И пришел день...

Глава 7 Малфой-менор оправдал ожидания Дагды. Замок был огромен, хотя главным было не это: он, как и ожидалось, оказался вырезан в жерле древнего вулкана и пугал мрачностью базальта и обсидиана. Это было здание достойное одного из четырех Владык Хаоса мира Дагды. В этом же — их было только три. Место Верховного Владыки и Хранителя Огня Очищения — было свободно, трое Великих правили совместно, благо их возраст и природа власти, подчиняющеюся им, поумерили их пыл и сделали открытыми диалогу между собой. Белиал, Вельзевул и Левиафан стояли над всем темным миром, но как во множестве других миров — они не принимали активного участия в его жизни, и даже не входили в иерархию, наблюдая за возней детишек, старающихся урвать себе место повыше, и не понимающих, что к нему прилагается гора обязанностей и ответственности. Сила разрушения древних божеств хаоса была слишком велика, и пока с ними не будет Люцифера — она направлена только на физическое разрушение и уничтожение форм, то есть — самого мира. Белиал, в местной традиции, был повелителем Севера и Владыкой Разрушения. Но его гнев был безудержен и любой, потревоживший его, обрекал себя на неминуемую смерть. Как и двух остальных владык, его избегали даже темные. Что поднимало вопрос о сотрудничестве этого отшельника с Малфоями. О судьбе Люцифера ничего не было известно, ибо роль искусителя Евы, в местной мифологии, занял другой Светлый. Асмодей отзывался о нем презрительно, говоря, что он самый слабый и молодой среди них, и его не допускают до принятия решений. После первого откровенного разговора, демон вел себя как дворецкий в лучших Английских семьях, и не пытался установить контакт с Дагдой первым, в то же время, охотно отвечая на вопросы мальчика. Малыш не был идиотом, проверяя любое слово Асмодея, как логикой, так и сердцем, а при наличии возможности — и альтернативными источниками информации. Мальчик знал, что ни один демон не подчинится без боя и не предложит бескорыстно помощь, но это не смущало. В своём мире он привык к вредному характеру обитателей нижних миров, но все усилия по их усмирению и приручению оправдывались с лихвой, когда эти упрямцы привязывались к тебе, ибо больших друзей и более преданных слуг найти было невозможно. В этих играх Дагда стал весьма опытен, так что, верил хранителю тьмы только до тех пор, пока мог им управлять. Но это не значило, что следовало отказаться от помощи, тем более, когда демон давал дельные советы. А вот говорить ему всей правды не стоило, особенно о том, что в тандеме человек-высшее существо сначала правит высший, а потом — вся власть переходит человеческой душе, которая впитывает все знания и умения демона или ангела, превращает их в собственный опыт, за счет чего — становиться сильнее даже высших существ. Гуляя по древним коридорам и залам, Дагда чувствовал насколько сильно они стали единым целым с землей, из которой выросли. Суровая местность отложила свой неповторимый отпечаток на всем, что подверглось её влиянию, превратив замок в угрюмого воина, стерегущего врата потустороннего мира. Прикасаясь к гладким обсидиановым стенам, мальчик осознавал, что его привели в этот замок и всё уже решено, хотя, от его души зависит: какими последствиями обернется для всех жертвоприношение, намеченное на зимнее солнцестояние. За последние дни он узнал многое и ему предстояло принять очень серьёзные решения, а для этого — северная твердыня подходила идеально. Домовики уже подготовили площадку за замком, на которой всё произойдет, и натаскали множество дров. Осталось только сложить костры и зажечь огонь. Но костер, останется костром и не превратится в жертвенное пламя, пока проводящий не запустит процесс, а делает он это своей душой, искренне взывая к высшим силам и вознося им жертвы, во имя заключения договора. А в душе молодого повелителя поселилось сомнение в своей правоте. Поэтому, сегодня вечером он уединится на три дня и уйдет в медитацию, ища ответы на вопросы в себе. В памяти всплыл один из разговоров в библиотеке Уэльского поместья, состоявшийся через две недели после появления Дагды в этом мире. В просторной, светлой комнате, заполненной множеством стеллажей с книгами и прочими носителями информации, стоял светлый ореховый стол, заваленный множеством бумаг и папок, а вокруг него