Две галки на клеверном поле

Так, как он бежал сейчас, он не бежал, кажется, никогда в жизни. По лестнице он скатился кубарем, пристраиваясь на перилах, чтобы проехать самые длинные участки. Он должен был успеть раньше ее. В голове судорожно метались мысли. Что он сделал не так? Что не увидел, не заметил, когда упустил тот момент, в который всё еще можно было изменить? Неужели это и вправду ревность? Неужели Белла видела всё лучше его самого? Это означало лишь, что он действительно был идиотом — самым грандиозным идиотом на свете. И немалая часть вины в предательстве Гермионы, получается, ложилась на его плечи. Но, если бы она только сказала… Хотя бы намекнула, хоть словом, хоть жестом. А разве ж он не видел ее лицо, когда был в прошлый раз в гостях в «Норе»? И сам он — разве сам он когда-нибудь намекал ей? Пытался сказать? Что и говорить — они оба были хороши, и как теперь исправить всю эту ситуацию, как развязать — он не знал, и не хотел пока об этом думать. Сейчас он должен просто прекратить тот кошмар, который происходил в данный момент. И предотвратить еще худшие его последствия. Уже в коридоре, подбегая к залу, где кипел бой, он увидел два лежащих тела, видимо, пытавшихся спастись бегством магов. Когда он поравнялся с ними, они вдруг вскочили на ноги и с остервенением бросились на него, он едва успел увернуться от тянущихся к нему окровавленных рук. — Сектумсемпра! — на этот раз режущее заклятие действовало гораздо лучше, чем в пещере Медальона, разом снеся конечности агрессивных инферналов. «Так-то», — заключил он, вбегая в зал. — Берегись! — в тот же миг услышал он голос Беллатрисы. Действительно, несколько изуродованных мертвых тел ковыляли к нему сразу со всех сторон. «А ведь мы поубивали тут полным-полно народу», — подумал он, представив себе, какое количество инферналов здесь должно было находиться. От атакующих уже не осталось и следа, они все были уничтожены внезапно восставшими мертвецами, и сами, в свою очередь, превратились в таких же мертвецов, разной степени цельности. Он содрогнулся, вспомнив, как едва не погиб от их рук ровно год назад. И вот они снова вокруг него, стягиваются толпой, глядят побелевшими мертвыми глазами. — Сюда, ко мне! Он поднырнул под протянутую руку, пнул ногой, толкнул плечом и, вырвавшись из тесного круга, бросился к Белле, преспокойно сидящей на обломке колонны около стены под балконом. Очевидно, мертвецы не трогали поднявшего их мага, и даже не подходили вплотную. — Ну как, достал невыразимца? Порадуй меня, Поттер! — Белла, это не невыразимец. Это… это… — Это я! — Гермиона появилась из окна, взобравшись на подоконник. — Грязнокровка! — воскликнула Белла, вскакивая с места. — Так вот кто организовал бойню?! Ты умрешь! — Я убью тебя, за то, что ты сделала, Беллатриса Лестрейндж! За все твои злодеяния и за то, что превратила Гарри в подобного себе! — Нет! — заорал он. — Прекратите! Он бросился вперед, между ними, вставая на пути их палочек, пытаясь остановить непоправимое. — Отойди, Гарри, ты ничего уже не изменишь! — Поттер, уйди с дороги, я прикончу эту тварь! — Нет! Вы не сделаете этого! — он начал, было, ставить щит между ними, но что-то подобное гибкой серебристой молнии налетело на него. Выдра — патронус Гермионы — закрутился вокруг него, сшиб с ног, повалил на пол, не давая опомниться. Он инстинктивно замахал руками, сам же понимая как беспомощно это выглядит против проявления чистой магии, но не зная другого средства, как избавиться от атакующей его стремительной помехи. — Отойди от него, сука! — большая кобра, переливающаяся как ртуть, обрушилась на выдру, отбросила в сторону и слилась с ней в единый светящийся серебристый клубок. Гарри до этого и представить себе не мог, что Белла способна вызвать телесного патронуса, правда, его форма была, наверное, самой предсказуемой из всех возможных. Он вскочил, снова оказавшись между ними. — Вы должны немедленно прекратить это! — Нет! — Ни за что! Гермиона спрыгнула с подоконника внутрь зала, и Гарри заметил краем глаза, как инферналы пришли в движение. — Белла, она не убивала твою сестру! Гермиона, уходи отсюда! Светящийся круг борющихся патронусов около него истаял. — Я не оставлю тебя ей! — Гермиона, немедленно убирайся! Ты уже наделала столько всего, что… Ближайший к ней инфернал ринулся в атаку. Она отпрыгнула, поразив его конфринго. — Блэкус! — Белла швырнула разрушающее заклятие в неприкрытую больше его спиной противницу. Заклинание угодило в колонну, расколов ее напополам, засыпав всё вокруг осколками гранитной крошки. Гарри почувствовал, как вся башня трясется, свод уже, видимо, держался едва-едва. — Аква аклевито! — Гермиона направила заклинание на балкон, под которым стояла Белла. Он развернулся. Струйки воды побежали по основанию балкона. — Белла, уходи… — начал он, но в этот момент ему на спину прыгнул инфернал. Он рухнул, придавленный его весом, услышав, как тот клацает зубами прямо над его ухом, но его сейчас заботило только, что Белла