Мактуб: счастье сквозь года

Глава 54.1 Часть 1 Стрелки часов уже давно переползли за полночь, но Саид по-прежнему сидел в своем кабинете. Он находился в полном одиночестве уже более трех часов, сославшись на то, что у него много работы, и, пожелав детям и жене спокойной ночи, удалился в свое убежище. Ведь именно здесь он мог спокойно подумать, не пряча свою усталость и боль за вымученной улыбкой для дочери и не отвечая на докучливые вопросы Рании. На деревянном столе из красного дерева стоял давно погасший открытый ноутбук, на котором была открыта личная электронная почта, а рядом с ним лежал дорогой пиджак. Саид же просто сидел за столом, погрузившись в свои воспоминания и прокручивая в памяти каждую деталь прожитых в Фесе нескольких дней. Дней, которые не давали ему покоя и которые прошли совсем не так, как он планировал… Все пошло не так с момента, как он показал их «новый» дом в Фесе. Новым риад был только для Рании, и то всего лишь несколько минут. А затем последовало разоблачение счастливой Хадижи, за которое ему было до сих пор неудобно перед женой. То, что Саид в тот миг увидел в ее глазах заставило его увидеть самого себя в Рании… Обиженного, униженного, оскорбленного, нелюбимого… Все это читалось в карих глазах молодой женщины, которая хотела чувствовать себя любимой, но которая была лишена этого. То же самое он чувствовал по отношению к себе от бывшей жены. Даже когда они, казалось бы, наладили свою жизнь, он не чувствовал уверенности. Да, Жади была с ним, улыбалась на праздниках, принимала его подарки и проводила с ним ночи, но… В ее глазах всегда таилась грусть, которая мучила его изнутри. Это мучение с каждым разом возрастало, когда ему приходилось ездить в Бразилию по рабочим делам. И Саид стойко сносил это все, желая помочь любимой залечить свои раны от глупой детской любви. Десять лет он ездил в командировки в Бразилию не беря с собой Жади, не говоря ей полной правды о том, в какую именно страну едет и зачем. Чтобы не выдать себя, он даже не звонил Мухаммеду и не говорил о своем местоположении. Но все изменилось в один момент. Вся его жизнь круто поменялась, когда ночью, сладко спав в его объятиях, единственная женщина в его жизни во сне прошептала имя «Лукас». Жади прошептала его с такой любовью и нежностью, что в тот момент сердце Саида дрогнуло, и крепко прижав жену к себе, он почувствовал, как по его щеке покатилась одинокая слеза, выпуская наружу всю ту боль, которую он таил в себе долгие годы. Решение было принято в одночасье. На следующий день он дал согласие на заключение договора по строительству гостиниц на Западе, поставив лишь единственное условие. Переговоры будут идти только с одной бразильской фирмой. В течении месяца Саид неустанно работал над новым проектом. Силы и вдохновение ему придавала Жади, сама того не подозревая. И уже через две недели несколько компаний прислали ему коммерческие предложения, желая заполучить такого заказчика как Саид Рашид. Среди них оказалась и компания Леонидаса Ферраза, на которую и пал его выбор. Но… Смотря на любимую жену и дочь, Саид чувствовал, что не хочет рушить тот мир, который он с таким трудом создавал. Их с Жади любовь, понимание, совместная жизнь напоминала птицу Феникс, которая возрождалась после гибели. Но смогла ли Жади полностью сгореть, чтобы родиться заново для него, чтобы открыться новым чувствам, которые не причинят ей боль? Саид не мог с полной уверенностью ответить на этот вопрос и это угнетало его. Чтобы справиться с сомнительными мыслями, ему вновь пришлось искать совета у дяди Али, но он так и не получил однозначного ответа на то, что так жаждал узнать. Ведь единственно верный ответ ему могла дать только Жади… И он искал его в ее карих глазах, в ослепительной улыбке, в плавных движениях рук, в слегка сухих губах… Искал, но не находил. Жади была с ним, но одновременно где-то еще. Просыпаясь рядом с ней, он не чувствовал себя абсолютно счастливым, ведь казалось, что она была где-то еще и рядом с ней был не он. И Саид догадывался, где и с кем могла быть его жена ранним утром, расчесывая свои волнистые темные волосы, когда ей приходилось возвращаться из своих грез. Но знать и верить - слишком разные чувства и он решился на последнюю попытку. — Станцуй для меня. — тихо попросил мужчина, сидя на кровати по-турецки и смотря на то, как любимая женщина расчесывает свои густые волосы. — Саид! — засмеялась Жади — Я серьезно. Я так давно не видел, как ты танцуешь. — Обманщик! — отведя взгляд от мужа, ответила Жади. — Совсем недавно мы танцевали с Хадижей в доме дяди Али. — Ты прекрасно понимаешь, о чем я, — присев рядом с женой, ответил Саид. — Я хочу, чтобы ты танцевала только для меня. Хочу наслаждаться твоим танцем, и чтобы ты наслаждалась тем, что танцуешь для меня. — убрав волосы Жади в сторону, мужчина оголил ее шею и нежно поцеловал смуглую кожу, чувствуя, как по шее любимой побежали мурашки. — Я хочу видеть в твоих глазах огонь, как в те моменты, когда мы только поженились. — Это было так давно! — устала прошептала женщина. - Не так давно это было. Но с тех пор ты стала еще прекраснее. А я еще сильнее тебя люблю. — повернув Жади к себе и смотря ей в глаза, мужчина вновь попросил: — Станцуй для меня. — Саид, — слегка коснувшись его щеки рукой, прошептала Жади. — Давай в следующий раз. Я так устала. Хочется поскорее лечь в постель и просто уснуть. Сказав это, Жади действительно поспешила скинуть легкий халат и, оставшись в одной ночной сорочке, нырнула под одеяло, пожелав Саиду спокойной ночи. А он так и остался сидеть на краю кровати в белой расстегнутой рубашке и серых брюках. Смотря на пуфик, на котором совсем недавно сидела его жена, Саид с грустью подумал о том, что в его мечтах он провел сказочную ночь с любимой женщиной, что сегодня ночью ее губы развеяли все его сомнения и он почувствовал, что она любит его, что принадлежит ему и душой и телом, но… Реальность оказалось совершенной иной. Сейчас его любимая женщина молча лежала в их супружеской постели, старательно делая вид, что спит. Однако ее ресницы слегка подрагивали, выдавая свою обладательницу. Смотря на любимые черты лица, Саид не выдержал и лег позади нее, сдерживая себя от отчаянной попытки обнять жену и все рассказать ей. Вместо этого он просто лежал рядом, чувствуя, как она дышит. Сейчас ему этого было безумно мало, но одновременно и хватало. Ведь она была рядом с ним, он чувствовал аромат ее тела, благоухающего восточными маслами, чувствовал ее дыхание, касался ее мягких волос, любовался ею. Но ее душа была не подвластна ему и это причиняло невыносимую боль, от которой хотелось скрыться. Однако покинуть ее сейчас было невозможно,и слегка приобняв Жади за плечи, Саид прошептал ей: «Я тебя люблю». А когда на смену ночи пришло утро, он огласил жене принятое решение. Это было так же тяжело сделать, как привезти в этот дом Ранию. Но он справился, тогда и сейчас, причиняя боль прежде всего самому себе. Решение было принято и через некоторое время он увез увез жену и дочь в Бразилию, желая дать Жади возможность понять, что в своем сердце она хранит образ, который выдумала сама. Образ, который любит, но которого не существует. Именно это и внушало Саиду уверенность в правильности принятого им решения. Желание открыть глаза любимой женщине на человека, который всю жизнь мешал им в полной мере открыться друг другу, затмило его. И Саид не заметил того самого момента, когда глаза Жади вновь загорелись неадекватным блеском любви. Избавиться от этого блеска и наваждения не получилось. Не помогли никакие доводы, разговоры, наказания, угрозы. Жади просто ушла, оставив его вместе с дочерью одних, осознавать причину, почему все так произошло. В тот самый вечер, оставив дочь Латиффе, он вышел на балкон, желая попрощаться с любимой женщиной навсегда. Каким он был тогда? Каким был его взгляд в тот момент, когда осознание произошедшего стало наконец достигать его разума? Тогда Саид не смог бы сказать, но сейчас… Сейчас все изменилось, ведь точно такой взгляд он увидел в глазах своей жены. Обиженной, униженной, оскорбленной, нелюбимой… — И это был только наш первый день! — усмехнулся Саид. — На что я надеялся, когда покупал этот дом? Что в него вернется счастье? А было ли оно вообще в этом доме? Все эти годы меня окружал лишь обман и холод вечно мечтающей о разводе жены. Единственным счастьем для меня была Хадижа, но счастлива ли она вновь очутиться здесь? Счастлив ли я? Вопрос, на который он не мог найти ответа. Всю свою жизнь Саид мечтал о любящей его жене, детях, уютном доме. Мечтал и стремился к этому. И в определенном смысле он этого добился. Успешный бизнес позволял ему и его семье ни в чем не нуждаться. У него были любимые дети, которые заставляли его неустанно благодарить Аллаха. Была любящая