Event Reborn

       Когда урок закончился, мальчик осторожно собрал свои книжки и повесил сумку на ручку коляски, затем сгреб ручки и тетрадь, забросив их туда же. Он должен выстоять свою битву до конца.        Подумав так, Том неловко развернул свое непривычно тяжелое старое кресло и покатил к двери. — Могу я поинтересоваться, почему ты куда-то собрался без меня? – в дверях тут же возник хмурый Мерфи. Он скрестил руки на груди, показывая, что отходить не собирается.       Том улыбнулся ему неподдельно теплой улыбкой. — Я хочу заехать домой и кое-что сделать. — Очень интересно. Мы же договорились, в таких случаях ты предупреждаешь меня или Тайлера. — А он за мной что, еще и в школу заходит? — Очень смешно, Том. Может, ты еще удивишься, что Симона даже дает ему водить ваш мини-вэн, куда влезает твое кресло? — Водить наш мини-вэн? Да что ты говоришь! — Том изумленно поднял брови.       Билл закатил глаза. — Ты дурень, МакГрат. Эй… Ты нормально себя чувствуешь? – он вдруг подозрительно посмотрел на приятеля. В голосе его проскользнуло беспокойство когда он увидел, что Том вытирает капельку пота со лба. — Да. Слушай. По поводу этой… Куда бы мы там ни шли… Вечеринки?        Билл замолчал, ожидая от него продолжения речи. — Да? У Мэтта Пэрри. — Угу. Слушай, а мы можем… нууу… не идти на нее? — Том подождал, пока все остальные ребята выйдут из класса и мистер Митчман скроется в своей лабораторной комнате, прекратив пилить их любопытным взглядом. – Я что-то не в настроении сегодня веселиться. — Что? То-о-ом… — застонал Билл, аж уронив рюкзак от услышанного. — Ты ведь не серьезно? Это же наш последний Хеллоуин в школе! Мы договорились за неделю! — Я знаю, знаю! Но… У меня нехорошее предчувствие. Я не хочу туда ехать.       Друг разочарованно хлопнул себя по черным джинсам, которые так выгодно подчеркивали его стройную фигуру. — Ну, я как знал, что вы с Тайлером начнете проповеди толкать, мать его! Почему ты не сказал за неделю, что тебе ссыкотно? — Не в этом дело, – Том потер рукой шею. — Я все равно не смогу улизнуть из-под носа Симоны незамеченным. Как я уйду тайком? Громыхая колесами на весь дом это будет весьма затруднительно, ты так не думаешь? — Так ведь она сегодня в ночную смену работает, ты сам сказал!        На этом моменте Том немного застопорился. — В какую еще ночную смену? — В такую, прием! У нее ведь не одна работа! Как ей теперь оплачивать твое содержание и кредит за новую машину?       Брюнет быстрым движением убрал пряди волос с лица. — Короче! Никаких отмаз! Берем тачку и едем.        От его слов Том внутренне сжался. Кредит. Машина. И, как ни странно, никакого Карла рядом, чтобы помогать Симоне, тянущей это все в одиночку. Том немного подумал. — Билл. Мы не едем. Я не хочу, – серьезно сказал он. — Ну что может случиться на какой-то вечеринке?        Еще раз оглянувшись через плечо, чтобы посмотреть, что мистер Митчман действительно ушел, Том произнес: — Не на вечеринке, Билл. А на пути к ней.       Брюнет встал, как парализованный, посреди классной комнаты. Его словно сразило молнией на этих словах. Он пригляделся. — О нет. Только не снова! Ты опять за свои пророчества?       Он узнал этот блеск в глазах. Том смотрел прямо на него, серьезно и пронзительно. Такое иногда бывало с ним, и, положив руку на сердце, Билл до ужаса боялся этих моментов. — Почему это снова происходит? — Мёрфи попятился от него. — Я ошибался хоть когда-нибудь? Наши шутки до добра не доводят, ты уже убеждался в этом не раз. Мы даже не доедем до дома Мэтта, нас вынесет в кювет по пути, и машина перевернется несколько раз. Пострадают все - и ты, и я, и Ханна, и Тайлер. У тебя довольно долго не будет работать правая рука – тебе придется заново учиться все делать. Это будет катастрофой для тебя, как для художника. Мне продолжать?       