, покурить, зажать Эштона. И узнать, что имел в виду Мартин. Клуб анонимных наркоманов, мать его. — В Руно дни по кальке или сегодня есть ивенты интересные? — спросил он. Да, он пас Эштона посменно с Ником несколько суток, но был слишком мрачен и загружен более насущными вещами, чтобы запоминать программу развлекалова. Тем более, на такой длительный такой срок. Эштон в сторону дивана послушно направился, но прихватить бутылку с виски и пепельницу не забыл. Развалившись на диване рядом с Мартином, он еще раз отпил из горла и сказал: — Сегодня вроде группа какая-то выступает, ты писал, — он глянул на приятеля. — Верно? — Да, какие-то чуваки, возомнившие себя звездами, раз их в Руно позвали. Только они не учли, что в Руно звук будет отвратителен. И публика не та. Но похрен, на самом деле. Лучше, чем ничего. Виктор сел рядом с Эштоном, закурил и свободной рукой приобнял любовника. Внимания от мужчины исходило даже больше, чем было нормой, но после произошедшего это было вполне обосновано. Второй рукой Вик держал и сигарету, и виски. — Во сколько они выступать будут? — спросил он, пытаясь понять, придется ли слушать "восходящих звезд" или нет. — Надеюсь, после того момента, как мы напьемся, — хмыкнул Мартин, краем глаза следя за всеми жестами "влюбленной парочки". Эштон же, отставив бутылку, вновь закурил. Выдохнув дым, он задумчиво сказал, глядя на слишком быстро заканчивающийся виски, и уже предчувствующий, как плохо будет завтра: — "После того как мы напьемся" будет уже очень скоро. — Похуй, — равнодушно отозвался Хил, допив виски и теперь пуская ртом кольца дыма. — Если будет _слишком_ скоро, то никуда не поедем, — этот вариант не очень Виктора устраивал, потому как он все же рассчитывал на музыку и танцы. Он успел заметить, насколько любовник отдается музыке, или в музыке, и хотел восполнить длительный пробел. Впрочем, музыку можно было устроить и тут, да и... варианты и выходы были всегда. — И устроим содомию прямо тут, — добавил мужчина, выдыхая остатки дыма и поднимая со спинки голову, чтобы сделать еще глоток виски. — Ты решил-таки дрочить? — полюбопытствовал он у Мартина. Мартин тоже повернул к нему голову и как-то несколько скрипуче рассмеялся. — Глядя на вас, у меня уже все упало. Вы не умеете заводить совершенно. — Помолчи уж, мы же еще не устроили содомию, — Эштон швырнул в него одну из диванных подушек, но Мартин вовремя отклонился и подушка пролетела мимо. — Но вообще я планирую попасть в Руно. Сидеть и напиваться я могу и в этой психушке, а оторваться по полной нет — наверняка, замечание за шум и компанию пациентов, которых я спаиваю, мне сделают. Так что прекращайте пить, нам нужно оставить силы на Руно, — деловито начал командовать парень. — Утютю, — гоготнул Виктор, явно позабавившись с тона и выставленных условий. Тем не менее, стакан он отставил (предварительно допив содержимое) и, затянувшись, выдохнул Эшу в ухо. Зубы в очередной раз мягко прошлись по хрящику, ладонь гладила грудь с переходом на живот в целом и его нижнюю часть в частности. — До Руно еще дохрена времени, — сообщил Виктор, спускаясь губами на шею любовника. Это тоже не было прямым домогательством — Вик предлагал, давая возможность свести все к иллюзии повседневности. В конце концов, они не одни. У Эштона сначала защипало в глазах от дыма, который попал и в лицо, а потом выдохнул и сам — как бы Виктор не пытался его НЕ домогаться, получалось все наоборот. Приправленный алкоголем мозг воспринимал все по-своему. — Если вы пришли ко мне потрахаться, то вам лучше в спальню, — подал голос Мартин, но тут же передумал. — Хотя нет, я только сегодня сменил белье. Не смогу спать на кровати с мыслью о том, что на ней трахался не только я. Эштон отпихнул Виктора, выпрямляясь сам на диване: — Все, прекрати, — тон Мартина сбивал с настроя, возвращая в реальность. — Сука, — душевно поведал мужчина Мартину, снова беря сигарету в зубы и затягиваясь. Руку с плеч Эша он не убрал, но рядом сидел теперь ровно. — Значит, до Руно. А бутылку нужно допить. Мартин расплылся в очень довольной улыбке, совершенно точно воспринимая сказанное как комплимент. — Благодарю. Только