Бегущий в Азкабан

Зима в этом году вышла короткой и странной — грязь скрывалась свежим снегом, который таял от проливных дождей, и так по кругу. Территория Хогвартса оттаивает медленно. Долго еще будут лежать грязные, заледеневшие от дождей сугробы. Но тонкие ручейки и выглядывающее солнце будут пытаться пробить брешь в этой вечной мерзлоте. Меня не арестовали, и я все еще не имел возможности спросить Поттера, отчего он промолчал. Каждый вечер, после знакомства с Леграндами, я садился за письменный стол, брал в руки перо… и сидел до поздней ночи над пергаментом, но не мог нацарапать даже: «Привет, Поттер». Я бы написал тебе сотню писем. Но испугался. Побоялся, что вложу в письмо частичку себя, и к последнему от меня не останется ничего. Весь я буду твоим, измят, забыт, сожжен… Я столько пропустил по учебе, что теперь почти живу в библиотеке. Но, к моему величайшему разочарованию, Поттера там нет. Иногда я замирал над эссе, пустым взглядом уставившись на стол, за которым я сидел вместе с Поттером в тот переломный вечер. За окном больше не метались в бешеном танце снежинки, но даже в солнечный день я видел полумрак библиотеки, Поттера в бело-синем свитере в широкую полоску, растягивающего рукава и шмыгающего носом. Наваждение уходило, я оставался один и, кроме грязнокровки, меня не беспокоили никакие гриффиндорцы. Никогда не думал, что это расстроит меня. Нотт маниакально преследует меня. Я знаю, что обязан поговорить, объясниться, признаться в скорой женитьбе. Но мне кажется, когда произнесу это вслух, все будет окончательно кончено. И я не могу начать разговор, боюсь признаться себе, что наши отношения с Тео никогда не были чем-то серьезным. Ведь я всегда думал так, а потом появился Поттер и сломил веру. Ворвался в мою разрушенную жизнь, принося запах мяты и колючий снег на щеках. Вырвал сердце, едва живое от переживаемых боли и страха, и воткнул в него ржавые гвозди сомнения, что я жил до него. В День Святого Валентина под потолком Большого зала парят феи, сбрасывающие на головы учеников радужное конфетти. Девчонки шепчутся по углам Хогвартса, строя глазки всем проходящим мимо парням и, к моему ужасу, мне. Выглянуло солнце, освещая пожухшую траву, играя бликами на мокрых листьях, сверкая бриллиантами дождя на деревьях. После испорченного конфетти и радостными визгами девчонок завтрака, я подумываю выйти полетать. На поле меня перехватывает Блетчли, почти кричит: — Какого драккла, Малфой! Тебе наплевать на Кубок? Пять тренировок. Пять! Ты все пропустил, — он размахивает перед моим лицом рукой в перчатке, я опасливо делаю шаг назад. — Успокойся, Майлс. Я в форме. — А откуда мне знать? Твое счастье, что на отборочных не попалось ни одного приличного ловца. — Я могу уйти, — спокойно осаживаю его, натягивая защиту на колени. — Малфой, — почти рычит Блетчли, — я с тебя три шкуры спущу, если мы опять проиграем. — Все нормально, — заверяю его, перекидывая ногу через древко метлы. Но это не так. Я абсолютно не могу сосредоточиться на поисках снитча, отвлекаясь на раздумья. Я не виделся с матерью две недели, камин Тонксов оказался заблокирован, а аппарировать в незнакомое место я побаиваюсь. Я тысячи раз пожалел, что не обговорил с Андромедой возможность посещения. Будет ли наш семейный колдомедик охранять тайну местонахождения Нарциссы так же трепетно, как я сам? Не уверен, что Тонксы имеют личного доктора. И… Поттер. Сколько раз за эти дни я ловил себя на мысли, что безмолвно молю Поттера посмотреть на меня? И боялся этого, страшась увидеть в его глазах отвращение и презрение. У меня тысячи вопросов к нему. Сотни объяснений моих действий и десятки оправданий. Если бы мог, написал бы их, стирая пальцы в кровь, зарабатывая тем самым первое прощение. Но на пергаменте в моей спальне только эссе по Трансфигурации и Зельям. А в душе полный мрак, разруха, пустота и осознание, что он никогда не простит мне убийства. Мимо лица