Вы не хотите стать моим отцом?

      Сехун вёл альфу по улицам, рассказывая о том, какие несправедливости им приходится терпеть из-за своего ворчливого хозяина. – Этот мистер Ли такой противный, – морщился Сехун. – Он постоянно жалуется на меня, хотя я стараюсь вести себя очень тихо, у меня практически нет друзей, потому что этот старик запрещает приводить в дом гостей. А папочку он постоянно попрекает тем, что у него ребёнок без отца растёт, поэтому такой шумный. – Так, этот твой мистер Ли мне уже не нравится, – улыбнулся Чанёль. – А ещё он повышает квартплату, в то время как его барак уже готов развалиться на части, он даже ничего не делает для того, чтобы это исправить. – Скажи мне одну вещь, – задумчиво произнес Чанёль. – Как в своём возрасте ты стал таким рассудительным?       Сехун пожал плечами. – Просто я люблю наблюдать за людьми, – ответил мальчик. – Стараюсь всё запоминать, хотя иногда это не очень и приятно. – Что ты имеешь в виду? – спросил подозрительно Чанёль. – Ну, однажды я увидел как какой-то альфа приставал к папе, мне стало так грустно, папочка тогда болел, а тот мужчина…       Сехун тяжело вздохнул. – Если бы не дядя Кёнсу, не знаю, что бы тот альфа сделал с папой, – грустно сказал Сехун. – Отчасти я понимаю, почему папа всё время один, эти альфы как голодные звери собираются возле нашей комнаты, потому что знают, что нас некому защитить.       Чанёль сжал кулаки, бедный Бэкхён, он представлял, через что ему пришлось пройти, но теперь он сделает всё, чтобы защитить их. – Забудь обо всём, – сказал Чанёль, останавливаясь и ловя Сехуна за руку. – Давай сделаем так, чтобы с сегодняшнего дня твоя жизнь и жизнь твоего папы началась заново, выкинь из головы всё плохое, я попробую подарить тебе всё, о чём ты мечтаешь. У каждого ребёнка есть мечта, что ты хочешь? – Я, – сказал Сехун, задумавшись. – Хочу полную любящую семью.       Чанёль обнял его и поцеловал в макушку. – Теперь она у тебя есть, правда, нужно ещё убедить в этом твоего папу. – Я сделаю для этого всё что угодно, – кивнул Сехун, смахнув скатившуюся слезу. – Пойдём, – сказал Чанёль, протягивая Сехуну руку.       Мальчик крепко вцепился в неё. – Вот тут мы и живём, – сказал Сехун.       Чанёль увидел перед собой одноэтажное деревянное здание, на крыше в некоторых местах были видны сквозные дыры, со стен сыпалась штукатурка, входную дверь немного перекосило. Сердце альфы сжалось, нет, он не может позволить Бэкхёну и Сехуну и дальше тут жить, нужно было что-то придумать. – Проходи, – сказал Сехун, с усилием открывая дверь.       Чанёль вошёл вслед за мальчиком. Внутри помещение практически не отличалось от того, что было снаружи. Потрёпанные стены, дырки в полу, гуляющий ветер. – Не удивительно, что твой папа простудился тут, – сказал Чанёль, снимая с себя куртку и надевая на съёжившегося Сехуна. – А вы? – вылупил глаза мальчик. – Я не замерзну, – сказал Чанёль. – Где ваша комната?       Альфа вглядывался в ряд дверей, выходивших в коридор. – Самая крайняя, – сказал Сехун, кутаясь в куртку Чанёля и вдыхая свежий морской аромат.       Мальчик ведь не просто так остановился на этом альфе, он давно искал себе отца, именно отца, а не нового мужа папе, он наблюдал за многими альфами, но ни с одним из них не было так уютно, как с Чанёлем. Папочка много рассказывал ему об отце, который якобы их любил и должен был вернуться, но Сехун знал, что это всё было неправдой, дядя Кёнсу часто ругал Бэкхёна за такие вот сочинительства, а Сехун всё слышал, потому что стены в этом бараке не умели хранить тайн. Уловив запах Чанёля, Сехун сразу вспомнил рассказы своего папы. – Папочка, а какой он, мой отец? – вспоминал свои вопросы Сехун. – Он, – говорил Бэкхён и всегда закрывал глаза, чтобы придумать для сына самого идеального отца на свете. – Высокий очень, красивый, поэтому и ты у меня такой ангелочек, твой отец очень любит улыбаться, его улыбка такая заразительная, что сразу хочется улыбнуться в ответ… – А чем пахнет мой отец? – спрашивал Сехун, засыпая. – Он пахнет морем, – говорил Бэкхён. – Свежим, слегка солоноватым, но таким притягательным.       