так и не поняла, что происходит, продолжая рассыпать авады, пытаясь угодить в противницу, вынужденную отбиваться сейчас от толпы мертвецов. За несколько секунд заклинание Гермионы полностью подмыло основание балкона и тот начал рушиться прямо на голову Беллатрисы. Гарри, лёжа, протянув вперед ладонь с палочкой, сделал единственное, что он мог сделать в такой ситуации — бросил на нее материальный щит, и обломки балкона повисли над нею, удерживаясь на магической преграде. К сожалению, ему удалось удержать не все из них. Несколько упало на Беллу, сбив ее с ног, и она теперь оказалась лежащей без сознания в самом углу у стены, и висящие над ней камни в любую секунду готовы были похоронить ее под собой. Он, наконец, занялся инферналом, напряг все силы и сбросил его с себя, оттолкнул ногами и разрубил заклинанием на части. — Мобилико… — начал он, пытаясь вытащить тело Беллы из-под камней. Сзади что-то оглушительно грохнуло. Один из живых мертвецов перелетел через него кувырком и свалился прямо на пути его заклинания. Башня затряслась еще сильнее, он почувствовал, как на него сыплется струйка штукатурки. Похоже, нужно было срочно бежать отсюда, пока потолок не обвалился им всем на головы. Он вскочил, перепрыгнул через тело инфернала, подбежал к Белле и поднял ее тело на руки. — Конфундус! — что-то… что-то попало в него… кажется… Он должен был куда-то идти. Куда-то. Куда? Куда он должен был идти? Почему он стоит? И почему так тяжело рукам? Надо освободить… руки… бросить, швырнуть подальше… вот так. И теперь куда-то идти. Он что-то потерял? Белла. Хм. Кричит? Не кричи. — …нкантатем! Беги! Ох ты, что это с ним было? Лежащая перед ним Белла, Гермиона поднимает палочку, инферналы продолжают лезть отовсюду, балкон… БАЛКОН?! Он поднял голову. — Редукто! — крик Беллы, вспышка взрыва прямо над его головой. Готовые его похоронить камни балкона побрасывает вверх к потолку, раскалывает, разрывает на части. Гранитные плитки пола, части перил, каменные блоки, арматура, мелкие осколки — всё летит и переворачивается. Он делает облегченный вздох, опускает голову, готовый отбежать в сторону. Гермиона отбрасывает от себя инфернала, направляет палочку на Беллу, сидящую к ней спиной, он поднимает руку и успевает поставить щит. Резкий толчок бросает его на спину к стене, башня готова развалиться, он пытается встать, бросает взгляд над собой и видит, что не успевает. Арматурный блок с повисшими на нем кусками окаменевшего раствора пробивает его левую руку и грудь в трех местах. Он слышит чей-то вопль, с удивлением смотрит на перекрестье ржавых ребристых прутов перед глазами, потом здание сотрясает жуткий грохот, что-то рядом падает, подымая в воздух целый вихрь штукатурки, и через несколько мгновений лицо Беллы склоняется прямо над ним, обильно запорошенное белым, словно для роли в итальянской комедии. — Поттер! Поттер, не вздумай умирать! Мунго, зелья… Блядь, Поттер, не оставляй меня! Не оставляй меня одну! Не будь слабаком, как остальные, не уходи! — она начинает тихонько выть. — По-оттер, пожа-алуйста, не умира-ай! Что я буду делать одна?! Он пытается сделать вдох, и понимает, что это теперь уже невозможно, что-то серьезно не дает ему расправить грудь. Он понимает что это. Это смерть присела на него своим костлявым задом. Из уголка открытого рта бежит струйка крови и пенится. От ног стремительно расползается волна холода. Он делает усилие, хватает воздух через невыносимую боль и шепчет. — Добей… Возьми… палочку. Она крутит головой. — Хуй тебе, Поттер! Мы еще… Потом осекается, как будто понимая, что времени больше не осталось, смотрит на его лицо, отворачивается и кивает. — Скажи мне, что ты хочешь, Поттер? Последнее желание. Клянусь, что выполню, всё, что скажешь! — Назови… меня… по имени… — он находит силы выдавить из себя улыбку. Она склоняется над ним, приблизив вплотную свое лицо к его лицу, и бережно охватывает пальцами штыри арматуры. Ее шепот срывается. — Спасибо за… спасибо за… Просто спасибо… Гарри! Последний поцелуй окрашивает ее белесый грим ярко-красным пятном. Она давит, вонзая металл в его тело, и воет низким протяжным воем. Когда его глаза стекленеют, она садится рядом на пол и поет ему колыбельную, медленно раскачиваясь в такт строчкам, но он уже не слышит ее слов. И с последними словами песни из ее глаз исчезает последний проблеск жизни, не остается ничего, кроме черного, бездонного колодца. Она забирает палочку, выпавшую из его руки, встает и проделывает проход в каменном хаосе, оставшемся после рухнувшего потолка. Воронка вращается. Несколько человек бежит по саду в ее направлении. Она поднимает палочку. Ни одно слово не слетает с ее губ, ни одно заклинание не срывается с кончика ее оружия. Но человек падает замертво. И другой рядом с ним. Она водит палочкой вокруг как перстом, и люди без звука валятся на землю, один за другим. Старшая палочка послушно выполняет единственное желание своей хозяйки, единственное, что сейчас составляет ее сущность.