жена. Аллах услышал его молитвы и осуществил желание мужчины, но осуществил его, словно смеясь. Его единственная жена любила его так же, как когда-то он любил Жади. Иногда любовь походила на болезнь и Саид прекрасно понимал причину этой одержимости. Причина была до боли проста — отсутствие взаимных чувств, отсутствие нежности и заботы. Он словно поменялся ролями с юной, молодой, влюбленной женой, которая хотела только одного — любви. Закрыв глаза, Саид воскресил в памяти вчерашнюю ночь. В памяти сразу всплыл момент, когда он зашел в спальню… Открыв дверь, ведущую в их с Ранией комнату, Саид замер на пороге. Складывалось ощущение, что он попал в восточную сказку, ведь в комнате был полумрак и лишь блеск свечей озарял комнату теплым светом. Нос сразу уловил тонкий запах бахура, едва ощутимый, как он любил. Но в комнате не было Шахерезады, которая бы смогла стать усладой сегодняшнего вечера. Машинально взглянув на кровать, Саид почувствовал, как его сердце рухнуло куда-то вниз и отказывалось возвращаться на прежнее место, ведь на расстеленной белоснежной кровати лежал черный костюм для восточных танцев. Юбку и лиф соединяла тонкая прозрачная ткань. Смотря на этот костюм, Саид чувствовал, как его ноги начинают подкашиваться. Перед глазами стали мелькать картинки из его далекого прошлого, где практически в таком же костюме для него танцевала Жади. Танцевала страстно, заигрывая с ним, даря ему себя, влюбляясь в него. От подобных воспоминаний становилось дурно. Хотелось поверить в сказку, что сейчас он открыл дверь в прошлое, что сейчас смеющаяся Жади потребует, чтобы он вернул ей костюм. Включит любимую музыку и заставит его томиться в тягостном ожидании. В это хотелось отчаянно верить и Саид верил, медленно подходя к кровати. Он в это верил до последнего момента. Верил, когда его пальцы коснулись тонкой ткани, а затем золотых монет на юбке и лифе. И пускай двадцать лет назад Жади танцевала в костюме, украшенном серебряными монетами. Верил, что он в счастливом прошлом даже тогда, когда не уловил запаха родных духов. Верил до последнего, и лишь голос Рании, выглянувшей из ванной комнаты, заставил его вернуться в реальность. — Хабиби, ты уже здесь… А я не готова! — смутилась привлекательная женщина. — Не готова к чему? — глухо спросил Саид, возвращаясь в жестокую реальность. — Любимый, — игриво улыбнулась Рания и кивнула в сторону костюма. — Я не готова танцевать для тебя. — Я не ожидал, что ты сегодня захочешь подарить мне танец. — Я всегда хочу услаждать твой взор танцем. Хочу делать тебя счастливым! — улыбалась молодая женщина и протянула руку. — Подай мне, пожалуйста, костюм. — Рания, я так устал сегодня. Давай ты станцуешь для меня в другой раз. — осознавая дежавю, ответил Саид. — Я ценю твои старания, правда. Мне приятно, что ты купила новый костюм, чтобы танцевать для меня и я обязательно увижу тебя в нем, но не сегодня. — подойдя к жене, он нежно провел большим пальцем по ее нежной щеке и слегка коснулся своими губами ее губ, которые тотчас расплылись в улыбке. — Ты заметил, — не открывая глаз, прошептала Рания. — Заметил! — Конечно, — еле слышно ответил Саид. — Прости меня. — вновь целуя свою жену, прошептал Саид Рашид. От воспоминаний хотелось завыть раненым зверем. Но Саид лишь стукнул кулаком по столу, вымещая на бездушном предмете всю накопившуюся боль. В голове до сих пор звучала фраза Рании: «Ты заметил». Бедная девушка поняла ее совершенно не так, как было на самом деле и теперь тешит себя пустой иллюзией. А ведь он вкладывал в свои слова совершенно другой смысл. Да, то, что его жена приобрела новый костюм для танцев он заметил, но заметил только потому что много лет назад, в этой самой комнате, под теплое сияние свечей практически в таком же костюме для него танцевала юная прекрасная девушка, которую он до сих пор не мог с корнем вырвать из своего сердца. Увидев тот злополучный костюм для танцев, его сердце вновь почувствовало всю силу той утраты. Утраты молодости, наивности, любви, счастья. Утраты единственного человека, которого он любил всю свою жизнь и которого так и не смог заменить. Но Жади исчезла, оставив лишь призрачный след, который становился ярче в этом доме. Но даже спустя двадцать лет в нем по-прежнему нет любви и счастья. Этот риад стал символом безответной любви. — И вот уже я молча лежу с закрытыми глазами, делая вид, что сплю! — усмехнулся успешный предприниматель. И это было странно. Ведь Рания была красива, он еще полный сил мужчина, а обстановка более чем располагающая к романтике, но… в ту ночь ему было совершенно не до сна, впрочем, как и сейчас. Ведь несколько вопросов не давали ему покоя. Первый заключался в словах матери Рании о женихе для Хадижи. И сейчас, думая об этом, он отчетливо понимал, что Сабир аль Файед был бы лучшей партией для его дочери. Репутация его семьи была превосходной. «В отличие от нашей» улыбнулся Саид, вспоминая, как искал Жади по всему Фесу, позоря при этом свое имя. Ведь его любимая женушка сбегала от него не единожды, а он прикладывал все силы, чтобы найти ее в извилистом Фесе и проклятых развалинах. Хоть семьи Рашид и Адиб старались это делать тихо, но вся Медина все равно судачила об этих случаях. И казалось бы, все это должно остаться в прошлом, но после очередного громогласного развода с очередной женой все прошлое семьи Рашид вновь всплыло наружу и подверглось обсуждению на Медине. А затем была громогласная точка на репутации их семьи. И ее поставила старшая сестрица Назира, вышедшая замуж за бразильца. Из всего этого шел простой вывод - его репутация была испорчена, впрочем, как и репутация Жади, о которой та не сильно-то и заботилась. Но невинной жертвой во всей этой сложившейся ситуации оказалась Хадижа — юная, прекрасная, чистая и неискушенная девушка, которая должна будет выйти замуж, вот только репутация семьи скажет свое веское слово и единственное, что можно поставить в противовес ей — финансовое положение ее отца, которое сгладит острые углы. — Но не каждый мужчина в Фесе сможет стать хорошим мужем для моей принцессы. Хадижа впитала в себя многое из Западной культуры и обычаев, а Жади, Самира и Назира только помогли ей… Аллах, почему я раньше не подумал о том, что сын Асефа мог бы стать хорошей партией для моей дочери? Потерев переносицу, мужчина стал вспоминать, что ему известно про этого юношу конкретно. Имя, род деятельности, желание жениться один раз. На этом моменте Саид улыбнулся. — Но самое главное, чтобы жених понравился Хадиже, а тот мог полюбить ее всем сердцем! — своеобразное утешение, которое сейчас спасало его от лишнего самокопания. К тому же в ближайший год его принцесса точно не выйдет замуж, а это своеобразная отсрочка для того, чтобы не мучить себя лишний раз мыслями о возможном союзе Сабира и Хадижи, который не состоится. На этом моменте Саид поставил жирную точку в обдумывании первого тревожившего его вопроса. Но был и второй, который мучил его с того самого момента, когда он сказал матери Рании о том, что он идёт в дом сида Али только с Хадижей. Даже сейчас Саид кожей чувствовал пристальный взгляд лары Ирады. Казалось, будто она видит его насквозь, видит все его сомнения и желания. В самом начале ему казалось, что стоит только покинуть риад родителей Рании, как все наладится, но этого не произошло. Всю дорогу до риада Али эль Адиба Саид был погружен в свои размышления и чуть было не проскочил до боли знакомую дверь в воротах дяди Али. Лишь голос Хадижи заставил Саида наконец-то выйти из своих раздумий и оглядеться по сторонам. А затем он на время забыл и про Ранию и про Ираду, окунувшись в мир музыки, улыбок и разговоров. Эти несколько часов пролетели незаметно, и им даже не удалось обсудить самых важных моментов, чему Саид был несказанно рад. Ведь ему не хотелось говорить о вопросах, которые могли омрачить этот день. Сид Али прекрасно понял желание бывшего мужа своей племянницы и тактично переводил темы разговоров, когда Хадижа ненароком упоминала маму или Зулейку. Но это была лишь отсрочка, и Саид и сид Али это прекрасно понимали. Им предстояло обговорить слишком много тем, к которым необходимо было подготовиться. И Али эль Адиб намекнул ему об этом прямо перед их с Хадижей уходом. А после того, как массивная дверь закрылась за ними, Саид вновь почувствовал всю тяжесть сложившейся ситуации с Ранией, которая усугубилась после последней неудавшейся ночи. Всю ночь он лежал рядом с молодой красивой женщиной, но его занимали другие мысли. Что могло произойти в доме Рании, пока их не было? О чем рассказала Рания матери? И что поведала отцу? Рассказала ли она про их семейную жизнь то, что не должны знать посторонние или же промолчала? Ответа на эти вопросы Саид не находил уже не первую ночь. Ко всему прочему у него появились сомнения