Рокер при дворе короля Трандуила

Веда сидела в огромной библиотеке Ривенделла и молча смотрела в книгу. Меж коридоров, образованных высокими стеллажами, заставленных всевозможной литературой, тихой поступью сновали эльфы, не обращавшие на нее внимание. За все часы, проведенные в обители знаний, лишь два-три эльфа одарили непримечательную человеческую девушку взглядом. Поведение такое было обосновано вовсе не высокомерием – за несколько дней, проведенных в Ривенделле, Веда заметила, насколько сильно здешние эльфы отличаются от лихолесских. Все приходящие сюда были заинтересованы исключительно в знаниях, как и сама Веда, и внимание их было полностью приковано к книгам. Такая обстановка Веде была по душе: каждый был занят чтением, или, изредка, поиском книг, как и она сама, царила спокойная тишина, нарушаемая тихим перелистыванием страниц, звуками осторожно отодвигаемых стульев и открывающихся дверей. Помещение было очень, очень большим, высотой не меньше двадцати метров, обставленные трехэтажными книжными стеллажами и широкими прямоугольными столами из темного дерева. На стенах красовались искусно выполненные картины, портреты и резные подсвечники с крупными свечами, а высокий потолок утопал во мраке, слабо освещаемый утренним светом, пробивающимся из высоких окон, что были лишь с одной стороны, но занимали не меньше двух третей всей стены. Сейчас здесь было светло и свежо, и, вопреки популярному мнению о сонной и скучной атмосфере библиотек, Веде было вовсе не скучно и не сонно. Она читала историю Ривенделла на всеобщем языке, дабы отвлечься от постоянного изучения алхимии. За этим занятием ее застал Вальдемар, с грохотом севший рядом. Он сразу же притянул к себе десятки недовольных эльфийских взглядов. - Мы чуть больше недели назад приехали, а ты уже за книжки. - Говори тише. Вальдемар начал молча выжидать, пока Веда отложит книгу. - Ой, да к черту, - сказала она резко и захлопнула книгу с грохотом, снова привлекая к себе недовольное внимание и абсолютно игнорируя его. - Я знал, - усмехнулся парень. - Конечно, знал. Но, кажется, я видела где-то словосочетание «гости из неизведанных земель», поэтому нужно будет вернуться к этой книженции. - Серьезно? - Нет. Пойдем, погуляем по дворцу. Раз уж первый отпуск в моей жизни проходит в Средиземье, надо хотя бы достопримечательности посмотреть, пока мне не запретили выходить из дворца, как это сделал Трандуил. Вальдемар согласился с первой за пару недель здравой мыслью Веды, и они направились туда, откуда, по их памяти, пришли. Благо, в Ривенделле все было не таким одинаковым, как в Лихолесье, хотя здесь в коридорах Веда ориентировалась лишь по портретам и фрескам. До ближайшего от библиотеки выхода из дворца нужно было преодолеть всего два поворота налево, чтобы прийти к симпатичному крыльцу. Дворик у крыльца был огражден изящным забором из белого мрамора, который оплетали виноградные лозы и прочие красивые цветы, и единственным выходом из него был неширокий мост через узкую речушку, ведущий к другой части дворца. Веда встала на мост и принялась осматриваться. - Как думаешь, где мы? – спросила она друга. - На мосту, - ответил он. - Потрясающий анализ. Я имею ввиду, в какой части замка. - Подожди, я по Гугл мэпс посмотрю. - У тебя язык острый, а у меня жопа небритая. - В контексте Средиземья цитатки из «Цельнометаллической оболочки» смотрятся не очень. Вот будь мы в «Ведьмаке»… - Ладно, следующий свой отпуск я проведу там. – Веда невероятно эстетично почесала нос. - Без меня? – искренне удивился и даже обиделся Вальдемар. - Без тебя. - Точно, там же есть Эскель. Зачем тебе твой скромный верный лучший друг? А еще Роше. И этот твой Ламберт, Ламберт, хер моржовый… - Ламберт, Ламберт, вредный хуй, - поддержала друга Веда, и они оба засмеялись. – Жаль, так радужно не бывает. Сам знаешь, «в реальности все не так, как на самом деле». - В реальности, может, и не так, но вы бы сошлись – заплевали бы друг друга ядом в первый же час знакомства да умерли в один день. - Знаешь, братик, больше всего в тебе я люблю твое мнение обо мне. - Не могу сказать того же. Они сидели на мраморной скамье, в окружении зелени и ручьев, и обсуждали, в какие еще миры можно было бы попасть, логично рассудив, что если их занесло в Средиземье, то и в любой другой мир может занести. Потом попытались пофантазировать насчет способа перемещения, насчет возможных отличий, насчет «карты» Вселенной с учетом таких интересных открытий, как существование выдуманных миров. А под конец Веда выдала мрачный, смердящий экзистенциализмом вердикт, что и их родной мир – чья-то выдумка, которую