На лице брюнета застыло выражение недоверия и страха. Судя по его виду - не стоило. — Так что подумай. Домой идешь? – как ни в чем ни бывало позвал его Том, снова направляясь к двери.        Но его друг не спешил за ним. Он так и стоял приросший к полу, будто в ожидании, что придет кто-то и объяснит ему – почему это опять происходило с ним.        Никто не спешил к нему с пояснениями, а Том решил, что сейчас самое время выдержать эффектную паузу и удалиться, оставив Билла наедине с его мыслями.       Он спокойно покатил по коридору в направлении лестницы. Он знал, что на Мерфи это подействует. У него еще было одно незаконченное дело и успеть сделать его надо было перед тем, как Билл придет к нему с разборками.       А потому Том прибавил скорости и поспешил к выходу из школы. ***        Это было так странно – снова очутиться дома. Понадобилось не так уж много, чтобы доехать самому - здание старшей школы находилось совсем недалеко. Том никак не мог осознать, что все его пути снова вернулись в Эверетт. В конце всей этой истории, в самом последнем воспоминании, которое он собирался менять, он снова оказался здесь же – откуда все и началось, так много жизней назад.        Многие вещи, отдалившиеся со временем, казались знакомыми, если возвращаться к ним через много лет. Не каждому дан шанс снова посмотреть на то, что было, новыми, изменившимися глазами.        Том провел рукой по двери, его пальцы легли на бронзовую ручку. Подъезд ко входу изменился - он был теперь снабжен въездом для инвалидной коляски. Парень нашарил в рюкзаке ключи – он всегда носил их в правом боковом кармашке, где они лежали и сейчас, словно кто-то невидимый, тень прошлых существований, сопровождал его путешествие во времени, подкладывая все вещи на места, где они должны быть.       Знакомый лай донесся с соседнего участка и Том, обернувшись, увидел Бастера – пес бодро семенил к нему через весь газон, несмотря на свой преклонный возраст. — Привет, пес… — Том улыбнулся и потрепал его по холке. – Не виделись тысячу лет.        Он улыбался, усадив собаку на коленки, чтобы почесать его за ухом.        Как будто ничего не менялось, все осталось так, как было много лет тому назад, вечно замороженным во времени. Удивительная иллюзия.        Том прикрыл веки. Билл так и не пошел за ним, оставшись в кабинете мистера Митчмана, но он надеялся, что как только тот появится, все же передумает идти на вечеринку.       Собравшись с мыслями, Том спустил Бастера с колен, потрепав его по холке и, наконец, заехал в дом.       В кухне, как и всегда, витал дым сигарет, на столе обнаружилась знакомая картина: пепельница полная бычков, распечатанный блок, где не хватало нескольких пачек.       Симоны еще не было дома и Том позволил себе убрать все это, выкинуть в помойку от греха подальше. Он подъехал к холодильнику и, оторвав от блокнотика-магнита один листок, взял карандашик. Ему было безумно жаль, что он не мог увидеть маму прямо сейчас и сказать ей все это лично, как Биллу. Но он решил оставить записку. Мам. Бросай курить. В будущем, от этой привычки у тебя разовьется рак легких. Я точно знаю это потому, что… - Том приостановился, собираясь с мыслями на этой строчке и продолжил писать дальше, – был там и видел это. Как и отец, я могу путешествовать по воспоминаниям. Папа говорил правду про путешествия - они действительно возможны. Я расскажу тебе все, если мы увидимся в этой жизни. Я не хочу осознавать, как ты страдаешь из-за меня. Пожалуйста, не переживай, я смогу поступить в университет. И найду работу, чтобы помогать тебе. Только сделай это ради меня, брось курить, хорошо? Я люблю тебя. Том.       