из-за несостоявшегося танца жены. Что именно она хотела? Доставить ему удовольствие? Постараться завоевать его любовь? Заставить забыть о Жади? Ее ли это была инициатива или же кто-то надоумил? Но если подсказал, то кто и почему? Мать? Выходит, Рания рассказала ей о наших проблемах? От всех этих неразрешенных вопросов голова начинала адски болеть, но желание остаться в кабинете пересиливало все остальное, ведь тишина была единственным, что так необходимо было сейчас. Откинувшись на спинку кожаного кресла, Саид устало улыбнулся тому, что он, словно маленький мальчик, прятался в своей комнате, боясь нести ответственность за свои поступки, совершенные необдуманно. — Но только благодаря этим поступкам у меня есть сын, есть мой наследник! — устало прошептал мужчина, прикрыв покрасневшие глаза. Сколько Саид провел в таком положении, он не смог бы сказать. Но громкая мелодия его сотового телефона заставила его подскочить на кресле, почувствовав, что шея изрядно затекла. — Ас-саля́му але́йкум, брат! — раздался счастливый голос Мухаммеда Рашида. — Уа-але́йкуму с-саля́м! — потирая затекшую шею, устало ответил Саид. — Аллах, брат! — воскликнул Мухаммед. — Ты спал? Я разбудил тебя? Я совершенно не подумал о нашей разнице во времени! — сокрушался полный мужчина, сидя в гостиной на мягком диване. — Все в порядке, — улыбнулся Саид. — Как Ваши дела? Что-то случилось? — Нет, брат, все хорошо. Я звоню тебе сообщить, что завтра днем мы вылетаем в Париж, а затем уже в Фес. Послезавтра мы приземлимся на нашей Родине. Аллах, как я соскучился по Марокко! — Хорошо, брат. Мои люди Вас встретят. Вы все остановитесь у сида Али? — зачем-то спросил Рашид. — Да, Саид. Сид Али любезно согласился принять нас всех в своем доме. Моя Латиффа так счастлива, да и Самира тоже. Но, Саид… — С Вами прилетает Жади. Да, Мухаммед, я в курсе. И я не собираюсь менять своего решения. — Ты рискуешь, брат. Что если эта женщина вновь устроит скандал и опозорит наше имя? — зашептал в трубку младший из братьев Рашид. — Жади не посмеет этого сделать, потому что побоится лишиться общения с дочерью. — спокойно ответил Саид. — Аллах, вразуми моего брата! Эта женщина и так уже натворила столько бед… — Не она одна. Все мы совершаем ошибки, которые невозможно исправить... — отрешенно промолвил Саид. — Неужели ты винишь себя в том, что произошло? — ахнул Мухаммед. — Я часто думаю о том, как сложилась бы наша жизнь, не увези я Жади в Бразилию. — Саид, я прошу тебя, не мучай себя! У тебя есть красавица-жена, которая тебя очень любит, которая подарила тебе сына! Обрати свой взор на нее, а не на эту распущенную женщину! — начал кипятиться Мухаммед Рашид. — Это просто мысли. Такие же мысли меня одолевают и касаемо Зулейки. — впервые поделился своими мыслями Саид. — Неужели ты хочешь… — ахнул Мухаммед. — Я не знаю, чего я хочу. Для начала мне нужно просто узнать, как сложилась жизнь этой женщины. — схитрил старший брат. — Ты хоть представляешь, что скажет на это дядя Абдул? Нашего дядю хватит удар! Он не отошел еще от выходки нашей сестры-одалиски! — хватаясь за сердце, вещал Мухаммед. — Аллах, дорогой, что-то случилось? Почему ты так кричишь? — послышался в телефонной трубке взволнованный голос Латиффы. — Козочка моя, все хорошо. Я разговариваю с Саидом. Он пришлет людей, которые помогут нам донести чемоданы до риада дяди Али!— нежно проворковал мужчина, прижимая телефон к своей груди. Саид так ясно представил себе эту картину, что улыбка непроизвольно коснулась его губ. — Мы обсудим это в Фесе, брат! — недовольно проворчал Мухаммед в трубку. — Не хочу, чтобы моя козочка лишний раз переживала. — А переживать есть насчет чего, — поделился Саид. — И это не касается ни Жади, ни Зулейки. — быстро добавил мужчина. — Аллах, что еще могло произойти? — ужаснулся Мухаммед. — В этом вопросе мне понадобится помощь не только твоя, но и Латиффы. Я хочу еще раз поговорить с дядей Абдулом о судьбе Сумайи. — Но он наотрез отказался отдавать тебе девочку! Тем более в Бразилию. Саид, это бесполезное занятие. Ты расстроишь только и себя, и нас всех. — Кое-что изменилось, но это не телефонный разговор. — Саид, я прошу тебя, не сотвори новых ошибок, которые погубят нашу семью! — простонал Мухаммед. — Ты говоришь, как дядя Абдул, — улыбнулся Саид. — Скажи мне лучше, как Вы будете добираться до аэропорта? Может быть, прислать за Вами машину? — Не стоит. Мы уже заказали два такси, которые и доставят нас до аэропорта. Я с Самирой поеду на одной машине, а Латиффа с Амином на другой. — А Жади? — непонимающе спросил Саид. — Разве она едет не с Вами? — Эта женщина летит на одном самолете вместе с нами! — недовольно проворчал Мухаммед. — Но добираться до аэропорта каждый будет самостоятельно. Ее свекр предоставит ей машину! — зачем-то добавил младший брат, чувствуя на бывшую жену брата жуткую обиду. — Ясно. Ну что ж, жду вашего приезда. До встречи! — попрощался Саид с братом и быстро закончил разговор. Сон и усталость тотчас же сняло как рукой. А вот сердце наоборот тревожно забилось. Леонидас предоставит машину для своей невестки, но так ли все хорошо у нее, как это кажется со стороны? На этот вопрос никто не знал ответа. На приемах и на фотографиях в газетах все семейство Ферраз выглядело довольно счастливым, но это на публике, а что происходило на самом деле никто не знал. Еще будучи его женой и присутствуя на публичных мероприятиях, Жади тоже приходилось вести себя довольно сдержанно, ведь иначе это могли заметить окружающие и ее наказание могло приобрести совсем иной характер. Саид улыбнулся, вспомнив, как крепко держал за руку Жади, которая не в силах была ничего предпринять для спасения Лукаса, когда того пошли провожать его люди. — Да, милая… Ты готова была пожертвовать своей жизнью во имя Лукаса исключительно тогда, когда твоя жизнь зависела только от меня, — усмехнулся мужчина. — А я был слишком слаб, чтобы сделать это… Но прошептав это, Саид ощутил весомый укол совести, но не по отношению к Жади, которой всю свою жизнь не давал совершать глупости, а по отношению к Рании, которой он принес слишком много страданий. Взглянув на наручные часы, стрелки которых показывали, что уже без четверти два, уставший мужчина неспеша направился в свою спальню. Во всем доме была тишина и Саид старался двигаться бесшумно, лишь входя в спальню, деревянная дверь тихонько скрипнула, выдавая его присутствие. Но, к его удивлению, Саид не услышал ни приветствия со стороны молодой жены, ни медленной арабской мелодии. От осязаемой тишины захотелось завыть, но одновременно с этим Рашид испытал и облегчение от того, что не придется в очередной раз врать жене про работу. С этой мыслью Саид и вошел в спальню, где на двуспальной кровати сладко спала его единственная жена — Рания. Сквозь мелкую решетку пробивался лунный свет и Саид отчетливо видел безмятежное лицо молодой и очень красивой девушки. Всегда гладкие черные волосы рассыпались по подушке, что придавало Рании ребяческий вид. Смотря на нее сейчас, Саид почувствовал, что хочет обнять эту девушку, пообещать ей, что все будет хорошо, но… он не мог этого сделать. Вместо пылких объятий мужчина сел на пол рядом с кроватью и облокотился спиной о тумбочку. Смотря на то, как его супруга улыбается во сне, Саид сам непроизвольно улыбнулся, а затем аккуратно убрал с ее смуглого лица прядь мягких угольно черных волос. «Почему я не смог ее полюбить?» — извечный вопрос, который появлялся именно в те моменты, когда он испытывал к Рании безграничную нежность, но не любовь. И сейчас сидя у ее кровати, нежно касаясь ее волос, Саид отчаянно захотел, чтобы двадцать лет назад на его пути повстречалась Рания, чтобы их первая брачная ночь была символом и началом их любви, чтобы приходя домой его радостно встречала жена, в глазах которой он бы читал нежность и любовь, чтобы в сорок лет у него было несколько детей от одной женщины, которая была бы его единственной женой, чтобы его счастье походило на счастье младшего брата. Но судьба словно посмеялась над ним, и женщина, о которой он мечтал в юности была всего на несколько лет старше его собственной дочери. А его первая жена стала его проклятием, от которого он не в силах избавиться до сих пор… В этот момент Рания слегка откинула легкое одеяло и ее рука повисла на краю кровати, показывая изящные изгибы. Смотря на свою жену, уже не молодой мужчина улыбнулся, и аккуратно взяв нежную руку, положил ее на кровать. Рания тот час же положила ладонь под щеку и чему-то улыбнулась во сне. Саиду было все равно, что снится его супруге, главное, что во сне она счастлива, а он будет просто сидеть у ее изголовья и любоваться ей, Ранией. Но память не дала Саиду насладиться этим моментом долго. Смотря на Ранию, ему вспомнилась Жади, спящая, которой двадцать лет назад он так же