Вот и сейчас, вдыхая запах Чанёля, Сехун чувствовал это море, хотя он даже не представлял, какое оно в реальности, порой подолгу разглядывая его на страницах рваных, потрепанных учебников. – Значит, у вас одна стена выходит на улицу? – спросил Чанёль, возвращая мальчика в реальность. – Угу, но в этом есть свой плюс, у нас есть окошко, – радостно сообщил Сехун. – В некоторых комнатах и того нет. Вот, например, у дяди Кёнсу нет окна, господин Ли его заколотил, когда дворовые мальчишки разбили стекло камнем. Он тогда долго ругал меня, пытался заставить признаться, что это моя работа, но я стойко выдержал все его доводы в виде ивовых прутьев.       Чанёль заметил, как мальчик поморщился.       Сехун распахнул дверь перед старшим. Комнатка была действительно очень маленькая: диван, шкафчик с одеждой, обеденный стол и пара стульев. У стены были рассажены старые, несколько раз заштопанные игрушки. Несмотря на всю бедность этой комнаты, в ней чувствовался уют, светлые шторки украшали окошко, которое выходило на пыльную трассу, в горшочках цвели фиалки, нигде не было ни одной соринки. Чанёль восхитился духу омеги, который даже из такого убогого места смог сделать что-то напоминающее дом. – Сехун, – раздался скрипучий голос. – Ну, наконец-то хоть кто-то появился в этой комнате. Где твой папа?       В комнату вошёл старик лет шестидесяти-семидесяти и, прищурившись, посмотрел на мальчика. – На работе, – ответил омежка, прячась за Чанёля. – Что-то не так, мистер Ли? – Он не оплатил аренду за прошлый месяц, – ответил хозяин. – Я давал ему сроку неделю, сегодня последний день, если до вечера он не заплатит, я выкину ваши вещи на улицу. – Но папочка же всегда исправно платит, наверное, у него проблемы на работе, подождите ещё немного… – Неделя, он просрочил уже неделю, – сказал мужчина. – Я и так был таким добреньким столько времени, терпел все ваши выходки, моя кошка до сих пор с опаской смотрит на всю еду. – Я не трогал вашу кошку, – сказал слезливо Сехун. – Знаю я вас, вредители, короче, я всё сказал, связывайся с ним, как хочешь, но чтобы в восемь деньги были у меня. – Сколько они должны? – вмешался в разговор Чанёль, которого до этого как будто не замечали.       Старик сощурил глаза. – О, а это ещё кто, Сехун, я запретил водить в дом посторонних, ты снова ослушался меня, а если он вор и украдёт что-нибудь? – Я отец этого ребёнка, – сказал спокойно Чанёль. – Так сколько Бэкхён задолжал за эту пародию на комнату?       Мужчина удивлённо хлопал глазами, а Сехун сильнее вцепился в свитер Чанёля, всё-таки он не ошибся в этом альфе. – Вы… – Да, я отец этого ребёнка, так сколько? – 400 тыс. вон, – ответил старик, всё ещё хлопая глазами. – За это убожество? – сказал Чанёль, доставая кошелёк и протягивая старику деньги. – Сехун-и, собирай вещи, ты пока поживёшь у меня, а с Бэкхёном я ещё поговорю на эту тему, тратить такие деньги на это помещение, когда в нём словно на улице ветер гуляет.       Сехун кинулся собирать свои игрушки. – Ну, это вы загнули, мы вот на днях собираемся крышу ремонтировать… – оправдывался старик. – Хм, я просто боюсь, что эта ваша крыша, однажды свалится на голову моей семье, – сказал серьёзно Чанёль. – У вас есть ко мне что-то ещё? – Нет, – сказал старик, нервно сжимая деньги. – Может, вы всё-таки повремените с переездом? – Я подумаю, – ответил Чанёль, слегка поклонившись, намекая на то, что он больше не намерен разговаривать с хозяином.       