проскальзывает снитч, я пытаюсь его ухватить, но лишь задеваю тонкое крыло пальцами в грубой перчатке. Вот так и сладостный миг счастья просочился сквозь мои пальцы. Нет, хуже. Я сам бросил его наземь, сдобрив ядом. О Мерлин, кто тянул меня за язык? Как я мог признаться Поттеру в самом страшном? Почему я порчу все, к чему прикасаюсь? *** Наконец Блетчли отпускает команду. Ребята, громко переговариваясь, уходят к раздевалкам, а я стою, наслаждаясь прохладным воздухом, наполненным запахами весны. Крэбб зовет меня, он вместе с Гойлом ждет около входа в раздевалку, но я отмахиваюсь от них и направляюсь к замку. Возле выхода из стадиона, опираясь спиной о трибуну и морщась от яркого солнца, стоит Снейп. — Профессор? — Добрый день, мистер Малфой, — Снейп отрывается от разглядывания облаков, тигриной поступью подходя ко мне. Мимолетная надежда, что он здесь не по мою душу, разваливается на куски. — Кубок школы в этом году обеспечен? — интересуется Снейп, почти улыбаясь, но это не в его стиле, поэтому я списываю все на обман зрения. — Конечно, сэр. — Ты всегда так говоришь, — говорит профессор, и я понимаю, что Кубок школы его волнует так же, как Древние руны гигантского кальмара. — Вы хотели поговорить? — я направляюсь к замку, сделав приглашающий жест рукой. Не хотелось бы, чтобы нас заметили остальные слизеринцы. — Темный Лорд готовит вторжение в Хогсмид, — спокойно бросает мне Снейп. — Но… зачем? — Чтобы дать вам возможность исполнить… предначертанное. Профессор мило завуалировал мой Непреложный обет. — Как скоро? — Скоро. — Значит, в ближайшие дни я приглашен к директору, чтобы обозначить время? — я ехидно ухмыляюсь, пряча свой страх. — Что ты имеешь в виду? Драко, послушай, — Снейп останавливается, сжимает мое плечо и опасливо оглядывается. — Ты можешь довериться мне. — Хорошо, профессор. Вы готовы аппарировать? — протягиваю ему руку. Снейп оглядывается по сторонам, но вокруг ни души. Неужели испугался моей вспышки доверия? Улыбаюсь, подхватывая декана под локоть и активируя найденный портал. Все доходы семьи заморожены, предприятия выставлены на аукцион Министерством Магии. У нас, если я нашел все документы, остались только семейный сейф в Гринготтсе и лаборатория, оформленная на мое имя. Можно предположить, что отец специально попал в Азкабан, чтобы Министерство лишило нас большей части сбережений. Но никогда под сомнение не попадала расчетливость Люциуса Малфоя. Что-то здесь не так и я должен понять что. Здание у подножья холма окружено вязью заклинаний, по периметру бродят маги. Я хмыкаю. Неплохо. — Что это? — жестко интересуется профессор, до боли сжимая мой локоть. — Моя лаборатория. — Ваша? — По документам уж точно, — я улыбаюсь во весь рот, пытаясь запрятать страх глубже под маску спокойствия. Профессор отпустил меня и обернулся. — Мы здесь простреливаемся со всех сторон, — сухо заметил он, дернув плечом. Я повернулся. За нами смотровая башня, что не оставляет места для сомнений, что наш визит не остался незамеченным. Я присвистнул, за что получил болезненный удар в ребра от Снейпа. — Профессор, это мои люди! Все это принадлежит мне. Они не причинят нам вреда. Уголок профессорского рта дергается, будто подавляя едкую насмешку. — После вас, мистер Малфой, — наконец решается он. — Конечно, профессор. Я начал спуск по скользкой траве, едва успевая высушивать дорожку впереди себя. Мордред, здесь нет ни одного домовика, чтобы нормально встретить хозяина? К нам приближается группа магов в накинутых на голову капюшонах. Убираю палочку в крепление браслета. — Мистер Малфой! Почему вы не оповестили о приезде? — спрашивает самый низкорослый из них, с театральным подобострастием склоняясь в поклоне. Я не отвечаю, расправляя плечи, и вздергиваю подбородок, пытаясь казаться величественнее. — Проводите меня и нашего дорогого гостя в центральную лабораторию. Охранники поглядывают друг на друга, пожимая плечами и шепча: «Старший