поправлял волосы и надевал на ее палец упавшее кольцо. Это было двадцать лет назад, но он по-прежнему любил эту женщину, хотя место его жены занимала другая. Он по-прежнему жил в том самом доме, в который привел Жади, по-прежнему был одинок. Только вот сейчас он перестал мечтать о взаимной любви, ибо жизнь преподнесла ему жестокий урок. Он любил женщину, которая никогда не была его сердцем, а его любила другая женщина, но его сердце принадлежало не ей, а другой, которая была счастлива в Бразилии с мужчиной, к которому стремилась всю свою жизнь. А ему, Саиду, ничего не оставалось делать, как смириться и с тревогой ждать ее приезда в Фес, смотря этой лунной ночью на свою красавицу-жену, осознавая то, что он не в силах сделать ее счастливой… Часть 2 «Поставщик обязуется осуществить…» и далее шел масштабный перечень их обязанностей на поставку товара. Не отводя взгляда от бумаг, Леонидас взял белую фарфоровую чашечку и отпил из нее горьковатый и холодный кофе, от которого тут же поморщился и отвлекся от проекта договора. — Далва! — устало позвал верную служанку мужчина. — Далва, принеси свежего кофе. — Сеньор Леонидас, ну сколько можно! — заходя в кабинет хозяина проворчала служанка. — Вы всю ночь гоняли девочку на кухню за кофе и сейчас снова его требуете! А вы подумали о том, что у вас сердце не мальчика? — Далва, не напоминай мне о возрасте! — недовольно проворчал Ферраз старший. — Лучше сделай мне свежий кофе, чтобы проснуться. А этот, — поморщившись произнес Леонидас. — Вылей. Эту отраву невозможно пить. — Чтобы чувствовать себя отдохнувшим, нужно высыпаться, а не глотать литрами кофеин! — ставя чашечку и кофейник на поднос, продолжала ворчать служанка. — Я высплюсь, Далва, высплюсь! Как только мы заключим контракт с этими американцами! — отмахнулся Леонидас от служанки как от надоевшей мухи и вновь погрузился в чтение контракта. — Нет. Так не пойдет. Столько пить кофе вредно для сердца и для желудка. Я сейчас приготовлю Вам завтрак и принесу его вместе с кофе, который вы так любите. — Спасибо тебе, Далва, но я не голоден! — делая пометку, ответил Леонидас. — Какая разница, голодны вы или нет? Нужно обязательно правильно питаться, иначе погубите свое здоровье окончательно! Кто вас будет тогда лечить? Сеньор Альбьери? Или Далва? — Иветти! — улыбнулся Леонидас. — Меня полечит моя Иветти. — Что-то сейчас донне Иветти не до вас! — фыркнула Далва. — Все свое время она проводит с новой женой Лукаса. — Ну и хорошо! — положив бумаги на стол и облокотившись на спинку кресла, ответил Леонидас. — Я эти дни смог спокойно поработать. — А я нет. Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что эта женщина здесь! — поджав губы, ответила темнокожая женщина. — Мне кажется, ты одна не можешь с этим смириться! — улыбнулся Леонидас. — Относись к этому проще, Далва. Жади теперь новая жена Лукаса, как тот и хотел. — Эта женщина не приносит радости, а только горе и проблемы. Между прочем вашему сыну! — Как тот и хотел! — усмехнулся Ферраз. — Лукас сам хотел жениться на этой марокканке. Захотел и женился! Теперь во всех его нынешних и будущих проблемах он сможет обвинять только себя! — Как вы можете так спокойно об этом говорить? Вы что не знаете, что над Лукасом смеются некоторые из его друзей? — возмутилась пожилая женщина. — Дааалва! — протянул Леонидас. — Ты говоришь о Лукасе как о маленьком мальчике. И пускай по мозгам он еще ребенок, но с виду он взрослый мужчина, который должен отвечать за свои поступки! Отвечать сам, а не сваливать все на меня! — с раздражением ответил Ферраз. — Вы все еще сердитесь за то, что он уехал в Италию? — с сочувствием спросила женщина. — Уехал! Да, Далва, он уехал накануне заключения важного контракта, оставив все на меня одного! А ведь именно он, Лукас, займет мое место в компании. И я, по идее, должен быть спокоен, но нет, мое сердце не на месте! — Это не повод обвинять мальчика во всех бедах! — сочувственно ответила женщина. — Далва, если бы инфантильность Лукаса заключалась только в работе! Но это касается всех сфер его жизнедеятельности. Ты только вспомни! Лукас обвинил меня в том, что это я заставил его жениться на Маизе! Я и заставил! Он совершает ошибки, а потом винит меня в этом. То я помешал ему быть бродячим музыкантом, то заставил жениться! — Сеньор Леонидас, не горячитесь! — запереживала Далва. — А что мне горячиться? Это его жизнь и пускай делает все, что захочет. Хочет - пусть женится на марокканке, да хоть на индуске! Захочет пусть становится хоть далетом! Мне все равно. И пусть только попробует обвинить меня в чем-то! — проворчал Ферраз. — Далетом? Это кто такой? — удивилась служанка. — Это такая каста в Индии. Каста неприкасаемых, отверженных, — успокаиваясь стал отвечать Ферраз. — Все общество Индии разделено на своеобразные касты, по-нашему сословия. Только если в Бразилии есть богатые и бедные, то в Индии есть касты: брахманы — это жрецы, еще есть каста торговцев и ремесленников, каста воинов и каста отверженных. Надо спросить у Лобату на счет их названия, сейчас не припомню. — Пресвятая Богородица, что же это творится! — ахнула Далва. — И вы желаете такое своему сыну? — Что, Далва, теперь жена Лукаса кажется тебе не самым худшим вариантом? — усмехнулся Леонидас. — Сеньор Леонидас, да что вы такое говорите? — возмутилась служанка. — Напугали меня, а ведь я говорю на полном серьезе! — Я тоже говорю серьезно. В Индии действительно существуют касты! — улыбнулся Леонидас Ферраз. — Жади никогда не сможет нам заменить Маизу! — Я знаю. Но я не хочу вмешиваться в их жизнь. К тому же Маиза замужем и наконец-то счастлива. Эта девочка слишком сильно настрадалась. Сначала трагедия с Диогу, а затем Лукас… А если ты хочешь что-либо сказать про Мэл, то не стоит, Далва. Мэл умница. У нее семья, заботливый и любящий муж, сынишка, который очень их любит и нуждается в родителях. А Жади… Жади это жизнь Лукаса, а не наша. К тому же, Далва, она сегодня уезжает. Так что потерпи совсем немного и принеси наконец-то мне кофе! Мне нужно работать! — поставив на этом точку в их разговоре, Леонидас вновь принялся за изучение контракта, а Далва, поджав губы, удалилась на кухню. Минут через пятнадцать Леонидас почувствовал терпкий аромат кофе, который Далва приготовила для него. Запах становился более ярким, насыщенным и приятно щекотал ноздри, а уже через секунду дверь в его кабинет открылась и молча вошла Далва. - Ваш кофе, сеньор Леонидас! - ставя небольшой поднос на край стола, констатировала служанка. - Спасибо, Далва! - улыбнулся Ферраз. - И не обижайся на меня. Я смирился с выбором Лукаса, смирись и ты. Чем больше мы будем говорить этому мальчишке о том, что он не прав в отношении этой женщины, тем сильнее Лукас станет защищать ее. - Но сеньор Леонидас! Я... Я не хотела Вам рассказывать, но слышала разговор между донной Иветти и новой женой Лукаса... Они говорили о... - Я не хочу об этом знать, Далва. Единственное, о чем я хочу тебя попросить, так это предупредить меня, когда Жади уедет. - Об этом вы узнаете и без меня! - привычно поджимая губы в период недовольства проворчала служанка. - Донна Иветти наверняка захочет, чтобы вы попрощались с этой женщиной. - Да, ты права. Но буду надеяться, что к этому моменту я успею закончить с работой и не получу очередной нагоняй от моей любимой женушки! - усмехнулся Леонидас. - Я не понимаю, почему донна Иветти так любит эту женщину? - спросила Далва. - Не знаю, - тихо ответил Леонидас. - Далва, спроси у Иветти, ничего ли им не нужно и через сколько уезжает Жади. - Хорошо, сеньор Леонидас. Я вижу, Вам тоже хочется, чтобы в доме не было чужих! - выходя из кабинета все же уточнила темнокожая женщина, давно ставшая своей в этом доме и в этой семье. Проводив взглядом Далву, Леонидас улыбнулся и, взяв в руки фарфоровую чашечку с ароматным напитком, облокотился спиной на спинку кресла и сделал небольшой глоток, возвращаясь в памяти на полтора года назад. - Львеночек, я не понимаю тебя! - сидя на их кровати и смотря на то, как он нервно ходит по комнате, говорила его законная супруга. - Почему ты так против их свадьбы? Сначала ты не поздравил Жади и Лукаса с таким важным для них обоих решением вступить в брак, а теперь ведешь себя так, словно готов порвать всех и вся... - А я по-твоему должен радоваться? Чему? Тому, что мой сын совсем перестал дружить с головой? - с сарказмом спросил Леонидас. - Причем здесь голова, когда сердце поет и готово выпрыгнуть из груди только от одного осознания, что твой любимый и самый родной человек на свете рядом с тобой? Что он счастлив, что он любит тебя! - прижав руки к груди, мечтательно говорила сеньора Ферраз. - Иветти, ты неисправимый романтик! - улыбнулся Леонидас. - И ты любишь меня такой! - протянув руку к мужу, ответила привлекательная