собралась компания, просиживающая здесь уже больше недели. Малыш, лет одиннадцати, в маггловском свитере и классических брючках; мужчина, лет тридцати, в черной маггловской рубашке и гармонировавшими с ней брюках, в последние дни он светился довольством, так как за послушание и добровольную возню с Драко, магия посчитала его достойным награды. Воспользовавшись этой возможностью, хозяин позволил ему одеться, хотя и не в любимую мантию, но перемена радовала несказанно, на шее Северуса, как и прежде, красовалось черное украшение, следящее за строптивцем; последним в этой компании был мужчина, лет тридцати-сорока, в дорогой зеленой мантии и выделяющийся удивительным цветом глаз. Уже не первый день они старались усвоить и проанализировать огромное количество информации. Первое время малыш читал исторические хроники, и мемуары людей разного времени, а потом перешел, к личным делам ныне живущих. Сегодня старший из них помогал малышу разобраться в личностях Пожирателей. Выводы, следовавшие из этого анализа, часто удивляли самого мужчину. Первая половина дня промелькнула в водовороте лиц, дат, названий местности и разбора судеб людей, рискнувших потерять все, что у них было, ради эфемерной цели, а было у них не мало. Подошло время обеда, который, уже по традиции, домовик подал тут же, накрыв отдельный столик. В такие моменты к ним присоединялся усталый и истощенный Люциус, который пытался устроить множество дел за оставшееся до отъезда время, сегодняшний день — не стал исключением. Обед протекал в тишине. За последние дни никто так и не завел обсуждения услышанного в разговоре Дагды с Асмодеем, но, похоже, Волан-де-Морт обдумал информацию, и был готов получить новую порцию, чтобы заполнить зияющие бреши в новой картине мира. — Дагда, Северус рассказал мне историю Гарри Поттера. Это, правда, что мальчик умер по вине родственников? — начал издалека Темный Лорд — Да, — приступая к десерту, ответил малыш. — И его родственники в подземелье? — Да. — Зачем они тебе? — заинтересовано спросил маг. — Они послужат жертвой в предстоящем открытии Врат, они одной со мной крови, — просто ответил Дагда. — Кстати, об этом. Я услышал много о Грани, и как важно за неё уйти, но так и не понял — зачем это. Вы обсуждали саму возможность, но не уточняли, что это такое и что этот уход за Грань дает? — задал интересующий его вопрос Темный Лорд. — Это тоже самое, что спросить “В чем смысл жизни?”. В прошлый раз, я тебе не ответил, но сейчас ты, возможно, меня поймёшь, — начал рассказ Дагда, ставя чашку на стол. — Но, лучше начинать не с этого. Все вы здесь выпускники Слизерина, а значит, для вас важнее всего — личная выгода. Я уважаю эгоистов, потому, что просветление — это путь эгоизма, ведь невозможно перешагнуть Грань для других, или во имя их блага. Все делают это из корыстных соображений. Некоторые, вставали на этот путь, ради других, но потом отчаивались и бросали, или находили свой собственный стимул, свою выгоду. Тут проще объяснить на примерах. Я всю жизнь искал Силы. Но всегда находился кто-то, сильнее меня. Как бы я не старался, но мои победы были не вечны. Это был путь от воина, сражающегося мечом, к магу, а потом — к ученому. Но ни наука, ни магия, не дали мне абсолютной силы и тогда я стал на путь Богов. В тот период, я считал их всесильными, я просто хотел быть сильным. Мне не нужно было просветление или высокие истины, я искал простую личную выгоду. Но чем дальше я шел по пути Силы, тем большей внутренней чистоты и гармонии он от меня требовал. Невозможно обрести настоящую силу, если её львиная доля уходит на внутренние противоречия. Мне пришлось начать медитировать, чтобы прекратить войну внутри меня, которая не давала мне достигнуть мечты. Это и стало началом Пути. Медитация сама изменила меня, прекратила конфликты, излечила раны в душе и наполнила её счастьем. Так начинается путь большинства достигших просветления. Кто-то хочет быть гениальным ученым и познать все тайны мира, но это — невозможно, пока не познаешь себя, и он становиться на Путь. Кто-то жаждет власти, но земная власть не совершенна и, разочаровавшись, он становиться на Путь, чтобы достигнуть Божественной власти. Самые мудрые — ищут любви и мира, и находят их на Пути. Путь за Грань — это особое место, он меняет тебя и сами изменения становятся