Гость

Примечание. Простите за долгое ожидание но, надеюсь, оно того стоило. Конечно, может у меня и не получился этот момент, но, я стойко выдержу всю критику, так что, не стесняйтесь. Все же, надеюсь, у меня получилось... Выплакавшись вволю на плече немца, итальянец провалился в сон, все так же прижимаясь к мужчине, которого считал своим другом. Не выпуская драгоценную ношу из рук, Людвиг осторожно встал и, перехватив тело мальчика поудобней, понес того домой. По пути, к счастью, у Германии никого не оказалось, поэтому он без приключения добрался до маленькой каморки, что служила Феличиано комнатой. До того она была маленькой, что немцу казалось, что серые, без намека на краску, и тем более на какие-либо обои стены вот-вот соприкоснутся друг с другом, грозя раздавить. Единственным, что разбавляло серые тона этой комнаты со скудной обстановкой, были рисунки. Везде – на полу, на подоконнике, на небольшом столике. Германия даже побоялся наступить не туда, чтобы потом не слушать упреки итальянца. Еле добравшись до кушетки, Людвиг осторожно уложил на нее Феличиано, и, не найдя стула для себя, осторожно сел у изголовья своеобразной кровати. «И как можно так крепко спать?» - удивился про себя немец, смахивая с глаз итальянца несколько непослушных прядок и изучая лицо спящего мальчика. Довольно курносый нос, усыпанный едва заметными веснушками, мягкие, почти женские очертания скул, длинные ресницы, прикрывающие от мира глаза цвета молочного шоколада… Типичная девчушка. Даже не скажешь, что это парень. А тем более платье из гардероба Венгрии… Не, последняя, пожалуй, переборщила с платьем. Ну разве не видно того, что Италия мальчик? Тяжело вздохнув, парень перевел взгляд на пол, и тут же ухватил взглядом невзрачный листок. Потянувшись, Германия взял его в руки, и с удивлением признал в нем свой рисунок. Небрежно нарисованный кролик с разными лапками… Германия тогда и не старался особо, надеясь, что Италия вызовется ему показать, как исправить такую оплошность. До конца исправить, видимо, так и не получилось. Слабо улыбнувшись, парень перевернул листок, и, тут же найдя на полу карандаш, попытался вспомнить, чему его учил Италия. Сначала надо было выбрать объект и благоприятное освещение, а затем, можно было и рисовать. Наверное… «Это единственное, что я могу забрать из твоего мира, Империя, слышишь?» - зло подумал Людвиг, кидая набросок фигурки итальянца, что мирно спал, свернувшись клубочком на кушетке. Конечно, лучше было бы поставить мольберт, так было бы удобней, но немец торопился. Со всей ему данной аккуратностью, он наносил штрих за штрихом, добиваясь максимального сходства рисунка с оригиналом. Лицо, руки, платье… самыми сложными в рисунке оказались складки зеленого атласа и кружева, над которыми Германия работал дольше всего. «Ты забрал его у меня, а сам исчез! Ты бы мог жить ради него! Ты бы мог сделать его счастливым!..» Сверху что-то капнуло на листок, и Людвиг удивленно поднял голову, думая, что в этой комнате протечка. Но, какая могла идти речь о протечке, если на улице ярко светило солнце? Да и на потолке не наблюдалось никаких пятен… «Почему он важнее для тебя, Италия? Что этот мальчишка принес тебе, кроме разочарований?» Империя, как ни странно, решил промолчать, спрятавшись далеко в сознании Людвига. Хотя, для него это был прекрасный момент, чтобы подколоть немца. Ведь, когда Людвиг плакал в последний раз? А плакал ли он вообще когда-нибудь?.. -Империя, ты чего?.. – послышался сонный голос итальянца, -Почему ты плачешь? Германия быстро стер соленые дорожки рукавом и натянул на лицо лживую улыбку, проклиная про себя это подростковое тело, что так и бурлило эмоциями. -Нет, Италия, тебе показалось, - лживо рассмеялся Германия, пряча незаконченный рисунок в карман брюк. Феличиано неловко сполз к Германии на пол, и, воспользовавшись замешкой, обнял опешившего немца за шею. -Ты же соврал, правда?.. – тихо прошептал мальчик в ухо немца, что у того побежали мурашки по спине. «Как он догадался?» - с ужасом подумал Людвиг, чувствуя, что мальчик, подобно маленькому ребенку, перебрался к нему на