Две галки на клеверном поле

В результате того, что Белла потратила кучу времени, чтобы подогнать платье по своей «новой» фигуре, Гарри прибежал в Зал для торжественных собраний №2 на первом этаже Министерства буквально за десять минут до начала церемонии. Он сам настоял на том, чтобы церемония прошла именно здесь, а не в огромном зале №1, хотя и здесь ему было не слишком уютно. Помещение напоминало зал небольшого театра со сходящимися под небольшим уклоном к подиуму несколькими рядами кресел. Центром выдающегося в зал подиума была высокая узкая трибуна с позолоченной эмблемой Министерства. Зал имел сразу три входа, что еще больше придавало ему сходство с театром. Два входа вели прямо в вестибюль к Атриуму, а последний в коридор к лифту. Когда он вбежал в зал, тот был уже полон. Все кресла оказались заняты. Кроме прессы и нескольких чиновников Министерства в парадных мантиях, Гарри обнаружил, что явились почти все его друзья, по крайней мере, те, кого он считал таковыми. Тут была, конечно, и вся семья Уизли, включая Рона и Гермиону, он не заметил разве что Джорджа, и многие преподаватели из Хогвартса. Хагрид стоял немного в стороне, видимо, опасаясь, что кресло не выдержит его размеров. Кроме преподавателей пришли и те, с кем он учился — Луна, Невилл со своей бабушкой, Симус, и еще многие и многие из тех, кого он хорошо знал или даже просто был мельком знаком. В результате, зал оказался забит до отказа, люди стояли в проходах, и всё еще продолжали подходить. Пожалуй, теперь он испытывал смущение, что так настаивал на переносе церемонии сюда. Всем этим людям было бы намного удобнее в большом зале. Кроме того, в этот момент он почувствовал нешуточную вину за то, что за время своего добровольного затворничества не удосужился поприсутствовать ни на одной церемонии награждения его друзей, хотя они, наверняка, ждали, что он придет их поздравить. В отличие от него, они бросили все свои дела и находились сейчас здесь, даже те, кого он вовсе не ждал увидеть. — Смотри-ка, — шепнула ему на ухо Белла, — и моя сестричка тут. Действительно, в самом углу зала Гарри разглядел скромную фигуру Нарциссы Малфой. Она стояла рядом со своим сыном, и вокруг них было некоторое свободное пространство, несмотря на тесноту. Драко, сложив руки на груди, бросал независимые взгляды на окружающих, которые косились в их сторону. — Извините, извините, — бросал Гарри с виноватой улыбкой, пробираясь ближе к трибуне. Белла вцепилась сзади в его руку и старалась не отставать. Какое-то время его никто не замечал, все взгляды были устремлены, в основном, к пустой еще пока трибуне или же к собеседнику. Еще один прибывший гость, вдобавок к уже присутствующим, не вызывал особого интереса. Поэтому он добрался почти что до подиума, когда кто-то, наконец, воскликнул: — Да это же Гарри! Гарри Поттер здесь! Сразу же множество голов, как по команде, повернулось в его сторону, и по залу прокатился возбужденный шум. Со всех сторон послышались приветственные крики, и он в очередной раз почувствовал себя неловко, ненавидя быть в центре всеобщего внимания. Несколько корреспондентов немедленно покинули свои места и стали протискиваться мимо людей, стоящих в проходах, чтобы добраться до него со своими вопросами. Но в это время кто-то схватил его за руку и потянул к ближайшему ряду кресел. Он увидел лица Рона и Гермионы, которые буквально втянули его на свободное место, которое они, оказывается, давно держали занятым для него, усадив туда для гарантии Косолапуса, яростно шипевшего на всякого, кто бы посмел на него претендовать. Гермиона взяла кота на руки и неодобрительно посмотрела на Гарри. — Ну почему у вас обоих привычка вечно везде опаздывать. Рон даже не переоделся для церемонии. Сама она была облачена в официальную парадную мантию с перевязью, на которой висел ее собственный орден Мерлина, а Рон сидел в своем обычном одеянии аврора. — Я никак не успевал, Миона! — оправдывался Рон. — Если бы я отправился переодеваться в «Нору», я бы вообще пришел уже после начала. — Надо было взять всё с собой на службу, балбес! — закатила она глаза. — Я же напоминала тебе еще вчера. Кто-то невидимый схватил его за ухо. — Почему я вынуждена стоять, пока ты сидишь, Поттер? — зашипел справа знакомый ему