смыслом жизни, а магия, власть, сила — превращаются в бонусы, которые приятны, но уже не обязательны. Когда-то я спросил Учителя: “Когда я смогу ходить по воде?” и этот юморист ответил — “Когда это тебе нафиг будет не нужно,” — он оказался прав. Путь превращает тебя из смертного в бессмертного. До него ты считаешь себя мешком с костями и мясом, наделённым интеллектом и эмоциями, и держишься за этот мусор, как за самое ценное в жизни, а следуя пути, ты узнаешь, что ты — искра, которая отделилась от души верховного Божества этого мира. Ты — равен Богам, но просто ещё очень маленький и глупый. Эта маленькая искорка, которую мы зовём бессмертной душой, содержит в себе программу, помогающую вырастить нового Творца или Разрушителя. Это — ДНК Бога. Как тело вырастает из одной клетки, так и Бог может вырасти из души смертного. И только человеку решать: хочет он быть Богом или мешком с костями. А теперь, попробую рассказать, как достигают этого самого просветления. Человек является отражением мира и, разобравшись в одном, легче понять другое. Начнем с человека: он состоит из души и тела, духовной и материальной составляющих целого. Душа делиться на личность, над-сознание и подсознание, и божественную искру. Личность — состоит из воспоминаний, эмоций, интеллекта и магии: всё то, чем мы дорожим, ценим и считаем собой любимым — она умрет вместе с нами. Тело съедят черви, а смертная часть души (личность) развеется, вернув энергию миру. Это занимает от сорока дней до года. Иногда личность, заполненная страстями или слишком привязанная к чему-то, после смерти не может принять своей участи и становиться неупокоенным духом, или призраком. Это, в общем, никак не влияет на бессмертную часть души, которая вновь воплощается в новом теле и создает в течении жизни совершенно новую личность. В таком ракурсе тело человека походит на машину для путешествия души, а личность — искусственный интеллект, способный на самообучение и эмоциональный отклик. Не берите сейчас это в голову, — видя непонимание в глазах собеседников, отмахнулся мальчик, — просто магглы, в процессе развития своей науки, подошли вплотную к постижению функционирования системы под названием “человек”. Океан мироздания, породивший богов, — продолжил рассказ Дагда, уверенный, что всё внимание мужчин вернулось к основной теме, — рождает души и людей, но в начале своего путешествия, они похожи на слабенькие искры, и не могут влиять на поступки и взгляды людей. По этой причине, большинство людей живет простой животной жизнью. Они спят, едят, размножаются, принимая свою страсть за любовь, а гордыню — за призвание и смысл жизни. Они не способны мыслить рационально и, как следствие, не могут принимать правильные решения, их мир поделен на противоположности и они видят только одну сторону, даже не подозревая, что это только часть целого явления. Кидаясь из крайности в крайность, они ищут счастье, но не могут его обрести. Они хотят любить — но... не способны. Тогда, они придумывают любовь, в страхе остаться в одиночестве, или сгорая в огне мимолетной страсти. К их сожалению, этот вымысел не способен долго просуществовать и, через краткое время, они снова кидаются на поиски любви и счастья, виня за свои потери и разочарования всех вокруг. Здесь всё мимолетно и быстротечно, и ждать от смертных эмоций, что они продлятся вечно, по-меньшей мере — глупо, — скривился Дагда. — Проживая множество жизней, наблюдая попытки личности научиться убирать за собой мусор, завязывать шнурки и немного сдерживать свои страсти, бессмертная душа копит силы, и ждет того момента, когда сможет родиться в теле личности, которая захочет услышать её голос. Теперь рассмотрим то, что мы называем “личностью” и такое явление, как “свобода выбора”: Осознанная личность составляет только ничтожный процент смертной души. Она почти полностью состоит из подсознания и над-сознания. Подсознание содержит в себе животные инстинкты в чистом виде и эгоистично по своей природе, а над-сознание — содержит высшие эволюционные порывы и альтруистичное донельзя. Они не контролируются простым человеком и называются “бессознательным”. Именно эта часть души и руководит поступками человека в хаотичном порядке. Он то совершает деяния, ужасающие его самого, а то вдруг жертвует последним, ради незнакомого человека, также