Счастье рядом

«Моя жизнь начинается со слов: «Что, если?..». С самого утра наша мама всегда говорила нам: «Что, если?..», а мы сами довершали эту мысль в голове. Каждый день. Пока мы говорили это и видели маму, мы знали, что мир прекрасен, и все виделось словно через розовые очки…» Дни, когда я помнил тебя, были так призрачны… Театр одного актера — он все так же прекрасен… Где ты, мой старый друг? Ты был? Или тебя уже нет? Вступление. Гладкая поверхность обмана. Искаженная Истина. «Моя жизнь начинается со слов: «Что, если?..». Пока мы это говорили, наш мир виделся нам будто сквозь розовые очки — без единого пятна. Какая глупость». *** «Вам знакомо чувство тепла и уюта? Скорее всего, да. В моей жизни тоже были и уют, и тепло. Когда я была маленькой, я знала, что это такое. И я знала, что такое любовь…» *** — Алиса… Ты опять простудишься, если будешь здесь спать… — мягкие ласковые руки кладут голову девочки к себе на колени. Она открывает свои аметистовые глаза, которые тут же встречаются с красными — цвета крови, земляничного варенья и пьянящего вина. — Мама, я не простужусь… — Алиса потерла веки маленькими кулачками, и женщина мягко рассмеялась. — Надо слушаться маму, Алиса, — сказал шелковый голос, похожий на мамин, но чуть выше — на полтона. Мамин голос был глубок и тягуч, насквозь пропитан любовью. А голос сестры — полон теми же чувствами, но в нем то и дело прослеживались нотки дерзости и лукавства. — Да-да… — устало проговорила Алиса, закатив глаза. — Я все помню, Лейси. Алиса, встав с кровати, на которой уснула, последовала к зеркалу и начала внимательно себя рассматривать. Казалось, 7-летней девочке просто было любопытно посмотреться в зеркало. Но вот прошла минута, и вся светящаяся от счастья Алиса подбежала к маме, подпрыгивая. — Мама! Я, по-моему, выше стала, давай проверим! Пожалуйста! — девочка сделала щенячьи глазки. — Не понимаю, почему ты каждый раз так стараешься. Как ни крути — выше нас не станешь, — послышался голос с дальнего кресла. — Ма-а-ам! Лео дразнится! — пожаловалась Алиса, глядя в сторону старшего брата, чье лицо было скрыто внушительным томом энциклопедии. — Хватит, Алиса, дай маме отдохнуть! — Лейси подхватила Алису, поставила ее на пол, развернула и подвинула вплотную к отметке на стене. Достав мел, сестра нарисовала черту над головой девочки. — Ты выросла на 2,5 мм. Ну, это прогресс по сравнению с прошлыми двумя неделями… Алиса, отойдя от стены, посмотрела на отметку и надула губки, обидевшись на весь белый свет. — Меня и так дразнят за маленький рост, а я ведь даже морковку есть стала — все равно не помогает… — бурчала Алиса. — Уж лучше бы я вместо всей той морковки съела столько же мяса, раз я все равно не выросла! — Перестань ворчать… — сказал брат, потрепав младшую сестру по голове. — Главное, что ты сама должна быть выше их — не ростом, а душой… — Тебе легко говорить — ты ведь не такой низкий, как я… — Алиса устало развалилась на мягком ковре, рассматривая комнату, в которой собралась вся семья: большая кровать возле окна, напротив нее — солидное кресло, в котором всегда сидел Лео — средний ребенок семьи. Между ними стоял огромный диван, на котором обычно устраивалась мама, а на уютном ковре обычно сидела Лейси и что-нибудь мудрила с волосами. Алиса же торчала везде, где ей вздумается. Постоянного занятия в 7 лет у нее пока не было. Она могла сидеть с мамой на диване и рисовать. Могла находиться с Лейси, и тогда та ей делала какую-нибудь прическу, или с Лео, если у него было настроение — в такие моменты он брал ее к себе на колени и рассказывал о том, что написано у него в книгах. Большая у них семья и очень дружная — пусть даже иногда они сорились, но редко, да