Мальчик подумал немного, прежде, чем решиться и оставить письмо на столе в таком виде, на Билла подобная прямота произвела впечатление, а значит и Симона могла бы поверить в реальность происходящего. Том положил бумажку на видное место, придавив пепельницей, чтобы клочок не сдуло сквозняком.       Теперь все было сделано. Самая главная часть позади.       Том кинул взгляд на лестницу. Ему вдруг остро захотелось побывать там, в своей старой комнате. Он увидел установленный на перилах механизм для подъема и ему стало страшно при мысли, сколько стоила его матери эта штука. Не удивительно, что она была в таком отчаянии, пытаясь свести концы с концами.        Поднявшись, Том увидел, что вся комната изменилась. Кровать теперь оказалась оборудована поручнем, стало больше места, чтобы разворачивать коляску, все предметы были не выше пояса взрослого человека. Шкаф с одеждой уменьшился в разы, у стола не обнаружилось стула, зато появилась приставная полочка для книг.       Том прикрыл глаза. Даже если в этот раз получится все поменять – он знал, что ему уже нельзя будет избавиться от инвалидного кресла. Он пытался найти в себе силы и смириться с мыслью, что одно измененное воспоминание навсегда лишило его возможности ходить. Жертвы, которые потребовал в дар Бог Случайностей стоили неоплатную цену. Но Том надеялся со временем принять и понять, что во всем этом был виноват только он.        Подъехав к окну, Том посмотрел на свой задний двор, заметив качели в виде шины, которые все еще висели на дереве. Теперь ими было некому пользоваться, но Симона то ли не хотела, то ли просто не нашла времени их снять.       Улыбка тронула губы парня, когда он снова увидел знакомую фигуру.       Билл, оборачиваясь и явно что-то крича своему брату, размахивал руками и ругался. Он шел быстрыми шагами, словно очень злился и мерил расстояние от одного угла забора до другого точно загнанный лев. Том улыбался, смотря на него. Билл был такой красивый, когда злился, хорошо, что его более поздняя версия оказалась сговорчивой и мягкой, если бы Том не встретил его в будущем, он бы ни за что не поверил, что колючий подросток может так измениться.        Том вспомнил тот день, когда впервые смотрел на задний двор именно с этой точки. Тот самый, когда Билл вошел прочно во все его жизни – неугомонный, живой, теплый и солнечный. Немного сломанный в душе. Немного заблудившийся. Но такой любимый.       Больше всего Тому хотелось, чтобы его лучший друг жил и был счастлив. Прямо сейчас он не знал, как сложатся их жизни, но надеялся, что их с Биллом отношения еще можно починить.       Словно услышав, что о нем думают, Билл неожиданно замер и развернулся, прекратив метаться. Его острый взгляд, в милисекунды пролетел все расстояние до окна и впился прямо в Тома, следившего за резкими движениями стройной фигуры. Брюнет прищурился, как кот, которого сильно разозлили. Кулаки его сжались, затем разжались несколько раз.       Билл подошел к забору. Подтянувшись, он перемахнул через изгородь, немедленно оказавшись у Тома на участке и помахал ему, показывая, чтобы тот немедленно спустился сражаться не на жизнь а на смерть. Том развернулся и поехал вниз, успокаивать буйного. — Ну, Том, ну знаешь! – Билл словно торнадо накинулся на него, как только ему открыли дверь. — Я не имею понятия, как вы с Тайлером стали такими нудными! Но благодаря тебе, он тоже не хочет теперь никуда ехать, вы сговорились, два чертовых проповедника, просирателя вечеринок!       