блондинка. - Мы, спустя столько лет, счастливы. У нас есть двое замечательных мальчишек, наша любовь, которая стала только сильнее после вступления в брак! Так почему же ты не хочешь подобного счастья для своего собственного сына? - Потому что он совершает глупость! - вспылил Ферраз. - Сначала из-за этого мальчишки мы потеряли часть бизнеса! Теперь, только вдумайся, Саид Рашид был наш компаньон! Я даже боюсь вспомнить про то, что этот влюбленный дурак мог продать бывшему мужу Жади часть своих акций! - Это любовь! - улыбнулась женщина. - Жади и Лукас очень сильно любят друг другу. И только с Жади Лукас может быть по-настоящему счастлив. Только с ней он раскрывается и становится тем самым романтичным подростком, которым я его знала двадцать лет назад! - Иветти... Ну какая это любовь? Это глупости! - с раздражением ответил Леонидас. - Ты только вспомни его двадцать лет назад! Лукас мечтал стать бродячим музыкантом и жениться на марокканке, которую знал от силы пару месяцев! - А разве это не романтично? - искренне удивилась Иветти. - Это глупо! С учетом того, что этот самый романтик нарушил все возможные правила, подверг риску и себя, и, между прочим, эту самую девушку, так он еще хотел, чтобы я, я заплатил за нее калым! - возмутился Ферраз. - Львеночек, ну это же была не прихоть Лукаса или Жади! - удивилась женщина. -Это необходимо было сделать по обычаям страны, в которой жила Жади. Она мне рассказывала, что мужчина должен не только заплатить махр, но и купить много золота своей невесте. Это своего рода финансовая защита для этой женщины при разводе. - Иветти, дорогая, почему вы с Лукасом запоминаете только ту часть информации, которая выгодна для вас самих или романтична? - тяжело вздохнув, вопрошал Леонидас. - Мне кажется, вы упустили одну деталь. И эта деталь заключается в том, что жених сам покупает украшения своей невесте! Сам, а не его отец! Почему я должен был выплачивать кругленькую сумму за девушку, которую даже не знал? - Львеночек... Лукас так сильно любил ее! - с сожалением проговорила Иветти. - Любил, но ничего не сделал! Давай представим, что я согласился заплатить калым, или как его там, за эту Жади. - Давай! - радостно согласилась Иветти. - Я готов заплатить, но что дальше? Что если бы ее дядя не согласился? Ведь Лукас католик, а не мусульманин! А на счет того, что он принял бы ислам... Это все слова. Посмотри на него сейчас! - Но тогда он бы смог поменять и веру ради Жади! - возразила Иветти. - Тогда они были молоды и готовы к переменам. - Вот именно, Иветти! Но даже тогда им нужно было где-то жить, что-то есть, учиться, работать! Я не готов был потерять сразу двоих сыновей! И это не эгоизм, в котором ты можешь меня сейчас упрекнуть, нет... Это здравый смысл, ответственность. Причем не только за себя и за Лукаса, но и даже за ту девушку. У нее сейчас есть семья, а тогда она лишилась бы ее. И смогла бы она прожить с Лукасом двадцать лет, если тот стал бы бродячим музыкантом или кем-то там еще?... - Почему бродячим? - с улыбкой спросила Иветти. - Лукас хорошо играл на гитаре. - Играл на гитаре... - саркастично проворчал Ферраз. - Иветти, Лукас не занимался этим профессионально, не организовывал группу, как Нанду, или же не стремился участвовать в каких-то музыкальных конкурсах. Он просто играл на гитаре, для себя. Да, не дурно, но это все. А игра для себя и профессиональная музыкальная карьера это разные вещи. - Если бы ты дал ему шанс... - осторожно начала Иветти. - Шанс? - усмехнулся седовласый мужчина. - А это все разве не шанс? - обводя руками их комнату, удивлялся Леонидас. - У Лукаса были огромные возможности. Хотел играть на гитаре? Пожалуйста. Лучшие инструменты к его услугам. Но все ограничилось тем, что мой сын играл на гитаре для Далвы или же у нас на вилле. И это все. А когда пришло время поступать в университет, то естественно я захотел, чтобы мои сыновья обучались тем наукам, которые помогут им в будущем перенять мой бизнес. И Дьогу с удовольствием взялся за обучение и работу! - Но Лукас не Диогу! Ему это было не интересно! - возразила Иветти. - Как бы сказала ваша любимая Жади... Аллах, Иветти! А что ему было интересно? Нарушать чужие обычаи в другой стране? Лукасу было ничего не интересно! И я не жалею о том, что сейчас он мой приемник! И, кстати, Лукас хорошая партия для любой женщины. А была бы эта марокканка с ним, будь он беден? - Вот здесь ты не прав, львеночек! - строго заметила эффектная блондинка, скрестив руки на груди. - Жади далеко не корыстная женщина! И будь Лукас хоть бродячим музыкантом, они были бы вместе. - Ты романтик Иветти, а я реалист. И Жади привыкла к обеспеченной жизни. Но дело даже не в этом. Нельзя осуждать женщину, стремящуюся к хорошей жизни, более того, любой уважающий себя мужчина должен дать эту жизнь любимой женщине. - Я не понимаю тебя, Леонидас! Ты слишком странно рассуждаешь! Значит то, что женщина стремится быть с обеспеченным мужчиной, для тебя вполне нормально, а то, что женщина стремится быть с любимым мужчиной вызывает у тебя нездоровое отторжение. - Отторжение? Вряд ли! - усмехнулся Ферраз. - Я просто смотрю на происходящее трезвым взглядом. Иветти, дорогая, пойми меня правильно... Жади и Лукас из двух разных миров, и эти миры соприкоснулись всего несколько раз за долгие годы. Я просто не верю в то, что этот брак сможет продлиться долго... - Ты этого не узнаешь, если не дашь этим ребятам попробовать стать одной семьей! - беря мужа за руку и усаживая его рядом с собой, ответила Иветти Ферраз. - Знаешь, возможно ты и права. Делать ошибки в жизни это право каждого человека, и Жади, и Лукас уже достаточно взрослые люди, чтобы потом отвечать за них. Вот только.... - Что? - не дождавшись продолжения, спросила привлекательная женщина. - Я не могу понять одной вещи... Ответь мне, только честно. Почему ты так любишь эту Жади? Ты всегда на ее стороне, хотя знаешь ее очень плохо. - Львеночек, в Жади я вижу себя! Я познакомилась с ней, когда та была еще совсем юной влюбленной девушкой, которая хотела счастья. Когда она с Лукасом, у нее светятся глаза, как у нас с тобой. Львеночек, ты не заметил, но ведь наши судьбы шли словно две параллели. Мы обе любили и обе не смогли стать счастливыми с вами сразу. У каждого на то были свои причины, которые соединились в гибели одного человека. Затем Жади, как и я, вышла замуж от безысходности. Но никто не знает, каково это, спать с мужчиной которого ты не любишь. - Иветти... - тихо произнес Леонидас. - Я отвечаю на твой вопрос. Почему я люблю Жади? Потому что я понимаю ее, понимаю, через что ей пришлось пройти ради того, чтобы обрести счастье! Ты думаешь, двадцать лет это слишком мало, чтобы понять, что ты любишь этого человека? Этот разговор между ним и Иветти произошел практически полтора года назад, но он, Леонидас, до сих пор помнил каждое слово своей супруги, сказанное в адрес Жади. Именно благодаря словам Иветти он позволил ситуации течь своим руслом и не препятствовал бракосочетанию Лукаса и Жади. Но даже спустя столько времени Леонидас никак не мог ответить себе на один важный вопрос. Если бы Диогу не погиб, позволил бы он Лукасу совершить такую глупость, как женитьба на марокканке в двадцать лет? В том, что это была именно глупость, Леонидас не сомневался ни тогда, ни сейчас. Но что испытывали тогда по большому счету дети друг к другу? Была ли это любовь или же минутная страсть, затянувшаяся на долгие годы, не получив выхода? Страсть это прекрасно, именно ее он и испытывал с Иветти, но помимо обуревающей их ночами страсти они путешествовали, узнавали себя, открывались друг перед другом, влюбляясь в друг друга с каждым днем все сильнее. Прежде чем он решился сделать предложение этой женщине впервые прошел далеко не один месяц. И пусть он так и не понял до конца характера этой женщины, но он чувствовал, что любит и любим. А Лукас и Жади... Они были слишком молоды и не думали о последствиях, это то и пугало больше всего Леонидаса. Если бы на месте Лукаса был Диогу... тот бы мальчик смог уговорить его, привести различные доводы. Диогу смог бы позаботиться об этой девушке. С Лукасом все было проще и одновременно сложнее из-за его ведомости, из-за того, что он сам не знал, чего хочет. Хотел быть с Жади? Но он ничего не сделал для этого! Ничего, за двадцать лет! Или же Иветти права и это судьба быть им вместе, как ему и Иветти? На эти вопросы Леонидас Ферраз не мог ответить, да уже и не старался искать ответ. Зачем? Это не его жизнь, а жизнь его сына и этой женщины, которую ни он, ни Далва так до конца и не смогли принять. И если Далва не могла принять Жади из-за Маизы, то он просто не чувствовал в ней дочери. В присутствии этой женщины Леонидас не мог до конца расслабиться и быть просто самим собой... Ферраз усмехнулся. Он уже