ради этого стоило вам запретить трахаться. Он достал бутылку с виски с пола и разлил себе и махнул Виктору. — А нашему красавчику хватит, — сообщил он. — С чего вдруг? — осведомился Эштон. — Не забывай, что сейчас тебя ничего стимулировать не будет, — Мартин очень выразительно на него посмотрел. — Ты слишком быстро вырубишься, я знаю твою способность ко сну. — Это не смешно, Марти, — Эш попытался выхватить бутылку из рук друга. — Не смешно, — согласился тот. — Но ты же хочешь попасть в Руно. — Медведь, — позвал Вик, прихватывая парня крепче и оттягивая на свое плечо, — тут я согласен. Стимулятора не будет, не налегай. Но, — он покосился на Мартина, — пару глотков можно. Но если уснешь до Руно — сам виноват. Хил протянул Мартину свой бокал. Эштон закатил глаза и отобрал стакан у Виктора. — Если я не пью — никто не пьет, — сказал парень. Мартин только усмехнулся, отпивая из горла: — Попробуй меня остановить. Эштон протянул руку и вырвал бутылку из рук друга,. — Не слишком сложно это и было. — Только она уже пустая, — хмыкнул Мартин. Виктор ухмыльнулся, наблюдая братские игры и подтянул Эша ближе. — Все, родной. Никто не пьет, успокойся, — попросил он, туша сигарету и целуя плечо парня. — Все хотят в Руно. — С каких пор ты хочешь в Руно? — спросил Эштон, оборачиваясь на любовника. — Месяц назад кривился при одном упоминании. — Я и сейчас кривлюсь, — пожал плечами Вик и действительно скривился. — Но музыка. И твоя на нее реакция. Эштон нахмурился, не понимая о чем говорит мужчина, а Мартин наоборот понимающе хмыкнул. — Ты тоже заметил, да? — с усмешкой глянул на Виктора парень. — Эш, открою тебе секрет, в музыке ты совершенно другой. Танцы тебя раскрепощают настолько, что ошейник надеть можно. Эштон насупился. Он знал об этом, но ничего не мог с собой поделать. — Нельзя, — хмыкнул Виктор с ответной усмешкой. — Без разрешения нельзя.. — повторил он. Не заметить было сложно, когда Хил ждал подобного в отношениях, а увидел в танце. Причем в любом. Заметил в первый совместный поход и подтвердил знание, когда "пас" Эша навеселе. Страдай Виктор приливами поэтической склизкости, самое время было бы впасть в меланхолию и написать стихотворение о том, как хочется стать музыкой. Но Хил таким не страдал, а потому прагматично планировал воспользоваться музыкальным катализатором и, вероятно, все-таки перевести это на внемузыкальную арену. — Так что хочу и я, — резюмировал Виктор и потянулся к сигаретам. Взял сам и предложил пачку Эшу. — Вот так тебе и придется постоянно танцевать, чтобы удовлетворить любовника, — хмыкнул Мартин. — Времени спать уже не будет. — Иди ты, — Эш пихнул его в бок локтем. — Скоро пойду, — Мартин совсем развеселился. — Не переживай. — Шел бы побыстрее, — беззлобно посоветовал Виктор, лениво выдыхая дым в потолок. — А что, хочешь остаться наедине с Эштоном? Потерпи до Руно, там на вас никто не будет обращать внимания, — Мартин усмехнулся. Эштон ответил ему тем же, вновь пихнув в бок: — Кажется, кто-то сильно разговорчив сегодня. А говоришь, что не выспался. Парень взял в руки пачку сигарет наконец и вытащил оттуда одну. Но прикуривать не стал, просто крутил в руках. — У меня не было времени оценить, — серьезно поинтересовался Виктор, подсовывая зажигалку, — он всегда так пиздаболист? Или это алкоголь юмор притупляет? — Всегда, — пожал плечами Эш. — Привыкай. А то, может, действительно хочешь на него ошейник нацепить. Он же видишь — не против, — Эштон взял зажигалку и теперь принялся ее крутить в руках. — Окей, — Виктор кратко хохотнул, снова зарываясь пальцами в волосы любовника. На шутку он среагировал совсем благодушно. — Вдруг я все-таки тебя придушу и мне понадобится замена. Буду знать, на кого смотреть. Мартин, ты ведь не будешь против? — Против ошейника не буду протестовать, а вот спать с тобой не хочу, — Отозвался парень. Эштон закатил глаза снова. — Конечно, твой зад всегда должен быть в неприкосновенности, — хмыкнул Эш. — Тогда добро пожаловать прямо сейчас, — хмыкнул Виктор, совершенно не растерявшись. — Будешь ночью отжигать в клубе, пока я буду трахать Эштона, а днем — отсыпаться у меня, в ошейнике. — Хорошую жизнь