Ли вышел из комнаты, прикрывая дверь. – Папа будет ругаться, – послышался голос Сехуна. – Почему? – За то, что вы заплатили за него, он даже дяде Кёнсу не разрешает… – С этим я сам как-нибудь разберусь, сейчас отвезу тебя домой и встречусь с твоим папой, ты же мне дашь адрес школы, в которой он работает?       Сехун кивнул и с ещё большим рвением стал собирать свои игрушки. Чанёль с улыбкой наблюдал за мальчиком, который так аккуратно складывал потрёпанные куклы в небольшой чемоданчик.       Альфа выглянул в окно, но ничего, кроме мчащихся в разные стороны машин не увидел, на подоконнике лежала нотная тетрадь, исписанная аккуратным почерком. Чанёль невольно коснулся её, это была мелодия совершенно новая, видимо, сочиненная хозяином тетради. – Это папины черновики, – послышался голос Сехуна. – Он иногда что-то очень долго и напряженно пишет в них. – Он у тебя молодец, – сказал Чанёль, листая тетрадь, глаза невольно зацепились за страницу, на которой вместо нот были слова.        «Держись, Бэкхён-и, ради Сехуна. Ты должен выжить. Соберись, он должен вырасти достойным человеком, даже несмотря на то, что его отец такая мразь. Сехун только твой, он не имеет отношения к тому человеку. Ты сможешь поднять своего сына над этим прогнившим обществом. Верь в себя».       Чанёль аккуратно провёл пальцем по неровным буквам, слова в некоторых местах были размыты, высохшие капли отчетливо выделялись на пожелтевшей бумаге. – Держись, Бэкхён-и, – прошептал Чанёль. – Я уже рядом. – Я готов, – сказал Сехун, прижимая к себе чемоданчик. – Молодец, поехали.       Они вышли из дома, и Чанёль поймал такси. Сехун увлечённо разглядывал улицы в окно автомобиля. – Будь как дома, – сказал Чанёль, когда они вернулись в квартиру. – Я сейчас разогрею ужин и пойду в школу твоего папы, а ты можешь посмотреть телевизор, поиграть, в общем, делай всё, что захочешь, дверь никому не открывай и жди нас, я постараюсь привести Бэкхёна сюда. – Это почти не реально, но я буду держать за вас кулачки, – сказал Сехун.       Чанёль улыбнулся. – Хватит «вы», – сказал Чанёль. – Я ещё не старый, я понимаю нормы уважения и всё такое, но я хочу от тебя услышать «ты» просто потому, что так я буду знать, что ты доверяешь мне. – Я доверяю тебе, – сказал, улыбнувшись, Сехун. – Ты лучший отец, о котором я мог бы мечтать.       Чанёль обнял Сехуна.       Накормив ребёнка и узнав нужный адрес, Чанёль пошёл на встречу с Бэкхёном. Что он ему скажет? «Извините, что вмешиваюсь в вашу жизнь, но я набрался смелости стать отцом вашего ребёнка?».       Альфа покачал головой, интересно, Бэкхён вчера почувствовал то же самое, что и он или омега не узнал своего альфу?       Школа была небольшой, но по ней было видно, что учились в ней дети не простые, а из обеспеченных семей, дорогой ремонт, приятный, богатый фасад. – Здравствуйте, – обратился к охраннику на входе Чанёль. – Где я могу найти учителя Бёна?       Мужчина поднял на парня подозрительный взгляд. – Второй этаж, аудитория двадцать восемь, – ответил охранник. – А вы, собственно, по какому вопросу? – По личному, – ответил Чанёль. – Я по поводу его сына. – А, ну коли так, то проходите.       Чанёль поклонился и пошёл к лестнице, на втором этаже он немного заблудился, откуда же он знал, что аудитории в этом помещении располагались только по одному лишь им известному порядку. – Вам чем-нибудь помочь? – спросил невысокий темноволосый омега с большими глазами. – Да, что-то я совсем заблудился, – вздохнул Чанёль. – Я ищу учителя Бёна, мне сказали, что он где-то здесь. – А зачем он вам? – подозрительно спросил омега. – Мне нужно поговорить с ним о его сыне. – С Сехун-и что-то случилось? – напугано спросил парень. – Нет, а вы, Кёнсу, верно?       