голос, и на мгновение он слился с голосом сидящей слева от него Гермионы, так, что вышло что-то вроде своеобразного эха. Гермиона будто что-то услышала. Она нахмурила брови, с удивлением оглядываясь по сторонам. Но вокруг было шумно, все обсуждали его появление, поэтому она быстро решила, что ей, очевидно, просто послышалось. Зато ее кот навострил уши и внимательно поглядел в сторону раздавшегося шепота, принюхиваясь. Гарри наугад провел справа рукой, поймал коленку Беллы и сжал ее, призывая не выдавать собственное присутствие. В ответ он получил подзатыльник, но, по крайней мере, она больше не пыталась подать голос. — Гарри, как ты думаешь… — начала Гермиона, но в этот момент из двери, расположенной позади подиума, вышел министр магии, и весь зал затих, устремив взгляды в сторону трибуны. Кингсли Шеклболт взошел на трибуну, и фотографы сразу защелкали камерами. — Уважаемые собравшиеся, прошу внимания, — сказал он, но это, похоже, было излишней репликой, все и так внимательно слушали министра. — Весь магический мир Великобритании сегодня отдает почести великому герою современности… Кингсли начал свою речь, кратко пересказывающую основные моменты биографии Гарри, а сам он сидел и слушал с таким ощущением, что всё это относится вовсе не к нему самому, а к какому-то другому, всеми уважаемому, известному человеку, настолько не вязались в его голове такие пафосные, такие превозносящие его слова с тем, как он сам оценивал себя и собственные поступки. Как будто он присутствовал при чествовании какого-то другого мага. Поэтому когда министр пригласил его выйти для получения награды, он сперва не понял, что приглашение относится лично к нему. Только когда практически одновременно с разных сторон Гермиона толкнула его локтем, а Белла дернула за вихор, он поднялся с места и прошел к трибуне. Кингсли, не говоря не слова, с широкой улыбкой надел на него перевязь с орденом, пожал руку и привычным движением поправил ленту, таких награждений за последнее время у него было более чем достаточно. — Скажи пару слов, Гарри, — шепнул он. — Скажи им, что если министра пришьют, ты не виноват, — еле слышно захихикала Белла из-за его спины. Кингсли бросил в эту сторону нахмуренный взгляд, но ничего не сказал. Гарри поднялся на трибуну и взглянул на всю эту многочисленную компанию магов, многих из которых он хорошо знал, а кое-кого даже и очень хорошо. В памяти отчего-то всплыл момент, как он в первый раз вышел из толпы первокурсников в Хогвартсе, когда объявили его фамилию. Кажется, даже тогда это его менее смущало, чем сейчас. Что он мог сказать? Что он с рождения просто катился как по желобу по тем жизненным поворотам, которые подставляла ему его судьба? Про то, что он никогда не думал о победе, а лишь о выживании? Про то, что сама победа не дала ему ровным счетом ничего, кроме разочарования? Что пока он боролся, он был вместе со всеми этими людьми, счастливый от одного осознания своей причастности к такой компании, а теперь он стоит, отделенный от них, не принявший их новый порядок, новую жизнь, которую они так ждали? Нет, конечно, ничего такого он не должен был говорить, и не собирался. Возможно, для них самих (по крайней мере, для некоторых из них), в этой ситуации было не меньше парадоксального и непонятного, как и для него. Поэтому он постарался ограничиться совсем простыми словами. — Друзья! Я благодарен всем, кто пришел поздравить меня сегодня. Приятно вас всех здесь видеть. Прошу прощения за то, что сам не удосужился посетить такие же ваши награждения. Пользуясь случаем, хочу исправить свою оплошность и поздравить вас также с нашей общей победой. Он хотел закончить на этом, но потом всё-таки добавил, не удержавшись. — Надеюсь, что это победа послужит для общего блага всех, а не только тех, кто ее одержал. Спасибо за внимание. Зал взорвался аплодисментами, он слабо улыбнулся в ответ и сошел с трибуны. — Про общее благо не забыл ввернуть, жалкий подражатель бородатого хера! — шепнула Белла. — Уважаемые собравшиеся, дамы и господа! — Кингсли снова взял слово. — Так как уважаемый мистер Гарри Поттер был фактически последним, кто получил официальную награду Министерства за свои заслуги во время закончившейся войны, мы можем теперь организовать специальный