ты себе прогнозируешь, — Эштон пихнул уже локтем в бок Виктора. — С одним спишь, на другого фетишируешь. — Ну, ты ведь не хочешь носить ошейник, — качнул головой Вик. — Ладно, мы так и будет трепаться или есть, чем более полезным заняться? — поинтересовался Хил. Мартин покачал головой: — А чем тебе так не нравится? Вполне мило беседуем. Он уже несколько разомлел и утратил способность к плохому настроению. В отличии от Эштона, парень долго не злился. — О да, о том, как прекрасно Виктору будет с двумя наркоманами, — прокомментировал Эш. — А у тебя есть предложения? — спросил он у Виктора. Хил по поводу двух наркоманов говорить ничего не стал — был совершенно не в том состоянии, чтобы приебываться ко всему подряд. Эштон наверняка бы предложил Виктору заделаться в алкоголики, потому что под градусом тот был гораздо более переносим. — Я в чужом доме и в благодушном настрое, — хмыкнул Вик. — Трахаться уже запретили, а все остальное предполагает инвентарь хозяина, который тот не отдаст, если благоразумен. Потому и спросил. — А какой инвентарь? — поинтересовался Эштон, заинтригованный таким поворотом. — Я люблю метать кухонные ножи. Обычно — по фотографиям. А Николсон играет с алкоголем и зажигалкой. Я от него тоже научился. И по мелочи. Вик откинулся на спинку дивана еще более расслабленно. — Опасно для людей, опасно для мебели: то, что надо, для пьяной компании. Кир однажды чуть квартиру не спалил. Покупал мне новый диван. Хил зашелся хриплым хихиканием, отбирая у Эша зажигалку, чтобы поджечь очередную сигарету. — Для нас это то же, что для пьяного тебя – водить. — Но пьяный я никогда не попадал в аварию. Так что не то же самое, если вы почти спалили квартиру, — не согласился Эштон, внимательно наблюдая за любовником. Тот вел себя не слишком обычно, скорее даже, совсем необычно. — Что ж, покажи нам свои умения, — сказал Мартин. — Только подальше от дивана. — Ну ты тоже, полагаю, не сразу водить научился, — не согласился Виктор, а потом склонил голову, рассматривая Мартина: — А какой алкоголь еще есть? Что-то высокоградусное нужно, и чтобы не жалко было — ибо его никто не выпьет. — Текила есть, жуткая дрянь, на самом деле, — сказал Мартин. — Ты серьезно, Марти? — Эштон скептически посмотрел на друга. — Он же в самом деле тебе всю квартиру спалит твоей текилой. — Дело не столько в квартире, сколько в развлекательности этого действа, — добавил Виктор. — Мы — развлекаемся так. А тут, скорее, я буду развлекать вас. Если вы вообще этим развлечетесь. Может, все-таки будут ваши варианты? — А что, — Эш поставил подбородок на плечо любовника и прошептал ему в ухо с явным пошлым подтекстом. — Ты не хочешь меня развлечь? Мартин в это время встал, вытащил из бара ополовиненную бутылку текилы и поставил ее на стол, заявив: — Я хочу, чтобы ты его развлек. Эштон хмыкнул — все также в ухо Виктору, — и проговорил ему уже без каких-то намеков: — Он явно любит смотреть. — Его. Не обоих, — приподняв брови, уточнил Виктор, успевший притянуть шептавшего на ухо любовника поближе. — Чего так? — Ну, так он развлечется, а я посмотрю, — Мартин энтузиазма не терял. — Бери текилу и показывай свои фокусы. — Вот про это я и говорю, — сказал Эштон, наблюдая за другом. — У него какое-то нездоровое желание смотреть на то, как ты меня развлекаешь. — Чего ж ты потрахаться нам не дал тогда? — хмыкнул Виктор, поднимаясь со своего места и подходя ближе. Бутылку он взял в руки, рассматривая, и покачал головой: — А что-нибудь более горящее? Впрочем, ладно. Ткни пальцем в микроволновку, намочи какую-нибудь тряпочку водой и выдай мне вату с мотком ниток. Мартин застыл на месте, вспоминая где у него нитки и есть ли они вообще. Задумчивый взгляд метнулся по комнате, но потом парень все же прошел к шкафу и вытащил катушку белых ниток. — Девушка у меня пару дней жила в свое время, — выдал он. — Пришивала себе что-то. — Наверняка тебя пыталась пришить, — заметил Эштон с дивана. -Пришить она пыталась меня потом, если ты понимаешь о чем я, — с очередным саркастическим смешком сказал Мартин, продолжая все взваленные на него процедуры. Эштон же чувствовал себя едва ли не королем. Все вокруг