Том смотрел на него, любуясь на фарфоровую кожу, немного раскрасневшуюся от темпа речи, на растрепанные волосы, колыхающиеся на сквозняке, на полы распахнутой куртки, открывающей вид на стройное тело, обтянутое свитером. Билл был безумно красивый в своем праведном бешенстве. — В дом зайди, — Том едва сдерживал улыбку. – Ты трясешься весь, не хочу, чтобы ты слег с нервным срывом на моем газоне. — Я в бешенстве! – Билл, сжал кулаки и пролетел мимо, врываясь с осенним ветром в гостиную. – Я не имею понятия, какая муха тебя укусила, но черт тебя дери. Все идут на эту тусовку, чтобы отметить последний школьный Хеллоуин. Все! А вы с Тайлером две задницы, которые… — Может, хоть присядешь? – тихо перебил его хозяин дома, делая жест в сторону кухни. — Две задницы, которые вечно ноют, нудят и стонут! Раньше с вами было весело! – Билл повысил голос. – Что смешного я говорю? — Ничего, — Том подавил желание улыбаться. — Хватит ржать! Ты, вредный, упертый... — Билл, подойди сюда? Хочу что-то тебе сказать, — перебил его Том.       Соседский парень замолчал и подозрительно скосился на на него. — Что еще? Тебе хочется испортить еще что-нибудь? Или напророчить нам еще семь лет сплошных бед? — Надеюсь нет. Подойди ко мне.       Том протянул ему руку. В нерешительности Билл огляделся и все же сделал шаг в направлении друга. — Ты боишься меня? — Том прищурился.       Билл сделал еще шаг. Он все еще казался раздраженным, однако теперь его и Тома вряд ли разделяла пара футов. Том поманил его пальцем. — У меня есть секрет, который я хочу тебе рассказать. Не знаю, понравится тебе или нет... — Да говори уже! — Билл нервно облизнул губы. — Здесь же нет никого!       Том потянулся и схватил парня за руку с черными ногтями. Ветер подул из открытой двери, поднимая волосы Билла и принося с собой запах осени и перемен. Том дернул его к себе, чувствуя как коляска сделала рывок. Поставив колеса на тормоза он обхватил брюнета за талию. Тот только и успел тихо выругаться, но Том не дал ему и секунды передышки. Он притянул к себе его голову, нашел его губы и быстро зашептал в них: — Я тебя люблю, Билл. Ты должен услышать от меня эти слова, даже если мне понадобится изменить еще сто жизней чтобы сказать тебе это, я так и сделаю. Нам с тобой нужно быть вместе, иначе ни ты, ни я никогда не найдем покоя. Я уже пробовал. Я ничего не хочу без тебя и не могу жить, зная, что ты не со мной. Я словно брожу один в темноте, откуда нет выхода. Пожалуйста, Билл, послушай меня и не ходи на вечеринку. Я хочу побыть с тобой сегодня вечером, ты можешь мне это пообещать? Пожалуйста. Пожалуйста...       Все это Том говорил где-то между поцелуями, на которые он сорвался в середине разговора. Он постоянно сбивался с дыхания и ловил Билла за талию. Тот хоть изначально и вырывался, но где-то ближе к концу речи прекратил бороться за свободу и позволил Тому утянуть себя вниз. Брюнет опустился на колени и ответил на объятия, подставляя под поцелуи шею, лицо, лоб. Выражение его лица сменилось с удивленного на отрешенное, затем на сосредоточенное. Он не ожидал ничего подобного и, конечно, не сразу понял, что ему делать. Том лишь на секунду позволил ему отодвинуться от себя, а потом снова коснулся его губ, надеясь, что друг его не оттолкнет.       В этой реальности Билл мог вытворить что угодно. Он был непредсказуем и сломан, однако взгляд его оставался ясным. Когда поцелуи прекратились, он посмотрел прямо на Тома, несколько секунд просто хлопая ресницами. Волнующая истома становилась все сильнее и сильнее; эта жажда была столь неутолима, что скоро переросла в боль. — Поцелуй меня, — тихо потребовал Том.       Билл издал невнятный звук, то ли стон, то ли выдох. Еще секунду спустя Том ощутил его всего, его друг ответил на поцелуй и сделал это с такой отдачей, что в глазах начало темнеть. Том едва не умер от облегчения, он с радостью принял его в свои объятия, когда Билл налетел на него и крепко обвил руками его шею, словно он только и ждал этого момента. Из неуверенности рождалась страсть. Губы Тома пересохли, суставы онемели, но он все же держался. Внезапно тяжелая рука Билла легла на его талию и обхватив, сжала. От волнения Том едва не лишился чувств. — Том... — вот и все, что сказал ему Билл, продолжая поцелуй.       