колени. -Я же тебе никогда не вру, сама знаешь, - выдохнул немец, отстранившись от итальянца, и заглянув в его, немного затуманенные от сна глаза, - Я же сказал тебе, что вернусь,.. -Я не верю, - прошептал Италия, касаясь пухлой ладошкой щеки немца, - Это прозвучало с твоих губ так неуверенно, - нарочито растягивая слова, произнес Феличиано, - Так же неуверенно, как и твое обращение ко мне,.. -В смысле? – не понял Германия. -Ты же сам прекрасно осознаешь, что я не девочка, Империя, а продолжаешь меня так называть,.. И точно. Людвиг вспомнил их диалог у пруда – тогда итальянец говорил о себе уже в мужском роде. Но, по идее, он должен был узнать об этом намного позже… -Но, как ты?.. -Скажем так, что я сам это понял, - перебил Людвига итальянец и, прикрыв свои глаза длинными ресницами, продолжил, - Ты ведь соврал, да?.. -Я тебе не вру. Я обещаю, что вернусь назад, - чуть ли не раздельно проговаривая слоги, произнес Германия, поднимая лицо Феличиано за подбородок, на что тот, хитро прищурившись, горько усмехнулся: -Докажи тогда, что твои слова не ложь… Молчание Империи в данный момент сыграло, пожалуй, решительную роль на совершение этого поступка. Здравый смысл и прочие мысли ушли куда-то далеко, оставляя в голове лишь одно… Феличиано – мальчика, с большими, немного печальными глазами, сидящего у него на коленях, в слишком вульгарном для такого невинного как он, платье. Не выдержав секундной паузы, Германия притянул мальчика ближе к себе и впился в его немного пухлые губы поцелуем – первого, и для итальянца, и для самого немца. Мораль про то, что мальчики должны любить девочек как-то тоже прошла стороной, еще с самого прихода Людвига в этот мир, в это время, где, столь дорогой его сердцу друг, бегает по цветущему полю, беззаботно смеясь, еще не зная про зло, про войны и болезни… Итальянец, словно зная, что немец именно так и поступит, удовлетворенно прикрыл глаза, позволяя Людвигу углубить поцелуй. Оторвавшись от губ мальчика, Германия, чуть смутившись, провел по шее итальянца пальцами, отыскивая сзади узел от фартучка. Угадав ход мыслей немца, Италия помог справиться ему со всеми бантами, завязками и корсетом, в который постоянно утягивали мальчика. Освободившись и облегченно вздохнув, Италия прижался вплотную к Германии, нетерпеливо трясь о промежность, позволяя немцу изучать каждый миллиметр своей чуть загорелой, бархатной кожи языком и губами, оставляя багровые засосы. Обхватив торс Людвига ногами, мальчик запрокинул голову, пытаясь сдержать срывающиеся с губ стоны удовольствия, когда язык Германии добрался до алых бусинок сосков. Чуть прикусывая и посасывая, Людвиг с облегчением заметил, что итальянцу все это доставляет удовольствие, да еще какое, раз он уже, бедный, извивался в его сильных руках от нетерпения и накатывающего возбуждения, стараясь сдерживать себя, чтобы не закричать. Спустив руки с талии итальянца ниже, освобождая возбужденный орган мальчика от ненужного белья, Германия вновь лизнул мальчика в шею. -Потерпи немного, мне еще нужно сделать так, чтобы тебе не было больно, - прошептал Германия, осторожно положив мальчика на пол, уговаривая больше себя, чем итальянца. Коротко кивнув, мальчик всхлипнул, когда первый, щедро смоченный слюной палец Людвига начал растягивать вход в тело мальчика. Германия понимал, что он уже на пределе, но, все же, в его планы не входило порвать итальянца, хотя так и хотелось ворваться в столь манящее тело. Когда он начал вводить второй палец, мальчик тихо застонал, кусая собственные руки, чтобы замолчать. Нагнувшись к мальчику, немец убрал его руку ото рта, и ласково коснувшись губ итальянца своими, тихо прошептал: -Не сдерживай себя… Посмотрев на Германию томным, затуманенным от возбуждения взглядом, мальчик, молча, кивнул, лизнув губы блондина, требуя поцелуя. Улыбнувшись, Германия вновь коснулся покрасневших губ итальянца, и чувствуя, как мальчик неумело стаскивает с него штаны, и принимается за его рубашку. -Ты уверен, что хочешь этого?.. – на всякий случай спросил немец, убирая с лица итальянца намокшие пряди, и закидывая худые ноги мальчика себе на