Мактуб: счастье сквозь года

Глава 54.2 Часть 1 Черный седан представительского класса мчался в сторону аэропорта, везя на заднем сидении невестку начальника. Сделав поток прохладного воздуха слегка сильнее, водитель взглянул в зеркало заднего вида. Красивая, ухоженная женщина молча сидела у окна и смотрела на проносящиеся пейзажи, думая о чем-то своем. Водитель задержал на ней взгляд буквально на несколько мгновений, но марокканка словно почувствовала его кожей и взглянула в зеркало заднего вида, но тот успел отвести взгляд. Жади поежилась, хотя в машине было слегка жарковато не смотря на включенный кондиционер. Говорить что-то водителю ей не хотелось. Сейчас было только одно желание - выговориться, но подобной возможности не было. Лукас был в другой стране, впрочем, как и Зорайде, Иветти уехала в больницу вместе с мужем, а Латиффа была занята сборами. - Я не могу его потерять! Не могу! - беспрестанно повторяла Иветти, смотря на то, как ее мужа кладут на носилки. - Как я буду без моего львеночка? Как? - спрашивала заплаканная блондинка, ни к кому не обращаясь конкретно. - Дайте выпить сеньоре Ферраз успокоительное! - обратился доктор к Далве. - И приготовьте успокаивающий чай. - Мне не нужно успокоительное! - тотчас же ответила Иветти. - Я должна быть вместе с моим львеночком! - Сеньор Леонидас без сознания, и сколько он пробудет в таком состоянии никто Вам точно не скажет. Затем мы проведем обследование, после которого сеньору Леонидасу дадут необходимые препараты и он проспит до завтрашнего утра, - спокойно начал объяснять врач, одновременно показывая, что носилки можно уносить в машину. - Вам же я посоветую выпить лекарство и отдохнуть, а уже завтра вы сможете навестить своего супруга. - Что значит завтра? - вскипела Иветти. - Вы хотите, чтобы я оставила своего львенка одного? Хотите, чтобы я бросила его? - Я имел ввиду... - Никто не остановит меня! Я поеду с Вами! И если хоть кто-нибудь попробует мне помешать быть с мужем, тому я выцарапаю глаза! И можете не сомневаться, что это будет лишь начало! - грозно сообщила блондинка, которая мигом пришла в себя. - Сеньора Иветти... - Никаких сеньор! Я еду с Вами! - констатировала супруга Леонидаса и повернулась к Далве. - Проследи за мальчишками. - Конечно! - вытирая слезы, ответила Далва. - Позвоните мне, обязательно! - Иветти! - окликнула ее Жади. - Я поехала! - ответила сеньора Ферраз, снова не обращаясь к кому-то конкретному. - Поехала! Сказав это, Иветти поспешила в машину вместе с врачом, который устав спорить со столь импульсивной особой, лишь приоткрыл ей дверь и помог залезть в машину. Затем дверь автомобиля закрылась и машина, включив проблесковые маячки, тронулась с территории особняка Леонидаса Ферраза. - Далва, все будет хорошо! - приобняв женщину за плечи, прошептала молоденькая служанка. - У сеньора Леонидаса такое слабое сердце! - плакала Далва. - Пресвятая дева Мария не допустит, чтобы дети остались без отца! - Прекрати, Далва! - не выдержала Жади. - Ты своими словами только накликаешь беду! - Я? Можно подумать, что это я стала причиной его приступа! - фыркнула женщина. - Ты хочешь сказать, что причиной стала я? - Я хочу сказать только то, что нужно иметь хоть какое-то сострадание и уважение к чужому горю! - вытерев слезы, сказала служанка. - Девочка, - обратилась женщина к служанке. - Сходи к детишкам в комнату и побудь с ними. А я сейчас успокоюсь и подойду к тебе. - Конечно, Далва. - тихонько ответила девушка и быстро вышла из кабинета хозяина, не желая присутствовать при конфликте двух женщин. - Далва... - начала Жади, но та резко ее прервала. - Не стоит думать, что вы не причастны к его приступу! - смотря Жади в глаза, начала служанка. - Я прожила здесь много лет и прекрасно видела, из-за чьего появления здесь сотрясались стены. - Меня не интересует твое мнение, - резко сказала жена Лукаса. - Я... Громкая мелодия на телефоне Леонидаса Ферраза настойчиво заиграла, заставляя всех на мгновение замолкнуть. Жади мигом подошла к столу, на котором лежал сотовый телефон ее свекра и увидев на дисплее имя "Лукас" сразу же подняла телефон. - Алло, отец! - послышался обеспокоенный голос. - Лукас, это я! - прошептала Жади, помахав рукой в сторону Далвы, давая понять, что хочет поговорить с Лукасом наедине. Далва же, недовольно поджав губы, покинула рабочий кабинет Леонидаса, твердо решив, что расскажет все своему сыночку при встрече. - Жади? - на мгновение удивился ее супруг. - Что с отцом? - Лукас, ты только не волнуйся, - постаралась помягче начать марокканка, чем вызвала только раздражение супруга. - Сеньор Леонидас потерял сознание и его отвезли в больницу на обследование... - Сердце? - мертвым голосом спросил Лукас. - Да... Но врачи говорят, что это не опасно. Иветти поехала с ним. - Она в порядке? - Держится. - улыбнулась Жади. - А мальчишки? Они видели...? - не зная, как правильно описать сложившуюся ситуацию, Лукас просто замолчал, ожидая ответа. - Нет. Дети остались в комнате. Сейчас с ними Луиза и Далва. - Скажи Иветти, что я вылетаю ближайшим рейсом. И сразу приеду в больницу к отцу. - Лукас ... - Жади, держи меня в курсе всех известий! - не давая ей возможности сказать, быстро говорил Ферраз. - Звони мне в любое время дня и ночи. - Я не смогу! - не выдержала Жади. - Лукас, ты забыл, я сегодня улетаю в Фес! - Как улетаешь? - У Самиры свадьба и Саид разрешил мне все это время побыть с дочерью! Я же тебе говорила об этом... - тихо добавила марокканка. - Я просто подумал, что ты останешься. - Я не могу. Не могу потерять возможность побыть с дочерью. Понимаешь, она созрела! - зачем-то начала объяснять Жади, чувствуя, что ее мужу это безразлично. - Я понял тебя. Езжай к своей семье! - с досадой ответил Ферраз, но Жади послышалось безразличие. - Я должна, ты понимаешь это? - отчаянно вопрошала марокканка. - А я должен быть с отцом. - Что ты хочешь этим сказать? Ты не приедешь? Лукас! - но в трубке были лишь помехи, а затем послышались короткие гудки. Обессиленно опустившись на стул рядом с рабочим столом Леонидаса, Жади почувствовала, как отчаяние начинает охватывать ее. Схватившись рукой за шею, она внутренне металась между тем, чтобы позвонить Лукасу или Латиффе, но этому было не суждено случиться. В дверь