Офицер

     Шарли сдержала обещание – проблем от девицы больше не было. Лионель бы и думать забыл, что где-то в полку Хейла-младшего обитает вздорное существо со званием корнета, но Хеллинген то и дело считал своим долгом напоминать, что кое-кому в армии не место, а Бэзил – иногда посылать девчонку к нему с докладами. Впрочем, Шарли не рвалась с Савиньяком увидеться, обычно рапортовала, что было нужно, и улетала, лишь заслышав сдержанные благодарности и объявление того, что новых приказов не предвидится. Начальника штаба Лионель привычно мысленно посылал ко всем закатным кошкам.      Фридрих был повержен, подмочен и отпущен на все шестнадцать сторон, оставшись у корыта разбитой армии, Кадана оставалась позади, а впереди ждали Хайнрих и фельдмаршал Бруно, так кстати решившие не до конца доверять Пфейтфайеру, а то уж Ли боялся, что будет скучно. Савиньяк нещадно гонял разведку, не отрывался от трубы и жадно изучал карты, надеясь найти лазейки. И всё бы было идеально, война захватывала целиком, если бы одна давняя проблема, скелетом пылившаяся в шкафу, то и дело не считала своим долгом о себе напоминать.      – От полковника Хейла! Часть кавалерийских войск задержится от общего марша, но нагонит через двое суток основные силы по причине разъезда.      Лионель чуть не сверзился с холма. Отнял от глаза возлюбленную в последнее время трубу, недоуменно осмотрелся по сторонам и повернулся к Шарли, не удосужившейся для доклада даже слезть с лошади. Свитские офицеры смотрели на неё чуть ли не с ужасом, и только, может, у Сэц-Алана в глазах читался явный восторг, а у Фажетти – безобразно снисходительное понимание. Этот Лионеля знал лучше всех, но лучше бы не выказывал на людях свои неуместные подозрения.      – Какой, к кошкам, разъезд? – раздраженно осведомился опомнившийся Савиньяк, ловя солнечные блики на темных волосах. Она что, всегда, когда к нему приходит, специально волосы распускает?! Отвлекающий манёвр или обычное издевательство, но, нужно отдать ей должное, – действенный.      – Разведчики полковника Хейла доложили о вражеском кавалерийском отряде к востоку от деревни Риставица! Мой долг как офицера вам доложить, что отряд ликвидирует угрозу нападения на мирных жителей! Это всё, мой маршал! Создатель, храни Талиг и его короля!      Лионель простоял с открытым ртом, подбирая более-менее культурные слова для высказывания своего мнения по поводу ликвидации угрозы и отмены приказа, на каких-то полсекунды больше, чем надо, поэтому когда он, вздёрнув правую ладонь наверх, произнес первый слог, Шарли уже пришпорила лошадь и ускакала куда-то в сторону заката.      – Мда, – резюмировал Савиньяк, провел по волосам, тяжко вздохнул, отвернулся и зашагал в сторону оставшихся еще адекватными войск, поманив за собой порученца. – Только поглядите, Люсьен, на этот восхитительный бунт. Бэзил знал, кого отправлять с докладом, чтобы я не успел эту ликвидацию отменить или пригрозить кого-нибудь расстрелять. Надеюсь, они с дриксами не встретятся или хотя бы вернутся, чтобы мне не пришлось в очередной раз думать над текстом похоронки. Вы никогда не писали похоронки, Сэц-Алан? К слову, о похоронках, найдите Хейла-старшего, пусть знает, что учудил его сын. Люсьен? Люсьен!      Не дождавшись обычной реакции, Лионель обернулся и скрипнул зубами. Адъютант, не сдвинувшись с места, безвольно стоял, уставившись вдаль. Савиньяк поджал уголок губ и громко хлопнул в ладоши. От звука юноша встрепенулся, еле оторвал благоговейный взгляд от всадницы, припрыгал к маршалу и часто захлопал глазами, сцепив руки в замок.      – Мой маршал… она ведь такая… такая…      – Дура! – в сердцах шмыгнул носом Лионель и выругался. А ведь день так хорошо начинался.      Закончился он тоже неплохо, но горло то и дело стальной хваткой сжимало беспокойство. Бэзил, конечно, за дурой проследит, но практика показала, что идеальным стражем его назвать было нельзя. Защитить девицу Давенпорт от неё же самой не смог бы, пожалуй, и сам Леворукий. Армия честно прошла пару хорн, а полковник честно вернулся со всей своей кавалерией, дриксов не нашел, зато хоть пару карт набросал – хоть куда ни шло.      – Мой маршал, позвольте верну…      – Я вас не отпускал.      Хейл к нему редко с докладом приходил самостоятельно, но сейчас, видно, решил ни на кого ответственность за самодеятельность не перекладывать. Ну и кошки с ним!      – Раньше вы прислали с докладом корнета Давенпорт.      – Если честно, я надеялся, что вы её не отпустите! – от души признался Бэзил. – Разъезд был бы направлен в любом случае под мою ответственность, но я посчитал, что с вами графиня будет в большей безопасности.      – Она под вашим началом, – фыркнул Ли, – и если девица доставляет проблемы – вы знаете, что делать. Разбирайтесь. Лично я бегать за ней не собираюсь.      – А стоило бы…      – Вы что-то сказали?      – Нет, мой маршал! – вспомнил кавалерист о субординации. – Позвольте откланяться!      – Корнета Давенпорт – ко мне. Ей, как и вам, пора напомнить о порядках.      – Мой маршал, – забавно, Бэзил вместо того, чтобы пулей выполнять распоряжение, начал спорить, – я беру вину корнета Давенпорт на себя.      – Это всё, конечно, очень благородно, но я отдал вам приказ.      – Мой маршал, пожалуйста, не надо, я сам с ней разберусь.      – Повторите, – холодно поднял взгляд Лионель. Бэзил прикусил язык, без сомнений, разглядев где-то в черноте глаз закатную тварь. Полковник четко наклонил голову, отступил на шаг назад, щелкнул каблуками и вышел, сжимая кулаки. Дело ясное, что дело тёмное. Нужно будет расспросить подробнее или его, или Шарли, но позже. Сейчас – выговор. Хотя бы за то, что не соблюдает субординацию. Будь воля Хеллингена, гнал бы начальник штаба её взашей. Впрочем, бергер бы девицу в армии просто-напросто не оставил с самого начала. И Лионель постоянно напоминал себе, что так и надо было поступить, но взяло же что-то над ним верх, когда он публично разрешил ей оставить пистолеты. В тот момент ему еще наивно казалось, что это поможет избежать части проблем.      Шарли зашла почти бесшумно – и когда только научилась? Волосы наконец-то собраны где-то на затылке, мундир наглухо застёгнут, ладошки сжаты, зубы стиснуты. Каяться пришла, не иначе.      – Вы хотели меня видеть, господин маршал.      Впору было потеряться. Ну не отчитывать же девчонку… Судя по её виду, корнет готовилась к экзекуции, не меньше.      – Как вам живется под началом полковника Хейла?      Вопрос явно поставил девушку в тупик. Она открыла рот что-то ответить, тут же захлопнула его, помотала головой, сжала ладони в кулаки и нервно сглотнула.      – Полковник Хейл дает мне несложные поручения, – наконец монотонно буркнула она, на удивление не глядя прямо. – Благодарю, что интересуетесь, господин маршал.      Вот это смена настроений, мысленно присвистнул Ли, стягивая надоевший ему за сегодня плащ и кидая на спинку стула в паре шагов от Шарли. Бэзил успел поработать, или сама додумалась?      То, как девица отшатнулась в сторону от совершенно невинного и направленного вообще не на неё жеста, Лионеля чуть не выбило из колеи. Да каких кошек?!      – Что с вами, Шарли?      