и ссорами это нельзя было назвать. Они любили повздорить и пошутить — но только забавы ради. Мама осталась вдовой. Отец умер, когда Алиса была еще маленькой. Никто точно не знает, что с ним случилось. Все говорят, что произошел несчастный случай. Но не только это омрачало жизнь семье. У Алисы должна была быть сестра-близнец, но она умерла. Так получилось, что только один ребенок выжил. Одна из них просто родилась мертвой, а Алиса выжила по чистой случайности. Отец сказал, что хочет назвать ее в честь матери — и ей дали имя Алиса. Лейси была старшей сестрой в семье (на 10 лет старше Алисы и на 3 года старше Лео), с такими же, как у мамы, глазами — цвета спелой земляники. Она отличалась дерзким характером, но добрым сердцем. Лейси вот-вот должна была окончить школу и поступить в университет. Лео, лучший ученик, тоже подавал большие надежды, к тому же, в отличие от сестры, он не затевал драк, в то время как Лейси славилась своей вспыльчивостью — вечно ставила выскочек на место. Училась она неплохо, но над оценками стоило еще поработать. Алиса же, как самая младшая, только начинала осваиваться и не могла быть лучшим учеником, как Лео, или же грозой всей школы, как Лейси. Когда Алисе исполнилось 8 лет, мама снова вышла замуж. Эта новость взбудоражила всех. Дети любили отца и не хотели видеть на его месте кого-то другого. Но, видя, что мама рядом с ним счастлива, все трое смирились. Сложнее всего это далось Лейси. Она чувствовала от нового человека в семье какую-то неясную угрозу, но, смотря на маму и на то, как она радуется, девушка тоже улыбалась — пусть и не очень искренне, но старательно. Отчима звали Ричард Сайрус. Это был 35-летний мужчина с каштановыми волосами и голубыми глазами, крупный в теле и чертовски самовлюбленный. Став частью семьи, он сразу начал устанавливать свои законы. Больше всего это бесило Лейси. Она была свободной, с буйным темпераментом, что сразу сделало ее мишенью для отчима. Ричард не переходил границы только когда, с ними была мама. Он никогда не смел противиться ей, потому как по-своему ее уважал и даже любил (хотя назвать любовью то, что он чувствовал к матери, было бы ошибочно — возможно, симпатия, но никак не любовь). Казалось бы, что еще нужно, чтобы разрушить уютную жизнь трех детей? То последнее, что у них оставалось — их маленький мир, в который они иногда погружались, когда мама задерживалась, и все руководство на себя брал отчим. Но все окончательно рухнуло, как только все узнали, что мама заболела. Это был рак. Раковую опухоль, что возникла так внезапно, нельзя было вылечить. Слишком поздно. Ричард помогал не слишком активно. У него имелась необходимая для покупки лекарств сумма, но он прикрывался неутешительными прогнозами врачей. А врачи говорили, что все бессмысленно. Медленно жизнь мамы угасала, пока не угасла совсем. Звук, который потом еще долго стоял у Алисы в ушах — это продолжительный писк аппарата сердцебиения. В тот день она и Лео пришли навестить маму. И единственное, что запомнила тогда Алиса — грустную улыбку на лице мамы и тот самый звук, обрывающий жизнь. И крепкие объятия, такие отчаянные и родные, ее брата, который еле сдерживал слезы, в то время как Алиса просто плакала, не до конца понимая случившееся. В душе вдруг стало пусто. *** — Ты ведь мог ее спасти! Почему ты этого не сделал?? — Лео с трудом сдерживал Лейси, но вот-вот готов был сдаться. — Ты убил нашу мать! Пусть ты и стал членом нашей семьи! Я никогда! Слышишь?? Никогда не прощу тебе этого!! Алиса, зарывшись в одеяло, прижала коленки к груди и в отчаянии закрыла глаза руками. — Мама… Что, если… …ты бы не встретила этого человека? — послышался тихий голос девочки, которая была обречена