практически закончил проверку документов, но покидать кабинет не хотелось. Себе он мог честно признаться, что это из-за Жади. В тайне от всех ему хотелось, чтобы жена его сына уехала к себе на родину, а он бы остался наедине со своей семьей. За тот период, который Жади провела в его доме, Леонидас уже неоднократно слышал и о тиране муже, который не давал ей видеться с ребенком, и о муже ее сестры, который, как он понял, был со своими причудами, и о дочери... Эти разговоры о нескончаемых проблемах Жади начинали его нервировать и поэтому Леонидас уходил в свой кабинет, благо работы, после отъезда Лукаса, прибавилось. Но работа не давала ему того адреналина, который он чувствовал в молодости. Сейчас ему хотелось взять с собой жену, мальчишек и уехать на несколько дней в Ангру, насладиться жарким солнцем и теплым морским прибоем, а вечером, когда дети будут уже спать, просто поговорить за бокалом красного вина о разных глупостях с Иветти или же насладиться медленным танцем, обнимая красавицу-жену. Фантазия тот час же нарисовала ему пустой песчаный пляж, который в лучах заходящего солнца переливался теплыми розовыми тонами, а слух услаждала медленная мелодия и шум прибоя. От подобных мыслей, как говорила Иветти, он чуть было не замурлыкал и смущенно улыбаясь самому себе, солидный предприниматель с душой подростка-романтика вновь попытался вникнуть в бумаги. Но разыгравшаяся фантазия упорно не хотела отпускать своего хозяина из этих фантазий, тем самым делая его рабом собственных грез. Одним глотком опустошив полупустую чашечку с уже остывшим бодрящим напитком, Леонидас отставил опустевшую емкость и взяв в руки трубку от телефона, быстро начал набирать номер Лобату. Но на его настойчивой звонок ответа не поступило. Рабочий телефон молчал, а все попытки дозвониться приятелю на сотовый телефон заканчивались тем, что холодный женский голос оповещал, что абонент не может ответить на данный звонок и просит оставить ему сообщение. - Я сейчас заговорю, как Жади! - проворчал Ферраз. - Аллах, за что ты мне послал такое наказание в лице Лобату? - вопрошал Леонидас, набирая номер ресепшена собственной компании. - Здравствуйте, Кларисси! - не дослушав дежурное приветствие секретаря компании, промолвил Леонидас. - Подскажите мне, а где сейчас находится Лобату? - Сеньор Леонидас, добрый день! - смотря на то, как разыскиваемый машет руками в знак того, что его здесь нет, ответила миловидная женщина. - Сеньор Лобату буквально несколько минут назад отлучился из своего кабинета. - И куда он направился Вы, естественно, не знаете? - отчего-то заметил Леонидас и тут же добавил: - Ответьте мне тогда вот на какой вопрос, могу ли я сейчас услышать хоть одного юриста в своей компании или же у них у всех резко образовались важные дела? - раздраженно поинтересовался Ферраз. - Сеньор Леонидас, я могу соединить вас с Тавинью! - смотря на то, как Лобату резко рванул в сторону кабинета приятеля, ответила Кларисси и получив утвердительный ответ, нажатием кнопки перевела звонок в кабинет одного из юристов компании Леонидаса Ферраза. - Слушаю! - послышался в трубке самодовольный голос юриста. - Неужели хоть кто-то из моих юристов находится на работе? - съязвил Ферраз. - Сеньор Леонидас! - улыбнулся Тавинью, но в этот же момент все его мысли улетучились, ибо в его кабинет ввалился Лобату, отчаянно размахивая руками. - Как у нас обстоят дела с контрактом нашего ресторатора? Вы провели все пункты на правомочность сделки? - но в ответ была тишина. - Алло, Тавинью! Да что это за связь в конце-то концов! - начал горячиться Ферраз. Бессонная ночь начала давать о себе знать. - Контракт проверен... - неуверенно ответил мужчина, смотря на своего приятеля Лобату, который схватился за голову. - И? Что с финансированием и оплатой? Тавинью, я как будто разговариваю с маленьким ребенком! - вспыхнул Ферраз. - Все проверено! - смотря на жесты Лобату, ответил юрист. - Но... есть кое-какие нюансы. - Тавиньо пожал плечами в знак оправдания на шипение Лобату. - Ка­кие? Та­винью го­вори сра­зу, ка­кие у вас проб­ле­мы! - по­чу­яв не­лад­ное, при­казал Ле­они­дас. - У те­бя есть два ва­ри­ан­та. Или ты мне объ­яс­ня­ешь всю си­ту­ацию сам. Объ­яс­ня­ешь тол­ко­во! Или зо­вешь Ло­бату или же Карл, ко­торая сей­час на­ходит­ся в ко­ман­ди­ров­ке! - Вы знаете, сеньор Леонидас, вот прямо сейчас ко мне в кабинет зашел Лобату с проектом контракта и.... - Дай ему трубку, сейчас же! - не дослушав Вальверде, потребовал Ферраз. - Здравствуй, Леонидас! - поприветствовал его старый друг, и как показалось Ферразу, довольно нервно. - Лобату! Где ты прохлаждаешься? Почему я не могу с тобой связаться? Или же ты почуял свободу из-за отъезда Карл? Лобату, только не говори, что ты вновь напился! - кипел Ферраз. - Леонидас! Стоит один раз человеку ошибиться как больше ему нет доверия? Я уже год как не пью, даже на презентациях, а ты продолжаешь меня тыкать носом в прошлое, как помойного кота! - оскорбился юрист. - Я просто весь на нервах! - словно в оправдание произнес мужчина. - Не могу расслабиться ни дома, ни на работе. - Я так понимаю, это из-за Жади? - Ты как всегда проницателен. Вот только я не хочу вступать по этому поводу в дискуссию. Мне хватает Далвы! - проворчал Леонидас. - Что у нас с контрактом? Надеюсь, наших партнеров так же устраивают все пункты и контракт будет подписан через десять дней? - С юридической стороны все идеально. Я проверил твои поправки еще вечером. Но у нас возникли непредвиденные обстоятельства... - Какие? Говори сразу! - Рестораторы получили встречное предложение от Антенора... - Что? Его предложение они отвергли еще месяц назад! - Более того, кто-то слил ему наш проект контракта и он предлагает рестораторам более выгодные условия. Какие именно я не могу сказать. Единственное, что я знаю, так это то, что Антенор с ними встречается через два дня, а в компании появился человек, который сливает информацию нашим конкурентам... - информировал Лобату, стараясь говорить как можно более спокойно. - Мы не должны допустить подписание этого контракта! И еще... Я хочу чтобы эту крысу мне нашли до подписания контракта! - мертвым голосом добавил Ферраз. - Немедленно свяжись со мной, как только у тебя появятся хоть какие-то новости! - сказав это, Леонидас отключил телефон и расстегнул две верхние пуговицы на рубашке, чувствуя, как ему становится тяжело дышать. Но это не принесло ожидаемого облегчения. Легким не хватало воздуха, а в глазах темнело. Леонидас тяжело дышал, чувствуя, что не может проиграть своему старому сопернику. То, что Антенор играл не по правилам, Леонидасу было давно известно, но то, что в его компании мог завестись человек, который сливает информацию, не могло уложиться в голове. Подобных инцидентов с кадрами у него никогда не было, а значит он что то упустил, значит, он уже теряет хватку и ему нужна помощь, а единственный человек, который сейчас ему был нужен - Лукас. Взяв сотовый телефон, Леонидас двумя нажатиями набрал номер сына. Но вместо быстрого ответа он слушал лишь сплошные гудки. Так повторилось три раза. На третий раз Лукас все же снял трубку. - Я слушаю тебя, отец! - бодро ответил Ферраз под отдаленный женский смех, а затем донеслось шипение сына. - Слушай меня внимательно! Ты должен в срочном порядке вернуться в Рио-де-Жанейро и приняться за дела! - проклиная все и вся начал Леонидас. - У нас непредвиденные обстоятельства! - произнес Ферраз, встав из кресла и нервно пройдясь вдоль своего рабочего стола. - Я как раз собирался возвращаться послезавтра... - спокойно ответил Лукас, стараясь увернуться от ягоды, протянутой Мартой, которая стремилась положить ее ему в рот. - Не послезавтра, а немедленно! - вскипел Ферраз. - Или ты еще не нагулялся? Тебе не двадцать лет и ты должен нести ответственность! За свою семью, за бизнес! - Что случилось? - напрягся Лукас, вставая из-за круглого плетенного столика. - Случилось то, что пока ты развлекался с очередной барышней у нас может сорваться контракт с рестораторами! - Я не знал! - как-то по-детски ответил Лукас. - Естественно, ты не знал! Вместо того, чтобы быть в Рио и заниматься делами, ты... - Я взрослый человек и могу сам принимать решения! - огрызнулся Лукас. - Взрослый человек? По твоему взрослый человек поступает именно так? Взрослый человек решает проблемы, берет ответственность, а ты... - почувствовав резкую боль в области сердца, Леонидас схватился за грудь, словно от этого прикосновения боль должна была исчезнуть, но это не помогло. Он уже не мог разобрать, что именно ему говорит сын, в глазах резко потемнело. Кабинет начал расплываться и Леонидас уже не мог отчетливо видеть контуры мебели. Чувствуя как страх начинает овладевать им, Ферраз попытался присесть в кресло, но вместо этого упал, потеряв сознание...

