Офицер

     Люсьен потянул ноги, потянул руки, потянул шею – почти что сделал полноценную зарядку. Сидеть в позе умирающего лебедя было довольно комфортно и соответствующе ситуации, но совершенно бесперспективно. Прищурив глаза на пробивающийся сверху свет, Сэц-Алан осторожно ткнул слегка выступающий гладкий камень. Ну, положим, не ткнул, а пнул и не осторожно, а со всей дури, коей у адъютанта хватало, но серая мшистая глыба на него не отреагировала. Сэц-Алан страдальчески зарычал и попробовал забраться на камень ногами, но темная поверхность была предательски скользкой, а выше, как назло, руками ухватиться было особо не за что.      Люсьен издал невнятный урчащий звук, поднялся на цыпочки, вытянул наверх руки, постоял так пару секунд, а потом подпрыгнул. До светящейся расщелины, отдаленно напоминающей выход из щекотливой ситуации, не хватало пары бье. Когда начался обвал, лошадь испугалась и понесла, не слушаясь команд. Там вообще все паниковали и рассыпались, кто куда, но Люсьену хоть повезло не словить ни один камень по макушке. Впрочем, когда взмыленная испуганная лошадь решила, что с нее хватит, споткнулась, упала и разбила голову о скалу, Сэц-Алан кубарем выкатился из седла и, не думая, юркнул в ближайшую расщелину, которую очень неудачно завалило практически сразу. Ему еще повезло – вверху пробивался солнечный свет, да и дыра была явно достаточного размера для того, чтобы длинный и худой порученец в нее пролез, но зараза была до неприличия высоко. Прыгать выше головы в Лаик, к сожалению, не учили.      – Эээй! – мелодично пропел Сэц-Алан, снисходительно слушая ответ эха. – Есть кто наверху? Скромный порученец маршала Севера хочет чуть-чуть помощи!      Бедняга извращался, как мог. Если сначала он кричал до хрипа что-то адекватное, когда понял, что самостоятельно выбраться не получится, то через несколько часов он мог скандировать хоть стихи про пни и столетние ясени. Состояние обнадеженной паники еще не прошло, но Сэц-Алан чувствовал, что еще немного, и может постыдно разрыдаться, призывая на свою голову быструю и безболезненную смерть от разрушившегося потолка.      Сэц-Алан уткнулся лицом в камень, всё еще вытягиваясь по струнке. Камень пах сыростью и мхом. Недалеко явно был какой-то подземный источник, Люсьен умудрился почти продрогнуть за те несколько часов, которые провел в своей пещерке. Сквозь наваленные камни в глубине дул легкий ветерок, но не возникало ни единой мысли, чтобы пройти дальше – тесно, узко, в расщелину проникла бы от силы ящерица. Солнышко грело макушку и плечи, пока не соизволило исчезнуть. Люсьен скрипнул зубами и поднял голову, дабы проклясть ту тучку, которая вознамерилась лишить его единственного источника тепла и света, и обнаружил, что у тучки показавшиеся почти чёрными блестящие глаза и водопад сбившихся каштановых волос.      Не смея поверить своему счастью и в первую секунду решив, что солнце ему напекло голову настолько, что начали мерещиться глюки, Сэц-Алан с удовольствие ухватился за протянутую руку и в очередной раз попытался встать на камень. Шарли плотно сжала губы, напряглась и схватилась второй рукой за камни, но руку не выпускала, пока Люсьен опирался ногами на выступ. Чуть не соскользнув и не утянув девушку за собой, порученец всё-таки схватился за край спасительной дыры, подтянулся и вывалился наружу, падая на спину и тяжело дыша. Шарли разминала потянутые связки и сидела, прислонившись к скале.      – Спасибо! – когда речь вернулась, голос звучал немного хрипло. – Я уж думал всё, быть ставке без флигель-адъютанта.      – Бесполезная должность, – кажется, по привычке огрызнулась графиня. – Поисковые отряды ищут всех подряд.      – Вас тоже в поисковой определили?!      – На ты, а? – дернула глазом девушка, и Сэц-Алан торопливо кивнул. – Я знаю надорские горы, не вижу в этом ничего удивительного. Маршал Савиньяк наконец-то внял моим словам.      – Ага…      Верилось в это смутно, но дарёному коню в зубы не смотрят. У Шарли неподалёку оказалась припасённая пара лошадей и родниковая вода во флажке – Сэц-Алану было не на что жаловаться. В подобие походного лагеря, разбитого на краю горной гряды в одной из покинутых деревушек, они прибыли уже на закате, Люсьен немного потерялся во времени. С удовольствием вдохнув обычные армейские запахи, порученец спрыгнул на землю, следуя примеру своей спутницы, заметил спешащего к ним Савиньяка с парой офицеров и сразу понял, что дело нечисто. Обернулся на Шарли – та немного побледнела, но голову держала. Люсьен открыл было рот, чтобы что-нибудь доложить, но оборвал себя, едва лишь завидев маршальский лик вблизи.      