на страдание. С того момента последняя улыбка, царившая в их семье, принадлежала только покойной матери. И улыбка эта была грустной, словно пропитанной любовью. Что касается Ричарда, то он словно обезумел. Начал пить, но не из-за горя или тоски по жене — нет. Он просто обанкротился. Фирма, в которой он работал, разорилась, и на последние деньги день за днем он постепенно спивался. Каждый раз, напившись, он закатывал концерты и скандалы. Чаще всего под горячую руку попадала Лейси, которая после смерти матери взяла ответственность за все на себя. Ей изрядно попадало за ее острый язык, но Лейси терпела боль, даже смеялась в лицо обидчику, что только раскаляло его злость. Лео тоже изрядно доставалось, если он заступался за сестру или даже просто оказывался в ненужное время в ненужном месте. Однажды, когда Ричард попытался ударить Алису, ее тут же загородила Лейси. — Только тронь ее!! — яростно закричала она, и Ричард злостно оскалился, сильнее сжав локоть Алисы. — Пусть я умру или меня посадят в тюрьму, но, если тронешь Алису, я убью тебя! Тут он отпустил Алису, собираясь проучить Лейси, но та встретила побои со смехом и, утирая кровь с губы, смотрела, как мужчина, шатаясь, плетется к кровати и, не дойдя до нее, падает на пол и засыпает. Лейси, презрительно фыркнув, поворачивается к перепуганной сестре. Прижимает ее к себе, гладя по волосам и успокаивая. Лео, который все это время находился в школьном кружке, возвращается, печально вздыхая. При виде случившегося на его лице проступает ярость. — Он ее не ударил? — Лео, опускаясь на колени, гладит по плечам младшую сестру. — Пусть только попробует… я его точно убью… — Лейси… — ошеломленно говорит брат, — Послушай, перестань ему перечить… ты получаешь больше всех нас за это. — Пусть этот ублюдок знает, что это он убил нашу мать, и что я никогда ему этого не прощу! Я не прощу его самого за то, что он вообще пришел в нашу семью… — Лейси, не нужно! Не надо! Не делай так, пожалуйста! — всхлипывания Алисы были настолько жалостные, что Лейси сильнее прижала ее к себе: — Тш-ш-ш, все хорошо… — Он ведь тебя каждый раз бьет… не надо, Лейси… — Алиса уткнулась в плечо сестре, слезы давно текли из ее глаз. *** «Наша жизнь постепенно перестала быть прежней. Каждый день, чтобы не получить от этого вечно пьяного дебошира, мы должны были вставать рано, пока он спит, и делать всю работу по дому до обеда, после чего мы уходили. Обычно так было в выходные, а по будням Лео и я ходили в школу, а Лейси — в университет. Наша жизнь в школе не отличалась радостью. Меня и Лео все избегали, потому что считали нас чужими. Никто не хотел разговаривать с нами, но это было лучше, чем возвращаться домой. Но и на этом проблемы не заканчивались. Дом вот-вот должны были продать за неуплату долгов, и поэтому Лейси сразу после университета отправлялась на работу. Домой она возвращалась почти ночью и тут же получала от Ричарда. Правда, Лео, который специально ждал ее по вечерам, всегда старался ее защитить, пусть даже и ему доставалось. Нам было очень сложно. Каждый из нас чувствовал, что такая жизнь нас погубит, но мы не хотели этого признавать и держались изо всех сил. И — вот удача! Лео сдал все экзамены на «отлично». Похоже, его ждет великое будущее. Он даже получил приглашение учиться за границей. Но Лео не был счастлив. — Я лучше откажусь… — сказал он, когда мы все обсуждали это приглашение. — Если я уеду, он вас просто затравит. — Не говори глупостей! Ты наконец-то сможешь учиться в хорошей школе, куда мечтал попасть с детства! — Лейси отдала ему письмо. — Я не могу… оставить вас на попечение… — Закрыли тему! — Лейси встала, решительно шагнула к брату. — Ты мечтал об этом всю свою