можно посмотреть как сериал или почитать как книгу. - Возможно, возможно… - задумчиво протянул Вальдемар. – Скажи кто тебе такое, ты бы поверила? - А отчего нет? Мы с тобой сидим в книге-фильме-продукте-их-синтеза авторства Толкина и активно ломаем четвертую стену. Мир, блин, полон удивительных открытий. – С иронией выплюнула Веда. - Что делать-то будем? – спросил Вальдемар. - Пойдем есть. Сейчас как раз, вроде, обед. Впрочем, от такого Вальдемар никогда не отказывался. И пока он натужно размышлял о причинах такого большого количества здравых мыслей от Веды за день, то уже и не заметил, как оказался в столовой. Он пришел к выводу, что между Ведой и Леголасом что-то уже произошло, затем он ее бросил и разбил ей сердце, ведь настолько рациональной и пугающе умной она бывала только после неудач в личной жизни и последующем за ними обозлении на весь белый свет. - Да с чего ты взял? – недовольно спросила Веда, скатывая в шарики кусочки белого хлеба. - Потому что ты выдаешь такое количество гениальных мыслей, только когда думаешь слишком много даже по своим меркам, а так ты делаешь для того, чтобы своими бесчувственными размышлениями перекрыть свои эмоции, а свои эмоции ты хочешь перекрыть тогда, когда тебе очень больно. – Тыкая в нее ложкой, пояснил Вальдемар. - Может, это с тобой что-то не так? Такие логические цепочки ты не выдавал еще ни разу на моей памяти. - Значит, я прав? – победно улыбнулся он. - Немного. – Вздохнула Веда. Вальдемар выпрямился и всем своим видом постарался показать, что готов выслушать подругу максимально внимательно. Веда покрутила головой – вокруг было слишком много народу. Брат окинул ее ироничным взглядом, и она отлично знала, что это означало «придумай способ объяснить все так, чтобы понял только я». Она хлебнула летнего вина из кубка и заела его хлебными шариками. Вино было легким и пряным и не оставляло во рту противное кислое послевкусие. - Помнишь, как я перенесла смерть Джонны? – спросила Веда. Вальдемар кивнул. Он хорошо помнил, как сам помогал таскать любимую кошку Веды по ветеринарам, когда та начала медленно умирать от старости. Джонна была первым домашним животным Веды, ее взяли с улицы месячным котенком, когда Веде было семь. Кошку очень любили в семье – она была доброй и ласковой, абсолютно не пакостливой, и Веда и ее сестра сами видели, как та родилась, а затем уговорили родителей взять ее. Джонна была с Ведой фактически всю ее сознательную жизнь, и когда она начала умирать, это было ударом. «Они – часть семьи», - говорили ей родители о домашних животных, и это действительно было так. Все понимали, что Джонна была уже очень старой кошкой и рано или поздно это должно было случиться. Но Веда так и не смогла морально подготовиться. К этому вообще нельзя быть готовым. - Вот представь, что будет чувствовать человек, который за жизнь похоронит с десяток своих любимых домашних животных. - Так себе сравнение, все-таки питомцы это одно, а любимые… - начал Вальдемар и осекся. – Да. Точно. Хм. Самокритично. - Забудь. Все равно нам надо домой. - А я-то думал, ты решила устроить себе курортный роман с красивым иностранцем. – Вальдемар посмеялся, откусывая щедрый кусок ветчины. – Тебе всегда нравилась экзотика. - А легкие интрижки – нет. Вечером Веда в результате очень интимного разговора с поваром обзавелась вином, свежим хлебом, сыром, ветчиной и виноградом. Она шла по коридору до своей комнаты с этой корзинкой прекрасных боевых трофеев, отгоняя от себя мысли, что это плохо скажется на фигуре, и пообещала себе, что займется продолжением похудения завтра. После беседы и обеда с братом печальные мысли не давали покоя и ныли, как развороченные раны. Ненадолго отвлечься помогла тщательная уборка в лаборатории, а затем и в комнате, но к вечеру унылое состояние снова вернулось, и прогнать его Веда решила горячей ванной с маслами и вкусным ужином с вином в уединении. А точнее – топлением горя на дне стакана, то бишь пьянством. Веда не видела Леголаса уже с неделю, а не говорила с ним и того больше. Он проводил время со своими сородичами, охотясь, тренируясь и обсуждая политические да бытовые дела. Пару раз она видела его в компании черноволосого юноши, в котором методом наблюдений и проведений «математических операций» безошибочно определила Арагорна. С ним Веда еще не общалась, да и потом не собиралась. Веда скучала по Леголасу. Сначала это был, скорее, легкий дискомфорт из-за отсутствия общения с тем, с кем она привыкла общаться постоянно. Затем она с головой ушла в работу и исследования, но сегодня снова начала тосковать, и это чувство было больнее, чем в начале. После