постучали и, не дожидаясь позволения войти, она открылась. В кабинет заглянула молоденькая смуглая служанка, которая смущенно произнесла: - Сеньора Жади, водитель прибыл, багаж уже в машине. Ждут только Вас. От этих воспоминаний по смуглой коже марокканки побежали мурашки. В ушах звучало лишь одно:" Езжай к своей семье!" "Но ты и есть моя семья" - чуть не плача, думала Жади. "Единственное, чего я хочу, это быть с тобой!". Но вернуться обратно в дом Ферразов она не могла. Сейчас Жади чувствовала там себя чужой и ненужной. Леонидас и,соответственно, Иветти, находились в больнице. А без подруги находиться в родительском доме Лукаса Жади не могла. Именно так она пыталась рассуждать, мчась в аэропорт Рио-де-Жанейро, боясь признаться себе в том, что чувствует обиду на Лукаса за его непонимание, за его отношение к ней. "Если ты считаешь, что не являешься частью моей семьи, то пусть будет так!" - истерично размышляла марокканка, нервно теребя цепочку, на которой висел кулон - подарок Лукаса на годовщину свадьбы. Сердце тоскливо ныло и Жади не могла понять саму себя. С одной стороны, она должна была остаться здесь и поддержать в подобной ситуацию свою лучшую, да и честно сказать, единственную подругу. Быть в трудный момент с Лукасом, который может потерять отца... Так было бы правильно, но... с другой стороны, ее сердце рвалось в Марокко, к своим родным и близким. Обнять дядю Али и услышать его советы, излить душу Зорайде, рассказав ей в подробностях о последних новостях, которые произошли в ее жизни, погулять с Самирой, Латиффой и Хадижей по рынку золота, и как в старые времена, смеясь вместе с дочерью выбирать украшения и духи для того, чтобы быть прекрасной розой востока... А еще ей бы хотелось побывать в развалинах и просто подумать о том, как сложилась ее жизнь. Прикусив нижнюю губу, Жади с большим трудом удалось сдержать рвущиеся наружу слезы. - Лара Жади, мы прибыли. - донесся до ее слуха голос водителя. - Что? - не могла поверить жена Лукаса, услышав такое родное и такое далекое слово "лара". - Сеньора Жади, мы приехали. - вежливо проговорил шофер. - Куда отнести ваши вещи? - Мы договорились встретиться возле табло... Так что пойдем сейчас туда. - рассеянно ответила сеньора Ферраз. Открыв дверцу, Жади вышла из машины, наблюдая за тем, как шофер, чьего имени она не помнила, доставал из багажника ее чемоданы. Затем он отлучился буквально на несколько минут и вернулся с тележкой, в которую и погрузил её багаж. Убедившись в том, что все ее вещи погружены, марокканка взяла из машины сумку с сувенирами и поставила ее в тележку к шоферу, затем повесила на руку светлый клатч и двинулась в сторону аэропорта. Быстро дойдя до табло, Жади огляделась по сторонам в поисках своей кузины и ее семьи, но тех пока не было. Не найдя своих родственников, марокканка отчетливо почувствовала себя не в своей тарелке. Рассеянно взглянув на единственного человека, которого она знала, Жади не нашла в его взгляде поддержки, лишь равнодушие, и это заставило почувствовать ее злость на все семейство Ферраз. - Я могу идти? - поинтересовался мужчина. - Конечно. - смотря ему прямо в глаза, ответила Ферраз. - Всего доброго! - вежливо улыбнулся водитель и пошел в сторону выхода, оставляя жену Лукаса Ферраза совершенно одну с чемоданами возле табло.

***

Утро в доме Мухаммеда Рашида привычно началось с утреннего намаза, который он совершил вместе с Амином, пока Латиффа и Самира совершали намаз в другой комнате. Проговорив все молитвы, мужчина помолился и о том, чтобы их поездка в Фес прошла без осложнений и принесла его семье только радость. Совершив намаз, Мухаммед сразу же отправился в ванную комнату для совершения водных процедур. Прохладный душ мигом взбодрил его и придал уму ясность. После душа Мухаммед приступил к самой длительной и важной для него процедуре - бритью. За ни один год жизни в Бразилии мужчина понял, какие тенденции есть в отношении растительности на лице и старался следовать им так, чтобы не было стыдно за свой внешний вид на Родине. Аккуратными движениями он придал форму своей бородке, сбрив с лица ненужные волоски и придирчиво осмотрел себя в зеркале. Выглядел он хорошо. Четкие контуры ухоженной бородки скрывали его довольно пухлые щеки, тем самым придавая ему более привлекательный вид. Смотря на себя в зеркало, мужчина улыбнулся. Сейчас он не бедный мужчина, у которого есть красавица-жена, которую он очень сильно любит и которая отвечает ему взаимностью. У них есть двое замечательных детей, в которых они с Латиффой души не чают. Его супруга подарила ему наследника и это заставляло Мухаммеда чувствовать себя настоящим мужчиной. Ведь сын - продолжатель его рода, его надежда и опора. О нем Мухаммед мечтал с самого детства, хвастаясь брату и сестре, что у него будет много сыновей и дочерей. Но Аллах распорядился иначе и его любимая женщина смогла подарить ему только одного сына и одну дочь. За подобное он никогда не винил Латиффу, и даже узнав, что его первенец девочка, дочка, не расстроился. Самира стала для него солнечным лучиком, который согревало его, дарил нежность и счастье. Но со временем этот лучик стал и обжигать. Был ли он в этом виноват? Себе Мухаммед мог честно признаться, что да. И причиной тому был он сам, его отношение к сыну и к дочери. Амину прощалось практически все, закрывались на многие вещи глаза. А с Самирой ситуация обстояла иначе. Самира была украшением его дома и он, как любой нормальный отец, хотел сохранить свой цветок неиспорченным. Но подобное было сложно сделать правоверному мусульманину, живущему на развращенном Западе. Ситуация осложнялась еще и поведением его сестры, которая так сильно стремилась замуж, что, казалось, позабыла все нормы приличия. - Ты выйдешь из дома только через мой труп! - громогласно произнес Мухаммед, не пропуская свою сестру к двери. - Через твой труп? Я согласна! - воскликнула Назира и двинулась на таран. Вспомнив эту сцену, мужчина улыбнулся. Себе он мог признаться в том, что скучал по своей старшей сестре, но при родственниках он ни за что не показал бы своих настоящих чувств по отношению к Назире. К женщине, которая поставила жирную точку на репутации всей их семьи. "Аллах, о чем я думаю? Зачем эти мысли проникают в мою голову? - простонал