жизнь! Ты едешь, и разговор окончен! — Лейси… — Лео, я понимаю, что ты не хочешь нас бросать… — сестра погладила брата по голове, — Но ты должен ехать. Послушай меня. Мама бы этого очень хотела… Лео посмотрел на нее через стекла своих очков и грустно улыбнулся. — Хорошо. Но тогда давайте сначала навестим маму… — сказал он и, подойдя к окну, посмотрел куда-то вдаль. — Давно мы ее не навещали. Уже год прошел… Я встала с кровати, на которой сидела, и, подойдя к брату, взяла его за руку. Он, взглянув на меня, вдруг встал на колени и потрепал меня по голове. — Я буду по тебе скучать, старший брат… — мне было грустно, я не хотела, чтобы брат куда-то уезжал, но понимала, что так будет лучше для него. — Эй, я не оставлю своих сестер здесь. Будь уверена — я обязательно вернусь за вами… — Лео меня обнял. Я улыбнулась и крепко прижалась к нему. — Лео… — позвала Лейси, встав перед нами, — Помнишь, чему учила нас мать? — Всегда начинать день со слов: «Что, если?..». Да, я помню. — А еще слова отца… — вспомнила я. — Если человек говорит, что он старался… — То это значит… — продолжил Лео. — Что он сделал не все, что в его силах, — закончила Лейси с улыбкой. — Поэтому мы не сдадимся, а будем идти до конца! Все вместе! *** Уезжая, Лео плакал, хоть и пытался улыбаться сквозь слезы. Мы с Лейси тоже плакали. Мы не хотели расставаться, но знали — так надо. Как бы то ни было, наша жизнь еще больше испортилась. Лейси, вечно пропадавшая на занятиях и работе, не могла защищать меня. Я и сама это понимала, но испугалась по-настоящему, когда Ричард однажды добрался до меня. — Маленькая дрянь! Я тебя научу, как разговаривать со взрослыми! Цепкие сильные руки обвились вокруг моей маленькой шеи. Я чувствовала, как меня окружает тьма. Хотелось дышать. Немного… немного воздуха… я… не хочу… НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ!! Я не могла кричать, да и от этого не было бы пользы. Страх охватил меня, сковав своими холодными руками. Я пыталась оторвать от себя отчима, но он напирал только сильней. Я не хотела умирать… Вдруг легкие наполнились кислородом и я начала жадно хватать его ртом. Перед глазами все плыло. Я с трудом различила смутную фигуру моего душителя и то, как он яростно швырнул что-то о стену. Я слышала сдавленное мычание, потом что-то упало на пол с глухим стуком. Потом Ричард вышел, прикрывая лицо. Когда я очнулась окончательно, я поняла, что тем, кого бросили о стену, был мой кот — Чешир. Я испугалась — вдруг он умер? Он дышал с трудом. Я сразу же перевязала его. Через несколько минут ему вроде бы стало лучше, он даже начал тихо мурлыкать, будто пытаясь утешить свою хозяйку. На его лапе я заметила следы крови, а когда ходила за бинтами, увидела, что Ричард постоянно прикрывает лицо и что его рука окрашена алым. Я поняла, что Чешир набросился на него и оцарапал ему лицо, а он за это швырнул кота о стену. Когда сестра вернулась, она готова была рвать и метать, но я остановила ее. Я понимала, что она ненавидела отчима. Я тоже его ненавидела, но чувствовала, что если она вмешается, станет только хуже. Я не хотела, чтобы Лейси из-за меня страдала. Чешир умер через неделю. Именно тогда я поняла, что все, кто меня защищают, погибают или страдают из-за меня. *** Я сбежала. Я не хотела, чтобы кто-нибудь и дальше был несчастлив из-за меня. Я хотела лишь уйти куда-нибудь — туда, где я не буду приносить горе. Все, кто меня защищает — страдают. Лейси, Лео, Чешир. Чешир, который отчаянно пришел мне на помощь, когда Ричард душил меня, умер. И это была моя вина. Я бежала, куда глаза глядят. Я дождалась, когда Лейси ушла, а Ричард уснул, открыла дверь и убежала. Просто. Банально. Глупо. Я пряталась под большим железным