не понимая своих мотивов, и не заботясь нужно ли было его благодеяние. Такой человек опасен, а вся его внутренняя энергия уходит на войну, бушующую у него в голове. На этом этапе развития человек не интересен ни богам, ни демонам, он — бесполезен. Такой субъект думает, что делает выборы сам, но это не так, за него делает выбор подсознание, сформированное в детстве. У магглов есть такая вещь, как психоанализ и его основатель Фрейд сказал: “Все мы родом из детства” и пока не разберемся с тем наследием, что оно нам оставило, мы будем ничуть не лучше тех психов, что сидят за высокими заборами в смирительных рубашках. Ведь мы не можем логично объяснить: почему мы любим одно и ненавидим другое. Так что до того, как человек не разберётся с бессознательным, “свобода выбора” — миф. Он может только принимать те выборы, что уже сделали за него, считая их своими. Но когда душе попадается личность, способная её услышать, начинается настоящее развитие. Душа пытается направлять личность, в надежде соединиться с ней. Но до тех пор, пока человек не переведёт свою неосознанную часть психики в осознанную сферу, это невозможно. Весь процесс просветления и заключается в лечении этого расщепления личности. Мы похожи на душевнобольных, постоянно меняющих маски и забывающих, что пять минут назад мы были совсем другими, любили другие вещи и думали по-другому. То мы Наполеоны, то Клеопатры, то беднее крыс с помойки, а то богаты, как Крезы, и этот круговорот бесконечен. Просветление получило свое название от действия, которое оно совершает, человек выводит из тени на свет сознания одну за одной разные составляющие своей психики, начиная от внутреннего ребенка, мужчины и женщины, и заканчивая высшими божественными составляющими, которые также есть в нем. Так он подходит к Грани. Грань — барьер между Богом и Дьяволом, и между Бытием, и Небытием. Сначала, душа перестает различать противоположности заключенные в Бытии, и Мир появляется в своем истинном виде. Но потом ему предстоит перешагнуть последую грань и познать, что нет разницы между Бытием и небытием. Избавляясь от противоречий в себе, личность всё больше и больше сливается с душой и становиться единым целым, так смертная личность становиться бессмертной и больше не теряет память, приходя в проявленный мир, а перешагнув Грань Бытия, душа и личность очищают тело и оно приобретает полное бессмертие. С этого момента, душа может создавать себе сосуд в смертном мире в любой момент, при этом, этот сосуд будет обладать божественными свойствами. Человек становиться Богом. Вы интересовались, почему Боги и Демоны так одержимы переходом за Грань. Всё просто: они часть мира, а он подобен человеку, в прямом смысле слова. Тут не важно кто на кого похож, существенно то, что у Мира тоже есть, душа, смертная личность, подсознание, надсознание и тело. Тело — это сама планета и всё живое на ней. Роль личности играют люди и эгрегоры, или сущности, порожденные человеческими мыслями и чувствами. Когда двух человек объединяют общие увлечения или стремления, они начинают порождать эгрегор, и чем больше людей разделит эту идею — тем мощнее будет эта сущность. Есть эгрегоры семей, стран, религий, даже эгрегоры вредных привычек или хобби. Они могут воевать между собой, умирать, или объединяться. Они развиваются вместе с людьми, и чем больше зрелых личностей в обществе, тем более зрелый и здравый эгрегор. Подсознание — это нижние миры и их обитатели, а над-сознание — боги и обитатели божественных миров. Душа мира вышла из чистого Океана Вечности и тоже хочет обрести единство, ведь мир, как и человек, не любит страдать. Ему хочется излечиться от безумия, он мечтает стать цельным и совершенным, поэтому, все его составляющие хотят пересечь Грань. И чем больше будет тех, кто просветлеет, тем меньше безумия будет в мире. Тогда этот разговор затянулся далеко заполночь. Дагда пытался объяснить новые этому миру понятия людям, которые не были посвящены даже в азы психологии, до которой додумались магглы и этого мира, хотя она тут только зарождалась, и ещё не получила популярности. Это оказалось трудной задачей, но рассказывая им о том пути, которому Дагда посвятил не одну жизнь, он вспомнил, что главное, а что второстепенное, и теперь пришло время самому вновь найти ту внутреннюю гармонию, при наличии