Саша стоял перед дверью, за которой скрывался студент-физик по имени Архимед. Пустой коридор общежития был погружен в полутьму, но чувствовалось, что жизнь тут продолжается даже глубокой ночью.
В открытое окно в дальнем конце коридора вздыхал ночной ветер, доносивший обрывки легкой мелодии, нежного дуэта флейты и скрипки. С противоположной стороны слышались разговоры и смех. За стеной оживленно спорили, поминутно одергивая друг друга, чтобы не шуметь, но все-таки временами срывались на крик. Метрах в пяти справа от Саши бесшумно появился один из здешних обитателей. Вышел из стены, словно призрак, и сразу же вокруг него засветились стены и пол. Студент рассеянно взглянул на Сашу, протяжно зевнул и побрел прочь. Кольцо света сопровождало студента, покуда он не скрылся за поворотом коридора.
Несколько минут Саша так и стоял, не решаясь войти и не делая шаг в сторону. Сердцебиение никак не унималось, от напряжения нервов всё еще потряхивало, и Саша не был уверен, что сможет выговорить хоть что-нибудь связное. Позади были несколько часов безумной гонки по сумеречному лесу, прежде чем он смог вырваться из цепкого плена веток, паутины и листвы. Приветливый и просторный днем, ночью лес сжался в несколько раз, стал неуютным, тесным, колючим, будто хотел его задержать, не выпустить из своих владений. И всё же он вырвался, выскочил точно к оставленному флаеру.
Телефон Архимеда в справочной системе нашелся быстро, но дозвониться почему-то не получилось. Саша несколько раз отправлял вызов, но соединения не происходило. Тогда он позвонил отцу Архимеда, вычислить которого было проще простого. Фамилия та же, имя понятно из отчества. Саша поговорил с ним, представился знакомым сына, и выспросил адрес общежития в университетском городке, где и обретался увлеченный физик. После этого оставалось только передать его в навигатор. Несколько касаний сенсорной панели и готово: Долгопрудный округ Московской агломерации, университетский кампус МФТИ, общежитие номер 6.
Флаер приземлился на стоянке на углу общежития, возле аллеи, обрамленной свечками кипарисов, что вела в глубь кампуса. Секторальная подсветка на фонаре кабины высветила место обитания Архимеда — красиво подсвеченное здание, с фасадами, напоминающими здания Оксфордского университета. Хамелеон, конечно. Жалко, что оно не всегда такое. Ночью спокойный английский стиль, а как наступит утро, и не узнаешь тут ничего. Здравствуй то самое, зализанное, белое с голубым, в стиле… как же они его тут называют… аэротемпо!
Просторный холл с диванами и столиками возле них, на стене информационная панель в виде меловой доски, на которой сейчас светилось объявление, что студент Кудрявцев может забрать забытый браслет в большой физической аудитории, в углу - терминал линии доставки. Длинный коридор, лестница на второй этаж, комната двести тридцать три - и вот он стоит перед дверью.
Саша закрыл глаза и задержал дыхание. Надо успокоиться и привести себя в порядок. Ведь страшно и подумать, на кого он сейчас похож. И без зеркала всё ясно: руки в грязи и глине, расцарапанное ветками лицо саднит, с головы сыпется мелкий лесной мусор. Но как тут успокоишься, когда от разговора, который вот-вот должен произойти, зависит так много? Обычно в трудных ситуациях у него получалось расставить приоритеты, получалось понять, что важнее, а что лучше оставить на потом или вообще забыть. Сейчас важно было все. Вернуть Алису? Позарез надо. Спасти “Магеллан”? Обязательно! И очень нужно убедиться, что сам он, Саша, все-таки не спятил.
Едва успев появиться, еще тогда, в лесу, это желание мгновенно достигло параноидальной остроты, и погнало его вперед. Спешить было некуда, но даже понимая это, Саша все равно не мог остановиться. Бежал и падал, поднимался, и снова бежал, то и дело поскальзываясь, царапаясь, ушибаясь, рискуя каждую секунду разбить голову или лишиться глаза. Бежал, подгоняемый навязчивым страхом, что вся его прошлая жизнь может оказаться всего лишь бредом. Продуктом болезненного воображения. Плодом фантазии.