Никакого ответа, только губы и язык, ищущие чего-то на других губах. Том обхватил его голову, кончики пальцев касались волос, путались в них. Дыхание сбивалось. В каждой реальности этот самый, незабываемый первый поцелуй менялся до неузнаваемости, но вместе с тем, оставался прежним. Билл всегда отвечал одинаково горячо, и его губы, мягкие и податливые казались такими нужными каждый раз. Менялась только его резкость и интенсивность действий, но прямо сейчас Тома уже не волновала эта мелочь. Каждый раз он чувствовал себя так, словно это происходило впервые, и его сердце билось так же бешено, готовое вот-вот вырваться из груди.       Он подъехал к Биллу ближе. Кресло мешало ему прижать парня к себе, мешало насладиться его теплом. Брюнет едва дышал, он обхватил Тома за шею, отвечая на его поцелуй. Несколько минут он ничего не говорил, только раскрывал губы, сам не понимая, что творил. По его реакции Том безошибочно понимал - Билл весь горел от напряжения, все в нем кричало - не останавливайся. Однако Том сдержал себя и посмотрел в безумное лицо. Мерфи словно не понимал, где находился. Том выдохнул, уговаривая себя расстаться с его губами. — Никогда не привыкну к твоим поцелуям... Как глоток воздуха каждый раз, — пробормотал Том, прислоняя ладонь ко лбу. — Каждый раз? Ты надо мной издеваешься, — руки брюнета дрожали. — Ты же не... Никогда... Почему... — С ума по тебе схожу, — шепнул Том, прячась в его шею. — Я знаю, что ты отвечаешь мне взаимностью. Не отрицай.       Билл не отрицал. Вся его грубость, его резкость ушли. Он обнял Тома, комкая его свитер на спине и пряча нос в его шею в ответ. Они сидели вдвоем достаточно долго для того, чтобы сердца их успокоились, а дыхание выровнялось. По щеке Тома скатилась слезинка. Он вытер ее о шевелюру брюнета, покрывая поцелуями его разгоряченную кожу. Билл в его руках был напряжен как провод, и все же Том нашел способ, как его успокоить. Мерфи не был сговорчивым, не был ласковым, зато был немного дерганным. Но именно он потянулся за поцелуем снова. — Как давно ты знаешь, что я... — только спросил он, теряя конец предложения в поцелуе. — Всегда знал. Не понимал, как тебе сказать.       Способа лучше не нашлось. Прямо сейчас они оба падали со скоростью много миль в секунду, готовые разбиться на осколки. Том так хотел бы прижать его к себе полностью. Он бы все отдал, чтобы почувствовать его на своей коже. К счастью, этот Билл отвечал ему более, чем взаимно. Его поцелуи становились жадными и горячими, словно это был самый прекрасный момент в его жизни, и он хотел задержать его в памяти навсегда.       Когда Билл чуть отодвинулся, в глазах его посветлело. Том освободил его лоб от прядей и улыбнулся, прислоняясь лбом к его лбу. — Я сейчас улетал очень далеко, а ты? — едва выдохнул он, переводя дыхание. — Я до сих пор там. Ты нарочно сделал это, — Билл весь дрожал. — Я теперь думаю совсем не о вечеринке. Боже, у меня в голове такая каша... — Значит, сработало, — Том мягко обнял его за плечи. — Я не могу поверить в это... — Что ты решил насчет вечера, Билл? — настойчиво спросил Том, сжав его бока. — Мы проведем его с тобой? Хочешь, Тайлера позови, хочешь Ханну, устроим свой собственный Хэллоуин, только пожалуйста без глупостей!       Билл смотрел на него так, словно его облили теплой водой. Мысли отсутствовали в его взгляде полностью. — Билл? — Том засмеялся и потряс его за плечи. — Тебя контузило что-ли? — Я думаю, — страдальчески вздохнул парень. — Наверное. Я не знаю. Все это как-то внезапно. Что такое «контузило»?       