Омега кивнул. – Меня зовут Пак Чанёль, – сказал альфа. – А, тот самый, – улыбнулся мягко Кёнсу. – Что значит «тот самый»? – удивился Чанёль. – Бэкхён рассказывал, как вчера нашёл у вас сына, – ответил омега. – Пойдёмте, я провожу вас к нему.       Парни направились по коридору. – Я удивлён тому, что Сехун так просто начал общаться с вами, он хоть мальчик и общительный, но нечасто идет на контакт с незнакомыми альфами. – Сехун сказал, что вы близкий друг семьи, могу ли я вам доверять? – спросил Чанёль, заглянув в глаза растерявшегося омеги. – Да, – кивнул Кёнсу. – Бэкхён для меня как брат. – Тогда я для начала хочу поговорить с вами, это возможно? – Да, конечно, – кивнул Кёнсу, открывая перед альфой дверь пустой аудитории. – Что-то серьёзное? – взволнованно спросил Кёнсу. – Я, наверное, напугал вас, простите, – улыбнулся Чанёль. – Просто… Просто Сехун сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться. – И что же это? – Он попросил меня стать его отцом, – ответил Чанёль, наблюдая, как расширились глаза омеги напротив. – Что? – Да, вы не ослышались, он попросил, а я согласился. – Но зачем вам это, Бэкхён, он не простой омега… – Он мой омега, – ответил серьёзно Чанёль.       Кёнсу открыл рот. – Сехун, сам того не понимая, постучался в нужную дверь, но из его слов я понял, что Бэкхён так просто не пойдёт мне навстречу, верно? – Верно, – грустно кивнул Кёнсу. – У него была очень трудная жизнь, Сехун единственная мотивация жизни Бэкхёна. – Расскажи. – Я… – Кёнсу, ты не видел мои учебники? – спросил Бэкхён, вбегая в кабинет, но заметив Чанёля, замер. – Даже так… – Ты забыл их у меня в кабинете, – сказал Кёнсу, указывая на стопку книг. – Чанёль-ши, какими судьбами? – спросил Бэкхён, раздражённо глядя на альфу. – Я вообще-то приехал к вам, – сказал Чанёль. – Я, как вы и говорили, отвёз Сехуна в ваш, так называемый, дом, но, войдя туда и почувствовав все те сквозняки, я немедленно отвёз ребёнка обратно к себе домой. Я считаю, что ему не нужно там оставаться, вы хотите его заморозить? – Это мой ребёнок, и мне лучше знать, где и когда он должен находиться, какое вы право имеете мне указывать? – Ваш хозяин сказал, что намерен починить крышу, – говорил Чанёль, игнорируя выпады Бэкхёна. – Вот когда этот ваш дом станет более подходящим для жилья, я верну вашего сына туда, я понимаю, что указывать вам не имею права, но и вас я попросил бы перебраться ко мне, Сехун рассказал, что из-за этих сквозняков вы и так простудились.       Бэкхён покраснел от возмущения. – Бэкки, Чанёль-ши прав, я не раз говорил, что в той комнате вам оставаться нельзя, – поддержал альфу Кёнсу. – Так, я не понял, на чьей ты сейчас стороне? – возмутился Бэкхён. – Я на стороне Сехуна, – ответил Кёнсу.       Бэкхён фыркнул и, развернувшись, пошёл к выходу, Чанёль поймал его за руку, омега замер, ошарашено наблюдая за ладонью альфы на своём запястье. – Я же думаю о вас и вашем здоровье, – сказал Чанёль. – Я закрыл глаза на то, что у ребёнка лишь одна куртка, и то её трудно назвать тёплой, но не могу закрыть глаза на то, что вы живёте в таком холоде. – Вас это не касается! – сказал Бэкхён, вырывая руку, но тут же оказался прижатым Чанёлем к стене. – Возможно, – сказал альфа, глядя в глаза рассерженного Бэкхёна. – Но я постараюсь исправить это, и мне всё равно, «за» вы или «против», я силой усажу вас в машину и доставлю к себе домой, потому что ваш сын не заслуживает жизни в том ужасном месте, где во всех грехах хозяин винит только его. Окна, шум, кошки, что ещё? Вам самому всё это не надоело? Я предлагаю помощь, поэтому засуньте свою гордость куда подальше и подумайте о ребёнке.       Бэкхён хлопал глазами, чувствуя, что Чанёль уже давно не держит его, нужно было ударить этого наглого альфу, накричать, убежать, но вместо этого Бён тихо всхлипнул и пополз вниз по стене. – Бэкки, – кинулся к другу Кёнсу. – Что с тобой? – Я такой ужасный родитель, – плакал Бён. – Сехун тоже меня этим всё время попрекает, но я… – Вы самый лучший папочка на свете, – сказал Чанёль. – Это слова вашего сына, мне незачем врать.       