Страх дышал ему в спину и кусал за лодыжки. Страх столкнуться с неопровержимыми доказательствами собственного помешательства. С очередными подтверждениями того, что на самом деле он просто актер, из-за болезни забывший свою настоящую жизнь и погрузившийся в воображаемую. С чего началась вся моя история здесь? Я пришел в себя. Что было до этого? Темнота. И воспоминания. Просто воспоминания, уже начавшие меркнуть под грузом событий последних дней.
Как же все просто! Стоит только допустить, что память о прошлом у меня ложная, как получается, что я псих и есть. Классический шизофреник. С настойчивыми голосами и цветными, яркими образами в голове. Дверь эта проклятая, чем не доказательство сумасшествия?! Приступы гениальности, вспышки озарений, вся эта научная муть! Ну, скажите на милость, откуда она могла появиться так внезапно, сама собой?! Инопланетяне, говорите? А когда? Тоже ведь ночью, в беспамятстве, в полусне на грани кошмара…
Саша перевел взгляд на дверь. Прямо напротив глаз мерцала надпись: “Осторожно, вы вступаете в логово львов от науки”. И подпись: “Архимед и Грушин, львы”. В другой ситуации он бы рассмеялся, но сейчас с юмором было туговато. Саша поискал клавишу вызова, и, не найдя ее, постучал. Дверь была покрыта каким-то упругим материалом и звук получился едва слышимым, глухим.
В комнате по-прежнему было тихо. Он постучал снова, на этот раз ногой. Потом еще раз, и еще, пока за дверью наконец не послышалась возня. Саша представил, как Архимед топчется возле кровати, спросонья пытаясь попасть ногой в штаны.
Он с облегчением улыбнулся, когда из-за двери раздался знакомый голос:
— Вы там что, совсем спятили, долбиться, как в средневековье?! Элементарными вещами пользоваться разучились, теоретики чертовы!
Саша так и не смог согнать с лица слишком широкую, почти идиотскую улыбку, когда в дверном проеме возникла помятая и заспанная фигура Архимеда.
— Ты?! — воскликнул Архимед. - Ты знаешь, который час?
Его взгляд обежал Сашу с головы до пяток и от увиденного сразу же прояснился. Архимед присвистнул.
— Ну, и видок! За тобой гнались?
— Да, — кивнул Саша.
— Кто?!
— Если бы я был философом, я бы сказал, что мои собственные демоны. Но я не философ. Можно я войду?
Архимед сделал шаг в сторону.
— Конечно. Только не шуми больше, Вовка спит.
Обстановка комнаты была спартанской. Сразу за дверью находилась прихожая и небольшой кухонный уголок. Слева - дверь в санузел. Поодаль, за перегородкой, начиналась жилая часть помещения. Там были светлые стены, в углу ютилось одинокое кресло, вдоль правой стены располагались две кровати. На одной постель была смята, на второй осталась нетронутой. Во всю ширину стены вдоль окна шел рабочий стол, а на нем спал сосед Вовка, по сиротски прикрывшись тонким одеялом. На его лицо упал свет из коридора, и он замычал, перевернулся на другой бок и натянул одеяло на голову, обнажив жилистые ноги.
— Не обращай внимания, — сказал Архимед. — Он спор проиграл.
Саше было уже все равно. Тело разламывалось от усталости. С облегчением выдохнув, он плюхнулся в кресло.
Архимед стоял напротив, глядя на Сашу. В его глазах читался вопрос.
И что теперь делать? - с тоской подумал Саша. Снова врать? Сочинять про тяжелый творческий кризис и поиски себя? Изворачиваться до последнего, пока в очередной раз не попадусь на незнании какой-нибудь бытовой ерунды? Или все-таки рассказать правду? А какую? Настоящая правда ведь в том, что теперь я не знаю, кто я на самом деле. И рассказать такое — означает собственноручно расписаться в помешательстве. А не поделишься с кем-нибудь, не облегчишь душу, сто процентов с катушек соскочишь. И на этот раз окончательно.
— Я тебе все расскажу, — сказал Саша. — Всю правду. И ты сам решишь, что делать. Только ты не спеши с выводами, ладно?
— Обещать не буду, — сказал Архимед, и, увидев, как у Саши брови поползли вверх, добавил:
— Только без паники! Ты бы тоже не смог на моем месте, если бы себя увидел в зеркале. Что у тебя стряслось?
Саша замялся. Взглянул на всякий случай на Вовку, чтобы убедиться, что тот по-прежнему спит.