крутились, а он развалился на диване, с удовольствием наблюдая за всем этим. Все затевалось ради него. Вероятнее всего, это было не так, но ему нравилось думать именно так. — Я не понимаю, — поделился Виктор, — расскажи. Сам он тем временем, попробовав нитки на разрыв отматывал их, быстро и сноровисто сплетая простенький и тоненький, но прочный шнурок. — Она натурально пыталась меня убить. Узнала, что я спал с одной из ее многочисленных подружек когда-то, еще до того, как мы начали.. эм... типа встречаться, — Мартин пожал плечами, опираясь на барную стойку спиной. — И когда я сидел в ванне, она зашла с тостером ко мне и бросила его в ванну. К счастью, мне повезло, что шнур короткий и выдернулся с розетки. Виктор хотел сказать, что Эштону в свое время стоило бы брать пример с Мартина и именно таким способом разобраться с Барри, нежели кромсать самого себя. В шутку, естественно. Но потом решил, что не стоит, потому как рисковал словить несколько шуток и в свою сторону. Как минимум о своей попытке придушить Эштона, и как максимум — о переходе Эштона теперь на такого рода решение. — Какая... темпераментная барышня, — хмыкнул он вместо этого. — И непродуманная. — Дура она, — высказал свое мнение Эштон, вновь закуривая. — Она пыталась его вживую зажарить, а потом приходила ко мне и ныла, как безумно любит его и жить без него не может. Нахер тогда было пытаться убить? Тем более, таким не гуманным способом. — То есть если бы она просто задушила подушкой во сне — это было бы гуманнее? — уточнил Мартин. — И доказало ее любовь ко мне? — Понятия не имею, но если ты пытаешься сначала убить человека, а потом говоришь, что его любишь и хочешь быть с ним, то пора к психиатру и преподавателю логики, — уверенно сказал Эштон. Во время разговора он старался не смотреть на Виктора, чтобы тот не думал, что речь идет и о нем тоже. Если это и было так, то совсем неосознанно — Эш считал, что у них совершенно другие отношения. — Ага, — отрешенно выдал Виктор, приплетая еще несколько нитей к уже имеющемуся шнурку. — То есть, мне даже подушка не поможет. Мужчина воспринял информацию и на свой счет тоже, но не так, как это происходило обычно. Тут в пору можно было сказать, "ну да, знакомо", а не нападать на Эштона с вопросами о подъебах. Виктор снова издал смешок, проецируя сказанное любовником на их отношения. Смешок вышел нервным, но исключительно беззлобным. — Мартин, ты вату обещал, — напомнил он. — Ваты у меня нет, — сказал Мартин. — Только ватные диски. Подойдет? — Бинты из аптечки? — развел руками Виктор. — Если нет, то давай диски. — Бинты есть, — кивнул Мартин и удалился в ванную на минуту. — Держи, — он протянул Виктору небольшой моток бинта. Хил кивнул и прошел глубже в зону кухни, обыскивая ящички в поисках металлической утвари. В конце концов, он остановился на ноже. Набор столовых приборов его порадовал — шнурок можно было легко привязать к ручке, чтобы застраховать от падения. Что он и сделал. Бинт начал наматывать на лезвие. — Часто твои тебя убить пытаются? — полюбопытствовал он между дела у Мартина. — Не так часто, как хотелось бы. В моей автобиографии будет фигурировать всего пара моментов, — Мартин внимательно следил за действиями гостя — все-таки за сохранность своей квартиры он несколько переживал. — Вообще, только один, — подал голос с дивана Эштон. Он уже совсем развалился, потушил сигарету и смотрел на них, но несколько мутным взглядом — весь вид его показывал, что он успел разомлеть и если не встряхнется в ближайшие минут пятнадцать — точно уснет. С учетом прошлой бессонной ночи и того, что утром его разбудили, недосып все же был. — Который только что был озвучен, — добавил он. — Эштону повезло больше, — хохотнул Вик, качая головой. Он влез за стаканом и налил немного текилы. Щелкнул зажигалкой, проверяя горение. Ее так, естественно, не пьют, но иная текила горела весьма бодренько, и текила Мартина была близка к этой категории. Хил удовлетворенно кивнул, накрыл стакан ладонью, чтобы затушить, и долил его полностью. — В микроволновку, — сказал он, отдавая стакан Мартину. — Совсем ненадолго. Чуть подогреть нужно, чтоб горела