Трижды мёртвая

Острая нежность на грани удара Ломкими снами изрезано все       Я словно смотрела фильм в 3D уже несколько часов подряд, когда тело прирастает к креслу и становится парализованным, и не можешь отвести взгляд от экрана. Правда, не всё я именно просматривала - кое-что я просто осознавала. Видимо, эти воспоминания были для меня самым дорогим из того, что я должна вспомнить. Самым близким и ценным. И все сцены этого фильма словно врезаются мне в память мозга, но без физической боли. А вот душе очень больно. Словно кто-то решил поджарить её в воде, агрегатное состояние которой - плазма. Только вот убить её забыли, а умирает она долго и с трудом. Вдоль одиноких пустых тротуаров Ветер меня по асфальту несет Колкими льдами проломлены веки Только не видеть бездонным глазам Тонкие руки, красные реки И нет дороги, чтобы назад ---------------- Я из себя строю город тебе - В нем для тебя с лихвой места хватит       Синеглазый смуглый мужчина с европеоидным типом лица и длинными чёрными вьющимися волосами склоняется над колыбелью, в которой лежу я - младенец нескольких месяцев от роду. Это - отец, я точно знаю и чувствую, как начинаю плакать, сжимая ткань обивки в ладонях до крови. Он улыбается мне, после чего берёт меня на руки и куда-то несёт. Нас разлучили много лет назад. Я найду тебя. -------------- Видишь, в ладонях плещется свет - Новое Солнце для нового Неба Что ты ответишь - да или нет? Руки разъело пылающим светом       Этот улыбающийся темноволосый и зеленоглазый мужчина в зелёной же одежде - мой крёстный, Милон ди Рокканера. Мне около пяти лет, и я бегаю рядом с красивым небольшим домом. Природа типичная тропическая. - Ну, ребёнок, наигралась? - он говорит на чистейшем английском, но я понимаю его так, словно он говорит на русском. Я отрицательно мотаю головой, и он смеётся. Потом берёт меня на руки. Я счастлива оказаться там и снова смеюсь. Крёстный.... Тебя давно казнили в той книге, что я когда-то читала..... - Мелкая проказница. Я всегда буду с тобой. Я отомщу за тебя. ------------ И тишина заливает листвой Белое тело, остывшие очи Сны под водой, проигранный бой       Я плачу от той боли, что разрывает меня изнутри. Какие-то люди склоняются надо мной, говорят, что всё будет хорошо, и что я скоро снова увижу родителей, а я просто плачу. Меня отравили. Не те, кто принёс сюда - им я как раз обязана жизнью. Это моя последняя смерть. Так я оказалась в больнице. ----------------- Убийцы готовят ловушки себе А жертвы беспечно спят на кроватях       - Нет, пожалуйста, не надо! - я ещё плотнее вжимаюсь в каменную стену, потому что боюсь этого мужчину, который приближается ко мне. Бежать некуда - это угол. Лица не видно, но я, кажется, что-то о нём знаю. Он быстро подходит ко мне и начинает меня душить. Что может сделать пятилетний ребёнок против такого большого мужчины? В итоге я теряю сознание от недостатка воздуха. Я найду его и отомщу. За себя. -------------------- А жертвы беспечно спят на кроватях Вся моя предыдущая жизнь была ложью от начала и до конца. Всё, кроме этих воспоминаний - особый вид фальшивки, которую мне подсунули вместо жвачки. Жуй и радуйся! Я с трудом разлепляю веки и сглатываю. Нет, не от страха. От слёз. Белый потолок словно символ чистоты рая не смотрит на меня, но показывает всё моё положение в этой жизни лучше всего остального. Хотя, нет, вру. Трубки и какие-то провода, оплетающие меня, добавляют гораздо больше колорита к осознанию того, кто я есть на самом деле. - Профессор Дарксторм, она очнулась! - кричит какая-то женщина недалеко от меня. Значит, всё-таки больница, да не простая, а клиника Святого Мунго. Я это почему-то помню. Ах, да, я спрашивала у тех докторов, что везли меня в реанимацию, потому что я запуталась во всей этой жизни. Сквозь сжатые зубы начинаю тихонько скулить-стонать, в итоге перехожу на полноценный вой в голос, перемешанный с рыданиями. И плачу самыми горькими слезами из всех, что я когда-либо проливала. Хватаюсь руками за лицо и реву, как самая распоследняя корова, мысленно, а потом и вслух, проклиная моих убийц - тех, из-за кого я лишилась всего и даже больше. Проклинаю русским матом в меру своих умений, перемежая это с биологическими терминами. Даже жалко, что они меня не слышат. Меня кто-то обнимает, а я не хочу открывать глаза, только ругаюсь многоэтажным уже английским матом и отталкиваю от себя их, иногда, вперемешку с проклятиями, прося оставить себя в покое. Истерика, бессмысленная и беспощадная. Только сейчас от неё звенят оконные стёкла - я это слышу. Мне в итоге надевают на лицо маску и я, надышавшись какой-то успокоительной дряни, снова засыпаю. Я воскресла. Надеюсь, в последний раз. Для любимых и вечных На моих распятых руках Вырастет снег Самоубийство души - Тебе навстречу Крыльев истерзанных взмах - Ветер в ответ...