У Савиньяка горел кровавый огонь в глазах, видно, маршал жаждал чьей-то крови. Или просто Люсьену так показалось, и зрачки просто ловили отсветы запёкшейся крови на рассеченной скуле. На щеке и лбу застыла грязная пыль, шея тоже грязно-красная непонятно от чьей крови, да и офицеры выглядели не лучше. Засада? Нападение?      Лионель пытался быть спокойным. Очень пытался. Но Сэц-Алан все равно отошел на пару шагов назад.            Воздух зашел в легкие до упора, почти разрывая грудную клетку, задержался на мгновение и негромко вышел через рот.      – Молчать, Бэзил, – негромко произнес Савиньяк, и поток извинений, объяснений и раскаяний тотчас прекратился. – Вы сегодня наговорили достаточно, когда должны были смотреть.      – М… мой маршал, – полковник сглотнул ком в горле. – Что прикажет мой маршал?      Ли цыкнул и прикусил внутреннюю часть губы.      – Собирайте отряд, – сквозь зубы процедил Ли. – Найдите её, здесь не место для кисейных барышень и благородных девиц!.. На всякий случай… полковник, – выделилось слово, – начинайте придумывать текст похоронки, который вы отвезете генералу Давенпорту. Здесь знаете сколько каданских разъездов?! Вы помните, что мы ни одного из них не захватили в плен?!      – Да, господин Савиньяк…      – Как, – Лионель уронил лицо в ладони, надавливая на брови, – вы вообще её упустили…      – Я… мы… мы найдём, я…      – Так каких кошек вы до сих пор здесь стоите, Бэзил?! – Савиньяк резко повернулся к Хейлу, и тот чуть не грохнулся наземь на ватных ногах. – Я приказывал вам собирать отряд. Живо!      Ли вздохнул и попытался успокоиться, понимая задворками сознания, что беспокоится за девчонку больше, чем надо. Если не найдется, придется задержаться. Она, конечно, сама виновата, но Савиньяк взял её под опеку, сам, без принуждения, сделав выбор, хотя и мог отправить её к регенту, не спрашивая ни слова. Позволить Шарли погибнуть теперь – всё равно что проиграть локальную войну, а Лионель не позволял врагам брать у него даже сражения.      Каданских разъездов оказалось не просто много – критично, на границе с Надором после землетрясения оказалась, кажется, половина всех резервных войск противника. И они, как Савиньяк раньше приказывал и своим солдатам, пленных не брали. Иногда под завалами находили раненых, их сразу отправляли в лагерь, но каданцев от этого меньше не становилось, а один раз отряд маршала наткнулся на остатки спешно проведенной «казни» – талигойские солдаты лежали в стройный черно-белый ряд у естественной каменной стены, продырявленные парой десятков пуль. Савиньяку хватило беглого взгляда, чтобы понять: Шарли там нет, но беспокойство не отпускало, а маршал не мог даже предположить, куда девчонка могла отправиться. Не в Ноймар же! Мысли постоянно прерывались звуками стрельбы и борьбы – над скалами было неспокойно. Лионель был уверен, что не словил пулю только чудом.      Поэтому даже мимолётная радость от взгляда на Сэц-Алана, на чье возвращение он наделся немного больше прочих, не могла скрасить злости на вздорную проблему с фамилией Давенпорт.      – Вы могли погибнуть, юная леди, – строго начал Реддинг. Шарли субординация была несвойственна. Она перебила.      – Я делала то, что считала необходимым! Я знаю эти горы, генерал, и я должна была изначально пойти с поисковым отрядом, а не сидеть под опекой!      – Так тебе не приказывали… – тихо пискнул Люсьен, всё сильнее пятясь. Юноша, конечно, дурак, но он ни при чем. Хейл-старший погрозил кулаком.      – Вы поставили под угрозу всё! Вас могли поймать! Вы знаете многое из…      – Просто-напросто убить! Бедный генерал Давенпорт...      – Я не жалею о том, что!..      – У вас нужно было изначально отобрать пистоле…      И кажется, это могло бы продолжаться вечно. Да, они тоже были в бешенстве, генералы и полковники, и они до сих пор не понимали, зачем Лионель оставил женщину в армии, но проблема решалась только одним способом.      – Хватит, – приглушенный голос маршала Севера поймал горное эхо и разнесся над притихшими офицерами. Савиньяк неспешно подошел и почти мягко вздёрнул графиню Давенпорт за плечевой сустав, дёргая к себе. Та тихонько вскрикнула, чуть не потеряла равновесие, но её довольно грубо выпрямили и повели к дому. – Если вы не понимаете как графиня или как офицер, я поговорю с вами как с девчонкой.      