Мухаммед. - Ведь сегодня такой прекрасный день. Мы летим в Марокко, моя Самира выходит замуж за хорошего человека, который сможет о ней позаботиться". Да, не смотря на поведение Назиры и Жади, не смотря на развратную среду их обитания, не смотря на дикие нравы и обычаи, его Самира осталась чистым цветком, благодаря Зе Роберто. Это казалось странным и нелепым, но этот молодой человек смог пробудить в его дочери те качества, о которых он мечтал. Его девочка стала более религиозной и домашней, стала носить платок. В скором времени она покинет его дом и станет женой правоверного мусульманина, которым стал ее жених, Зе Роберто. От этого становилось грустно. Сложно было представить свой дом без единственной дочери, которая принесла ему столько радости. Сложно было представить, что его девочка будет жить в другой стране и единственное, что они могут себе позволить - телефонные звонки... Мухаммед почувствовал, как ему становится нестерпимо грустно и единственным желанием было обнять всю свою семью. Улыбнувшись своей сентиментальности и тому, что теперь он оказался на месте сида Али и множества других мужчин, выдающих своих дочерей замуж, Мухаммед поправил ворот светло-голубой рубашки и покинул ванную комнату. Как только он вошел в спальню, его взгляд сразу же упал на чемоданы, стоявшие возле кровати и ожидавшие своего погружения в машины такси. Рядом же с кроватью стояли прикроватные тумбочки со светильниками, а когда-то давно стояла детская кроватка... Но с того момента прошло много времени и теперь его дети уже взрослые и самодостаточные люди. Дочь - красавица невеста, а сын - компаньон и управляющий в новом открывшемся магазинчике. От этого становилось очень грустно. Его жизнь пролетела слишком быстро, а он и не заметил, принимая все как данность. А ведь больше его не поцелует в щечку маленькая девочка, радующаяся его приходу. Это все осталось в прошлом... - Самира мне подарит замечательных внуков, которые будут любить своего дедушку! И обязательно подарит мне внучку! - твердо произнеся это, Мухаммед довольно улыбнулся, и погладив свой округлившийся животик, покинул спальню, которая навевала на него воспоминания. Но так легко избавиться от них у Рашида не получилось. Коридор, комнаты, даже лестница, все напоминало ему о том, какими были его дети, какими были они, он и его козочка. Казалось, что время ушло, но увидев на кухне свою красавицу-жену, которая с возрастом становилась все краше, Мухаммед с улыбкой осознал, что его жизнь не закончена, что множество замечательных моментов его ожидают впереди, что свадьба Самиры не приговор, а новый этап в их жизни, прекрасный этап. - Дорогой, почему ты так долго? - поинтересовалась Латиффа, наливая ему в кружечку его любимый кофе с корицей. - Завтрак уже готов. - Какая же ты красивая! - улыбаясь, произнес мужчина, не сводя с жены влюбленных глаз. - Мухаммед! - смущаясь, промолвила привлекательная женщина, глазами показывая на улыбающихся детей. - Дай Аллах, чтобы наши дети обрели такую же любовь и взаимопонимание в браке, что и мы! - ИншаАллах! - промолвила Латиффа. - А я хочу, чтобы Зе Роберто на меня смотрел через двадцать лет так, как ты смотришь на маму! - заявила Самира. - "И как дядя Саид смотрел на тетю Жади..." - мысленно закончила девушка". - Я уверена, что так и будет! - садясь за стол рядом с мужем, ответила Латиффа. - А сейчас завтракать и выносить чемоданы! Машины скоро уже подъедут, не стоит заставлять водителей ждать нас. - Мы им платим, - уточнил Амин. - Так что не волнуйся, мама. - Я смотрю, кто-то почувствовал себя богатым и успешным? - обратился к сыну Мухаммед, чем вызвал неподдельную радость на лице Самиры. - Я просто сказал... - Ты не зарабатываешь столько, что можешь транжирить деньги! А как ты будешь содержать семью, если готов отдать все деньги незнакомым людям только для того, чтобы показать свою важность? - Мухаммед, дорогой... - мягко обратилась к мужу Латиффа. - Быстро ешь, а затем принеси чемоданы из спальни сестры и нашей спальни. И не забудь про свои. А после зайдешь в магазин и попрощаешься с Мустафой, который любезно нашел человека для твоего магазинчика. Ты, видимо, забыл про то, что прибыль может поступать не только тогда, когда ты находишься за прилавком! - хмурясь, говорил Мухаммед. - Да, папа... - понуро ответил молодой юноша, отпивая апельсиновый сок из высокого стакана. - Я всю жизнь учил тебя бережливости! - продолжал ворчать Рашид. - Тому, что все деньги должны идти в семью или же на развитие бизнеса. Но для чего нужно слушать отца? Тебе лучше покрасоваться перед соседями и остаться без гроша, чем проявить пунктуальность и расширить бизнес. - Дорогой, - положив ладонь на руку мужа, проворковала Латиффа. - Амин неправильно выразился. - Он высказался так, как хотел! - фыркнул Мухаммед. - И мы все правильно его поняли. Наш сын берет пример с западного образа жизни. Амин хочет покрасоваться, но не думает о будущем. - Мама, я поел. Спасибо. - отставив стакан с недопитым соком, быстро проговорил Амин Рашид. - Сейчас спущу чемоданы и зайду к дяде Мустафе. Не дожидаясь ответа отца, Амин быстро вышел из-за стола и поспешил подняться наверх. Забежав в свою комнату, он рухнул на кровать, чувствуя, что безбожно краснеет от выволочки отца. Почему это произошло именно сейчас, когда он стал зарабатывать деньги и приносить их в дом? Почему из-за нескольких реалов он должен испытывать чувство унижения, а затем и жалость матери? А если еще и Самира будет делать тонкие намеки в его сторону об этом конфликте! Нет, он этого не переживет! Ведь он, Амин, уже мужчина. Несколько лет назад у него была невеста, пока свадьбу не расторгли из-за скандалов с тетей Жади, тетей Назирой и Самирой. И этому он был несказанно рад, ведь его невеста была, мягко сказать, не в его вкусе. Но это было давно, а сейчас он уже взрослый, зарабатывает и может выбирать невесту сам! Закрыв глаза, перед Амином предстала его давняя возлюбленная Карла. И пусть сейчас у нее есть ребенок, пусть она встречается с баскетболистом, или встречалась, пусть она не подходит ему по всем признакам настоящей жены восточного мужчины, но ее внешность... Да, Амин хотел себе такую жену, как Карла. Высокую, стройную, с длинными ногами и осиной талией, пышной грудью