Бэкхён поднял глаза на альфу. – Что вам от меня нужно? – спросил он. – Ничего, я просто хочу вам помочь, – ответил Чанёль, опускаясь рядом с Бэкхёном. – Почему? – непонимающе спросил Бэкхён. – У вас замечательный сын, который хочет, чтобы вы были счастливы. Ну что, мы едем домой?       Омега поднял на него полные слёз глаза. – Я... мне нужно заплатить за квартиру, а иначе Ли выбросит на улицу мои вещи. – Не переживайте, я отдал за вас долг… – Вы… – Я делаю это только ради Сехуна, – ответил альфа, поймав непонимающий взгляд Кёнсу. – Я вам всё отдам, – говорил Бэкхён. – Как скажете, будет возможность, отдадите, я не собираюсь отнимать у вас последние деньги. – Да, – кивнул Бэкхён. – Я не знаю, как вас благодарить, вы за два дня столько сделали для нас. Я узнаю, когда Ли закончит с ремонтом, не хочу стеснять вас надолго.       Чанёль промолчал, наблюдая, как омега неуверенно ломал пальцы. – Вы закончили работу? – спросил альфа.       Бэкхён несмело кивнул. – Хорошо, я жду вас внизу, я вызвал такси, думаю, вам нужно забрать какие-нибудь вещи, так что заедем сначала в ваш барак, Кёнсу-ши, вы тоже собирайтесь, мы подбросим вас до дома. – Спасибо, – кивнул Кёнсу.       Чанёль улыбнулся омегам и вышел из аудитории, только сбежав вниз по лестнице и оказавшись на улице, он мог спокойно вздохнуть. Запах Бэкхёна кружил ему голову, альфа сразу почувствовал, каким горячим был омега, когда коснулся его руки, видимо, вчерашняя прогулка под дождём не закончилась простой простудой, но омега не хотел никому об этом рассказывать, но Чанёль – альфа, его альфа, и он всё чувствует без слов.       Через некоторое время он увидел, как Кёнсу с беспокойством говорил что-то Бэкхёну, но тот лишь отрицательно мотал головой, повторяя: «Со мной все в порядке». – Ну что, едем? – спросил альфа. – Да, – кивнул Бэкхён.       Ребята сели в машину и поехали к нужному месту. У Чанёля зазвонил телефон. – Да, – сказал он. – Ты где? – раздался недовольный голос. – Прости, Джонин-а, у меня возникли срочные дела, я не смогу прийти. – Что-то серьёзное? – Да, это касается того, о чём мы разговаривали утром. – Так значит ты с ним? – Да, я тебе потом всё объясню, до завтра. – Хорошо, друг, будь осторожен. – Всё хорошо, Джонин-а, – улыбнулся Чанёль, заметив взгляд Бэкхёна в зеркале.       Омега изучающе разглядывал его, словно пытаясь запомнить каждую черту его лица.       Когда они оказались возле барака, Чанёль снова заметил сомнения в глазах своего омеги. – Идите, я подожду вас здесь, – сказал альфа, проводив взглядом омег.       Буквально через пять минут Кёнсу вышел на улицу. – Мне кажется, у него жар, – сказал До. – Я знаю, но он слишком горд, чтобы признавать это, – ответил Чанёль. – Он болен, он не чувствует мой запах, он сомневается в том, стоит ли ехать со мной, он не понимает, что я не смогу причинить ему боль. – Может, стоит сказать? – А вы думаете, это что-то изменит? Не хочу ставить его перед фактом, хочу, чтобы он сам принял меня. – Жизнь хорошенько его потрепала, я понимаю его опасения, его подозрения, его отчужденность. После того, как он узнал, что ждёт ребёнка, его бросили все: и родители, и друзья, и тот, кому он так верил. – Он любил того человека? – спросил с грустью Чанёль. – Как друга, возможно, как альфу, вряд ли, – ответил Кёнсу. – Тот просто воспользовался положением, а потом выкинул Бэкки, как ненужную игрушку. Родители Бэкхёна – уважаемые богатые люди, узнав о положении сына, постарались поскорее избавиться от него, чтобы он не позорил честь семьи. Друзья, как оказалось, были с ним только из-за его денег, поэтому парень в шестнадцать лет сел на первый