***

Потянувшись в своей постели, Жади открыла глаза и счастливо улыбнулась. Наконец-то столь долгожданный день в ее жизни настал. Именно сегодня она сможет покинуть жаркую Бразилию и направиться в родной город Фес, именно сегодня она посплетничает со своей кузиной и племянницей... Именно сегодня она уже будет на пути к своей единственной дочери. И именно сегодня ее любимого не было рядом. Но об этом не хотелось даже думать. Ведь вчерашний разговор с Лукасом вновь подарил ей крылья и нескончаемую радость, которая с самого утра сияла на ее лице. - Тук, тук, тук, Жади, я войду? - в комнату заглянула привлекательная блондинка. - Я боялась, что разбужу тебя. - Иветти! - присев в постели, радостно произнесла Жади. - Конечно, заходи! - Не хотела тебя будить, моя дорогая. Тебе предстоит тяжелый полет и ты должна хорошенько отдохнуть! - целуя марокканку в щеку, наставляла ее сеньора Ферраз. - По привычке спрошу. Как тебе спалось? - Просто замечательно! - улыбаясь, ответила Жади. - В последнее время я стала просыпаться с улыбкой, ощущая себя птицей, свободной и счастливой. - По тебе видно! - улыбнулась Иветти. - И это просто прекрасно! - А я даже не верю, что можно быть настолько счастливой! - взяв Иветти за руку, делилась марокканка. - Каждое утро я хочу жить, дышать, ощущать. - Разговор с Лукасом вдохнул в тебя жизнь! - засмеялась женщина. - До него ты была не столь весела. - Я просто... - Нет! Я не хочу чтобы ты загрустила! - запротестовала Иветти. - Ну что ты! В такой день это не возможно! Просто вчера вечером меня посетила одна мысль, от которой мне стало не по себе. - Какая же? - осторожно спросила Иветти. - Моя Хадижа уже созрела... - с содроганием в голосе произнесла Жади. - Ты думаешь, что твой бывший муж захочет выдать ее замуж? - удивилась Иветти. - Я... Я не знаю. Я очень этого боюсь. С одной стороны он очень любит Хадижу, но с другой ... Саид строго следит за обычаями, к тому же дядя Абдул непременно напомнит ему о том, что пора искать жениха для моей принцессы. - Жади! - улыбнулась блондинка. - Я не знаю Саида и мне сложно судить об этом человеке, но из всего того что я о нем слышала, я поняла, что этот мужчина очень любит свою дочь и не причинит ей вреда. К тому же твой бывший муж частенько нарушал ваши законы! - подмигнув жене Лукаса, сказала Иветти. - Про это мне рассказывал даже Зейн. - Иветти... Саид с возрастом изменился. Стал более жестоким. - С возрастом мы все меняемся, но не полностью. Самое чистое и светлое всегда остается в нашем сердце, хотя бывает спрятано глубоко. Но дочери, которую ему родила любимая женщина, твой бывший муж не навредит. - Иншааллах! - улыбаясь произнесла Жади. - К тому же у тебя есть дядя Али, а его Саид слушает. - Вот только после нашего с ним развода Саид не общался с дядей и даже не ездил в Марокко! - с сожалением промолвила Жади. - Знаешь, Иветти, я боюсь того, что Саид станет слушать дядю Абдула, боюсь того, что дядя Али не сможет образумить его. Что тогда будет с моей Хадижей? - С твоей дочерью все будет прекрасно! - подмигнула блондинка. - У нее есть любящая мать и любящий отец. И вы не дадите вашу девочку в обиду. - Любящий отец.... - усмехнулась марокканка. - Этот любящий отец причинил моей девочке много боли своим глупым решением запретить нам видеться! - Уязвленное мужское самолюбие... Его можно понять, Жади. Он любил тебя всю жизнь, а ты любила другого, это больно. - Но Хадижа не причиняла ему боль! - возразила Жади. - Да, но ведь каждый из вас причинял боль Хадиже. Развод родителей каждый ребенок переносит болезненно. Хадижа испытала свой стресс, а в это время Мэл переживала личную драму. - тактично заметила Иветти, стараясь не говорить о том, что не только Саид причинял боль своей дочери, но и Жади. - Хадижа и Мэл совершенно разные! - с некоторым раздражением заметила Жади. - Моя девочка словно нежный цветочек, а дочь Лукаса... - Жаааади! - протянула Иветти. - Здесь я с тобой не согласна. Для каждой матери свой ребенок самый лучший, но стоит все же объективно смотреть на наших детей со стороны. Иветти хотелось поделиться своими наблюдениями касаемо дочери Жади, Хадижи, и дочери Лукаса, Мэл, но смотря на то, как Жади Ферраз поджала губы, Иветти осеклась. В этот момент нужно было подобрать слова, но зная Жади, сеньора Ферраз замешкалась. Иветти не хотела, чтобы между ними повисло неловкое молчание и уже хотела тактично рассказать о том, что развод Лукаса и Маизы прошел не так безболезненно для Мэл, как в этот самый момент, словно спасение, в дверь постучали и Жади и Иветти избежали неприятного для них диалога. - Доброе утро! - зайдя в гостевую комнату, в которой сейчас обитала Жади, поприветствовала всех Далва. - Доброе утро, Далва. Как только ты появляешься, я ощущаю себя маленьким ребенком, который хочет молока и твоего изумительного торта! - засмеялась Иветти. - Здравствуй. - поприветствовала служанку Жади. - Сеньора Иветти, - засмущалась Далва. - Вы и есть маленький ребенок, особенно когда рядом малыши. А насчет торта, если хотите, я его испеку. - Я растолстею и львеночек меня разлюбит! - простонала Иветти лучезарно улыбаясь. - Не разлюбит, - засмеялась Жади. - Далва, а вы что-то хотели? - чувствуя неловкость от появления служанки в ее комнате, спросила жена Лукаса. - Да. Меня послал сеньор Леонидас, узнать не нужно ли вам что-нибудь перед отъездом? - улыбнулась Далва. - Нужно. Включи мне воду в ванной комнате и сделай кофе. - смотря Далве в глаза, попросила Жади. На что служанка не произнося не слова удалилась. - Жади, ты тогда иди мойся, а я забегу к малышам, посмотрю, чем они занимаются, а после этого мы вместе соберем твою сумку с сувенирами! - подмигнула Иветти и быстро удалилась вслед за Далвой, оставив супругу Лукаса Ферраза совершенно одну. Как только дверь в ее комнату закрылась, Жади обессиленно рухнула на кровать. Счастливое утро поменяло свои оттенки и теперь было немного не по себе. Слова Иветти неприятно удивили и насторожили ее. Неужели ее единственная подруга действительно может сравнивать ее маленькую принцессу и бывшую наркоманку? Но ведь они такие разные, внешне, характером.... Но Иветти сравнила их и сейчас Жади была благодарна приходу Далвы, благодарна ей за то, что из-за дочери Маизы она не поругалась с подругой. Глубоко вздохнув, марокканка досчитала до трех и откинула с себя легкое одеяло. Присев на кровати и свесив с нее ноги, Жади сладко потянулась и покинула спальное место. Первым делом Жади впустила яркий свет в свою комнату, убрав преграду в виде штор, а затем удалилась в ванную комнату, надеясь на то, что ванная поможет ей взбодриться.