и шикарными волосами. И она у него обязательно будет, и не одна, если только он сможет заинтересовать ее и ее семью. А для этого он должен быть похож на своего дядю Саида, породниться с которым мечтает практически весь Фес и множество знатных семей, проживающих не только в Марокко, но и заграницей. И ведь ему в жены готовы отдать прекрасных молодых нимф, хотя он уже не молод, имеет два развода за плечами, и те девушки не станут первыми женами. А в довершении ко всему есть еще и Рания - патологически ревнивая первая жена, которая может испортить жизнь любой девушке. - Амин! - донесся недовольный голос отца с первого этажа. - Сколько можно ждать чемоданы? Ты испытываешь мое терпение! - Иду! - крикнул единственный сын Мухаммеда и Латиффы, вскакивая с кровати. Взяв в руки увесистую сумку, молодой человек покинул свою комнату с надеждой, что о сегодняшнем инциденте никто не узнает, а он обязательно станет похож на своего дядю. Но этому не суждено было сбыться. Амин это понял сразу, как только повстречался на лестнице со своей старшей сестрой. Ее взгляд и ехидная улыбка дали понять, что данное событие никуда не исчезнет из ее памяти, да и из памяти ее подруг, с которыми та обязательно поделится. Но собрав всю волю в кулак, Амин молча прошел мимо Самиры, представляя образ своего дяди и его всегда спокойный внешний вид. - Не забудь забрать и мои чемоданы из комнаты! - усмехнулась Самира, смотря на своего младшего брата, старательно делавшего вид, что не было недопонимания за столом. - И поторопись, такси скоро приедет. В ответ Амин лишь что-то пробурчал, но это было уже неважно. Ведь телефон зазвонил ее самой любимой мелодией, оповещая молоденькую хозяйку о том, что ей звонит Зе Роберту. - Милый, как я рада тебя слышать! - забежав в свою спальню и закрыв дверь, радостно произнесла Самира. - Я так скучаю по тебе! - Самира! - улыбаясь, произнес молодой человек на другом конце провода. - Надеюсь, эту фразу я буду слышать и после того, как ты станешь моей женой. - Единственной женой! - смеясь, уточнила очаровательная брюнетка. - Учти, я не хочу тебя делить ни с одной другой женщиной! Ни через год, ни через десять, никогда! - Совсем? А если у нас родится дочь? - засмеялся будущий муж Самиры, испытывая безумное желание обнять свою невесту. - Ну если только с ней! - согласилась девушка. - Где ты сейчас? Когда уже мы с тобой встретимся? - Я в Сан-Паулу, улаживаю некоторые вопросы по бизнесу, а затем сразу лечу в Марокко вместе с родителями. - Ты что-то не договариваешь! - Самира! Ну я же не могу тебе рассказать абсолютно все, иначе не получится сюрприз! - наигранно возмутился Зе Роберту. - Конечно, конечно. Только не говори, что будет махр и тому подобные вещи! - А как же без этого? - удивился парень. - Я хочу, чтобы все было согласно традиций и обычаев. - Подарки должны быть от чистого сердца, а не потому что ты покупаешь невесту словно овцу! - Самира! - Да, я считаю, что это неправильно. Люди должны вступать в брак не из-за кучи подаренного золота, а по большой любви! - фыркнула молодая невеста. - Ты считаешь, что я не люблю тебя? - Любишь! - улыбнулась Самира. - Я это знаю. А я люблю тебя, но... - Тогда слушай меня внимательно, - серьезно произнес Зе Роберто. - Я хочу чтобы наша свадьба походила на сказку. Чтобы твои глаза светились от счастья, что ты станешь моей навсегда. Хочу видеть на твоей шее свой подарок, который будет подарен от чистого сердца! Ведь мне не нужна овца, мне нужна любимая женщина, которая будет моей женой. Я хочу сделать тебе подарок, а это, к тому же, прописано в обычаях. Почему мы должны отказываться от этого? Почему ты не хочешь почувствовать то, что чувствовала твоя мама и тетя? - А мама отказалась от множества золотых украшений, чтобы быть с папой! - вспомнила Самира. - У него тогда не было столько денег, как у дяди Саида, а размер махра был оговорен заранее. И если бы папа не смог оплатить все то золото, которое выбрала мама, то помолвка считалась бы разорвана! - рассказывала Самира, попутно кинув подушку в Амина, который зашел к ней в комнату и теперь нарочито медленно нес чемоданы, бормоча о том, что звонил таксист и что-то там сказал. - Вот видишь, - улыбнулся в другом городе молодой жених. - Дело ведь не столько в деньгах, сколько в проявлении чувств. - Мне иногда кажется, что ты больший мусульманин, нежели я! - засмеялась Самира. - Это все благодаря дяде Али. Я очень рад, что он разрешил провести никях в его доме. - Если бы ты знал, как он и Зорайде этому рады! - засмеялась Самира. - Так что тебя ждет много танцев, цветов и сладостей, которые Зорайде готовит просто изумительно. - Я надеюсь, что став моей женой, ты будешь танцевать и для меня. - А ты этого хочешь? - слегка смутившись, спросила девушка, прекрасно зная, что один из костюмов для танцев уже лежит в ее чемодане, а еще несколько она купит в Фесе вместе с мамой и тетей Жади. - Очень. - Самира! - тихонько постучав в дверь, в комнату зашла Латиффа. - Мама! - Самира укоризненно посмотрела на мать. - Я разговариваю! - Дочка, пора выходить. У тебя есть несколько минут. Отец нервничает, Амин в магазине, а ты здесь. - Я буду через пару минут. - Самира, тебе уже пора? - поинтересовался Зе Роберто. - У нас есть еще пару минут, - улыбнулась Самира. - И какой же танец ты хочешь увидеть в моем исполнении? - слегка краснея, спросила девушка. - Я хочу увидеть все. А дальше выбор за тобой. Только учти, поразив человека единожды нужно радовать его и впредь! - загадочно произнес молодой человек. - Самира! - донесся крик отца с улицы. - Милая нам пора закругляться, но это ненадолго. Совсем скоро ты будешь моей женой. И помни, что я тебя очень люблю. - Я люблю тебя... - прошептала в ответ Самира, и улыбаясь, завершила разговор. Как же ей хотелось сейчас остаться в комнате и почувствовать все послевкусие от разговора с любимым. Закрыть глаза и ощутить его голос всем своим существом, забыв обо всем на свете. Но настойчивый крик отца мешал ее желаниям, и думая о том, что всего лишь через несколько недель она станет женой самого замечательного парня на свете, Самира взяла сумочку, накинула платок на голову, практически прикрыв все волосы и побежала вниз. Спустившись на первый этаж своего дома, девушка вдруг