Девица не ответила – попятилась, всё еще сжимая ладони в кулаки. Подозревая один из худших раскладов, Савиньяк шагнул вперед и перехватил девушку за руки, поднимая их на уровень глаз. Не в силах скрыть мелкую дрожь, Шарли зажмурила глаза, в которых на мгновение отразился почти суеверный ужас.      Манжеты мягко отъехали вниз, обнажая тонкие запястья с чёткими ручьями вен и расплывчатыми тёмно-лиловыми кругами. Лионель невесомо провел большим пальцем по окольцевавшим запястья синяками и накрыл ладонью дрожащие пальцы.      – Кто?      Савиньяк еще никогда за всю свою жизнь не был в таком бешенстве.      Леворукий, можно было и самому догадаться, что северная армия отнюдь не место для благородных девиц. Ему повезло с Хейлом. Нет, не так. Ей повезло с Хейлом. Но, видимо, кавалериста не хватает на то, чтобы быть рядом постоянно. Но это уже неважно.      Шарли молчала. Не хотела жаловаться? Боялась? С этой комедией пора кончать, учитывая то, что Бэзил не справлялся. Савиньяк в очередной раз пожалел, что не мог забрать у девицы пистолеты.      – С этого дня вы будете спать со мной. И во избежание между нами недоразумений, – тут же добавил Лионель, видя, как начало меняться лицо графини, – оговорюсь, что имел в виду лишь ваше ночное местонахождение. Я взял вас под свою опеку, и не позволю причинить вам вред. В том числе вам самой.      – Я не нуждаюсь в вашей… помощи, – нашлась с политкорректным словом Шарли, не делая, впрочем, попыток убежать.      – Я не спрашивал, нужна вам моя защита или нет. В ответ на прямой вопрос вы молчите, что ж, мне остается только подрубить у проблемы корни, дабы подобного не повторилось.      – Ничего не… со мной всё в порядке!!      Лионель мысленно протянул свой разум к звёздам, дабы сохранить остатки спокойствия.      – Вы, может быть, сами не заметили, но вы валитесь с ног, – резко оборвал Савиньяк, вздохнул и чуть мягче прибавил: – Ложитесь, Шарли. Если хотите, я, как в старые добрые гальтарские времена, положу посередине… ну, допустим, меча при мне нет, но шпага всегда найдётся.      – Нет! – отвернула голову графиня, помялась, поджав губы, украдкой взглянула Лионелю в глаза, убеждаясь, что он не шутит и никуда её не отпустит, и бочком сделала пару шагов. Ли хотел было ободряюще улыбнуться, но вовремя сдержал неуместный порыв, потому что строптивица вполне могла истолковать его превратно. Поэтому он равнодушно отвернулся и сел за стол, начав перебирать карты, к которым за день так и не притронулся. Путевых заметок была целая куча, дриксов у границ – еще больше, а действовать надо было срочно. Если бы солдаты и офицеры только знали, во что иногда обходятся Лионелю гениальные решения… но лучше им и не знать. Маршал должен оставаться спокойным, холодным и совершенным. Во всяком случае, в глазах подчиненных.      Краем глаза Савиньяк ухватил, как Шарли распустила волосы, тихонько стянула мундир и сапоги и пристроилась с края кровати, натягивая одеяло до самого носа. Она, кажется, даже не дышала, то ли боялась, то ли смутилась, то ли просто замёрзла. Лионель встряхнул головой, концентрируясь на картах и выкидывая из мыслей так некстати поймавшие взгляд огненные блики на каштановых волосах.      Лионель не помнил, как закончил работу. Он вообще мало о чем думал, кроме войны, в тот момент. Он знал, куда идти, знал, какие писать приказы, перо отпечатывало на бумаге незыблемые символы. Завтра он посмотрит на свои записи и вспомнит всё, но к середине ночи Савиньяк был истощен. Он кое-как скинул мундир и упал лицом вниз на кровать, едва ли вспомнив, что на ней лежит кто-то еще.