мостом и рыдала. Я думала, что если уйду, то все встанет на свои места. Все будет хорошо, как говорила Лейси. Я видела, как она каждый раз улыбалась, говоря эти слова. Хотя мы обе и понимали, что это ложь. Мы просто приняли эту придуманную реальность. Жили в мире, где все было так, как ты хочешь видеть. Мост, под которым я плакала, был местом, куда мы часто приходили всей семьей. Я сидела на траве и, смотря на закат, тихо всхлипывала, надеясь, что меня никто не слышит. Но внезапно все изменилось, когда появился он: парень с золотыми волосами и глазами цвета молодой травы. Его звали -Джек. — Малышка, ты потерялась? — он присел на корточки, глядя на меня. В его взгляде не было ни малейшей брезгливости, хотя я выглядела ужасно: ноги в ссадинах и ушибах, по всему телу — ранки с запекшейся кровью, волосы немытые, спутанные, одежда в грязи. Но его глаза были полны сожаления и беспокойства. Неужели он волновался из-за меня? — Потерялась? Не бойся меня… — он протянул руку к моему лицу, и я непроизвольно отпрянула от теплой ладони. Он изумленно моргнул и, сняв пальто, укрыл меня им. От этого человека пахло спелыми яблоками и свежестью весенней грозы. — Меня зовут Джек, а тебя? — он присел рядом со мной, стараясь держаться поодаль, чтобы не напугать. — Меня зовут Алиса… — прохрипела я. Мой голос сел от холода и долгих рыданий, а все тело болело и саднило. — Я не потерялась, я убежала… — Почему ты убежала? — его глаза цвета изумруда смотрели на меня очень внимательно. Я знала, что с незнакомцами разговаривать нельзя, но этот человек был словно пропитан добротой. Неужели он хотел помочь мне? — Потому что всем будет лучше без меня… — я вздохнула и рассказала обо всем, что случилось в нашей семье. Поначалу его лицо было сосредоточенным, но под конец рассказа оно стало изумленным, а во взгляде появилось сожаление. — Ты поступила неправильно, — просто заметил Джек, выслушав мою историю. — Ты должна вернуться обратно. Твоей сестре будет только хуже, если с тобой что-нибудь случится. Вернись к ней, Алиса… На мои глаза наворачивались слезы, но я, смахнув их, отдала ему пальто и побрела в сторону дома. Внезапно пальто вернулось ко мне, а затем Джек усадил меня к себе на плечи и понес в ту сторону, куда я указывала. *** — Алиса! — Лейси, вся в слезах, крепко прижимала меня к себе, и я заплакала от бессилия: о чем я только думала? Джек оказался прав, я могла совершить такую страшную ошибку. — Боже мой, больше никогда так не поступай! Что бы я без тебя делала? — Прости, Лейси… прости… — я прижалась к ней крепче. Я не хотела ее отпускать. Хотела, чтобы она осталась со мной. Я так глупо вела себя. Незаметно кто-то шаркнул ботинком, и я увидела удаляющегося Джека. Я оторвалась от Лейси и, подбежав к нему, крепко его обняла. — Спасибо… Джек улыбнулся мне, и на душе стало совсем тепло. Так хорошо и светло. Лейси, подойдя к нам и взглянув на Джека, усмехнулась. Я была удивлена, ведь не часто она так делала. На ее языке это было что-то вроде: «а ты меня заинтересовал». Джек смущенно улыбнулся ей, и с тех пор в нашей жизни появился маленький лучик света. Этим светом для нас стал — Джек. *** С того момента прошло около года. За это время меня перевели в параллельный класс. В принципе, в новом коллективе со мной обращались так же, как и в старом — просто игнорировали или уходили в сторону, но, помимо этого, со мной начали общаться две девочки — Эхо и Шерон. Эхо ходила в секции боевых искусств и ее хладнокровность иногда пугала. Но на деле она была просто очень скромной и необщительной. Чаще всего с ней слонялся Винсент Найтрей. Эхо была от него без ума. Шерон являлась девочкой во всех смыслах этого слова. Всегда ходила только