лучше. Чуть-чуть. Секунд двадцать, не больше. А сам в другой стакан налил еще текилы, наклонил тару, чтобы жидкость растеклась по стенке шире, и окунул обмотанный бинтом нож, пропитывая ткань. — Эш, ты бы зад оторвал и шторы позакрывал поплотнее, чтобы было не так светло. Лучше видно будет. — У вас тут словно кружок юного пиромана, — сказал Эштон, поднимаясь все-таки со своего места. Шторы он закрыл, на диван обратно садиться не стал — вырубиться на самом интересном совершенно не хотелось. Мартин же в это время сделал все, как просил Виктор и поставил стакан с подогретой текилой на барную стойку. От подобных приготовлений ему было немного не по себе — хрен его знает, что он разрешил сделать Виктору. — Отлично, — кивнул Виктор с полуулыбкой. — Сильно развлекать не буду, ибо попросту нечем. Без керосина это мелкие фокусы. Хмыкнув, он поджег бинт на ноже зажигалкой — тот сначала пошел легким синеватым пламенем, а потом разгорелся лучше. Взяв во вторую руку гретую текилу, Вик вышел на свободное пространство. Текилу он набрал в рот, поднес горящий нож — и плюнулся синеватым призрачным пламенем, временами срывающимся на более яркие и желтые всполохи. Текила, подогретая и разбитая плевком на мелкокапельную взвесь, охотно сгорала в воздухе. В общем, Хил для начала сделал два выдоха: короткий — на пробу — и длинный, в пару секунд, выдувая полностью набранный напиток. Мартин и Эштон смотрели на происходящее с восторгом. Оба утратили весь скепсис на лицах и совершенно по-детски сейчас глазели на Виктора. Мартин восторженно выдохнул: — Как в цирке. Эш от комментариев удержался, но по улыбке было ясно, что он тоже доволен. Совершенно удивительно было то, как двое полупьяных парней так радуются огню, который выдыхал Виктор. Виктор не сдержал пьяного смешка, рассматривая зрителей. — Кир так же среагировал, когда керосин на диван попал, — прокомментировал он, сглатывая остатки алкоголя. — Теперь то, что прокатывает только с алкогольными пойлами, — пояснил Вик, проверяя горение бинта. — Кир зовет "Звездной ночью". Виктор набрал еще текилы, чуть запрокинул голову, вставая в безопасную и наиболее удобную стойку. Следом Хил распылил жидкость в воздухе, а ниже чуть водил горящим ножом, поджигая капли. Те вспыхивали синими искрами и передавали огонь выше. На самый верх пламя не поднималось, пласт синих искорок занимал пару десятков сантиметров пространства над огнем. С керосином так забавляться было слишком опасно и слишком часто не выходило. На такой плевок ушло секунд пять. По их истечению, Виктор вернулся к стойке, где мокрой тряпкой замотал нож, чтобы его потушить. Когда представление было окончено, Мартин через секунду начал аплодировать, Эш хмыкнул и тоже пару раз хлопнул. — Я словно в цирке побывал, — сказал он. — Лет с десяти не был. Жаль, что ты был одет в отличии от тех, кто выпускает пламя в цирке. Виктор сбросил обгоревший бинт в мусор и сполоснул нож. — Кир болтается в разных средах, в том числе среди фаерщиков. Не знаю, как у него выходит, есть сорт таких людей, — Хил покачал головой, явно далекий от такого количества знакомств. Да и зачем, если есть Николсон? — Мы дома не заморачиваемся зрелищностью, место ограничено, и суть — не спалить. Филигранно и рисково. Но по случаю могу свозить на сходку. Там пламя не гаснет всю ночь и гораздо красивее. Между прочим, выступления под музыку, в танце, — хмыкнул Виктор, возвращаясь к дивану, и подмигнул Эштону. Сам мужчина не был заядлым тусовщиком и на вечеринках таких был скорее наблюдателем — из интереса и за компанию. Николсон регулярно бывал на всех своих встречах, умудряясь поддерживать знакомства на должном уровне и при этом постоянно ошиваться в Песочнице. Хил знакомствами друга пользовался, а тот был только рад. — Ты и так меня чаще раздетым видишь, чем в одежде, — добавил Вик с ухмылкой. — Но там полно голых торсов, и, в принципе, я тоже могу поучаствовать, в забеге любителей. Если тебе будет интересно. Действительно. Чечетку со стриптизом танцевал, почему бы не поплеваться под чечетку огнем? Да еще и по своей собственной, в общем, инициативе. Виктор был пьян и горазд соглашаться на посильное ему