***

     Лионель распахнул глаза резко, как всегда, просыпаясь почти мгновенно. В голове стояли какие-то мутные образы, ему что-то снилось, но что – он не помнил. Несчастные несколько часов, Проэмперадору Севера вполне их хватало, но что-то было иначе. Лионель пошевелил головой и застыл. Прямо под носом перетекали немного пыльные и влажные от общей сырости волосы. Пышная копна струилась по открывшимся за ночь плечам с белоснежным батистовым покровом, уплывала ниже, закрывая тонкую спину, и самыми кончиками утыкалась Савиньяку в лицо. Дрожащей рукой Ли собрал в прядь каштановые завитые нити и поднёс к губам, дыша сонливой сыростью, оставшейся от вчерашнего снега, северным ветром, запутавшимся между прядей.      Маршала передёрнуло и тут же бросило в жар.      Он попытался успокоить дыхание, но тщетно, чем спокойнее пытался дышать, тем отчетливее различал сладковатый запах спящей рядом женщины. Он совсем забыл про нее вчера. Рука протянулась через тяжелый каштановый шлейф и мягко провела по батисту. Шарли спала чутко, но сладко и мало, негромко вздохнула и повела головой. Савиньяк тяжело приподнялся на руке, завороженно глядя в мягкие черты обычно колючего лица. Графиня спала на боку, прижав руки к груди и будто держа в сцепленных ладонях что-то драгоценное. Ли прикоснулся к собственной груди свободной рукой, убеждаясь, что его сердце еще там, внутри, неистово стучит, настолько неистово, что это почти не позволительно ему как графу и маршалу. Ладонь спустилась к лицу спящей, провела по носу, щеке, легла на шею, поворачивая голову.      Шарли судорожно вздохнула, просыпаясь с кратким вздохом, приоткрывая рот, лениво перекатываясь на спину. Сонные карие глаза глядели без выражения, будто не понимая, что происходит, губы сохли, втягивая через себя воздух, а нависший над девушкой Лионель положил руку на локоть, зарыл её в каштан густых волос и любовался каждой черточкой, неосознанно приближаясь с каждый вздохом. Одеяло сползло ниже – Шарли убрала от груди руки, почти что вытягивая их по швам, и глядела немного испуганно и немного зачарованно.      Пальцы коснулись подбородка и шеи, на них попало краткое горячее дыхание, и у Савиньяка по всему позвоночнику пробежала молния, останавливаясь лишь где-то в районе коленей. Поддавшись мгновению, Ли втянул ртом воздух, облизал губы и наклонился к распахнутым губам Шарли. Она ответила, сонно, непонимающе, но приподнялась и потянулась ближе, почти что неосознанно. Савиньяк осторожно водил по шершавым обветренным губам, на вкус немного сладковато-стальным – Шарли постоянно обкусывала их, когда нервничала. Лионель прижал её голову к подушке, всё сильнее ощущая горячую волну, которая поднималась в нем с самого момента пробуждения. Она целовала исступлённо, почти что хватаясь, повинуясь любому жесту, но не тянула к нему рук, как будто вообще еще спала и видела сон, в котором никогда себе не признается.      Пылающие пальцы Ли провели по холодной бледной шее, спотыкаясь о случайно попавшиеся на их пути прядки волос, коснулись ключицы, оттягивая край батистовой рубашки. Шарли на миг задержала дыхание, а потом выпустила воздух с кратким еле слышным стоном. Савиньяк уже расстегнул верхнюю пуговицу, но звук его образумил. Он оторвался от желанных губ, резко разрывая поцелуй, и тяжело задышал, хватаясь за лоб и сглатывая подступивший к горлу комок. Громко сопящая Шарли отвернула голову, взметнув волосами, которые легли ей на стремительно краснеющее лицо.      Лионель еле выпутал руку из темных волос и закрыл ладонью глаза, тщетно пытаясь успокоить бурю в груди и чуть ниже живота. То, что понимал рассудок, отказывались принимать все остальные чувства графа Савиньяка.      – Вы правы, Шарли, – через силу произнес Ли. – Я выбрал неудачное время…      Савиньяк оттолкнулся от кровати, чуть не ударившись о некстати стоящий рядом стол, и чуть не упал, но вовремя опёрся на столешницу рукой, удерживая ватные ноги. Шарли молчала и не шевелилась, и щёки её пылали, но Лионель на неё старался не смотреть. Сердце гоняло кровь с такой скоростью, что казалось, она скоро из носа польется фонтаном. Ли встрепал волосы и кое-как встал прямо, пятясь к выходу.      – Графиня. – Ли не узнал собственный хриплый голос. – Я прошу прощения. Больше такого не повторится.      Нашарив рукой выход, Савиньяк буквально вывалился из своего походного обиталища в еще не расцветшее рассветными красками утро. Ночью выпал снег – хорошо. Ли был в одной рубашке, но не чувствовал зверского утреннего холода, лишь кровь стучала в висках. Она срочно требовала действий, и Лионель набрал в охапку снег и растёр его по голове, корябая лицо мелкими ледышками.