в платьях и юбках, заплетала волосы, красилась, читала женские романы. Эти двое были единственными, кто хоть иногда разговаривал со мной. Джек и Лейси с того дня постоянно виделись, и я часто дразнила Лейси, говоря, что она в него влюблена — как оказалось, не напрасно. Не прошло и месяца со дня их знакомства, как они уже были вместе. Чудесная пара. От Джека я узнала много удивительных вещей. Он показывал мне свои золотые часы. Он оказался мастером шкатулок и других интересных механизмов. А его лучшей работой все признали часы-шкатулку, в которых играла мелодия, сочиненная нашим отцом и Лео. Она называлась «Лейси» в честь сестры. Они сочинили эту мелодию, чтобы поднять настроение Лейси, когда она была серьезно больна. В те дни нам казалось, что наша жизнь, наконец, налаживается. Но счастье все-таки снова нас покинуло. Джек и его семья переезжали, и им с Лейси пришлось расстаться. Я никогда не видела столько печали во взгляде Лейси — с того самого дня, как умерла мать. Она плакала, но старалась улыбаться сквозь слезы. Джек ненавидел себя за то, что заставил ее плакать, и говорил, что обязательно вернется. Когда он уехал, мы не сдались и продолжали жить дальше. Он не раз нам писал, и мы были рады его письмам. Но неожиданно всего этого не стало, когда однажды в школе мне пришлось взять в руки телефонную трубку. В ней раздался незнакомый голос, который сказал, что Лейси в больнице. *** Приехав в больницу, я молилась о том, чтобы с Лейси все было хорошо. Я догадывалась, из-за чего она попала сюда. Недавно к Ричарду приходили друзья, которые, перебрав, начали к нам приставать. Просили, чтобы мы сходили в магазин, всячески обслуживали их, а некоторые пытались даже грубой силой заставить делать то, что им взбредет в голову. Лейси зарядила одному из них пощечину, и Ричард дал ей по голове бутылкой, которая сразу же разбилась. Лейси потеряла сознание, а друзья, которые были этому свидетелями, начали подшучивать. Я не знала, что делать, и действовала, словно в трансе. У меня был полнейший шок. Помню, как, схватив со стола огромный нож, встала перед ними и просто швырнула его в Ричарда, так, что тот вошел в пол возле его ног. Дебоширы испугались и сразу отошли от меня подальше, а я, с трудом обхватив Лейси за плечи, кое-как добралась до нашей комнаты и заперлась там. Только потом до меня дошло, что отец говорил делать в таких случаях: притвориться сумасшедшей, напугать их. Видимо, привычки сохранялись даже в такие моменты. — Лейси! — я трясла ее за плечи, нежно проводила руками по лицу. Она приоткрыла глаза, взгляд ее был затуманен и пропитан болью. Но я улыбалась. Она жива, и для меня это главное. — С тобой все хорошо? Лейси, открыв глаза окончательно, потерла затылок, и я увидела, что на ее руке остались следы крови. Натянуто улыбнувшись, она села и тут же покачнулась. Уже тогда я за нее сильно волновалась, но она, улыбаясь, только говорила: «все нормально». И вот теперь я стою в этом белом коридоре, ожидая, когда мне разрешат войти и увидеть сестру. Врач, выглянув наружу с историей болезни в руках, пригласил меня внутрь, и я, вбежав в палату, замерла на месте, как только увидела Лейси. Она лежала без сознания, с перебинтованной головой. Врач вошел следом за мной. — Она скоро придет в себя. Ты здесь одна? Разве ты не должна быть с кем-то из родных? — У нас нет ни отца, ни матери, — холодно ответила я. Уже тогда я чувствовала, что мое сердце превратилось в лед. А как иначе? Моя жизнь — сплошная череда проблем и неудач. Мать и отец умерли, а мы остались на попечении вечно нетрезвого дебошира, который избивает нас каждый день. — Но в документах сказано… — Этот человек для нас — никто. Он лишь по документам наш