что сказал?», но все же низкорослый шикает на них и приглашающим жестом позволяет пройти вперед. Сам следует рядом, не задавая вопросов. Как жаль, что они не домовики и им нельзя запретить рассказывать отцу о моем визите. Хотя… Нет, столько раз Обливиейт мне не осилить. Низкорослый проводит нас сквозь узкие коридоры в центральную лабораторию, за нами следуют остальные охранники. Открывает дверь ключом из огромной связки, вскидываю бровь, увидев это. — Мистер Малфой-старший не давал распоряжений по поводу дубликата, — оправдывается он, когда я тяну руку, желая получить ключи. — Вы забываетесь, — сухо бросаю я, изо рта вырывается облачко пара. — Да, мистер Малфой, — низкорослый протягивает мне всю связку, с болью в глазах наблюдая, как она исчезает в кармане моей школьной мантии. Я вхожу в комнату с высокими потолками, жестом отсылая охранников обратно. Снейп, поджав губы, разглядывает лабораторию, не стесняясь подходит к одному из котлов. Запираю дверь и накладываю Оглохни. — Профессор, — маска величественного спокойствия спадает с меня, я с трудом подавляю дрожь в голосе. Снейп отрывается от зелья, смотрит на меня, вопросительно выгнув бровь. — Я хотел бы узнать причину того, что повальное число Пожирателей ближнего круга прячет свое наследие. — Мистер Малфой, — Снейп склоняет голову набок, — я не обладаю подобными сведениями. — Вы должны знать, вы так близки Лорду… — льщу я. — Я всего лишь зельевар и его шпион в Хогвартсе, — бездушно бросает Снейп, потушив огонь под одним из котлов и тихо выругавшись. Холод помещения проникает под мантию, заставляя дрожать. Подхожу ближе к кипящим в котлах зельям, в попытке согреться. — Я отдам вам эту лабораторию. Только объясните мне причины… — Нет, — Снейп передергивает плечами, будто испугавшись моего предложения. — И отойдите оттуда, если не желаете получить отравление. — Я знаю, что вы лишились наследия из-за своей матери, — пытаюсь уговорить профессора, послушно делая шаг в сторону от длинных столов, уставленных ретортами с зельями и котлами. — Но вы можете вернуть былое величие Принсов. — Что конкретно в слове «нет» вам непонятно, мистер Малфой? — разозлившись, интересуется Снейп, жестом заставляя отойти еще дальше. — Я не понимаю цели вашего отказа, — честно признаюсь я, едва не закатывая глаза, и отхожу к высоким шкафам, сплошь заставленным банками и коробочками с ингредиентами. — Если бы вы напрягли свои мозги, мистер Малфой, то поняли бы, что я не хочу повторить участь влиятельных семей ближайшего круга, — Снейп резко разворачивается, впившись в меня взглядом. Повторить участь… Но ведь все живы, только обанкрочены. — Вам нечего терять. — Как вы верно подметили, мистер Малфой, — едко бросает профессор, подходя к двери. — Я считаю нашу экскурсию оконченной. — Вы знаете. Снейп недовольно поджимает губы, скрещивая руки на груди. — Да. — Непреложный обет? Снейп закатывает глаза. — Мистер Малфой, вас это касается в последнюю очередь. Люциус делает все, чтобы уберечь вашу семью. Прошу вас, не вставляйте палки в колеса. — Я не… — Вы обозначили свое присутствие здесь. Уверен, Лорд завербовал своего человека на всех околомагических предприятиях. А вы, — он быстро подходит ко мне, пальцем тыча в грудь и выплевывая слова, — сами ложитесь под нож. — Ясно, — отрешенно кидаю я, отворачиваясь от разъяренного Снейпа. — Вы считаете, что есть разница — от чьей руки умереть? — Есть, — спокойно отвечает Снейп, разрушая все мои надежды на утешение. Я надеялся, что разговор с профессором распутает меня, даст толчок к осознанию причины поступков чистокровных семей. Ведь мы все изучали политику, экономику и историю. Они не могут не понимать, что Лорд — псих, который заражен идеей убийства. Не захватом власти, сменой режима в стране или восхвалением чистоты крови, нет. Лорд чужими руками запугивает нынешнюю власть, вынуждая поступить принципом меньшего зла — отдать мальчишку ради жизни многих