попавшийся поезд и оказался здесь. Один, с ребёнком под сердцем, с мизерной суммой денег и с разбитой жизнью. Я увидел его на рынке, он голодными глазами смотрел на ларьки с продуктами и держал за руку маленького Сехуна, который жевал булочку. Он всегда всё делал только для сына, обделял себя во всем, эта самоотдача часто доводила его до обмороков, но я старался быть рядом. Бэкки талантливый музыкант, его ценят в нашей школе, но у него на руках незаконнорожденный ребёнок, в нашем обществе это очень весомый ярлык, поэтому у него самая маленькая ставка среди преподавателей. – Да какое право они имеют? – возмутился Чанёль. – Ничего, я постараюсь всё это исправить, если он пойдёт мне навстречу. – Тебе придётся очень постараться, чтобы он снова начал верить людям, хотя смотрю, ты настроен решительно, можешь рассчитывать на мою помощь. – Спасибо, что-то он долго там, пойду, посмотрю, вдруг этот старикашка ещё чего придумал. – Если что, звони, – сказал Кёнсу, протягивая Чанёлю бумажку со своим номером.       Чанёль кивнул, и они направились в барак.       В это время Бэкхён собирал самые нужные вещи, потому что был уверен, что скоро он избавится от общества этого альфы и они с сыном вернутся в дом.       Чанёль оказался прав, с похолоданием на улице в комнатке тоже стало холодно и одеяло уже не спасло бы. – Бэкхён, – послышался голос мистера Ли, омега обернулся. – Ты тоже уезжаешь? Я думал, тот человек пошутил. – Какой человек? – спросил омега. – Ну, он представился отцом Сехуна, заплатил за аренду, вынудил меня пообещать починить крышу, Сехун во всём слушался его, неужели стоило альфе появиться после стольких лет, и вы вот так просто приняли его, ведь он столько лет не принимал участие в воспитании своего сына?       Бэкхён слышал, как участилось биение его сердца. – Он сказал, что он отец? – повторил омега. – Да, а что, это не правда? – хитро спросил Ли. – Правда, – кивнул Бэкхён, чувствуя, как тело начинает дрожать. – Что-то вы темните, – покачал головой старик. – А вам-то, какое дело, вам заплатили, вот и молчите в тряпочку, Чанёль прав, здесь невозможно жить, посмотрите, какие сквозняки, а у нас ребёнок маленький. – Ну, чего ты раскричался, залатаю я эту крышу, тоже мне, почувствовал сильного альфу рядом с собой, сразу выбрыкиваться начал.       Ли вышел из комнаты, а Бэкхён глубоко вздохнул, тело горело, дрожь не хотела проходить. – Чёрт, – говорил омега. – Это просто простуда, до течки ещё далеко, так что пока можно и пожить в доме этого альфы, раз он такой упрямый, но недолго, нужно уговорить Се вернуться сюда, хотя…       Омега поднял голову, всматриваясь в дыру на потолке. – Если пойдёт снег, крыша может обвалиться, чёрт, за что мне всё это?       Бэкхён резко опустил голову, в глазах потемнело, земля начала уходить из-под ног, в миг всё куда-то пропало.       Чанёль шел по уже знакомому коридору, Кёнсу остался на кухне готовить ужин. – Бэкхён-ши, может, вам помочь? – спросил Чанёль, осторожно постучав в комнату.       Ответом ему послужила тишина, альфа напрягся. – Бэкхён-ши, я войду?       Снова тишина. Чанёль распахнул дверь и вбежал в комнату – Бэкхён лежал на полу без сознания. – Бэкки, – в ужасе кричит альфа, подскакивая к омеге и подхватывая его на руки. – Что случилось? – показывается в дверях взволнованный Кёнсу. – Что с ним? – Не знаю, Боже, какой он горячий, – говорит напугано Чанёль. – Я поеду в больницу. Кёнсу, собери его вещи, пожалуйста, и жди, я пришлю за тобой своего друга, он отвезёт тебя к Сехуну, хорошо? – говорил на бегу альфа. – Да, позвони мне из больницы. – Обязательно, – сказал Чанёль, укладывая Бэкхёна в такси. – В ближайшую больницу.       Таксист кивнул, и машина тронулась с места. – Бекки, ну, почему ты так себя запустил? – шепчет Чанёль, прижимая к себе горячего омегу.