Бегущий в Азкабан

Воздух наполнен сладким вкусом свободы. Смерть Дамблдора далеко, ярость отца заперта в Мэноре, а я парю в морозном небе, а изо рта вместе со смехом вырываются облачка пара. Острые снежинки, впивающиеся в лицо, леденеют на ресницах. Оглядываюсь, зависая, выравниваю метлу. Солнце блестит на свежих сугробах, слепит глаза. Руки приятно ноют от нагрузки, шарф покрылся инеем от моего дыхания. Взмываю в небо, легко поворачивая древко метлы, выполняя Ветреную восьмерку. Снизу раздается крик. Смотрю вниз, не в силах поверить в происходящее. Поттер приложил руку козырьком к глазам и смотрит вверх. Я не мог остаться незамеченным, но, надеясь на это, резко поворачиваю в сторону, пролетая сквозь квиддичные кольца. Около трибун Поттер нагоняет меня. С обидой смотрю в небо, жалея, что не догадался скрыться в редких снежных облаках. — Ты чего улетаешь? — обиженно спрашивает Поттер, поправляя вязаную шапку на непослушных вихрах. Морщусь, пожимая плечами, и разворачиваюсь к нему. — Не знал, что у нас свидание. Он пропустил мою колкость мимо ушей. Опять. — Я подумал, тебе скучно летать одному. — Одному летать — волшебно. Думаешь, почему я выбрал позицию ловца? Мне не нравятся командные игры, — выдыхаю сквозь зубы. — Да. У ловца своя игра, и побеждает, по большей части, именно он, — очень по-слизерински заметил Поттер. — Я думал, ты будешь не против соревнования, — он разжал кулак, выпуская золотистый мячик в морозный воздух. Пожимаю плечами. — А смысл? — Сделать меня, — Поттер криво ухмыляется. — У меня еще будет такая возможность, — парирую я, начиная снижаться. — Стой! Пожалуйста, давай сыграем, я уже задыхаюсь от книжной пыли. Да. Я тоже. Когда я издалека замечал макушку Поттера в библиотеке, то пытался не попадаться на глаза, но, похоже, он решил там поселиться. Оборачиваюсь, и, заметив радостную улыбку гриффиндорца, сдаюсь. А почему, собственно, нет? Никогда не участвовал в более глупом соревновании. Мы исполняли финты, взмывая в облака и падая вниз. Набирали сумасшедшую скорость, разрывая студеный воздух криками и смехом. Я чуть не врезался в трибуну, а круто развернувшись, оцарапал бедро о деревянную постройку. И мы потеряли снитч. Облетели поле, всю территорию Хогвартса. Кидались к любым золотистым отблескам, которые в итоге оказывались солнечными лучами на снежной глади. Скорее всего, я слаб и малодушен. Но я устал ненавидеть Поттера. Моих внутренних резервов не хватает. Больше не нужно умасливать отца своей ненавистью к Поттеру, а его слава теперь и даром не нужна. После разговора с Дамблдором, когда я узнал роль Избранного в войне, особенно. Я почти примерз к метле, пальцы с трудом сгибались, когда Поттер рванул вниз. Мне уже было наплевать на снитч, я мечтал о бокале глинтвейна и куске пирога. Поттер прижался к древку, с бешеной скоростью приближаясь к земле. От страха закололо в груди. Молния не выходит из вертикальных пике, это ее единственный, но все-таки недостаток. Я повернул метлу, снижаясь. Поттер вытянул руку, хватая сбежавший мячик, рывком попытался выровнять метлу. Она дернулась в сторону, под углом врезаясь в землю и скидывая незадачливого седока в снег. Ударившись ногами о мерзлую землю, я отбросил метлу, кинулся к сугробу, в который угодил Поттер. Руки тряслись, не слушаясь, пока я разгребал снег, чтобы дотянуться. Схватил Поттера за предплечье, резко поднимая на ноги. А он… Поттер рассмеялся, громко, заливисто захохотал, стряхивая с джинсов налипший снег. Щеки раскраснелись, слетевшая шапка открыла взору пряди волос. Очков на нем не оказалось, но он будто и не испытывал дискомфорта. Размахиваюсь и со всей силой бью его ладонью по щеке. Смех мгновенно оборвался. Поттер хватается за щеку, с ужасом смотрит на меня. — Идиот! Сдохнуть захотел?! Меня трясет, я не могу остановить волну ярости, только резь в отмороженной руке спасает Поттера от еще одного удара. — Тебе еще мир спасать, безмозглый ты придурок! Из глаз Поттера брызгают злые слезы, он толкает меня, выбираясь из