поколений магов. Но по какой-то причине они не могут сбежать. Снейп отрывает меня от раздумий, сжимая руку повыше локтя и активируя свой портал. Мы оказываемся в его личных покоях, и Снейп резко отпускает меня, делая шаг назад. — Будьте готовы к неожиданностям, мистер Малфой, — говорит он, избегая прямого взгляда. — И не принимай на веру все, что тебе говорят. Это звучит так странно, будто Снейп не может мне что-то сказать прямым текстом. Не верить всему… Словам директора? Или самого Снейпа? — Я постараюсь, профессор, — все же отвечаю я, нахмурив лоб. — Пообещай, что не будешь бросаться в омут с головой, — жестко требует он. О-о-о, профессор боится, что я успею наделать глупостей до рейда. Ну конечно, в моем стиле будет напиться виски, избить парочку (а лучше одного конкретного) гриффиндорцев и переспать с половиной факультета Слизерин. Перед смертью не надышишься. — Обещаю, — выдавил из себя я, не понимая, что пообещал. *** В своей комнате на столе я обнаружил коробочку, украшенную серебряной лентой, и выругался. Кому я понадобился? Мне в ладонь выпал кусок гладкого стекла, не раз омытого водой. Чувствую рывок внизу живота и мне не хватает мгновенья, чтобы бросить портал. Ударяюсь ногами о землю и оглядываюсь, вытащив палочку из кобуры. Волосы растрепались от теплого, наполненного запахом моря ветра. В сотне метров от меня видно фундамент и основание будущего дома. Ухмыляюсь, догадываясь, кто притащил меня сюда и где он. Я почти падаю с прибрежных камней, но мне удается слезть с них на берег и не порвать мантию. Но брюки в желтой пыли, а на ладони ссадина. Прижимаю руку козырьком к глазам, не обращая внимания на холодные капли, попадающие мне на ноги. На гребне волны вдалеке видно тонкую фигурку верхом на какой-то доске. Недовольно кривлю губы и бреду вдоль берега. За скрытым камнями поворотом стоят два шезлонга. На столике, среди нелицеприятной кучи одежды, бутылка ликера и бокалы. Ох, Тео. Я наполняю свой бокал и предпочитаю шезлонгу черный камень, нагретый солнцем. Тео вытворяет какие-то немыслимые виражи на свое доске, а я потягиваю кофейный напиток, морщась от яркого, теплого солнца. Разглядываю пенистых барашков, наползающих на берег в своей извечной голодной борьбе. В моем сердце ревет шторм, мне хочется упасть лицом в холодную соленую воду и дойти до дна. Может там я смогу спрятаться от ужасов своей жизни? За размышлениями не замечаю, как возвращается Тео. Его тело обтягивает блестящий от влаги костюм, явно маггловский, а в руках разноцветная доска. Нотт морщится от яркого солнца, вытряхивает воду из ушей, не отрывая от меня взгляд. — Привет. — Здравствуй, — спрыгиваю с камня, подхожу к столику за еще одной порцией ликера. — Драко, ты… — Тео замолкает, стоит мне на него посмотреть. — Спасибо. — За что? — За этот дом. Я пригубил ликер, рассматривая лучики морщинок в уголках его глаз и иногда вспыхивающую улыбку. Нотт не может найти слов. Но благодарить меня за то, что я шантажировал Панси… неправильно. — Прости меня, — наконец говорит он и вновь стеснительно улыбается, наливая себе ликер. — За что? — сегодня я не проявляю чудеса проницательности. — Ты знаешь, — Тео подходит ко мне, нежно проводя холодными пальцами по щеке. — Я был не прав. Киваю в подтверждение его слов и делаю шаг назад. Вздыхаю. — Летом я подпишу брачный договор, — почему-то фраза «я женюсь» кажется мне горше. Но я ошибаюсь. В глазах Нотта мелькает боль, он отворачивается, сжимая кулаки. — Страшная? — выдавливает из себя Тео, пригубив терпкий напиток. Хмыкаю. Как будто от того, что моя невеста красива, мне станет легче прожить жизнь с нелюбимым человеком. — Ты любил меня? — Тео подходит ближе, запуская пальцы мне в волосы. Я зажмуриваюсь от осторожных прикосновений, почти готовый сдаться. — Нет, — говорю, делая шаг назад. — Тебе просто нравилось со мной трахаться, — расстроенно бросает Тео. — Очень нравилось, — быстро говорю я и морщусь от