которой Свет и Тьма перестают быть противоположностями. *** Люциус Малфой сидел, погруженный в мысли, у себя в кабинете. Прошло чуть больше месяца с момента появления в его доме, и жизни его семьи, существа по имени Дагда. За это короткое время, произошло больше перемен, чем за 31 год прожитый мужчиной. Они были разными, какие-то пугали, но большинство — радовало. Дагда любил пугать, первыми он описывал негативные стороны, а только потом, убедившись, что человек понимает на что идет, рассказывал о положительных. Хотя, иногда ему нравилось искушать. Из головы аристократа весь месяц не выходил разговор о просветлении, начатый когда-то в библиотеке. Люциус не раз после этого беседовал с Асмодеем и Дагдой, пытаясь понять, почему так бьётся сердце от картин будущего, нарисованного фантазией, после этого разговора. Единственной страстью аристократа, кроме семьи, была власть, и возможность приобщиться к божественной власти, неожиданно стала мечтой. Она так сильно захватила разум и сердце хозяина поместья, что все земные цели поблекли на её фоне. Чтобы как то отвлечься от своих фантазий, аристократ погрузился с головой в работу. Не ускользнули от внимания мужчины и те изменения, что произошли во всех людях, приближенных к повелителю. Словно с них сбросили оковы лишающие их счастья, оттаяли даже те, в ком невозможно было заподозрить наличия сердца. Чего стоила перемена произошедшая с Темным Лордом. Тот стал не просто адекватен, он принимал участие во всех делах и событиях, планируемых группкой заговорщиков, но мало этого — он оказался прекрасным собеседником и помощником во всех начинаниях. Нарси чуть удар не хватил, когда она, впервые, не найдя Драко в детской, заметила, что он играется с “дядей Томом”, как называл его малыш. И Лорд сам разрешил ему так себя называть, видите ли “малышу тяжело выговорить Волан-де-Морт”. Он всё ещё был жесток и расчетлив, да и коварства в нем прибавилось изрядно, но в грозном северном замке всё чаще и чаще звучал раскатистый смех самого страшного мага на земле, а Драко — души не чаял в новом “дяде”. Перемены произошедшие с Северусом, вообще завораживали своей странностью. Он с какой-то детской радостью и гордостью принял своё положение, и не раз гордо называл себя “собственностью Дагды”. После этих перемен, отношение мальчика к другу детства Люциуса сильно изменилось. Он брал его везде, они облазили вместе все окрестности Уэльского поместья, да их вообще не видели больше по-отдельности. Словно Дагда не мог обойтись без раба и минуты, вот только вел он себя с ним не как с рабом. Так можно заботиться о сыне или любимом, что поначалу вызывало жуткую ревность блондина, но ревновать к ребенку, даже такому, он не мог. К тому же, Северус расцвел в лучах заботы и внимания, которые дарил ему хозяин, он стал улыбчивым и начал проявлять заботу о крестнике, да и о самом Люциусе вместе с Нарциссой, словно считал себя частью их семьи. Отрастив шикарный хвост и удалив лишние волосы с тела, он стал красив какой-то экзотической красотой, но при этом, Люциус всё больше и больше понимал: то, что он испытывал к другу, теряло налет страсти, терзающий его долгие годы. Теперь все его эротические фантазии были посвящены только одному человеку. Его страстная, огненная, Нарцисса стала центром его мечтаний и объектом постоянного желания. Она перестала стесняться своего характера и в разных концах замка можно было услышать её звонкий голос. И это сказало Люциусу, лучше всяких слов, что она приняла всех проживающих в нем, как свою семью. Даже Вальпурга и Орион, помолодевшие за последнее время лет на двадцать, и часто появляющиеся в их доме, удостоились этой чести, в отличие от её родного отца. Нарцисса принимала в своё сердце всех, кого Дагда приводил в их дом, и кто становился ему верен. Малыш творил чудеса, пробуждая в людях все самое светлое и доброе, просто находясь поблизости. Рядом с ним хотелось улыбаться и верить в лучшее, а картины игр Богов и Демонов — не казались выдумкой, особенно, когда рядом стоял и ждал приказов один из князей Ада. Люциус со страхом понимал, что если сегодня в его жизни не станет повелителя, то она потеряет смысл и краски. Останется семья и друзья, но блондин знал, что Дагда подсадил его на самый мощный наркотик из известных: он пробудил в мужчине веру в ЧУДО. Он