сугроба. — Мать твою, даже тебе от меня только это нужно! Хватаю его под локоть, но он отталкивает мою руку и быстро покидает поле, прихрамывая на левую ногу. Несколько минут стою, глядя себе под ноги. Забираю метлу, две половинки метлы Поттера, левитирую в замок. Поттера нет в библиотеке, в Большом зале или в ванной старост. В львятник я не сунусь даже под угрозой смерти. Брожу по замку, не задумываясь, отчего мне не безразличен этот шрамоголовый придурок. Останавливаюсь только на седьмом этаже, увидев дверь там, где ее обычно не было. Оглядываюсь, в попытке найти того, кто вызвал Выручай-комнату. В коридоре пусто и я, собравшись с духом, толкаю дверь. Меня встречает полумрак комнаты, наполненный лишь слабым светом тлеющих в камине углей. Оглядываюсь, тяжело вздыхаю, заметив сжавшуюся фигуру на диване. Закрываю за собой дверь, подбираясь ближе к камину. Не знаю, что привлекло меня остаться — тепло огня для моих продрогших костей или безысходность, витающая в воздухе. Поттер подложил руку под голову, незряче уставившись в стену напротив себя. Полосатый свитер задрался, оголяя кожу на животе. С трудом заставляю подойти ближе, протягивая на вытянутой руке очки. — Удивительно, как ты добрался сюда без них. Поттер шмыгает носом, даже не подняв взгляд. Я делаю еще шаг. Сердце колет, внутренности стянуло жгутом. Будто лошадь усмиряю, честное слово. Я открываю рот, а Поттер неожиданно садится. — Ты знаешь, как меня все достали? «Тебе нельзя в тюрьму, Гарри, тебе еще мир спасать». «Ты кушал, Гарри? А то вдруг война, а ты голодный». «Что случилось? Шрам болит? А если Волдеморт что-то затеял? Нужно сказать директору», — внимательно разглядываю мокрые дорожки на щеках. Его обветренные губы, когда он, задумываясь, прикусывает нижнюю. Стеклянный взгляд, Поттер просто говорит и говорит в пустоту, а мне больно. Не могу понять почему, но в груди остервенело бьется сердце, кровь шумит в ушах и я задыхаюсь. Каждое слово ударяет наотмашь. — Только ты ничего не ждал от меня — ни спасения, ни поддержки, ни ответа на сложные вопросы. А решать за других я не хочу. Не хочу догадываться о том, что из-за опасности, царящей рядом со мной, я не достоин любви. Я нужен только для войны, противостояния, победы, — он поднял на меня взгляд побитой собаки. — Я отличный ловец и это заслуга, принадлежащая только мне. Я выигрываю сам. Самые искренние чувства, за все пять лет в волшебном мире, — твоя ненависть. Ненавидел. Скорее нет, чем да. Я лелеял детские обиды, сматывая черную нить зависти в аккуратный клубок. Но он слишком легок, если на твоей совести смерть. Сажусь на диван, набирая в грудь побольше воздуха. О Мерлин, как же тяжело искренне извиняться. — Извини, Поттер. Я не знал. Он отрывает взгляд от стены. Неожиданно поддается ближе, обхватывая горячими руками мои плечи, прижимает к груди, обнимая. Я пораженно выдыхаю, пытаясь отдалиться. Что за черт? Я так быстро запал ему в душу? Нет. Растрогался, наверное. Сейчас присмотрится, что обнимает «слизеринского ублюдка» и я получу Обливиейт. За то, что преследую неуравновешенных героев. Поттер разрывает объятья и его дыхание опаляет мне губы, пьянит, срывает крышу. Почти падаю на пол, отдаляясь, но он тянется ко мне, завладевая моими губами. Я едва собрал силы, чтобы оттолкнуть, но пальцы Поттера путаются в моих волосах, поглаживают затылок. Он осторожно проникает языком в мой рот, исследуя, подчиняя. От сладко-мятного ощущения его языка, мягко притрагивающегося к моему, почти задыхаюсь. Не могу открыть глаза, мне страшно, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Ответить? Чтоб отстал? Касаюсь языком в ответ, Поттер резко выдыхает, сжимая мое лицо и углубляя поцелуй. Восторг Поттера опьянеет, непроизвольный стон вырывается из груди. Я теряюсь, уплываю, тяжело дышу. Поттер кончиками пальцев ласкает волосы за ухом и шепчет мне в губы: — Я знал, Драко. Всегда знал. В его словах скользит горькая усмешка. Резко подскакиваю, прижимаясь спиной к стене. — Да ну тебя на