Том засмеялся и потянулся к нему. Билл обхватил его за шею, словно так и должно произойти, словно он всегда находился именно в этих объятиях. Том растворялся в облаках, к собственному счастью ощущая прилив крови к низу живота. Разобравшись с поцелуем, он немного отодвинул Билла и посмотрел вниз. — Работает. Боже, как хорошо, что пострадала только моя спина! — Придурок, — нежно прошептал брюнет, давя в себе улыбку.       Они провели еще некоторое время, обнимая друг друга и переговариваясь вполголоса. Том смотрел на него, и ему казалось, что на лице друга лежит печать глубокой тоски, хотя вместе с тем глаза его сверкали как драгоценные камни. Вокруг некоторое время все плыло, но затем Билл, кажется унялся, по крайней мере его прекратила бить дрожь. Том уткнулся в его макушку и пока тот не пошевелился, он не смел беспокоить хрупкую тишину. Их взгляды встретились в новой реальности, и тогда Билл все же изрек: — Том... Ладно, черт с тобой. Останемся дома, но мне надо встать. Я сейчас должен буду кое-какие дела доделать, отец велел. Ты... Приходи к нам к шести часам. Я должен немного подумать над всем, что ты мне сказал. Что-то у меня голова кружится. Том с опаской посмотрел на него. — Куда ты пойдешь? — Домой, конечно. Куда я могу пойти? Слава богу, тут недалеко. — Точно домой? — Точно! — И не свернешь никуда по пути? — Нет! — Билл твердо помотал головой. — Мне уже вообще ничего не надо. — Я виноват? — Ну не я же, — брюнет спрятал блуждающую улыбку в ворот. — Просиратель вечеринок. — Заноза, — Том ласково склонил голову набок. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Пространство и перемены были не властны над ними именно в эти мгновенья. Теперь у них у всех было достаточно времени, чтобы переварить факты, чтобы свыкнуться с этим. Целая жизнь, чтобы жить ее так, как будет лучше для всех них. Но затем Билл все же развернулся и пошел к двери, разрушив магию. Его словно вело, он немного пошатывался, и Том в чем-то мог понять его. — Приходи в шесть, — еще раз повторил Билл. — Я приду, — бросил Том ему на прощание. — Точнее приеду!       Он готов был кричать от счастья, что теперь, после всех долбанных провалов этот ужас, наконец-то, кончится. Он хотел обнять весь мир и готов был дать Биллу сколько угодно времени на то, чтобы привести свой разум в порядок. ***

The day you left will always burn inside my soul

       До шести Том не мог найти себе места. Он колесил по дому и улыбался, надеясь, что в этот раз они просто проведут вечер вместе. Ничего не случится. Они будут сидеть рядом и смеяться, вдвоем, громче, чем все остальные. Будут ловить взгляды друг друга и смущенно опускать ресницы. Потом они окажутся наедине и кто-то снова сделает первый шаг. Том видел прозрение, просвет в тучах, бесконечно нависающих над ним, ведь это мог быть он! Снаружи начался дождик. В своей голове Том перебрал все варианты возвращения в лучшее будущее. Щелк - они с Биллом снова становятся парой. Щелк - Симона перестает курить. Щелк - они поступят в институт и будут выполнять каждый свое предназначение и свои мечты. Щелк - они вырастут, будут вместе всегда, как Том и хотел. Щелк...       Неожиданно странное ощущение кольнуло под лопаткой. Том услышал подозрительный звук: ему показалось, будто бы зашуршали шины где-то неподалеку. Тихо завелся мотор. И гул капель дождя, по стеклу, монотонный и обычный, вдруг показался таким оглушающим в тишине дома.       Что-то внутри оборвалось. Теоретически, это могла быть чья угодно машина, просто проезжающая мимо по улице, но Том почему-то едва не закричал. В голове пронеслась одна мысль - Билл сказал, ему нужно сделать кое-что по дому. Но он не мог уехать?       Затуманенный разум не сразу дал сигнал к тому, что могло стрястись что-то плохое. Он ведь сказал никуда больше не пойдет!       