прекрасной расслабляющей ванны и первого бокала алхимичка подумала, что сейчас было бы очень кстати посмотреть какой-нибудь хороший фильм, но за неимением оного вышла на балкон с чувством легкой (точнее, невыразимо огромной) тоски по благам цивилизации. А фильм словно сам развернулся под ее окнами: в том самом таинственном саду беседовали Арагорн и Леголас, которого она уже вообще не надеялась увидеть, решив, что тот уехал восвояси. Веда не могла услышать всего их разговора, но суть уловила. Говорили они о тяжком выборе и о том, могут ли смертный человек и бессмертный эльф быть вместе. Веда скривилась, подумала о всей неизмеримой ироничности этого дня, но из любопытства все же прислушалась к разговору, не чувствуя совершенно никаких угрызений совести. - …В жизни приходится принимать множество тяжких решений. – Говорил Леголас со всей своей трехтысячелетней мудростью. - Если бы от выбора не зависело столько… - невероятно печально вторил ему Арагорн. «Да-да, если бы у бабушки были яйца, она бы была дедушкой, ближе к делу!», - подумала Веда с нетерпением. Всколзь промелькнула мысль, что во всю эту драматично-пафосную сцену совершенно не вписываются ее саркастичные бесчувственные мысленные комментарии, и тут же исчезла, стоило алхимичке налить себе еще вина. - А что же ты, Леголас? – спросили на улице. - Она прекрасная девушка, - ответил эльф. – Мое сердце замирает при виде ее… Веда не знала, о ком он говорил и правда ли это, но у нее сердце замерло точно. Сначала она мимолетно подумала, что принц мог говорить о ней, но затем самокритичность, распаляемая неприятным жизненным опытом, заставила ее думать, что Леголас влюблен в другую. «Ну вот, накрылся мой курортный роман», - решила она грустно и тихонько поднялась. Было уже темно и прохладно. - …А затем начинает биться так часто… «У тебя аритмия, чувак, не мудрено, в таком-то возрасте», - мрачно размышляла Веда. Она забрала кувшин с вином и зашла внутрь спальни. Зажгла свечи, потянулась, задумчиво уставилась на полный бокал, а затем услышала шорох на балконе. - Что-то ищешь? – спросил эльф. - Свою гордость. – Флегматично ответила Веда, не отрывая взгляда от вина в бокале. Леголас оглядел Веду, одетую в белую ночную рубашку. Волосы ее были еще влажными, на округлых щеках играл румянец, а взгляд, наконец поднятый на него, был туманным и задумчиво-печальным, словно она только что раскрыла тайну происхождения жизни. Когда он заметил на ее балконе уходящий силуэт, Арагорн тут же учтиво откланялся, а сам эльф, не медля ни минуты, ловко забрался до ее этажа. - Давно не виделись, - сказала она и села в кресло, вальяжно закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку. – Рада видеть. - И я тебя, Веда. – Улыбнувшись, ответил Леголас. Улыбка с его лица пропала, когда он заметил почти пустой кувшин и второй бокал. От внимательного взгляда Веды это не утаилось, но она лишь усмехнулась. Она никогда не питала иллюзий насчет своего легкого алкоголизма и неумения справляться с сердечными ранами, поэтому объединяла два этих своих недостатка из тысяч других недостатков, создав для себя известный человечеству сотни лет способ справляться с проблемами - запой. Нажраться как свинья, прореветься как следует, а утром проснуться без единой эмоции, но с чувством жуткой усталости и полнейшего безразличия. Однако сегодня, кажется, полечиться ей не дадут. - Не смотри так, Ваше Высочество, имею право, - сказала она. – Сам бы тут ползал на четвереньках, потаскай тебя так судьба пару лет. Леголас лишь вздохнул, но с Ведой он был согласен. На долю девчонки выпали не самые простые испытания, с которыми нежные и хрупкие эльфийки Лихолесья не справились бы точно. А Веда справилась, справлялась, по-своему, не без минут слабости, но справлялась и делала это достойно. Леголас вообще никогда не видел, чтобы она жаловалась на выпавшую ей долю, тосковала по дому и семье или рыдала от страха за собственное будущее. За ее внутреннюю силу, которой она могла помериться с самыми храбрыми воинами, ее как минимум стоило уважать. Однако иногда это ее безразличие к собственной судьбе отпугивало Леголаса. - Я не собирался тебя отчитывать, Веда. – Сказал он мягко и сел в соседнее кресло. – Но если ты позволишь, я останусь здесь и прослежу за тобой, пока ты не уснешь. - Да что со мной случится? – отмахнулась она, совершенно не желая разразиться пьяным храпом или сблевануть перед эльфийским принцем. – С балкона не вывалюсь, а больше тут ничего опасного и нет. - И все же. - Ну раз Ваше Высочество настаивает, то как я могу отказать? – Веда закатила глаза. – Давай, расскажи хоть, где был.