плечи. -Да,.. – выдохнул Италия, хватая ртом воздух, - Империя, пожалуйста… -Помнишь, несколько дней назад, ты назвал меня по имени? Пожалуйста, произнеси мне его… - попросил немец, досадуя, что даже в такой момент он вспомнил про этого несносного мальчишку. -Людвиг, - выдохнул итальянец, - Людвиг, пожалуйста, возьми меня… Эти слова, да еще и произнесенные таким голосом, буквально сорвали крышу сдержанного немца. Забыв про осторожность, немец пришел в себя только после того, как услышал крик боли. -Прости, пожалуйста, прости, – извиняясь, пробормотал немец, выходя из мальчика и целуя лицо итальянца. -Ничего, - тихо просипел Италия, пытаясь улыбнуться, - я понимаю, я бы и сам не сдержался,.. -Я буду поосторожней, - пообещал немец, перехватив ноги мальчика поудобней, вновь начиная входить в парнишку, но уже медленней и аккуратней. Зажмурившись, Италия вцепился пальцами в светлые волосы Германии, притягивая лицо друга к своему еще ближе, вновь впиваясь в его губы. Отвечая на поцелуй, немец не забывал и про то, что и итальянцу нужна помощь в «разрядке». Обхватив член рукой, Людвиг начал ласкать напряженный орган мальчика, вызывая со стороны Феличиано дрожь. Двигаясь уже свободней внутри, Германия попытался найти ту самую точку, которая, по его мнению, должна была принести Италии еще большее удовольствие, и, когда мальчик снова застонал, Людвиг понял, что добился нужного эффекта. -Еще,.. – с придыханием произнес Феличиано, перебирая пальцами волосы Людвига. Толчок – и еще один стон. Точно, Людвиг нашел именно ее, сомнений не было. Ускорив движение руки, что сжимала член Италии, Германия, ускорил темп внутри мальчика. Италия, всхлипывая, метался из стороны в сторону, как припадочный, безжалостно сжимая в руках рисунки, сминая их, и безнадежно портя. -Людвиг, кажется я скоро,.. -Потерпи еще чуть-чуть, - попросил мальчика немец, чувствуя, что и свое возбуждения велико. Вновь прижавшись к губам мальчика, Германия чуть куснул их, чувствуя, что не может больше сдерживаться. Толкнувшись в последний раз, Людвиг излился в мальчика, и тот, со стоном, кончил в его руку. Тяжело дыша, немец вышел из мальчика, и лег с ним рядом. Феличиано тут же перевернулся набок, прижавшись к Людвигу. -Это чтоб ты не замерз, - как бы извиняясь, произнес мальчик, искоса поглядывая на немца сквозь растрепанную челку. Улыбнувшись, Людвиг обнял мальчика, и прижал его ближе к себе. -Дурачок, это ты замерзнешь, а не я. Мне наоборот жарко, - прошептал Германия, целуя итальянца в макушку, - Мы с тобой испортили кучу твоих работ… -Я нарисую новые, - сонно пробормотал Италия, прикрыв глаза, -теперь я тебе полностью верю. Ты же не бросишь меня после такого, верно же? Сердце Людвига пропустило один удар, а в голове послышался насмешливый голос: «Да, а не бросишь ли ты после такого ребенка, а, Людвиг?..» *** Убедившись, что итальянец крепко заснул, Людвиг переложил мальчика на диванчик и накрыл его тонким одеялом, а сам принялся одеваться. За окном занимался вечер – надо было уже собираться в путь, а Германия и так провел с Феличиано целый день. «Ну и что же мы молчим, Людвиг?» «Заткнись! Где ты был раньше, когда я к тебе обращался?!» - зло подумал немец, аккуратно сворачивая платье Италии, - «Ты бы мог меня остановить!» «А я вредный» Людвиг решил промолчать. Что спорить с этим взбалмошным ребенком, который вообще непонятно для чего притащил его сюда? Чтобы изнасиловать Италию? Вконец его разбить? Разочаровать? Сделать так, чтобы он ненавидел Германию еще больше? «Я верну твою задницу ему, слышишь?! Да, пусть мне от этого и хуже станет, но учти – я не дам тебе умереть только из-за Италии! Ради его счастья!» Империя как-то странно хмыкнул. «Хорошо, предоставляю тебе полную свободу выбора. Поступай как знаешь» С этими словами он замолк, и Германия почувствовал в своем сознании невероятную легкость. А вернее, пустоту. «Ты что, в действительности решил меня оставить?..» Немец сел на пол. Уход из его сознания Империи означало лишь то, что он не сможет вернуться обратно, в свой мир… И то, что он действительно должен исполнить обещание, данное Италии…