Том задумчиво смотрел в окно, на начинающую темнеть улицу. В отражении стекла он наблюдал, как Билл ходит по комнате и что-то ищет и о чем-то грустит. Том улыбнулся ему, хотя знал, что друг не увидит этого.
Он очень много думал над своим решением. С одной стороны, он не хотел оставлять Билла здесь, эта версия друга нравилась ему гораздо больше, чем предыдущая, тем более, они наконец нашли общий язык. Поцелуй горел на губах ярким напоминанием о том, что Билл тоже мучился от неразрешенного внутреннего конфликта, но с другой стороны, именно поэтому Том и сжалился над ним. Он наблюдал, как Мерфи вертит телефон, видимо, размышляя, стоит ли сказать Ханне о произошедшем. По всему было видно, что он очень терзается, так что это лишь подтолкнуло к пониманию: в этой реальности они наломают дров, будучи рядом друг с другом.
Том остановил друга, сказав, что все в порядке, они оба перенервничали и поцелуй, каким бы прекрасным он ни был, навсегда останется только за дверями их ванной комнаты. Жаль, что этот чудесный момент не мог что-то изменить, ведь одной красивой и недостижимой мечты недостаточно для того, чтобы просто нырнуть в нее с головой; зато ее оказалось достаточно, чтобы начать тосковать уже через пять минут. Том знал, что будет путать себе и Биллу все карты, он не хотел этого. В жизни и так хватало страданий, и без того, чтобы заставлять Мерфи сомневаться в себе.
Рассудив так, Том все же решился. Это была не его реальность, и не его жизнь стояла сейчас на кону. По большому счету он уже принял решение. Билл вернул ему дневники – три тетради в разных обложках, те, что обнаружил сам, без чьей-либо помощи. Дневник с упоминанием аварии оказался среди них. Том удивлялся проницательности этого мальчишки, потому что Билл безошибочно выбрал их все до единого. Просто он знал своего друга слишком хорошо.
Том еще раз глянул на Мерфи в отражении, словно ища в этом призраке поддержку и ответы на свои вопросы, хоть что-то, что указало бы верный путь. Силуэт был немного расплывчатым и покрытым мелкими капельками, стекающими с той стороны окна струйками унылого дождя. Даже в стекле стало видно, что Мерфи внимательно наблюдает, словно в ожидании магического действа или еще чего-то наподобие этого, однако, вопросов он не задавал - знал, что Том колеблется и не хотел подталкивать его к скоропалительному решению.
Парень в инвалидном кресле обернулся. Он посмотрел на вертикальную складочку, которая залегла между бровей лучшего друга, на его опущенные плечи и чувствовал почти физически, что Биллу стоило очень больших сомнений отдать ему тетради, не только потому, что он дал обещание Симоне, но еще и потому, что понял, как это опасно. И все же он сделал это, потому что оставался единственным человеком, который всегда поддерживал своего друга во всем.
— Мне кажется я знаю, что делать, — наконец произнес Том, словно в оправдание самому себе.
— Ты начнешь читать прямо сейчас? — брюнет указал на открытые страницы.
— Думаю, да. У меня последняя попытка.
— Я понял твою идею спасти с их помощью Симону. А… Что ты будешь делать с… Ну…
— С тобой? — Том улыбнулся его вопросу. — Я посмотрю, насколько ты сговорчивый тип. Были времена, когда с тобой было невозможно общаться!
Билл виновато улыбнулся.
Парни помолчали, думая о своем. Билл размышлял, что ему теперь делать со своим багажом эмоций, а Том - о ситуации. Он представлял из себя частицу другого мира, другой жизни, и покидал он точно такую же другую жизнь. Как нити паутины они сплетались, представляя собой множество разных реальностей. Том уже и сам не знал, к которой из них он относился, но все еще надеялся найти ту, где придется к месту.
— Будь осторожен. Я буду скучать по… этому тебе, — изрек наконец Билл.
— Зато другой я, который вернется, не будет знать о том, что ты целовал его, — улыбнулся Том.— Он не будет сбивать тебя с толку.
— Это должно меня успокоить?
— Думаю да. Ведь он не будет приставать к тебе, как я!
Билл засмеялся, хотя смех его звучал немного натянуто.
— Ты будешь в порядке? — Том прищурился, посмотрев на него.
— Да. Не беспокойся. Тот... Том ведь вернется?
— Вернется. Может, не сразу, но если он не проснется быстро, просто дай ему по морде. У тебя это хорошо получается.
— Хорошо, — Билл моргнул. — Знаешь, о чем я подумал, Том?
— О чем?
— Если бы я мог менять прошлое, я бы сделал то же самое, что и ты. Я хотел бы иметь нормальную семью… Чтобы мама была рядом, чтобы Тайлер не вел себя, как осел, большую часть моей сознательной жизни. Чтобы я не делал многих вещей, когда был подростком. Ну сам знаешь, — он пожал плечами. — Чтобы мой отец был больше похожим на отца, а не на маниакально-депрессивного психа. И может мне бы стоило прислушиваться к своим чувствам и, возможно, сделать шаг навстречу своим желаниям раньше. Теперь я знаю это.
Том кивнул.