почувствовала, как сердце ее екнуло. Оглянувшись и посмотрев на лестницу, ведущую в ее комнату, в ее детство, марокканка тихонько прошептала : "Прощай дом, мне было хорошо здесь!", и улыбнувшись, покинула его, закрыв входную дверь и оставив свое детство в нем. - Самира! Ты заставляешь нас ждать! - хмурился Мухаммед, стараясь не обращать внимания на Базилио, который крутился вокруг него с того момента, как только Амин вынес чемоданы. - Ну папа! - возмутилась девушка. - Еще нет ни Амина, ни таксиста! - Аллах! Амин прощается с Мустафой, а таксист прибудет через пару минут. А что делает моя драгоценная дочь? Правильно, она разговаривает по телефону. Самира, ты не ценишь время! - Самира! - послышался радостный голос донны Ноэмии. - Дай я обниму тебя на прощание! - жена Мустафы быстро шла из бара донны Журы вместе с его хозяйкой под взгляды окружающих мужчин. - Донна Ноэмия! - просияли Латиффа и Самира. - Донна Жура! - дочь Мухаммеда бросилась обнимать подошедших женщин под недовольный взгляд Мухамеда. - Как жалко, что я не смогу побывать на твоей свадьбе, но подарок мы вручим тебе сейчас. Это от нас с Журой, а откроешь его тогда, когда станешь законной женой. Будь счастлива, девочка! - обнимая свою родственницу, говорила Ноэмия, вручая ей красную коробку. - И держи своего мужа в строгости! Если дашь слабину, то этот верблюд зайдет в шатер и будет там хозяйничать, кажется, так говорил ваш старик! - гордо произнесла Журема, не заметив, что глава семьи Рашид аж закашлялся от возмущения. - Это вам не шутки! А сейчас иди ко мне, девочка, я тебя обниму! - улыбаясь, добавила женщина, открыв руки для объятий. - Донна Жура! - засмеялась Самира и обняла Журему. - Спасибо вам большое! - Самира, а свадьба будет только в Марокко? А как же бразильские друзья? - полюбопытствовал Базилио. - Ах ты, пройдоха! - выпустив Самиру из объятий и схватив за ухо своего работника, прикрикнула Жура. - Ты что здесь ошиваешься? Почему столики не убраны? Ты что, не знаешь, что сегодня должен приехать Шанди с моим внуком? - Донна Жура! - взвыл Базилио, и вырвавшись из цепких лап своей начальницы, схватился за травмированное ухо. - Я все сделаю! Но не могу же я не попрощаться с Самирой! Это не вежливо! - Вы только гляньте на него! Не вежливо! А подслушивать и напрашиваться в гости это вежливо? - Я просто поинтересовался! - обиженно ответил Базилио и тот час же навострил уши, ведь к их компании уже приближался Амин и причитающий Мустафа. - Ноэмия! - схватившись за голову, кричал Мустафа, смотря на свою-красавицу жену, облаченную в легкие красные брюки и белую блузку без рукавов. - Мы договорились, что ты будешь носить платок только при дяде Абдуле, но зачем показывать всем окружающим свои прелести? - Вот об этом я и говорю! - скрестив руки на груди, заметила Журема. - Ты только посмотри, как на тебя смотрят эти неверные! - вскричал Мустафа под одобрительный кивок Амина. - Так ты должен гордиться, что у тебя такая жена! - кокетливо поправив прическу, заметила Ноэмия. - А ты кричишь как резаный! - Что? Резаный? Ты сравниваешь собственного мужа с жертвенным барашком? - взвыл Мустафа. - Прекратите! - взмолился Мухаммед. - Вы устраиваете балаган из нашего отъезда. Мустафа, ты знал, что донна Ноэмия бразильянка и не будет правоверной мусульманкой, но польстился на ее красоту и женился! - эмоционально говорил Мухаммед, не обращая внимания на Ноэмию, которая обворожительно улыбнулась своему мужу. - Базилио, все родственники соберутся на свадьбу в Фесе и устраивать ее повторно в Рио-де-Жанейро никто не будет, а уж тем более в таком месте. - В каком это таком месте? Зачем вы оскорбляете мой бар, сеньор Мухаммед? - презрительно спросила Журема. - В таком месте, где продают алкогольные напитки! И я не оскорбляю ваш бар, просто у нас разные традиции! - парировал Мухаммед, не обращая внимания на поглаживания Латиффы. Как же сильно он устал объяснять, что не хочет и не собирается никого оскорблять, просто у них разные традиции и обычаи. - Так вы что, даже не выпьете шампанского в честь такого события? - удивился Базилио. - Даже молодые? А как же праздник? - В нашей стране праздник никак не соотносится с алкоголем. И на свадьбе все радуются и празднуют без напитков шайтанов. - Это вам не шутки! - заметила хозяйка бара. - А вот и ваше такси, сеньор Мухаммед. Самира, дай я тебя обниму еще раз. Обняв девушку, Журема пожелала ей счастья и терпения с мужчинами, а затем то же самое сделала и Ноэмия, взяв с Самиры обещание, что она покажет им фотографии со своей свадьбы. - Базилио! - позвала Журема своего непутевого работничка. - Да, донна Жура! - тотчас же откликнулся молодой парень, мельтеша за ее спиной. - Нет, вы только посмотрите на этого охломона! - хмыкнула Жура. - Как только слушать сплетни, он тут как тут, а как требуется поработать или помочь, его и след простыл! Базилио, а ты не хочешь помочь сеньору Мухаммеду погрузить чемоданы в такси? - Хочу, - вызвался паренек. - Только я не понимаю, зачем женщины берут с собой столько вещей? Ведь больше половины они вообще не наденут, так еще и накупят там всего! - вопрос был, конечно, риторическим, но подзатыльник он получил вполне реальный. Стоящие рядом Мухаммед, Амин и Мустафа были полностью согласны с Базилио, но решили промолчать и не вступать в дискуссию. - Амин, а свою сумку ты возьмешь в салон. - промолвил Мухаммед, когда чемодан Латиффы был кое-как запихан в переполненный багажник.