Хорошо, что он выбрал деревню, именно деревню, а не разбил лагерь где-нибудь в горах. И проще обороняться в случае нападения, и можно оглушительно хлопнуть дверью, провести по коридору и толкнуть к столу, грохая ладонями по столешнице и не давая двинуться.      Шарли притихла, разве что дышала как-то лихорадочно, испуганно. Ли не знал, что там у него отражалось в глазах, но явно не поля фиалковые.      – Вы доставляете неприятности, – прошипел Лионель, безуспешно пытаясь говорить спокойно. Рассеченная скула саднила, от чего он иногда морщился, и это, должно быть, придавало ему крайне недружелюбный вид. Девица вскинулась.      – Так отправьте меня в Ноймар!      – А вы сами этого хотите? – с усмешкой заметил Лионель, и Шарли насупилась, еле помотав головой. – Да, я могу вас отправить насильно. Но боюсь, вы считаете себя всесильной, вы сбежите точно так же, как тогда от Бэзила.      – Сбегу, – с вызовом прошептала девушка. Савиньяк утробно засмеялся.      – И погибнете, встретив первый же разъезд. Эгоистка.      Графиня сглотнула и втянула носом воздух, намереваясь стоять до последнего, но явно задетая словами. Ли подогнул уголок губ и, глядя девушке глаза в глаза, двинул рукой и положил ладонь прямо на ледяные вздрогнувшие пальцы. Та будто не отреагировала, но лицо застыло бледной маской.      – Вы хуже, чем каданцы или дриксы, – осклабился Савиньяк, находя второй рукой вторую вцепившуюся в стол ладонь и синхронно почти нежно оглаживая запястья. И с каждым движением видя всё больше страха в карих глазах. – Вы будто вражеский разведчик, подобравшийся к верховному командованию. Просветите меня насчет дня, когда пальнете мне в спину?      – Я ничего такого не…      – Конечно, Шарли. Я не могу позволить себе поймать пулю до следующей весны. Вам я этого не позволю тоже, но у вас, сударыня, похоже, начисто отсутствуют чувства благоразумия и ответственности.      Девица не ответила, только отвернула взгляд.      – Ответьте, графиня, – сделав нажим на последнее слово, Лионель коснулся высокого лба и медленно зарыл пальцы в прохладные, немного сырые волосы, – мы поняли друг друга?      – Я всё, – тихо буркнула Шарли, наклоняя голову и поднимая плечи, – поняла, господин маршал. Я больше не доставлю неприятностей…      Савиньяк легонько сжал волосы в кулаке, меж темных бровей залегла морщинка, а ресницы быстро-быстро запорхали. Девушка сжала губы в тонкую полоску и издала тихий протестующий звук, но так и не решилась высказать желание быть отпущенной. Лионель сделал вид, что не понял, аккуратно выпутал ладонь из волос, провел указательным пальцем по неподвижной мягкой щеке и приподнял лицо за подбородок, чуть не задевая ладонью сжатые губы. Теперь огромные карие глаза были совсем близко, можно было различить в них оранжевые прожилки, а прерывистое дыхание попадало Савиньяку на шею.      – Знаете, у меня безграничное терпение. Поэтому как бы вы ни старались, но повести себя с вами недостойно я себе, – Ли осклабился, дотронулся до спрятанного за волосами уха и проговорил по слогам: – не поз-во-лю. Разве что вы продолжите так яро пытаться обратить на себя внимание.      Шарли сглотнула, резко втянула воздух и задержала дыхание, когда Лионель медленно провел ладонью по шее, плечу, ключице и спустился по руке, надавливая на тонкие запястья пальцами.      – Мне еще ни одной девушки не отказало, Шарли, – оскалился Ли, прижав ладони юной графини к столу. Девушка вновь смотрела прямо, и это просто неимоверно восхищало и раздражало одновременно. Она глубоко вдохнула и решилась.      – А вы?      – Я?      – Вы когда-нибудь отказывали девушкам?      – Как можно, сударыня?      – Тогда, Лионель... – почти дружелюбно вздохнула Шарли, и в образовавшейся паузе Ли уже начал мысленно облизываться. И тут эта невозможная женщина выдала:      – Отпустите меня!!      Савиньяк ухмыльнулся. Пальцы соскользнули с тонких запястий, а их обладательница тотчас вцепилась в столешницу, силясь не завалиться ни в одну из сторон, что было чревато падением прямо в объятия маршала Севера. Ли сделал шаг назад и вежливо поклонился, не пытаясь больше даже дотронуться до девушки.      – На сей раз ваше желание будет для меня законом.      Савиньяк еще не успел выпрямиться, как Шарли сорвалась с места и вылетела вон, его только прохладный ветер обдал. Ли повернул голову, но от присутствия графини Давенпорт в комнате остались только взметнувшиеся от резкого порыва листы бумаги на полу.      Итак. Вновь сбежала.