— Это прекрасное желание. Я бы хотел помочь тебе сделать так, чтобы оно сбылось.
— Может, когда-нибудь. Когда ты вернешься… Надеюсь, я смогу смотреть в глаза твоей другой версии и не краснеть, — Билл поежился.
— И я надеюсь, — тихо ответил Том. — Ты обещаешь, что будешь здесь счастлив, Билл?
Тот пожал плечами.
— Что еще мне остается?
Том сосредоточился, глянув на тетрадь.
— Ну, тогда поехали:
День той аварии был записан на его страницах, четко зафиксированный на бумаге. Строки прыгали перед глазами, синими плавными линиями, искажаясь и заманивая. Словно указывая путь.
Том провел по ним пальцами и начать читать:
Сегодня Хеллоуин. Наш последний день Всех Святых в Эверетт Хай Скул, который, как и всегда, будет сводить с ума всю местную школоту. Все будут гудеть, жужжать, обмениваться страшными историями… Кем же мне быть в этот раз? Профессором Икс? Франклином Рузвельтом? Идея! Стивеном Хоукингом – заодно будет повод не отвечать сегодня дурацкую химию…
Билл наблюдал. На его глазах Том просто замер.
— Том! – друг хотел помочь ему, замечая, что голова парня запрокидывается, словно тот готов потерять сознание. Белки закатившихся глаз, без зрачков, блеснули в свете ламп заставив брюнета прижать руки ко рту. Тетрадка выпала из ослабевших пальцев. На раскрытой странице, размашистым почерком была выведена всего одна фраза, датированная сегодняшним числом.
Я вернусь за тобой.
Том глубоко вздохнул, широко распахивая глаза и резко врываясь в воспоминания, обступившие его со всех сторон целым хороводом образов, звуков и запахов. Его привычно вытолкнуло в момент шестилетней давности, прямо за школьную парту, где он теперь с трудом помещался из-за громоздкой конструкции на колесиках, заменявшей ему и школьный стул и ноги. Он сидел в конце класса, где было больше всего места для человека на инвалидной коляске.
— Уфф, — непроизвольно выдохнул Том, сделав слишком большой глоток воздуха и немного закашлявшись.
В будущем, несколько лет спустя, его кресло было куда практичнее. Том осмотрел себя и негромко ругнулся, изучая уродские и примитивные дисковые тормоза своей инвалидной каталки.
— Жизнь определенно не для того, чтобы быть простой.
— Мистер МакГрат, у вас все в порядке? — донесся до него голос с кафедры, откуда их пожилой учитель, мистер Митчман, вопросительно смотрел на ученика. — Вы с нами?
По правде, преподаватель был не единственным. Весь класс, включая Билла, который теперь сидел за первой партой один, обернулся поглазеть. Одноклассники внимательно и с любопытством изучали Тома, заставляя его чувствовать себя крайне неуютно от такого повышенного внимания.
— Всё отлично, я просто немного зачитался вашими лекциями, — Том помахал своей тетрадью.
— Я надеюсь. Вы знаете, в связи с вашим состоянием после аварии вам позволительно выходить из класса без…
— Все в порядке, сэр. Вы говорили о материальной точке. – Том скосил глаза в свою тетрадь, где осталось его же оборванное на полуслове предложение. – Нельзя ли повторить? Я не все записал.
Преподаватель кашлянул.
— Как это мило, что вы меня слушаете сегодня, мистер МакГрат. В таком случае, не стоит откладывать это торжественное событие. В премудрости материальных точек нас сейчас просветит… мистер Мерфи, – его взгляд остановился на Билле, которой аж вздрогнул.
Затем тот обернулся на Тома и состроил ему зверскую рожу. Том прочитал в этом жесте: «ну и зачем ты это сделал?» и развел руками. На свое будущее "я" этот Мёрфи все еще не смахивал даже отдаленно. Сейчас он выглядел резким и сильно раздраженным.
Конечно же, Билл провалил ответ, схлопотав свою законную F, хотя Том и семафорил ему с задней парты. Друг не понимал никаких намеков, при всем желании ему нужна была подзорная труба для того, чтобы разглядеть подсказки.
Cудя по недоброму взгляду он все еще находился в процессе переосмысления своей кретинской подростковой сущности и, как следствие, в процессе восстановления натянутых отношений со всеми своими друзьями.
Том отчаялся помочь ему с ответом. Митчмана было непросто обвести вокруг пальца.
Скрип мела раздавался до конца урока. Удрученно опущенные плечи Билла, который огреб в очередной раз, немного подрагивали, пока он уныло писал лекцию. Том ловил укоризненный взгляд учителя и думал о пауке на окне, бесконечно вяжущем свою паутину.
Звонок, возвещающий о конце последнего урока, прозвенел. Это всё были детали одного механизма под названием жизнь, в котором одна задетая деталь влияла на движение всех остальных. Теперь Том знал это. И не мог облажаться еще и в этот раз потому, что цена ошибок была слишком высока.
Where did I go wrong
Cant look you in the eye
Feeling so ashamed
Feels like I could die
Hold me up, don't let go
I've had enough
I'm tired of breathing
Tired of feeling
Tired of looking at the past for meaning
(Tired of You – The Exies)