Том застыл. В глубине души, он чувствовал, его надежда и уверенность начали ускользать, медленно, капля за каплей, как вода сквозь пальцы. Как дождь за окном – обречённо сползающий по стеклу. Своей барабанной дробью он вселял немую тревогу.       Парень выдохнул и рывком выкрутил колеса, едва не свернув инвалидное кресло набок своими неловкими движениями. — Мать твою… — лихорадочно прошептал Том, даже не потрудившись надеть куртку.       Неповоротливая конструкция мешала двигаться проворно, если бы Том мог ходить, он был бы уже у порога Мерфи, бешено барабаня в их двери, но сейчас драгоценное время терялось, ускользало, скреблось, как песок по коже и затекало за шиворот ледяными струями октябрьского дождя.       Том молился, чтобы его подозрения не подтвердились, чтобы прошуршавшие по дороге шины были чьей угодно другой тачкой, лишь бы не машиной Мерфи.       Том задыхался. Его онемевшие руки крутили колеса с утроенной силой и он до крови прищемил палец колесом, когда увидел – гараж был открыт. Возле него стоял Тайлер, прикрывающий створки и задумчиво дожевывающий кусок салями. Он вытер руку о домашние штаны. С лязгом задвинул защелку. И только тогда повернулся, блеснув глазами в начинающих сгущаться сумерках. — Том! — удивленно охнул он, заметив встрепанного, совершенно невменяемого на вид друга, — ты чего? — Билл. Тайлер, твою мать, где… Билл?! - почти проорал Том, впрочем, уже прекрасно поняв, какой будет ответ. Он увидел следы шин на дороге. Примятые и разбросанные листья на лужайке перед домом. И абсолютную пустоту – он буквально почувствовал, что его нет рядом. — Да вернется сейчас, минут через пятнадцать, сказал, хочет проветриться, — Тайлер сделал шаг вперед, не понимая ровным счетом ничего, — да чего ты, Том? — Куда он поехал!? - Том, в ушах которого завывал ветер едва не срывал голос от крика, — куда? — Да блин, он пришел домой, улыбаясь, как будто сожрал банку меда, лежал на диване, таращась в потолок минут пятнадцать, не отвечая ни на какие вопросы. А потом просто заявил, что ему надо за жратвой, чтобы мы могли вечером круто потусить и без вечеринки!        Тайлер изумленно всматривался в лицо друга. Том выглядел не лучше Билла – бледный, почти свихнувшийся от каких-то немыслимых идей, распиравших его голову. — Тайлер, — Том схватился за голову. Холодный ветер не спасал его от жара – его колотило, словно температура подскочила. – Он не должен был уезжать, твою мать… никуда из этого долбанного дома… У него ведь даже прав нет! — Есть! Он получил их, чтобы водить вашу семейную машину, как и я!       Тайлер сделал к нему еще один шаг. — Пойдем, я завезу тебя в дом, ты весь трясешься! — Да пошел ты, Мерфи! — выкрикнул Том, отнимая руки от лица и размазывая ледяные струи. – Ты не должен был его отпускать! Только не сегодня! Мать твою...        Снова пропасть разверзлась страшной пастью, готовая поглотить в себя целиком всю реальность. Картины – болезненные, беспощадные, яркие, кружились в сознании, подсовывая всевозможные жуткие расклады сложившейся ситуации. Все шло так хорошо! Последний шанс изменить реальность казался таким близким! — Да чего ты, старик! Он ведь так сто раз делал! – прокричал Тайлер, в спину Тому, который уже спешно катил в сторону дороги. – Ведь все хорошо! Он вернется через пятнадцать минут! — Он не вернется. Ты не понимаешь!        Том просто понял, что в итоге всей этой истории, он в очередной раз облажался, отпустив его от себя и доверившись богу случайностей, не знавшему пощады. Том понял это как никогда остро.        Кому было суждено уйти – тот уйдет, и задерживать его, пытаться оставить рядом с собой не имело абсолютно никакого смысла. Жизнь все равно поворачивалась так, что зигзаги ее скачков нельзя было просчитать, ни при помощи высшей математики. Ни при помощи чувств и предчувствий, даже самых тонких. Ни изменить при помощи желаний, пусть даже очень сильных… — Билли. Черт тебя побрал, вернись, — сердце рвалось из груди, резонируя в пустоте своими тупыми ударами.       