— Понимаешь… Блин, я даже не знаю, как начать! — Саша обхватил руками голову. — Все звучит, как полный бред. Я не актер. Я… я уже не знаю, кто я на самом деле!
Архимед молча ждал, и тогда Саша выпалил громким шепотом: — Понимаешь, я уверен, что меня зовут Саша и я прилетел из прошлого!
***
— Вот это да! — потрясенно сказал Архимед, когда Саша закончил рассказ. — Тяжелый случай, как говорят психиатры…
— Архимед!
— Прости, само вырвалось, — он запустил обе пятерни в шевелюру. — Но ты должен меня понять. Я теперь даже не знаю, как к тебе обращаться. Давай договоримся, что ли. Ты Саша или Дима?
— Саша. Только это я для тебя Саша. По правде, наедине если. А для всех остальных я — Дима.
Архимед на секунду прикрыл глаза.
— Я с тобой сам с ума сойду!
— Ну ты сам подумай! — громким шепотом воскликнул Саша, теряя терпение, — Меня все узнают! И для всех я - актер. Представляешь, что будет, если ты меня будешь называть именем моего героя?!
— Ты прав, — признал Архимед. — Мне бы только не запутаться. Хорошо, пусть так. Кто бы ты ни был, помощь тебе нужна в любом случае. Скажи мне, как тебе помочь?
— Не знаю, — сказал Саша. — Разобраться в себе мне надо, наверное. Да и просто выговориться хотелось. И жить мне негде, — добавил он.
— А гостиницы? Если ты на самом деле из прошлого, тебе не нужно бояться, что тебя найдут киношники.
— А вдруг я все-таки актер? Тогда они меня точно разыщут.
Архимед задумался.
— Дурацкая ситуация, — сказал он наконец. — Но я ставлю себя на твое место, и понимаю, что я тоже не знал бы, что делать. Давай попробуем проанализировать вводные?
— Давай.
— Я правильно понял, что ты помнишь только жизнь, которую, как тебе кажется, ты вел в прошлом? Школу, друзей, строительство машины времени?
— Да, в деталях! — сказал Саша. — В том-то все и дело. А жизнь в качестве актера я не помню совсем. Ни съемочную группу, ни фамилию режиссера не знаю, ничего! Вот спроси меня, как зовут твоих родителей, Дима? А я тебе отвечу, что я не Дима! И как родителей зовут, не знаю!
— Выходит, в кафе ты меня обманул, когда стоял около раздачи?
— Да. Я правда не знал, как она работает! И вообще о здешней жизни мало что знаю. Флаером вот научился пользоваться, да в быту кое-как справляюсь.
— Мда, — покачал головой Архимед. — Хорошо. Это субъективная сторона ситуации. То, что ты о ней думаешь сам. Теперь давай посмотрим, что мы имеем объективно. Решение проблемы свертки поля ты нам все-таки подсказал, с этим не поспоришь. Спрашивается, откуда у тебя могут быть такие познания, если ты актер? Что-то я не знаю таких психических заболеваний, при которых у больных открываются способности к хронофизике!
— Вот именно! — эхом отозвался Саша. — Откуда я мог узнать, как управлять 3-векторным полем, если я спятивший актер?
— Ниоткуда. Если бы где-то была такая информация, ты ее мог бы прочитать, а твое сознание решило бы, что это все дар. Но загвоздка в том, что сейчас кроме тебя и нас на всей планете никто толком не знает, как управлять 3-вектором. Не зря же Институт Времени поручил нам эту разработку! Знали бы сами, не стали бы отвлекать ресурсы от других задач. Поэтому аргумент принимается, — он посмотрел на Сашу хитрым взглядом. — Идем дальше. Актер Дима исчез вскоре после твоего появления. Учитывая, что мы не знаем, когда именно, будем считать, что это произошло одновременно. Что говорит нам о том, что актер — это все-таки ты.
— Хорошо, согласен, — уже без всякого энтузиазма сказал Саша.
— Идем дальше. Родители Димы узнали в тебе своего сына, верно?
— Да.
— То есть тут возможно два варианта: или ты на самом деле Дима, или настоящий Дима похож на тебя как две капли воды.
— Я об этом и говорю! Меня же за него с первых шагов все принимают!
— А как может быть, чтобы для съемки фильма подобрали настолько похожего на тебя человека?
— Понятия не имею.