дал его жизни новый смысл, подняв на мистические высоты, и эта новая жизнь стоила того, чтобы ради неё умереть. В глубине души Люциус уже решил: он станет учеником повелителя, потому, что не простит себя, если не воспользуется возможностью вступить на дорогу, по которой раньше ходили только Боги. Ведь Малфои всегда получают лучшее, а что может быть лучше, чем стать Богом? Аристократу было невдомёк, что чувство, которое он испытывает к своему повелителю, называется Верой. *** Отослав Северуса и брата, как всё чаще и чаще стал называть Волан-де-Морта Дагда, мальчик устроился в маленькой комнатке выбранной именно для тех целей, что перед ним сейчас стояли. Как и в большей части замка, здесь не было окон, а обстановка комнаты казалась весьма спартанской, после роскоши поместья в Уэльсе. Скорее всего, это помещение, не превышающее площадью четырех квадратных метров, предназначалась для личного слуги хозяина комнат находящихся за дверью, и в которых обосновался сам юный повелитель. Северус наотрез отказался жить отдельно от хозяина, так что это помещение пустовало. После того, как отсюда вынесли платяной шкаф, а на столике Дагда установил привычный ему стихиальный алтарь, из горящего огня, благовоний, соли и воды, комнатушка приобрела мистический флёр. Предупредив, что будет недоступен в течении трех дней, малыш погрузился в себя. Как и раньше, мерное гудение мантры в голове и биение сердца опустили сознание на глубины, с которых все человеческие проблемы казались глупыми и смешными, и равномерная пульсация океана бытия нашептывала мысли о вечном. Наконец-то расслабившись, человек позволил себе раствориться в великом ничто, очищая уставшую душу от бесполезных противоречий, растворявшихся от контакта с Океаном Вечности. Ощущение единства было всепоглощающим и оно порождало в нем мысль, которая говорила о том, что если есть противоречие, то нужно опуститься ещё глубже, и оно исчезнет. Во вселенной нет такого места, где недоступны чистые источники божественного, ибо они вечны. Закрыть врата можно только проекции Бога, но не самому Богу. Но у истинного божества нет формы и имени, оно вечно и бесконечно, имя и форма ограничивают его. Значит, есть слой мироздания, на котором царит гармония и порядок, и попав на него, можно будет найти источник проблемы. На третий день, когда огонь уже погас, а тело так переполнилось энергиями, что почти не чувствовалось, душа, ушедшая к источнику, почувствовала биение чистого ритма: именно тут ощущались те вибрации, к которым она привыкла. Здесь царила гармония и любовь. Погрузившись в буйство красоты и безусловной любви, Душа пела, ощущая себя дома, наполняясь мудростью этого мира и связывая себя с ним. Океан бесконечности существует, как изнанка любого измерения, да и самого мироздания, он хранит в себе ту чистую энергию и информацию, которая стоит за всем. Это — место, из которого появляются души людей и богов, и это то место, куда они погружаются, уходя за Грань. Это и есть истинный лик Бога. Всё остальное — проекции созданные для удобства великой игры. Когда-то мудрец Лао-Дзы сказал, что облеченное в слова Дао перестаёт быть собой, ибо Дао не имеет формы и не может быть познано, он был прав, как и многие другие. Бога невозможно познать, им можно только стать. Ибо познав бога — ты перестаешь быть человеком и сам становишься непонятен людям. Ты не можешь передать знания, полученные за гранью, потому, что человек который там не был — не поймёт о чём ты говоришь, и всё сказанное превратиться в ложь. Но можно стать живым носителем Дао или Бога, одним своим присутствием приближая смертных к грани, за которой существует только вечность. Ведь именно Дао, или Вечный Океан, и является душой мира. Это было правильное решение. И если Дагда не ошибся и правильно понял, что ему говорит душа, то всё остальное сложится само собой, ибо правильное действие всегда благословляется самим мирозданием. *** Открыв глаза, Дагда довольно потянулся и встал с кровати, на которой просидел все эти дни. Открыв дверь, он с удивлением увидел Северуса, спящего в кресле, придвинутом вплотную к ней. Обойти его не представлялось возможным и мальчик решил разбудить мужчину, ставшего за последний месяц ему близким и дорогим. — Северус, иди спать на кровать. Услышав его голос мужчина встрепенулся и