- А теперь садимся! Попрощавшись еще раз со всеми, семья Рашид уселась в такси, которое медленно тронулось, оставляя провожающих позади. Самира смотрела в окно, оставляя за поворотом Сан-Криштован и местных жителей, которые за несколько лет проживания здесь ей стали уже родными. Донну Журу - хозяйку бара, которая могла заменить всех, и шеф-повара, и охранника, легко вышвырнув за шкирку из своего заведения любого забулдыгу, но в тоже время заботливую и отзывчивую мать и подругу. Донну Ноэмию - красавицу-массажистку, которая стала женой ее дяди Мустафы. Базилио - сплетника, который знал все и обо всех, и которому частенько попадало от донны Журы за излишнее любопытство. Все они остались позади, а впереди их ждал самолет и долгий перелет до Марокко, в котором изменится вся ее жизнь. Но подобные мысли посетили не только Самиру, но и всех остальных пассажиров. А в это время за окном мелькали торговые центры и высотки, множество разных кафе и ресторанчиков. Покинув центр города, водитель поинтересовался у Мухаммеда, можно ли ему сделать музыку чуть погромче, на что получил утвердительный ответ. В машине заиграла задорная песня, знакомая всем, ведь ее так любила донна Жура. Под звуки данной композиции машина резво направилась по прямой в сторону аэропорта, и буквально через двадцать минут опытный водитель умело припарковал своего железного коня прямо напротив входа в аэропорт. Самира и Латиффа покинули машину такси и теперь стояли в стороне, пока Мухаммед вместе с водителем средних лет выгружали их багаж. За это время Амин успел пригнать тележку, на которую и были погружены несколько массивных чемоданов, после чего Мухаммед расплатился с водителем и двинулся в аэропорт, чувствуя нарастающее раздражение от встречи с кузиной его жены. Мухаммед шел рядом с сыном позади жены и дочери, и когда увидел, как те радостно замахали жене Лукаса Ферраза, испытал жуткую злость на эту женщину. Но она прошла буквально через несколько секунд, как только Мухаммед встретился взглядом с Жади, то сразу понял, что у этой женщины что-то случилось, а стало быть, все его тревоги и опасения были не напрасны. Стены его дома снова начнут сотрясаться и, не приведи Аллах, рушиться. Часть 2 Как только машина скрылась за поворотом, Жура вздохнула и произнесла: - Надеюсь, у Самиры все будет хорошо и ее брак будет счастливым. Да поможет ей пресвятая дева Мария. - А я слышал, что в таких странах женщина после свадьбы попадает в рабство к мужчине. - тотчас же добавил Базилио. - В какое такое рабство, парень? Что ты говоришь? - уперев руки в полные бока, спросила Журема. - А то, что все делается с согласия мужчины. Если мужчина не захочет, женщина не может ослушаться и сделать по-своему. По-моему, это рабство! - поджав губы, поделился информацией и своим мнением парнишка. - Что он несет? Какое рабство? - возмутился Мустафа. - Для нас женщина - это редчайший цветок, за которым мужчина ухаживает и оберегает его! Восточный мужчина берет женщину в жены и заботится о ней и о детях до конца своих дней! А что на Западе? Женщина должна работать и обеспечивать семью, с ней могут развестись, отец может оставить ребенка! - А по-моему, нет ничего страшного в том, что женщина работает! - фыркнул Базилио. - Женщина имеет такие же права как мужчина, так пусть и работает. - Ах ты, бездельник! Значит, женщина должна работать, а ты, лентяй, будешь прохлаждаться, разнося слухи и сплетни по всему Сан-Криштовану? А ну, живо за работу! Столики не убраны, клиенты ждут тебя уже минут пятнадцать, а ты все еще стоишь здесь и болтаешь! - Я провожал Самиру, так как и вы и донна Ноэмия! - обиделся Базилио и тут же получил оплеуху. - А ну быстро за работу! - вновь прикрикнула Журема на Базилио. - Это вам не шутки! Разгильдяй, а не работник. - Но все же ты привыкла к нему. - улыбнулась Ноэмия. - Это да. А этот бездельник пользуется моей добротой. Пойду проконтролирую его работу, а ты, Ноэмия, заходи вечером ко мне в бар и поговорим. - О чем это? - насторожился Мустафа. - Это наши женские дела! - ласково улыбнулась Ноэмия и приобняла Мустафу. - Ноэмия, ты что-то скрываешь от своего Мустафы? Скажи мне правду! - Мустафа, - нарочито серьезно произнесла его законная супруга, наслаждаясь ревностью мужа. - Пойдем домой, я приготовлю тебе чай. - Чай? Я с удовольствием! - улыбаясь в бородку, ответил супруг Ноэмии. - Магазин закрыт на переучет, так что я с превеликим удовольствием попью чай и не только! - жадно осматривая жену, говорил мужчина, и приобняв ее за талию, повел домой. Не желая разговаривать с мужем подруги, Жура быстренько удалилась, как только Мустафа начал свои расспросы. Ссориться с ним она не хотела, да и Ноэмия просила ее относиться к порой излишне ревнивому Мустафе спокойнее, но как можно относиться спокойно к мужчине, который не понимает с первого раза, что некоторые разговоры должны быть только между женщинами? Но нет, этот любопытный араб всюду хочет сунуть свой нос, опасаясь, что его любимейшая Ноэмия может ему изменить хотя бы в мыслях или разговорах. Зайдя в бар, Жура пристальным взглядом окинула свои владения. Столики были убраны, клиентов было мало и все они были обслужены, напитки и еда поданы, Базилио принимал заказ от молодой парочки, а Рапазао с интересом поглядывал на молодую блондинку, но стараясь, чтобы этого не заметил ее спутник. Все было как обычно и Жура немного расслабилась, правда, ненадолго, ведь Анинья сразу же сообщила, что закончились пирожки с сыром, а клиенты сегодня их разбирают на ура. - Ну почему нельзя об этом сказать сразу? Зачем нужно ждать до последнего? Осталось на пару порций, взяла бы и сказала! - прикрикнула Жура, прекрасно зная, что никакого результата не будет. Это повторялось уже не единожды и каждый раз Анинья упускала это из виду, обещая, что больше этого не повторится или же просто молчала как рыба, выпучив на нее глаза. Но все повторялось вновь, и не желая сорваться на своих работников, Жура отправилась на кухню, дабы привести себя в ровное состояние. А готовка ее успокаивала. Любимое занятие всегда успокаивает, и заходя на кухню, Журема словно принимала таблетку успокоительного. Вот и сейчас привычные движения приводили её в норму. Мука, яйца, соль, молоко были отправлены в миску и теперь взбивались миксером, а в это время хозяйка бара терла сыр. Монотонные движения заставляли думать более трезво, хотя ей хотелось бы не думать сейчас вообще. Но как не думать, если этот подлец вновь появился в ее жизни? Спустя пол года Тьяу снова начал околачиваться возле ее бара, таскать где-то сорванные цветы, читать стихи и сыпать комплименты! И это после того, как она застукала его с какой-то девкой, которой тот еще и таскал пирожки с треской! На что надеется этот негодяй? Что она его простит? Значит, он еще больший дурак, чем она о нем думала. Чтобы она, Жура, простила такую подлость? Да никогда! Но все мысли и чувства держать под контролем нельзя и вот именно эту тему они и хотели обсудить с Ноэмией. А здесь еще и этот Мустафа пристал с расспросами... Натерев сыр, Жура замесила тесто и быстро мастерски налепила