— А тот факт, что вся история со строительством машины времени и твоей жизнью в прошлом является просто частью сюжета фильма, — продолжал Архимед. — С научной точки зрения что выглядит более вероятным? Актер, который вообразил себя путешественником во времени или настоящий путешественник, очутившийся в будущем, где о нем сняли фильм, для которого на эту роль подобрали актера — вылитого протагониста?
— Да знаю я все это, — мрачно сказал Саша. — Вероятнее версия о проблемах с головой, особенно если рассмотреть все факты в совокупности.
— Именно, — кивнул Архимед. — К тому же есть еще один факт, который ты не брал в расчет.
— Ты о чем?
— О том, что ни одно перемещение во времени не проходит мимо станции мониторинга Института Времени. Там есть отдельная служба, которая занимается как раз пресечением нарушений хронобезопасности. Если бы ты был из прошлого, тебя бы отправили назад еще до того, как ты успел бы прийти в себя после прыжка, — подытожил он. — А ты преспокойно бегаешь по улицам, и никого особенно не интересуешь.
— То есть я все-таки спятил?
— Подожди, я этого не говорил! — Архимед осторожно подошел к краю стола и взял свой браслет, который Вовка уже был готов спихнуть на пол. — Сейчас мы кое-что проверим…
Он к прикоснулся к браслету и в воздухе над запястьем появилось полупрозрачное изображение.
— Скажи мне свои фамилию, имя и отчество. И дату рождения.
Саша назвал. Картинка над браслетом мигнула и изменилась на стандартный интерфейс поиска, очень похожий на тот, что был во флаере. Архимед ввел Сашины данные.
— Поищем в архивах, — сказал он.
К разочарованию обоих, ничего не нашлось. Архивы глобальной сети не содержали ни одного упоминания о Саше Лисине, четырнадцати лет, проживавшем в городе Стеклогорске.
— В общем, вот… — развел руками Архимед. — Результат ты сам видишь.
Саша посмотрел на него в упор.
— Только не предлагай мне обратиться к психиатрам! — сказал он жестко.
— Я и не собирался, — улыбнулся Архимед. — Ты сейчас слишком полезный. Давай вот как поступим. Ты нам сначала с установкой поможешь, а врачам сдаваться позже пойдешь?
Саша фыркнул.
— Шуточки у тебя! Ну, а серьезно… что ты думаешь обо всем этом?
Архимед откинулся на спинку стула и скрестил руке на затылке. Взгляд его сделался туманным.
— Серьезно? Не знаю. Сейчас слишком много происходит такого, что еще лет тридцать назад показалось бы чудом. Можешь ли ты быть пришельцем из прошлого? Наверное, да.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что версия сумасшествия объясняет не всё. К тому же для актера твой образ слишком достоверен. Даже для сумасшедшего. Можно вообразить себя Наполеоном, но нельзя в точности знать, какими были обычаи при императорском дворе. А ты рассказываешь такие детали о жизни в конце двадцатого века, которые даже историки наверняка не знают. Словечки эти твои, манера речи… Интонации особенно. Выговор, ударения. Вроде чисто по-русски говоришь, а всё же и правда ты как будто не отсюда.
— Можно ведь объяснить это тем, что я готовился, читал источники, вживался в роль, — с горечью сказал Саша. — Да и консультанты киношные наверняка постарались.
— Можно, — согласился Архимед. — Но я все равно тебе верю. Вот сам не знаю почему, а верю. Верю, и понимаю, что психом ты тоже можешь быть. Уж слишком хорошо под эту версию подобрались все факты.
— Так что же мне делать?
— Ничего, — ответил Архимед. — Это еще китайские мудрецы говорили. Если ты не можешь принять решение, выжидай. Давай подождем? Поживешь у меня, поработаешь с нами над установкой. А там видно будет. Потихоньку успокоишься и в себе разобраться сможешь.
У Саши словно камень с души свалился от облегчения. Надо же, не врал, не изворачивался, не выдумывал, сказал чистую правду, и всё получилось как нельзя лучше! Но радость тут уже улетучилась, потому что вспомнилась Алиса. Ей я тоже во всем признался, и что из этого вышло?!
— А ты меня не выдашь? — спросил Саша, исподлобья глядя на Архимеда.
— Кому?
— Этим… из Института Времени. И врачам.
— Не выдам, — пообещал Архимед и добавил серьезно: — Если ты, конечно, на меня бросаться не будешь.
Тут улыбнулся уже Саша.
***