родственник… — Я, ничего больше не сказав, прошла к сестре и погладила ее по руке. Такая холодная. Словно и не живая вовсе. Врач вышел, и я осталась наедине с сестрой. Я не помню, сколько я провела времени возле ее койки, но, когда она проснулась, моему счастью не было предела. Счастью ребенка, которому было всего 10 лет. Ребенка, который уже в таком возрасте знал, что такое насилие. Лейси, открыв глаза, грустно улыбнулась, и от этой улыбки меня бросило в дрожь. Совсем как тогда, когда мама умирала. — Алиса? — Лейси испугалась за меня. Я выдохнула и постаралась сбавить темп дыхания. Но тут же на меня напала злость. — Зачем? Зачем ты так делаешь?? — рассердилась я. — Пытаешься притворяться, что все хорошо, но зачем? Лейси, я понимаю, ты хочешь как лучше, но… — на глаза наворачивались слезы ярости, и я нетерпеливо их сморгнула. — Я ведь уже не маленькая! Не надо больше так делать, Лейси! Давай уйдем, если надо! Я больше не хочу! Не хочу, чтобы ты из-за меня страдала!! От бессилия я давно сидела на коленях и открыто роняла слезы. Я плакала от злости, от боли, от сожаления и обиды. Да, мне было обидно! Лейси стольким ради меня пожертвовала, а в итоге она получает такое! — Сестренка… — мое сердце болезненно сжалось. Она так называла меня, когда чувствовала, что в чем-то виновата. Я взглянула на нее и увидела в ее глазах тоже слезы. — Извини… — я, поднявшись, подошла к ней. — Я не хотела на тебя кричать… — Ты права, — ответила она, погладив меня по лицу. — Послушай, мы обязательно уйдем из этого дома. Не забывай, что у нас есть другие родственники. Мы с тобой накопим на билет и отправимся к ним, что скажешь? — Да-да! — я обняла ее. — Я буду тебе помогать. — Единственное, чем ты можешь помочь — это хорошо учиться, и, главное, старайся возвращаться домой до обеда, пока он спит. Хорошо? — Ага… — ответила я, утерев слезы. — Но и ты пообещай, Лейси, что не будешь попадаться под горячую руку, ведь он… — Забудь о нем… — сказала сестра. — Я буду тише воды, ниже травы, все будет хорошо… Но этому не суждено было сбыться. Травма, полученная от удара бутылкой, оказалась серьезной. Лейси умирала. Для меня это было равносильно собственной смерти. Ей оставалось всего несколько дней. Смерть… Почему?? Почему она преследует меня с самого начала?? Она забирает всех, кто мне дорог, потому что сперва не забрала меня? Сестра-близнец, отец, мать, Чешир, а теперь и Лейси. Сама сестра вела себя довольно спокойно, только была грустна, но даже не заплакала, когда узнала. Плакала только я. От усталости, от отчаяния, от всего. Никакие слезы не могли выразить моих терзаний. Я хотела кричать и молила бога, чтобы врачи ошиблись, но Лейси с каждым днем становилось только хуже. — Какая ирония… — вздыхает Лейси. — Ведь наша мать тоже умерла на больничной койке, в этой самой палате. Слишком много совпадений… Я, вся зареванная, посмотрела на нее. В ее глазах я видела усталость и боль. Мое сердце разрывалось. — Алиса, ты не должна замыкаться после всего, что с тобой случилось. Ты должна жить дальше… — Нет… нет, нет! Не хочу, чтобы ты умирала! — я обняла ее и прижала к себе. Она была такой теплой и живой. «Пока живой», — грустно промелькнуло у меня в голове. Она обняла меня в ответ, но не так крепко, как когда-то. *** И вот этих объятий больше нет. Лейси умерла. Ее не стало. По ее собственному желанию ее похоронили рядом с мамой и отцом. Ее могила — большой крест с написанным на нем именем: «Лейси». Шел дождь, но я его не замечала. Все давно разошлись, но я и брат продолжали упорно стоять и смотреть на надгробие. Лео, узнав о том, что сестра заболела, сразу выехал из-за границы, но — не успел. Все, что ему довелось увидеть — это грустную улыбку