пирожков, разбив их сразу же на порции. Дело было сделано, а главное, нервы пришли в порядок и можно было вздохнуть спокойно, но не тут то было. - Донна Жура, донна Жура! - раздался крик прямо над ухом хозяйки бара, отчего та вздрогнула. - Ну что опять, Базилио? - не сдержавшись, крикнула Жура. - Ничего не хочу знать, никакие сплетни! - А это не сплетня! - обиженно ответил парень. - Это новость и она вам очень понравится! - Ну? И долго мне ждать новость, которая, по твоим словам, мне должна понравиться? - Шанди с сыном приехали! - торжественно произнес Базилио. - И чего же ты молчал? - бросив грязное полотенце, которым она вытирала руки, в своего работника, Жура чуть ли не бегом кинулась к двери. - Я не молчал, я сразу сказал! Просто никто не хочет слушать Базилио, а потом кричат, что я не говорю! - кинув полотенце на стол, молодой парнишка бросился за донной Журой, не желая упустить чего-нибудь интересненького. А хозяйка бара в Сан-Криштоване уже беглым взглядом окинула зал и вышла на улицу, где сразу же увидела своих любимых сына и внука. - Шанди, сынок! - радостно улыбаясь сыну, держащему на руках ее внука, Жура бросилась обнимать своих любимых мальчиков. - Как я рада вас видеть, вы давно меня не навещали! - целуя в пухленькие щечки смеющегося внука, говорила Жура. - А ну отдай мне этого сладкого мальчика! - Мама, ты не меняешься! - просиял Шанди, передавая своего сына матери. - А с чего это я должна меняться? - удивилась Жура. - Шандинью, сладкий мой, а ты скучал по мне? - Скучал! - обнимая бабушку, улыбаясь ответил мальчик. - Сильно! - Ты мой хороший! Пойдем, расскажешь мне, как у тебя дела. Шанди, не отставай. Жура выбрала столик в теньке, который всегда был зарезервирован в день, когда приезжал Шанди или же ее просила Ноэмия. Аккуратно усадив ребенка на плетеный стул, она уселась напротив него, расспрашивая о том, как у него дела, чем он занимался и чем хочет заняться на выходные. А Шандинью с удовольствием рассказывал. - А еще папа мне рассказывал сказку и пообещал подарить собаку на день рождения! - с гордостью добавил малыш, когда, казалось бы, рассказал все на свете. - Вот это папа! - улыбнулась Жура, вспомнив о том, как ее Шанди в детстве очень хотел собаку, но у нее не было возможности ее завести. - Он молодец. А где же он? - удивилась Журема. Они болтали с Шандинью уже минут десять и она совершенно не заметила, что сын где-то застрял. Но стоило ей только обернуться, как причина отсутствия Шанди стала понятна. Сын Журы стоял возле припаркованной машины вместе с Базилио, а тот сыпал сто вопросов в минуту. Его интересовало абсолютно все: почему был выбран именно такой цвет машины, почему Шанди выбрал седан, а не джип, сколько лошадиных сил было в автомобиле, был ли он передне или заднеприводным, какой разгон имеет машина. - Базилио, успокойся! - выдохнул Шанди. - Я же езжу на этой машине уже не один месяц! И вроде бы ответил на все вопросы раньше. А про джип, я повторюсь снова, я не хочу зависеть от семьи Мэл, а хочу всего добиться сам. И машину покупал на свои деньги. - Правильно, сынок! А если бы ты, Базилио, не болтал своим длинным языком, а работал, то машина была бы и у тебя! Ты бы лучше предложил ребенку сока! Шандинью, мальчик мой, ты хочешь свой любимый апельсиновый сок? - И мороженое. - добавил ребенок. - Ты все слышал, Базилио? И две порции пирожков с сыром! Работник что-то пробормотал в ответ, но это никого не интересовало. Как только Базилио получил задание и нехотя побежал его выполнять, Шанди вздохнул с облегчением и присоединился за круглый столик к сыну и матери. - Какой у вас красивый внук, донна Жура. Привет, Шанди! - произнес подошедший Рапазао, но увидев взгляд, которым обдала его хозяйка заведения, быстренько ретировался. - Ох уж этот Рапазао! - лишь произнесла Жура и крикнула. - Анинья, а Рапазао расплатился? - Нет, он занесет деньги вечером! - послышалось из-за стойки. И в этот же миг появился Базилио с тремя стаканами сока и фруктовым мороженым. Поставив сок и мороженое перед сыном Шанди, Базилио стал слишком старательно вытирать соседние столики, пока не получил распоряжение от Журы следить за пирожками. А Шандинью в этот момент уже с удовольствием уплетал принесенное ему мороженое. - Сынок, а тебе не кажется, что кто-то стал много есть сладкого? - улыбаясь, спросил Шанди. - Нет. Ведь очень вкусно! - Вот и кушай, мой мальчик! - заступилась любящая бабушка. - Здесь тебя всегда накормят вкусненьким. А скоро еще и пирожки будут! - подмигнула внуку Жура. - После мороженого? - усмехнулся Шанди. - Мама, он уже не будет. - Буду! - засмеялся Шандинью. - Ведь вкусно. - Вот это правильно! - целую малыша в щеку, подтвердила Жура. - А что это за разговоры про собаку? - Мы с Мэл подумали, что для детей это будет хорошо. К тому же практически полноценный ветеринар в семье уже есть. - улыбнулся Шанди. - Для детей? Так вы? - Пока нет. Я имел ввиду не только нашего сына, но и младших детей Леонидаса, - уточнил Шанди, не желая разговаривать на подобные темы при сыне. - О, а вот и пирожки. Как же я их люблю! - практически облизнувшись, сказал молодой мужчина. - Мог бы приезжать почаще и обедать! Шандинью, а какую ты хочешь собаку? - Большую и пушистую. Мы с папой уже выбрали! - гордо ответил правнук Леонидаса Ферраза, доедая мороженное. - И что же за собаку такую вы выбрали? Почему я не знаю? - шутя, нахмурилась Жура. - Лабрадора, - улыбнулся Шанди. - Замечательная, добрая собака. Я с такими уже работал, так что можешь не волноваться. - Я надеюсь, ты понимаешь, что это большая ответственность. - Конечно понимаю. Я уже не маленький, мама. - засмеялся Шанди. - И не забудьте привезти его сюда! - засмеялась Жура. - Я ведь тоже люблю собак. - Привезем! - засмеялся Шандинью, слезая со стула. - Я пойду поиграю! - ткнув пальцем в Базилио, ребенок направился прямиком к парню, с которым они частенько играли по приезду в Сан-Криштован. - Только будьте осторожны и не уходи далеко, а еще не сильно мучай Базилио! - крикнул Шанди, смотря на то, как сынок уже потащил Базилио за руку. - Базилио замучаешь! Ему только за радость играться, а не работать! - махнула рукой на своего работника хозяйка бара. - Шанди, как у вас дела? - серьезно поинтересовалась Жура, ведь внучок