вскочил, опрокидывая кресло. — Вы вернулись?! Мы уже испереживались. — В чем дело? Я же сказал, что буду недоступен, — не понял малыш. — Но как же?! Вас не было шесть дней. Все приглашенные уже прибыли, а вы всё не возвращались, а когда мы попытались войти в комнату на четвертый день, то какой-то странный барьер никого не пропустил. Мы не знали, когда вы появитесь, но продолжили приготовления по тому плану, который вы составили, так что у нас всё готово к сегодняшнему ритуалу, — протараторил молодой мужчина, который, за последний месяц, расслабился и стал выглядеть даже моложе своего возраста. — Погоди. Какое сегодня число? — потерялся Дагда. — Двадцать первое декабря, до полудня осталось... — мужчина взмахнул рукой и в воздухе появились цифры, — шесть часов и двадцать три минуты. Только сейчас Северус обратил внимание на то, что сотворил заклинание без волшебной палочки и даже не осознал этого. Дагда постарался скрыть улыбку. Похоже, мастер зелий принял его, как господина и сюзерена, позволив хозяину начать исцеление его души. А мужчина, немного придя в себя после неожиданности, наконец-то обратил внимание, что лицо его господина, светиться мягким светом, освещая пространство вокруг мальчика, это было хорошо видно в полумраке комнаты, отведенной его господину. А само лицо стало умиротворенным и каким-то нереальным. Невозможно было сказать какого возраста его обладатель, ребенок, мужчина или старец, потому, что оно приобрело законченность скульптуры, потеряв при этом человечность. После разговора, произошедшего в день когда выяснилась слабость раба, в душе зельевра произошел перелом. С того дня, он постепенно, сам того не замечая, стал открываться господину, а когда поймал себя на том, что весело болтает с хозяином, рассказывая ему школьные истории - было уже поздно. Истосковавшаяся по доброте и простоте душа, не позволила вновь закрыться, отгородившись от всех стеной недоверия. В тот день мужчина понял, что счастлив. Это стало точкой, с которой началась его новая жизнь. И в благодарность за всё, что давал ему хозяин, Северус решил отплатить ему заботой и верной службой. За те дни, что он провёл не отходя от двери и переживая за господина, он понял, что уже не сможет прожить и дня без того, кто стал для него центром мира. Дагде удалось то, что до него не удавалось никому: он стал настоящим хозяином Северуса Снейпа, и преданность мужчины всецело была отдана маленькому мальчику, с душой пришельца. — У нас ещё куча времени, - успокоил его Дагда. - Я рад, что вы не забросили приготовления и я могу не спешить. А где брат и Малфои? — спросил мальчик, улыбаясь какой-то странной улыбкой: в ней были свет и тепло, но она казалась отстраненной, словно говорящего не касалось ничто из происходящего вокруг, его чувства относятся к самому миру и согревают всех попавших в поле воздействия без разбору. Северус сбросил с себя наваждение и доложил, что Волан-де-Морт кукует у жертвенника, Люциус - уснул пару часов назад и сказал, что появиться в семь и, что тот совсем измотался, и стал похож на тень или призрака, Нарцисса уже не раз пыталась его остановить, но не могла удержать: блондин безбожно перерабатывал, стараясь сделать всё идеально, и если бы не Асмодей, то давно свалился бы с истощением, все остальные - спали. Услышав доклад, Дагда приказал домовику принести ему воды напиться и пошел принимать ритуальное омовение, необходимое для совершения обряда. Он не собирался прерывать пост до тех пор, пока день не закончиться... если он для него закончиться. В душе царило торжественно-спокойное состояние и каждое движение было продиктовано им, превращая простейшие действия в часть ритуала. Северус, наблюдая за своим повелителем, понимал, что прикоснулся к чему-то огромному, ибо видел как глаза мальчика начинали наливаться фиолетовым светом, а его движения наполнялись такой грацией и спокойствием, словно ребенок движется во сне. В голове появился странный гул, а ноги в миг налились свинцом, всё тело стало расслабленным и пространство вокруг потеряло четкость, становясь каким-то размытым. Самым реальным был Дагда. Оставаясь точкой покоя в океане меняющихся форм, звуков и запахов. Сам виновник происходящего не замечал, что начал менять пространство вокруг себя, всё больше погружаясь в реальность ритуала, опуская своё