охотнее, чем на трезвую голову. — Я вижу тебя _совсем_ раздетым, — заметил Эштон. — Это иногда намного меньше возбуждает, чем когда ты _почти_совсем_ раздет, — он пошловато улыбнулся, но потом переключился на другую тему разговора. — Если ты хочешь, то я соглашусь на это. Но... — он глянул на все еще переживающего восторг друга. — Если только мы возьмем с собой Мартина. Его полуобнаженные тела не слишком интересуют в контексте этого шоу. — Я и предлагал обоим, — пожал плечами Виктор, опускаясь перед диваном на пол в излюбленной позе. — Иначе, я бы не предлагал при нем. И кроме полуобнаженных тел там каждое открытие сопровождается шествием вроде китайских праздничных. С "огнедышащим драконом", — Виктор покосился на Мартина, в глазах которого блестел интерес, и снова переключился на Эштона: — На какую именно часть тела я должен быть почти_раздет? — полюбопытствовал он не совсем из простого любопытства, что было слышно по голосу. Эштон на вопрос не ответил, но весьма выразительно посмотрел на нижнюю часть тела любовника. Мартин же, поймав этот взгляд, не менее выразительно закатил глаза. — Если бы я знал, что вы двое будете даже невербально и без какого либо физического контакта трахать друг друга взглядами, я бы жил в квартире, в которой есть комната для гостей, — сказал он, непонятно от чего довольно щурясь. Виктор проигнорировал слова Мартина, продолжая вместо этого "трахать взглядом" Эштона. — Предлагаешь светить гениталиями, зато носить футболку? — иронично поинтересовался Виктор, явно намеренно искажая смысл, который вкладывал парень. — Кому-то следовало завести девушку и отдать ей свои рубашки. Хил прищурился и склонил голову. — Или это намек на недавно предложенный мне фартук? — улыбка приобрела пошлые очертания, а сверху вниз выглядела еще более вызывающей. Разговор все сильнее походил на знакомые обоим прелюдии. Эштон закинул голову так, чтобы затылок лег на спинку дивана, и мгновенным движением облизнулся — явно дразня Виктора, но так, чтобы этого не заметил Мартин: — Это намек на то, что мне нравится, когда мой партнер раздет не полностью, — сказал он, возвращая на лицо блуждающую пошлую улыбку. — А мне нравится, — Мартин подвинулся ближе и в дружеские слишком крепкие объятия привлек приятеля, не слишком довольный тем, что его начинают игнорировать. — Что ты еще не заснул. Может, еще немного виски? — Буду трахать тебя в носках, — решил мужчина, неотрывно проследив за дернувшимся кадыком на открывшейся шее, и переключил внимание на Мартина. — Мне виски, — попросил он с блуждающей улыбкой, щурясь и чуть покачиваясь на полу. И добавил: — Тебе стоило кого-то позвать. Может, уже развлекался бы на кровати, оставив диван нам. Виктор перевел красноречивый взгляд на Эштона. Пока все эфемерно шутилось, не переходя на особо серьезный тон. — Ты предлагаешь вызвать проститутку? — Мартин поднялся и достал из бара новую бутылку. — Ни одна из моих знакомых девушек не приедет на приглашение потрахаться. Ты же знаешь девушек — с ними нужно юлить, а мне обычно лень строить сказку с одним и тем же финалом. — Ты все усложняешь, — не согласился Эштон, принимая более сдержанное положение. — Тебе никто не говорит звать потрахаться. Ты можешь позвать выпить. — Чтобы вы могли потрахаться? — И поэтому тоже, догадливый, — хмыкнул Эш. — Мне тоже виски. Мартин спорить не стал и разлил алкоголь по стаканам. Треп ни о чем как нельзя хорошо подходил под распитие спиртного в подобных количествах. Даже спустя время, Вика нельзя было назвать пьяным, он был подпит и навеселе. Он все сидел на полу, теперь водрузив подбородок на колено любовника, и лениво поглаживал его бедро, забираясь периодически и на внутреннюю сторону. — Сигареты подайте, — протянул он руку, отставив очередной выпитый стакан. — И скажите, сколько до Руно. Осталось. Эштон кинул взгляд на часы. — В принципе, можем и выезжать, — сказал он, находя где-то под собой сигареты и протягивая их любовнику. Его нисколько не смущала поза, в которой они сидели, и оглаживающая то и дело рука. Мартин тоже перестал обращать на это внимание. Бесконечно шутить на тему голубков и он не мог. — Тогда подождите