Лейси. Нашей старшей сестры, которая отчаянно боролась за то, чтобы ее брат и сестра были счастливы. Ее улыбка в точности походила на улыбку матери. Я помню эту улыбку. Она была пропитана сожалением и любовью. Что меня поразило с самого начала — так это то, что я даже не всхлипнула. Я не плакала. И это пугало меня больше всего. Я боялась, что разучилась чувствовать. Лео не оставлял меня ни на минуту и, прикрыв меня зонтом, обнимал меня, поддерживая. На этих скромных похоронах было мало людей — студенты из университета Лейси и несколько подруг с работы. Ричард, который нас туда отвез, в этот день даже не пил, что особенно всех удивило, но он смотрел на похороны с равнодушием, да и мы с Лео знали, что он, вернувшись домой, снова возьмется за бутылку, окуная себя в алкоголь, который стал для него привычным состоянием. После похорон все стали разъезжаться по домам, а мы с Лео сидели на мокрой траве возле надгробия, не смея уходить. В моей голове звучало это ужасное гудение аппарата сердцебиения, я не могла забыть его. Все повторилось, как тогда. Лейси умерла точно так же, как и мама. Лео и я не могли в это поверить. Но реальность такова — ее больше нет. Вдруг мы услышали позади звук подъехавшей машины. Я обернулась и тут же побежала навстречу протянутым рукам. — Джек! — я уткнулась ему в плечо, и он любя прижал меня к себе. Именно тогда слезы потекли по-настоящему. Он был одет в черный костюм и черное пальто. Встав на колени и совсем не брезгуя испачкаться, он все не отпускал меня. — Прости меня, Алиса… Я не смог приехать раньше… — только и смог сказать он, но я не могла ответить ему, потому что плакала в голос, и только очень крепко обнимала его. Он. Тот, с кем Лейси улыбалась искренне и тот, с чьим приходом для нас наступала пора счастья. Он приехал сюда за много километров, но все равно не успел попрощаться с Лейси, увидеть ее в последний раз. *** Уже смеркалось, но мы до сих пор стояли возле надгробия. Лео, поняв, что Джек — наш с Лейси общий друг, оставил нас вдвоем. Он не плакал, только очень грустно смотрел на надгробие, но я видела, как ему сложно. Он потерял любимую, а я потеряла родного человека. Общая боль и цели сближают людей, но мы с Джеком знали друг друга еще до этого. Наша боль от утраты была велика, и я, даже плача без остановки, не могла угасить ее. А еще меня пугало, что станет теперь со мной. Лео пробудет здесь от силы две недели и отправится обратно, а я должна буду оставаться с Ричардом. Неужели Ричард будет работать, чтобы хоть как-то прокормить хотя бы себя? Вряд ли. Этот пьяница скорее отдаст меня в приют — да уж лучше я туда пойду сама. *** Нашей жизни больше нет. Есть только моя. А моя жизнь кончилась тогда, когда из нее пропала Лейси, последняя, кто был со мной. Возникло ощущение, что физически я есть, а сама я уже давно погибла. Когда Лео уехал, я и правда начала думать, что моя жизнь кончена, но оказалось, что Лео клал свою стипендию в банк и расплачивался за квартиру. Я говорила брату, что он только зря тратит деньги, поскольку на них Ричард просто наживался, но Лео был упрям и отвечал, что ничего страшного, и что он не может позволить мне голодать. Я была ему очень благодарна и жила только ради него. Ради того единственного, кто у меня остался. Но Лео жил далеко и присылал письма редко, а я оставалась наедине с пустым одиночеством, которое снедало меня. В школе, прослышав о том, что со мной случилось, все стали меня сторониться. Думали, что на мне висит проклятие, что я привлекаю смерть. Все перестали со мной общаться и начали даже бить меня, говоря, что это я навлекаю на них беды. *** Моя жизнь умирала, и моя история началась, когда я уже была на грани этой смерти…