хуй, Поттер, — выплевываю я, дергая ручку двери. — Драко! Захлопываю дверь, срываясь в ближайший коридор. Не оглядываясь, почти бегу к слизеринским спальням. Оказавшись в своей комнате, медленно оседаю на пол. В глазах закипают слезы, не превращаясь в рыдания. Внутренности стянуло, хватаю ртом воздух, прижимая к холодной стене разболевшийся затылок. Этот ублюдок поймал меня на живца, а я поддался, как сопливая малолетка. Повелся, на его разговоры и слезы. Растаял от горячих, мятных поцелуев. Моя рубашка пропиталась его запахом, даже в собственной спальне я чувствую его присутствие. Поцеловать, чтобы от тебя отстали, да, Драко? Что же ты отца или Лорда не поцеловал? Я буду злиться на себя весь вечер. Пытаться запрятать на задворки сознания мысль, что я хочу Поттера, и соглашаясь со всеми вымышленными доводами в свою защиту. * Утром приезжает Тео. Он будит меня, я ворчу, с головой забираясь под одеяло. Уворачиваюсь от холодных рук, щекочущих меня. Дергаю ногой, ударяя его, мгновенно просыпаюсь. — Прости, прости! Тео морщится, потирая бок и улыбаясь мне. — Я так скучал, — доверительно шепчет он, ложась рядом и прижимаясь ко мне. На воротнике его мантии снег, капельки воды блестят на ресницах. В черных глазах плещутся озорные дьяволята. Вырываюсь из его объятий, бурчу и ухожу в ванную. Горячие струи воды разбивают усталость, массируя мышцы. Но даже в душе Тео не оставляет меня в покое. Из-за его рук покрываюсь гусиной кожей, по телу бродит истома. Он целует мои плечи, прижимаясь возбужденным членом к моему паху. Я смотрю, как с лица Тео стекают горячие капли, пытаюсь стереть их пальцами. Он ловит их губами, медленно втягивая в горячий рот указательный, посасывая его. О Мерлин! Сдаюсь. Со стоном впиваюсь в его губы, притягиваю к себе за волосы. Он одобрительно хмыкает, разворачивая меня и прижимая лицом к кафельной стене. Дрожу от возбуждения, холодная плитка обжигает кожу. Тео мнет мои ягодицы, оставляя на спине дорожку поцелуев, слизывает капли на моих плечах. Надавливает на вход смоченным пальцем, медленно прокручивает его внутри. Впиваюсь зубами в свою руку, чтобы не закричать. Внизу живота растекается пламя, оно наполняет меня от кончиков волос до пальцев ног. Нотт осторожно входит в меня, массируя мои ягодицы тонкими пальцами. Насаживаюсь на всю длину, превозмогая боль. Он шипит, впиваясь мне в плечи, притягивая ближе, вталкиваясь глубже. Мир исчезает. * * * Нотт поднимается с колен, внимательно заглядывает мне в лицо. — Драко, может, обратишься к колдомедику? Я тихо ругаюсь, выбираясь из душа. Оскальзываюсь на мокрой плитке, оборачивая бедра полотенцем. — Это нервы. Прости, — румянец заливает мне щеки, я быстро ухожу в комнату. — Я тебя не удовлетворяю? — В том то и дело, что только ты меня, — Тео следует за мной, накладывая Высушивающее на свои роскошные волосы. — Драко, я люблю тебя, и хочу нормальной сексуальной жизни. Освобождения энергии, в конце концов! — Тео, — я замираю, убийственным взглядом смотря на Нотта, — заткнись, блядь. Ты знаешь, в какой я сейчас ситуации, — все тише и тише чеканю фразы. — Мне сейчас не до обмена энергией. Не до нежностей в принципе. Так сложно это понять? — Я понимаю, — Тео иронично поджимает губы, застегивает ремень на брюках, не поднимая взгляда. Цежу сквозь зубы: — Катись и трахай кого хочешь. А еще лучше девочку возьми, у них эмоций больше. — Ты изменился, Драко, — Тео смотрит на меня с укором, накидывая на плечи мантию с меховым воротником. — Завел интрижку? Хотя вряд ли — у тебя ведь не стоит, — бросает он и хлопает дверью. Проклятый слизеринец, только и умеет, что бить по больному! Память подкидывает мне воспоминание, что вчера-то у меня была недвусмысленная реакция на ласку Поттера, Мордред его раздери. Я почти вою, забираясь с головой под подушку. Ну откуда ты, чертов очкарик, взялся на мою голову? Если я на прошлом курсе умудрялся забираться в твою голову, что уж говорить о директоре. Теперь моя сексуальная жизнь станет достоянием Ордена Феникса.