меня. Мне нужно принять более парадный вид, — он поднялся на ноги и скрылся в спальне, наставительно сказав перед этим, чтобы Эштон с любовником не шалили. Виктор только покачал головой, поджигая сигарету и затягиваясь. — По-моему, Мартин еще более зануда, — хмыкнул он, выпуская дым. — Тебе так кажется, — хмыкнул Эштон, снова откидываясь на спинку дивана. — Он больше выпендривается. — Выпендривается. Занудством, — стоял на своем Вик. Не серьезно стоял. — Причины и мотивы не меняют внешней сути. Рука скользнула выше — снова не в прямом домогании, по мнению мужчины — а сам он устроился удобнее, жуя фильтр. — Должен же он в глазах хоть кого-то быть правильным, — Эштон кинул взгляд на руку. Она его не напрягала, но казалось, что это было все же домогательством. Правда, сбрасывать он ее не стал. — А что насчет тебя? — полюбопытствовал Виктор, возвращая руку ближе к колену. — Что насчет меня? Каким я пытаюсь быть в глазах других или каким я вижу Мартина? — В чьих глазах правильный ты? — поясняет Виктор, рассматривая любовника. Эштон помрачнел моментально. Но все же ответил, хоть не слишком разборчиво; — В глазах бабушки был правильным. — Прости, — Виктор похлопал парня по колену в ободряющем жесте и, затушив сигарету, поднялся, чтобы сесть рядом. Приобнял, поддерживая и отвлекая парня, и рявкнул: — Мартин! С хуя так долго? — Я дал вам возможность побыть вдвоем, вы же это хотели, — Мартин выглянул из комнаты парень. — Давай быстрее уже, — поморщился Эштон. Он знал, что друг всегда собирается слишком долго. — Пошевеливайся, — хмыкнул Вик. — А то протрезвеем быстрее, чем ты оденешься. — Ничего, там обратно напьемся, — хмыкнул Мартин, выходя из спальни. Одет он уже был более прилично, чем заслужил одобрительный кивок от Эштона. — Поехали, — сказал он, беря Виктора за запястье и потащил его с дивана. Вик поддался, поднимаясь следом и идя за Эшем с Мартином. — Обратно так обратно, — не стал он спорить, проходя к выходу. — Но схема не из лучших. Мартин, что за связи у тебя в Руно? Карта завсегдатая или что более блатное? Эштон и Мартин переглянулись и оба прыснули со смеха. — Да, что-то более блатное. Я владелец Руно, если можно так сказать, — все так же со смехом сказал Мартин. Парень открыл дверь и пропустил вперед гостей. — А если нельзя так сказать? — хмыкнув, уточнил Виктор. — А если нельзя, то я все равно его владелец. Только недавно, — сказал Мартин. — Раньше был сыном владельца Руно. — А, тогда понятно, — кивнул Хил, вызывая лифт, и прихватил Эштона за плечи. — Тогда понятно. — Ничего тебе не понятно, — качнул головой Мартин. — Клубом всегда я занимался, он был оформлен на отца. И, поверь, то что я сделал из клуба — это еще не все. — Ты вернешь меня на сцену? — поинтересовался Эштон, заходя в лифт первым. — Теперь у меня есть личный Цербер, который на сцену меня так не пустит. — Не все? — переспросил Виктор, пока не переключаясь на Эштона и его сценическое рвение. — Что еще? — Нет, тебя я на сцену не стану возвращать. Только на какой-нибудь юбилей клуба, — потом парень пожал плечами и глянул на Виктора. — Я пока только в раздумьях. Переделывать Руно так, чтобы к нему перестали относиться как к притону — сложно. Но я к этому стремлюсь. — Чтобы к нему перестали относиться как к притону, нужно чтобы он перестал быть этим самым притоном, — пожал плечами мужчина, рефлекторно сжимая плечо Эштона. — Хотя сейчас лучше, чем было несколько лет назад, все равно как-то очень далеко от идеала. Для того, кто "всегда клубом занимался", сомнительный успех. На субъективный сторонний взгляд. Виктор, как обычно, честно констатировал факты, которые видел сам. Он достаточно долго не был в Руно, чтобы сравнить "до" и "после", и если парень хотел сбить старую репутацию, преуспел он не сильно. Виктор был расслаблен, не нервничал и отлично понимал, что, вероятно, не знает всех нюансов и аргументов, потому враждебностью или категоричностью свои слова не накачивал. — Не буду тебя разубеждать, — дернул плечом уже менее довольный Мартин — его несколько затронул тот факт, что он ничего и не сделал за те полтора года, что клуб был во владении его отца. — Но какой беспредел