***

- Жади, дорогая, я пришла! – донесся голос Иветти из спальни. – И не с пустыми руками. Я принесла нам кофе и булочки по фирменному рецепту Далвы. - Спасибо, Иветти, но не стоило так себя утруждать! – чувствуя легкую обиду на подругу, ответила Жади, не спеша поправляя свои волнистые волосы. - Я скоро выйду. - Хорошо, хорошо, не торопись! - Не буду. - одними губами ответила марокканка, проводя указательными пальцами по изгибам своих бровей. Негодование уже не бурлило внутри нее, но определенный осадок остался и он не давал Жади покоя. Выходить из ванной комнаты не хотелось, но дальше оставаться в ней не было возможности, ведь нужно было собрать последние вещи в сумку и отправляться в аэропорт. Взглянув на себя в зеркало еще раз и надев на свое лицо улыбку, которую она так часто демонстрировала Саиду, Жади вышла из своего укрытия. Зайдя в спальню, она непроизвольно улыбнулась. На ее постели сидела Иветти, подложив под себя одну ногу, а другую свесив с кровати и уплетала булочки, смотря журнал мод. - А потом ты будешь говорить, что боишься поправиться! - заметила Жади. - Боюсь, еще как боюсь, но устоять перед сладостями Далвы я не в силах! – откусывая с наслаждением кусочек от румяного бока булочки, заметила Иветти. – Это просто божественно. - Мне очень интересно, что ты скажешь про сладости Зорайде, если в такой восторг тебя приводит выпечка Далвы! – беря с подноса небольшую кружечку с кофе, заметила Жади. - Восточные сладости моя слабость. Когда мы с львеночком были в Марокко, я ими просто объедалась, хотя некоторые ваши блюда мне не особо понравились. – заметила жена Леонидаса Ферраза. - Отчего же? – удивленно спросила марокканка. - Некоторые слишком острые, на мой взгляд, а от некоторых в желудке такая тяжесть… - Такие блюда есть во всех странах. – заметила Жади. - Дорогая, ты только не обижайся! – улыбнулась Иветти. – У всех нас вкусы разные, и не только на мужчи, – подмигнула жена Леонидаса Ферраза. – Но и на кухню. Я, например, обожаю японскую кухню, но Далва ее упорно не готовит, да и львеночек не любит роллы. Вот и приходится мне страдать и лишь изредка баловать себя этой вкуснятиной. - Иветти! – засмеялась Жади. – У тебя всегда есть Лукас, который поддержит любой твой эксперимент в отношении еды. - Хоть кто-то понимает меня в этом доме! – демонстративно тяжело вздохнула блондинка. - Не преувеличивай. Лукас тебя понимает больше чем меня, хотя мы оба любим итальянскую кухню. Но, в отличии от него, я не понимаю всей прелести пиццы. - А мои мальчишки обожают ее! И что-то мне подсказывает, что Лукас их частенько балует! – заметила сеньора Ферраз. – Ну да ладно, на то они и мальчишки. И как хорошо, что мы знаем их слабости. - Ты права, – допивая свой кофе, заметила Жади. – Как не хочется, но надо собираться. - Да, да. Ты ведь сразу поедешь в аэропорт? – отставляя опустевший поднос на прикроватной тумбочке, поинтересовалась Иветти. - Да. Я встречусь с семьей Латиффы уже в аэропорту, – встав с кровати и отойдя к шкафу для того, чтобы достать небольшую сумку для сувениров, ответила Жади. – Так что особо торопиться не нужно. - У Мухаммеда большая семья! – отметила Иветти. – Не совсем удобно будет ехать на такси, или же Саид дал им свою машину? - Латиффа говорила, что они заказали две машины такси, – ставя сумку на кровать, ответила Жади. – А про Саида я ничего не знаю. Знаю только, что он должен был уже приехать в Фес. - А где они отдыхали? – присев рядом с сумкой Жади, спросила Иветти. – Я помню, что они уезжали куда-то на море. - В Грецию. Хадижа мечтала побывать в этой стране, – с грустью заметила Жади. – И тогда, когда ее мечта осуществилась, меня не было рядом с ней. - Жади, – нежно произнесла Иветти, касаясь плеча марокканки. – Сейчас ты приедешь в Фес и встретишься с дочерью. А уж Хадижа расскажет тебе обо всем на свете, покажет фотографии и у тебя будет ощущение, что ты побывала на этом курорте вместе с ней. Я же помню, что Хадижа очень любит фотографировать, значит обязательно тебе покажет, в каких местах она побывала. - Иветти… Мне так больно от того, что она не со мной… - А ну-ка прекращаем хандрить! Ты сегодня летишь в сказочный мир востока, где женщины ходят в чадре, где мужчины бросают весь мир к ногам этих женщин, где ночами жены услаждают взгляд своих мужей прекрасными танцами! Кстати, а почему я не вижу ни одного костюма для танцев? Или ты собираешься наказать своего мужа, лишив его подобного зрелища? – прищурившись спросила Иветти, чем вызвала смех своей собеседницы. - Я подумаю над этим. Если Лукас задержится хотя бы на один день, его ждет жуткое наказание! – смеясь, заметила Жади, убирая в сумочку футляр с подарком для Сумайи. - А знаешь, Жади, я тоже стала танцевать для львеночка! - подмигнула Иветти. - Каким взглядом он на меня смотрит... Я готова сама замурлыкать. В глазах львеночка столько страсти и желания. Как будто через минуту случится наша первая близость. - Ивееееетти! - Что? Это же прекрасно, когда мужчина смотрит на тебя так, словно готов съесть! - возразила бразильянка. - На работе он серьезный мужчина, дома со мной и детьми Леонидас львеночек, а ночью настоящий лев! - Я рада за тебя! - искренне ответила Жади. - Надеюсь, в Фесе на меня так же посмотрит и Лукас, к тому же я приготовила для него сюрприз. - Какой же? - заинтересовалась Иветти, аккуратно складывая в сумку флакончики с различными духами. - Я хочу станцевать для Лукаса танец с мечами. Такой танец я танцевала только для Зейна, а сейчас... - Для Зейна? - ошарашенно переспросила Иветти. - Так у вас с ним что-то было? - Иветти! Конечно нет! Просто в нашу первую брачную ночь я планировала уехать с Лукасом из Марокко. Но Зейн захотел провести эту ночь согласно обычаям. И вместо ... я танцевала для него. - Об этом мне Зейн не рассказывал! - А что он мог рассказать? Зейн заметил, как я подсыпала в его бокал снотворное и дал его мне. Я уснула, а Лукас уехал без меня в Бразилию! - положив сверху платок, Жади резко закрыла сумку. - И на то у него были веские причины! - уточнила Иветти. - Но не будем об этом. Все это уже в прошлом. Сейчас вы вместе и счастливы, а это самое главное! - подмигнула Иветти. - Иншааллах! - Все твои остальные вещи уже погружены в багажник машины, на которой ты поедешь в аэропорт. У тебя только эта сумка и сумочка? Ты проверила все документы? - поинтересовалась Иветти. - Да, еще вчера. - улыбнулась Жади. - Тогда мы все успели. Водитель подъедет минут через двадцать. А мы можем не спеша со всеми попрощаться. - Ты как всегда права! - обворожительно улыбнулась яркая брюнетка. - А еще я очень буду скучать по мальчишкам. - Я уверена, что и они тоже будут скучать по любимой тете, которая их частенько балует! - выходя из спальни Жади, заметила Иветти. - Но ты мне лучше напиши новости на счет день рождения Хадижи! Я до сих пор не могу поверить, что вы никогда не отмечали этот праздник! - Просто у нас не заведено это. Но я хочу открыть моей принцессе все грани этого мира. И это будет только начало! - уже предвкушая победу над бывшим мужем, заметила Жади Ферраз, приближаясь к открытой комнате близнецов, но душераздирающий вопль Далвы заставил женщин остановиться и тревожно переглянуться. С первого этажа послышался какой-то шум и причитания старшей служанки, а из комнаты выглянула любопытная мордашка Андре. - А ну мигом в комнату! - тоном, не допускающим никаких возражений произнесла Иветти. - Если хоть один из вас выйдет из комнаты сейчас, завтра он просидит дома целый день без развлечений! - Побудь в комнате с братиком! - улыбнувшись, сказала Жади и закрыла дверь в игровую комнату. А в это время Иветти уже быстро спускалась по лестнице и жена Лукаса поспешила за подругой. Спустившись со второго этажа в гостиную, Иветти Ферраз на мгновение замерла, с ужасом понимания, что шум доносится из кабинета ее мужа, а доносившиеся оттуда слезы Далвы вводили в ступор. - Львеночек? - еле слышно спросила Иветти у вышедшей служанки из кабинета ее мужа. - Львеночек! - отчаянно прокричав это, эффектная блондинка побежала в кабинет супруга, не слушая ни что-то пробормотавшую служанку, ни Жади, которая спешила за своей подругой. Влетев в кабинет, Иветти увидела своего мужа, лежавшего рядом со своим рабочим столом, около него были разбросаны несколько бумаг и сотовый телефон. Рядом с Леонидасом находилась Далва, которая, вытирая слезы, старалась подложить мягкую подушку под голову сеньору Ферразу. - Что с ним? Львеночек... - Иветти мигом оказалась возле мужа, отстранив Далву и присев рядом с ним на пол, аккуратно переложив его голову себе на колени. - Львеночек, любимый, что с тобой? - повторяла блондинка, гладя своего супруга по волосам. - Сердце! - причитала Далва. - У сеньора Леонидаса слабое сердце! - Так чего же выстоите? - взвилась Иветти. - Вызывайте врачей! Вызывайте скорую! Что же это такое? - чувствуя, как слезы текут по ее лицу, отчаянно кричала блондинка, прижимая голову мужа к своей груди. - Не оставляй меня... не оставляй! - отчаянно шептала Иветти мужу, не обращая ни на кого из собравшихся внимания, боясь лишь одного - перестать чувствовать своего любимого львеночка в своих руках.