Колеса инвалидки скользили по мокрой дороге. Ледяной дождь тек за шиворот. На улицах не было ни души – не к кому бежать за помощью. Том видел, как Тайлер пошел следом, пытаясь остановить его или хотя бы добиться каких-то объяснений.       Тому было все равно, потому, что он понял, как дешево просчитался в очередной раз. Он знал, что поплатиться за это - жестоко и больно. — Том! Да ты объяснить можешь наконец? - догнал его Тайлер. — Он не вернется, — прошептал Том. — Я убил его! — Что ты несешь, МакГрат? — зрачки старшего из братьев расширились.        Подобные привидениям облачка пара вырывались из его рта, моментально растворяясь в воздухе. Падающая с неба вода оставляла соль на губах и на душе. Том остановился на дорожке. — Я плохо заботился о нем. Я недостоин его. Мы никогда не будем вместе. — Вместе?!        Ехать дальше по улице, пытаться догнать Билла не было смысла. — Том, пожалуйста, объясни! Мне вызвать врача? Тебе опять плохо? Что у вас случилось? — Он… попадет в аварию один, — пустым и мертвым голосом, словно эхо, отозвался его друг. – Рядом с ним не будет никого, чтобы спасти его. Я проиграл... — Что ты говоришь, твою мать! Он за продуктами уехал! Пять минут – и будет дома, прекрати психовать! – Тайлер и сам был не на шутку напуган, — поехали домой, МакГрат. Ты мне все в тепле расскажешь, я хотел только гараж за Биллом закрыть, а не бегать за тобой по улице, как долбанный псих!        Том поднял на него опустошенные, измученные глаза, полные слез. — Нет. Ты… иди… Я буду ждать. Меня заберут, когда придет время, – тихий, как шелест бумаги, шепот.        У Тайлера опустились руки. Почему-то и он вдруг почувствовал: в словах друга определенно была правда, горькая, несправедливая и острая. И от этого чувства ему и самому вдруг скрутило желудок в грубом спазме. Он не стал больше ничего спрашивать. — Я с тобой побуду. Подожди меня, я вынесу зонт, — тихо и серьезно пробормотал парень, скрываясь в пелене дождя.       И Том снова остался один. Наедине со своими страхами.        Билл не появился через пять минут. И через десять. И даже через полчаса.       Они с Тайлером так и стояли на дорожке, как две мрачные тени на страже ночной тишины, понимая, что слова сейчас излишни.       Тайлер до последнего надеялся, что его друг просто спятил. Но минут сорок спустя, на мокрой дороге появилась машина полицейских. Она освещала кроваво-красным цветом мигалок всю улицу, оставляя отблески на мокром асфальте и пронзая острыми лучиками пелену дождя.        Том еще успел задаться вопросом, как он будет теперь жить дальше, смотреть в глаза своему отражению в зеркале и понимать – это был он. Он испортил все. Своими руками принес несчастье тому человеку, которого любил больше своей собственной жизни.        Это все была его вина. Он недостаточно крепко любил, иначе никогда бы не смог разжать пальцы и просто отпустить, был слишком уверен в себе, не слушая ничьих советов. И был слишком ослеплен собственным эгоизмом.       Он перевел невидящие глаза на подъехавшую машину которая со скрежетом остановилась прямо возле них с Тайлером. Щелчок открытой дверцы. Полицейский вышел из машины и Том зажал уши ладонями, опустив голову и зажмурив глаза, крепко. — Прошу прощения, мистер Гордон Мерфи живет в этом доме? Губы Тайлера дрожали. Он тоже не мог поверить в то, что это было реальностью. — Он… Я… Он на работе. Я… его старший сын.        Суровый взгляд стража порядка. — Вам придется пройти со мной…        Том тихо вскрикнул и застонал, оползая со своего кресла под удивленным взглядами полиции и Тайлера.        В этот раз вырываться из реальности оказалось намного больнее, чем обычно.