творился там раньше сейчас не творится. Наркотики есть в любом другом клубе. Другое дело, если раньше в Руно каждую ночь выносили как минимум одного с передозом, то сейчас в последнее время только Эш отличился. Пришло время Эштона корчить недовольную рожу — напоминание о том, что он облажался ему совсем не нравилось. — То, что спокойнее, — точно, — Виктор кивнул и хлопнул Мартина по плечу — ему были известны ощущения от критики своего дела. Особенно, когда критика исходила от непосвященных. — Не держи зла. Я к Руно предвзят и очень давно. И не в курсе нюансов управления такими местами. Хил покосился на Мартина. — Да ладно, — тот мотнул головой, явно сбрасывая с себя легкую обиду. — Какая разница, если нам там весело, верно, Эштон? Приятель закатил глаза, но все-таки кивнул — если действительно весело зачем отрицать? — Сегодня будний день, народу будет не так уж много, — продолжил говорить Мартин, уже выходя из лифта. — И да, я так понимаю, вы на машине? Я просто в любом случае поеду на своей. Можете присоединиться и оставить свою тут, или просто встретимся у Руно. — Мы на моей, — решил Виктор, рефлекторно выпуская из рук Эштона — привычка на открывшиеся двери лифта, — оттуда забирать проще будет, если что. Эштон уже настолько привык к этим объятиям, которые то внезапно начинаются, то также внезапно обрываются, что уже просто не обращал внимания. — Я за рулем, — сказал он, вытаскивая ключи из кармана джинсов. — Тогда встретимся в Руно, — Мартин был уже на своей волне, потому, махнув рукой, двинулся куда-то в сторону — за домом стояла его машина. — Занятный парень, — задумчиво оценил Виктор, подходя к своей машине, а потом хохотнул: — Не хило ты "проснулся в одной постели". Эштон хмыкнул: — О да, теперь я пожизненно хожу в Руно бесплатно, — он открыл дверь машины и сел за руль. — Но в баре оставляю в два раза больше. — Да, — согласился Вик, наблюдавший воочию еще и траты на бар. И на кокаин. Но про это говорить он не стал, просто кивнул. — Он, по мне, достаточно открытый. Но для фетиширования, как ты выразился, все же вряд ли бы подошел, — хмыкнул Хил, покачав головой, и пристегнулся. — А мне кажется, что он бы тебе подошел, если честно. Он гораздо менее ревниво относится к свободе и всегда готов пробовать что-то новое. Я тоже, но далеко не все. Эштон завел машину и тронулся с места. В этот раз он особо не гнал — хотелось повести ночь в Руно, а не в полицейском участке. — О, ну да, окей, прощай, Эш, буду мутить с хозяином Руно. Он еще и не принимает подольше твоего. Взвившись, Виктор фыркнул. Громко, красноречиво, едва ли не уязвленно и оскорбленно. — Такие советы придержи для дружбы нашей, хорошо? — попросил он спокойнее и добавил, поясняя: — Сейчас это не очень уместно. Я слишком ревниво отношусь к собственному положению и партнеру, чтобы спокойно обсуждать пригодность на его место иных людей. Разговоры о "третьем в отношениях" были уместнее, ибо в теории реальны, хоть на практике я не согласился бы. А это для меня даже в теории табу. Принцип отношений. Хорошо? — Почему ты на все так серьезно реагируешь, Виктор? — Эш как-то устало вздохнул. — Я не могу следить за каждым своим словом. Это не в моих привычках. Я и так половину своих комментариев держу при себе. Ты хочешь, чтобы я сидел и молчал все время, а когда ты даешь команду — говорил? — парень громко фыркнул, поворачивая на светофоре, и продолжил. — Все, не хочу это обсуждать. Не вздумай со мной ругаться сейчас, иначе в Руно я пойду один. — Я не хочу ругаться, — поделился мужчина, не менее устало выдыхая и откидываясь на спинку. — Очень не хочу. Иначе бы уже рычал. Виктор хмыкнул с какой-то досадой. — Я стараюсь подстроиться, чтобы не давить на тебя своим мировоззрением. Мне это слишком сложно дается: я серьезно реагирую на все, потому что серьезно ко всему отношусь; и к словам тоже. Так что спасибо, что и ты что-то делаешь, — Хил посмотрел на Эштона и улыбнулся. Чуть пьяно, но искренне. — Мне это нравится. Мужчина, снова хмыкнув, перевел взгляд обратно на дорогу. Эштон счел нужным промолчать. Он прекрасно понимал, что если они снова сцепятся языками, то ругань точно будет.