прием в честь награжденных, который состоится в стенах Министерства в специально обозначенное время. Участники получат заблаговременные приглашения. А теперь, если у присутствующих нет ко мне вопросов по теме, я хотел бы еще раз поблагодарить вас всех и разрешить мистеру Поттеру отбыть по его делам. Они заранее в разговоре с Кингсли решили, что он покинет зал как можно скорее, чтобы вслед за этим разошлось как можно больше людей. Поэтому он поспешил к задней двери, делая вид, что в спешке убегает от прессы. Прямо за дверью оказался тамбур, а за ним небольшая комната с зеркалами и креслами для подготовки к выступлениям. — Посидим здесь? — предложил он. — Не далековато ли мы ушли? — спросила Белла, сбрасывая с себя плащ-невидимку и подходя к зеркалу. — Думаю, у нас есть несколько минут. Не будут же они нападать на министра в такой толпе. — Что он делает? — Делает вид, что отвечает на вопросы прессы. — Всё-таки, на твоей грязнокровке даже хорошие платья сидят как на корове. — Ты сама его подгоняла. — Как я тебе лучше подгоню, когда у нее почти совсем нет сисек?! Оупф! Она подтянула вверх корсет, крутясь на месте. Он отвернулся, не в силах смотреть на эту извращенную версию Гермионы. — Надеюсь, она уйдет из зала прежде, чем они нападут. — Я тоже на это надеюсь. Колдовать из-под этой накидки не очень-то удобно, знаешь ли. Так что при необходимости я ее скину, так и знай! — Думаешь, они поверили в наш уход? — Если не поверили, значит узнали, что мы в курсе их плана. Значит, мы просто проторчим здесь без толку… — Погоди! — он прислушался. — Что это? Из зала послышались какие-то возгласы. — Бежим! — крикнула Белла, накрываясь плащом на ходу. Он влетел на подиум из задней двери, видя, что Кингсли всё еще стоит на трибуне. Зал опустел примерно на две трети, много народу еще толпилось у двух выходов в Атриум. Пресса сидела на первых рядах и осаждала министра вопросами. Рита привстала с места, обратив на Кингсли кончик своего пера. Но в этот момент ее голова была повернута совсем в другую сторону. К третьей двери в зал, выходящей к лифтам. Собственно, большинство взглядов сейчас устремилось туда. Потому что из этой двери появилась группа магов в одинаковых неприметных мантиях бурого цвета, возглавляемых черноволосой фигурой в очках и в парадной одежде, в которой Гарри с крайним изумлением узнал себя самого. И, что самое удивительное, его двойник был точно так же, как он сам, носителем перевязи с орденом Мерлина первой степени, который, как любому известно, в принципе невозможно подделать. — Вот это номер! — ухмыльнулась Белла за его спиной. — Какая неожиданная встреча. Все присутствующие немедленно замерли, обнаружив в зале сразу двоих Гарри Поттеров, и с удивлением переводили взгляды, не понимая, что происходит. Впрочем, эта немая сцена длилась буквально пару секунд, потому что двойник вдруг выкинул вперед руку с чем-то черным, и немедленно вслед за этим Гарри понял, что ослеп. Это не было заклинание конъюктивитуса, да двойник ничего и не произносил. Просто вокруг в одно мгновение воцарилась полнейшая темнота. Сразу раздались крики присутствующих, попытки прочитать люмос, но он почти тут же догадался, что этим делу не помочь, так как поддельный Гарри бросил в воздух порошок мгновенной тьмы. — Они сбегут! — крикнула Белла, но в этот момент раздался голос двойника. — Кингсли! Оставайся на месте, это ловушка! «Нет, они не думают бежать, это их план», — мелькнула в голове мысль, и он завопил со своего места: — Кингсли, не слушай его, это поддельный Гарри. — Кингсли, нет! Подделка — это он! — Шеклболт, настоящий Поттер рядом со мной! — крикнула Белла, но она кричала голосом Гермионы, и от этого всё окончательно перепутывалось. Глаза не видели ничего, вокруг раздавался шум и возня, кто-то куда-то бежал, кто-то переворачивал кресла, кто-то пытался колдовать, не было никакой возможности ничего понять. Он растерялся, понимая, что никак не может сейчас помочь Кингсли, что они проигрывают эту схватку. Не зная, что делать, он рванулся куда-то, вроде бы по направлению к трибуне, но оказался пойман за полу мантии рукой Беллатрисы. — Поттер! Не суетись! Заткни уши! — зашипела она. — Что… — Заткнись и делай, что говорю. Она нажала ему ладонью на плечо, он присел и