был занят своими делами и не мог слышать их разговор. - Как Мэл? - Все хорошо, - сделав глоток сока, ответил Шанди. - У нас с Мэл все хорошо. Я же говорил, что сессию закрыл на отлично и Мэл мне помогала готовиться к экзаменам, а так работа, дом. В общем, ничего нового. Мам, я же знаю тебя очень хорошо, - беря Журу за руку, говорил Шанди. - Все переживания остались в прошлом. Мы справились, Мэл справилась с этой болезнью. - Последствия которой вы до сих пор разгребаете! Шанди, сынок, я знаю, что ты любишь свою жену. Я и сама вижу, что Мэл изменилась, если бы я этого не видела, то не оставила бы ей своего внука! Просто каждый раз, как я вижу нашего Шандинью, вижу, что он болеет и понимаю, что ничем не могу ему помочь... - голос начал слегка дрожать, поэтому она замолчала. - Мама, - Шанди взял Журу за руку. - Самое главное, что сейчас Шанди жив и относительно здоров. Я больше всего на свете боялся, что не увижу его улыбку, не услышу, как он зовет меня папой, не увижу его первые шаги. Но господь смилостивился над нами и я каждый день его благодарю за это. А болезнь... Мы и с ней справимся. - Я воспитала замечательного сына! - улыбнулась женщина. - А это, я вам скажу, не шутки! А что насчет братика или сестрички для Шандинью? Как у Мэл обстоят дела со здоровьем? Что говорят врачи? - Врачи... Мы ждем результатов анализов как приговора. И мне уже больно и страшно смотреть на Мэл. - честно признался мужчина. А перед его глазами мелькали кадры из недавнего прошлого. Как любимая Мэл билась в истерике, находясь в его руках. Как рвала многочисленные документы, в которых говорилось, что она не сможет больше иметь детей. Как твердила, что сломала жизнь ему, сыну, себе, всем своим родным. А он твердил, что это не так. Что она и их - сын самое дорогое, что есть в его жизни, что нужно обратиться в другую клинику, что нужно начать лечение, что они еще станут родителями и во-второй и в третий раз. Как лежал с ней на кровати часами напролет, чувствуя, как его футболка становится мокрой от ее слез и просто гладил свою любимую девочку по волосам, обещая, что у них все будет хорошо. Как смотрел на нее спящую, как вытирал слезы с ее опухших и покрасневших глаз. - Самое главное, что Мэл не сдалась! - твердо заявила Жура. - Жизнь всем преподносит удары, а человек должен иметь свой внутренний стержень. Иначе жизнь его сломает и выкинет, как ненужную вещь. - Мэл не сдалась. - улыбнулся Шанди. - А почему вы приехали вдвоем? Где Мэл? - Она очень хотела приехать, но сейчас в клинике. Мэл все же решилась пройти лечение. Только пусть это останется между нами. В семье сеньора Леонидаса об этом пока не знают и Мэл не хотела говорить об этом, чтобы избежать ненужных разговоров. - Даже матери? - Донна Маиза знает, но только она и ты. Она изменилась и они с Мэл стали лучше понимать друг друга. - Это хорошо. Маиза действительно перестала быть самовлюбленной индюшкой. Вот что значит хороший муж! - Мама! - Шанди аж поперхнулся от услышанного. - А что ты так удивляешься? Забота и любовь с женщиной творят чудеса. И не надо быть ханжой! Посмотри на Маизу, на Иветти и сам все поймешь. Женщина расцветает, когда чувствует себя любимой и желанной. Даже Мэл смогла справиться со всеми трудностями только потому, что ты был рядом. Хотя я и была против, но я, как и любая мать, боялась, что тебя может засосать та дрянь, что употребляла сама Мэл. - Я смотрю, ваши отношения тоже стали теплее. - улыбнулся Шанди. - Стали. Я зауважала Маизу после того, что увидела. Болезнь ребенка это всегда тяжело, а тем более такая. К тому же бороться с ней без поддержки крайне тяжело. А боролась в основном Маиза и ты. Но самое главное, что это уже в прошлом. - Надеюсь, не только это. - нахмурившись, добавил Шанди. - Ты о чем? - спросила Жура и оглянулась в ту сторону, куда смотрел Шанди. А смотрел он в сторону ведра, в котором стояла охапка сорванных цветов. - Даже не хочу об этом говорить. Анинья! Анинья, убери это несчастное ведро отсюда! Не хватало нам только малярийных комаров! Не скрывая хитрую улыбку, Анинья вышла из-за прилавка и убрала ведро, оставленное "таинственным" поклонником донны Журы, который сейчас прятался за углом в надежде увидеть, как его женщина сменит гнев на милость. Но этого не произошло и теперь ему лишь оставалось аккуратно выглядывать из-за угла и смотреть на то, как его подарок отправляется в мусор. Журема сурово проводила взглядом Анинью, прекрасно понимая, что этот подлец находится где-то неподалеку, но видеться с ним сейчас, а тем более устраивать скандал и вмешивать в него своего Шанди ей не хотелось. Как и не хотелось обсуждать с сыном свои проблемы и личную жизнь в целом. Шанди же быстро осмотрелся, и не заметив Тьяу, слегка успокоился, хотя желание отвадить этого альфонса росло как на дрожжах. Больше всего на свете ему хотелось уберечь свою мать от ошибок, которые та совершала с регулярной периодичностью. Но от всех мыслей, связанных с бывшим возлюбленным Журемы их отвлекли подошедшие Базилио и Шандинью. Базилио был бледен как та самая скатерть, которая стелилась на праздники, а сынок Шанди учащенно дышал, испуганно сжимая руку парнишки, с которым совсем недавно играл. - Шанди, твой сын вновь стал тяжело дышать и попросил отвести его к тебе. Ему нужно лекарство, да? - испуганно говорил служащий бара. Базилио всегда терялся и пугался, когда такой маленький мальчик начинал задыхаться. - Прости, Шанди, мы видимо заигрались. Я помню про то, что твоему сыну нельзя много бегать. - Сейчас будет все хорошо, да? - улыбаясь, чтобы успокоить ребенка, сказал молодой отец. Как только Шанди достал ингалятор, Шандинью сразу открыл рот, прекрасно зная, что сейчас ему станет легче. Несколько привычных движений, которые стали неотъемлемой частью их жизни, и Шандинью вновь улыбнулся, лишь глаза выдавали его печаль. - А теперь иди к бабушке на ручки и мы пойдем в комнату твоего папы! Я расскажу тебе сказку, а ты полежишь и поешь мороженого! - сказала Жура и, взяв малыша на руки, унесла на второй этаж, где частенько читала ему сказки или рассказывала ему свои, собственного сочинения. А Шанди остался внизу. Молодой мужчина сидел за столиком, держа в руках ингалятор и молча смотрел на него, не ощущая сочувствующего взгляда Базилио.