собственных слов. — Но, Тео, ты знал, что так будет. Я не могу избежать семейного долга. — Ты никогда меня не любил, — сухо говорит Нотт, не слушая меня, залпом выпивая ликер и наливая еще. Встряхиваю головой, перед глазами скачут блики. Тео шатает, он хватается рукой за столик, чтобы не упасть. — Что с тобой? — Наверное, зелье так действует, если мешать его с алкоголем. Мне его прописали от депрессии. Даже не помню, зачем, — Тео делает большой глоток из бокала. — Ах да! После того, как ты меня бросил. — Сколько ты его выпил? — хватаю его за плечо, мешая упасть. — Не больше, чем ты, — выдыхает Нотт мне в шею, гоняя мурашки по телу. — Я… — меня тошнит, присаживаюсь на шезлонг, еще раз встряхивая головой, будто это поможет вытряхнуть вату, наполнившую мое сознание. — Как ты себя чувствуешь? — Тео опрокидывает меня на лежак, я даже не могу сопротивляться, только растерянно моргаю. — Зачем? Зачем, Тео? — спрашиваю, пока он перекидывает ногу через мои бедра. Пытаюсь встать, но он тяжелый, а мой мозг не может сопротивляться действию зелья. — Теперь, когда нас найдут, будут думать, что мы по-настоящему любили друг друга, — Тео прижимается ко мне всем телом, кладя голову мне на плечо. Я стою на лестничной площадке Хогвартса. Передо мной растрепанный Поттер, шмыгает носом и просит прощения. С моих губ готово сорваться судьбоносное признание, но я словно просыпаюсь, тянусь, хватая его за теплую ладонь, и притягиваю к себе. Ох, Поттер. Зарываюсь лицом в шелковистые волосы, вдыхая запах мыла и кондиционера для волос. По телу проходит дрожь. Накрываю его мягкие губы поцелуем. Поттер дрожит в моих руках, а я схожу с ума от восторга. Вокруг раздаются птичьи трели, мы оказываемся на лесной поляне, залитой солнцем. — Ты такой вкусный, — Поттер прижимается ко мне, лаская мягкими губами мочку уха. — Я тебя никуда не отпущу. Из груди готов вырваться стон, в носу щиплет, обнимаю его, руками забираясь под широкую футболку. — Кто здесь? — Поттер отрывается от меня, оглядываясь. — Здесь только мы, — я наклоняюсь, целуя выглянувшую из-под горловины ключицу. Он пахнет так упоительно сладко. В дебрях леса раздается шорох. — Здесь точно кто-то есть, — Поттер встает впереди меня, закрывая грудью. — Кто здесь?! Я сжимаю его горячую ладонь, боясь отпустить, и нехотя оглядываюсь. Весь покрываюсь холодным потом, замечая сбоку от нас невысокую фигуру. Толкаю Поттера в другую сторону, в надежде увести отсюда, пока он не заметил. Но он оборачивается, напрягаясь всем телом. За широкими стволами деревьев стоит мистер Люпьен в потертом камзоле. Смотрит на меня, не отрываясь. Открываю рот, чтобы объясниться, пытаюсь вспомнить все, что так долго придумывал. Поттер, у меня есть оправдания! Но из моей груди вырывается совсем не то: — Я убил его, — голос пустой, как под Империо. Поттер отпускает мои пальцы и делает шаг назад. Его лицо выражает крайнюю степень отвращения, он отряхивает свои руки, будто испачкался об меня. Я забываю о гордости, бросаюсь к нему, но он делает шаг назад, и я оступаюсь, падая в холодную лужу. — Я не хотел! Не хотел! — кричу, а Поттер уходит, оставляя меня валяться в вязкой жиже. Я пытаюсь подняться, но оскальзываюсь, захожусь в крике, посмотрев вниз. Я в луже холодной крови, руки погрязли в ней, как в иле. Чувствую на языке отвратительный привкус чужой крови и захлебываюсь, ощущая, как болотистая жидкость наполняет легкие. Пытаюсь кричать, но из горла раздается лишь бульканье. Мама! Надеюсь, она никогда не узнает, как больно умирать. — Скажи, что любишь меня. Открываю глаза, морщась от яркого солнца и вдыхая полной грудью пропитанный солью воздух. Я думал, что утонул. Думал, что захлебнусь в крови убитого мной человека, но я жив! На моих бедрах сидит Поттер, смотрит на меня, ухмыляясь, поглаживает мою шею. Я схожу с ума, это не может быть правдой. Но ведь он здесь, он не ушел, не бросил меня! Выдыхаю: — Люблю. И меня накрывает темнота.