зажал уши пальцами, искренне надеясь, что она знает, что делает. И почти в тот же самый момент по нему буквально ударила, смяла его волна самого жуткого вопля, который только он слышал в своей жизни. Это был чудовищный, невыносимо жуткий вой, разрывающий барабанные перепонки, сбивающий с ног, не дающий ни одного шанса выдержать его хотя бы пару секунд. Он тянулся и тянулся, меняя тон, но, не становясь от этого менее переносимым, буквально вытягивая жилы, опрокидывая на пол, заставляя кататься и вопить тому, кому он уже проник внутрь первыми же своими завываниями. Беллатриса применила вопль банши, вероятно, самую мощную — запрещенную — его версию. Если бы он вовремя не зажал уши, он бы сейчас валялся на полу вместе со всеми остальными, а может быть, даже получил бы контузию. А так он просто отделался жутким звоном в голове и легкой тошнотой. Тьма, между тем, понемногу рассеивалась. Перед взглядом Гарри предстало помещение, там и тут усеянное лежащими в разных позах телами стонущих магов. На подиуме, прямо рядом с ним он обнаружил одного из сопровождавших лже-Поттера. Белла в образе Гермионы стояла, опустив палочку, плащ-невидимку воплем сорвало с нее и бросило куда-то на первый ряд кресел. Густые каштановые волосы на ее голове и так с трудом поддающиеся укладке, сейчас буквально стояли дыбом. Она и вправду в этот момент чем-то напоминала банши торчащими во все стороны лохмами и застывшим выражением на побледневшем лице. Видимо, подобное заклинание отнимало немало сил. Он, пошатываясь, поднялся и принялся насылать парализующие заклятия на нападавших, пока они не очухалась, и пока за них не принялась Белла. В противном случае, толку от них было бы маловато. Над телом своего двойника он остановился особо, внимательно рассмотрев орден на его груди. Сомнений быть не могло — он был самым настоящим, и очень неприятная мысль проскользнула в голове Гарри. Он поискал глазами Кингсли, и с трудом нашел его, сидящим прямо под подиумом в углу. Министр сидел и качал головой, пытаясь отделаться от терзавшего ее звона. Люди вокруг тоже стали потихоньку очухиваться, отходя от шока. Они вставали и ошарашено оглядывались, пытаясь понять, что именно произошло. — Гарри! — он обернулся, смотря в сторону одной из входных дверей. Гермиона стояла там, в числе толпы сбежавшихся из Атриума магов, привлеченных воплем, который слышало, наверное, всё Министерство. Он абсолютно подсознательным движением кинул взгляд назад, Белла пробиралась к валявшемуся плащу, но со всей очевидностью было понятно, что она не успеет до него добраться. Гермиона подбежала к нему, с вопросительным выражением смотря то на него, то на творящийся вокруг хаос, потом ее взгляд упал на Беллу, которая немедленно осклабилась и помахала ей ладошкой, и выражение изумления на ее лице сменилось на что-то абсолютно непередаваемое. Как будто она машинально положила в рот что-то совершенно не предназначенное для этого, и внезапно поняла, что именно в нем находится. — Гарри… — она протянула руки, указывая ими в сторону Беллы. — Как ты мог?! — Я не знал… — начал он. — Ты не знал?! Гарри, меня сейчас вырвет! Ты не знал?! Воровал мои волосы и не знал? Как ты мог это сделать?! Превратить ЕЁ в меня?! Я… я… — она сглотнула, — как ты мог сделать такое?! Такую мерзость?! — Герм, я просто пытался… покушение… — Ты привел ее в таком… виде на церемонию. Что ты еще с ней делаешь, Гарри?! Что ты еще с ней делаешь, когда превращаешь ее в меня?! Боже, какая гадость! Какая гадость, и это ты — Гарри! Я думала — это временно, я думала — это пройдет. Думала, ты просто освободишься от этого, если дать тебе время, думала тебе помочь. А ты! Как ты мог так поступить со мной, Гарри?! — Гермиона, я ничего такого… — Замолчи! От твоих оправданий только противнее становится, меня и так тошнит, я сейчас готова… — Да заткнись ты уже, наконец! — гаркнула вдруг Беллатриса. — Истеричка! — А ты… Ты! Вот, значит, что ты делаешь, чтобы им управлять! — Она не управляет мной, Герм… — Да больно ему нужна твоя шкурка! Он сегодня от нее бегал как от чумы! — Белла! — завопил он, что было силы. Гермиона несколько секунд молча открывала и закрывала рот, как рыба, силясь что-то сказать, но, так и не найдя слов, выбежала из зала со слезами на глазах.