сознание на глубинные слои и позволяя проявиться во всей полноте душе, которая теперь властвовала над телом, не оставляя места личности. Это существо не имело имени, возраста и пола. Его домом была Вечность, это был юный Бог ещё не понявший, что сейчас началось становление его новой личности, ибо этому миру не был нужен человек Дагда, ему был нужен Спаситель, вот только не в том понимании, что вкладывали в него люди. Вселенная никого не спасает, она просто развивается, уничтожая слабые формы и порождая более сильные. И сейчас ей был нужен тот, кто сделает новый виток эволюции, изменяя всех живущих и её саму. Приняв долгую ванную с солью и благовониями, ребенок надел белые льняные одежды, которые приказал принести домовикам. Свободная, длинная, белая рубаха и такие-же брюки, не имели никаких украшений, являя собой идеал простоты. Свободные брюки, подвязывающиеся на поясе витым шнуром и цельнокроеная рубаха без пуговиц и даже завязок, казались бы исподним, если бы не грубая ткань стоящая колом. Северус, увидев господина в таком наряде, попытался предложить теплую шубу и сапоги на меху, но Дагда не обратил на него внимание, прошествовав с отсутствующим видом в направлении коридора. К этому моменту мужчина уже усвоил, что его странный хозяин вполне способен позаботиться о себе сам и не стал настаивать на том, чтобы тот оделся, но выходя из комнаты, вслед за господином, прихватил с собой теплые вещи. По лабиринту переходов они добрались до жертвенной площадки, находящейся за замком. К этому моменту было обговорено сложить два костра: для светлых и темных Богов, но планам было суждено измениться. На площадке уже суетились домовики, под командованием Волан-де-Морта, и начинали собираться гости. Когда Темный Лорд увидел вышедшего Дагду, у него похолодело в сердце: за последний месяц он стал полностью материальным и не хватало самой малости, чтобы вернуть себе жизнь и магию, сегодня он ожидал, что такой шанс представится. Но сегодня он боялся не за себя, а за странного ребенка, которого считал то наставником, то сыном, которого ему не дала судьба. В отличие от Северуса, мужчина прожил долгую жизнь и много попутешествовал по свету, так что уже видел такой наряд. Так в некоторых Европейских странах одевались воины, выходя на бой, из которого они не вернутся. А в старину так одевались Друиды, идя на встречу с Богами и не зная, увидят ли смертный мир вновь. Планы явно поменялись или малыш сказал им не всё. — Соберите один погребальный костер на трех человек. Высотой два метра, сбоку приставьте удобную лестницу с перилами и защитите её от огня, — начал отдавать приказы мальчик, не замечая, что его сияние уже видно даже при свете поднимающегося зимнего солнца, а сам он - слегка парит над землей. Он был настолько глубоко погружён в себя, что не обращал внимания на такие мелочи, его глаза сейчас видели не смертный мир, а Океан Вечности и все решения принимались там. Волан-де-Морту очень хотелось вмешаться, но он понимал: Дагда делает что должно, и будь что будет. Поэтому, Темный Лорд не в праве мешать юному повелителю совершать свои выборы: это он усвоил за последний месяц намертво. — Приведите Дурслей, — прозвучал приказ, произнесенный тихим голосом. Площадка быстро наполнялась народом, услышавшем, что начинается ритуал. Кто-то пытался возмущаться, что их не позвали заранее, кто-то, что начинали раньше времени и не дали поесть, но никто из проводящих ритуал не обращал на них внимание. Появившийся Люциус, кинулся было к Дагде, пытаясь одеть мальчика: на улице шел снег и стоял сильный для этих мест мороз, но его перехватил Волан-де-Морт, молча покачав головой, показывая, что всё бесполезно, его не услышат. За последние дни в замке собралось больше трех сотен человек. Древнее строение наполнилось гомоном людских голосов и смехом детей. Приказ повелителя был прост: “Явиться всем членам семьи, включая детей” и относился ко всем принявшим Дагду, как своего сюзерена. С прибывающих брали Непреложный Обет о неразглашении увиденного и пережитого в замке, и селили в одни из пустующих покоев. Вчера Темный Лорд вызвал всех Пожирателей и сковав их клятвой о неразглашении, приказал привести семьи на сегодняшний ритуал. Аристократы были напуганы, но не смели ослушаться прямого приказа, так что стали прибывать ещё до рассвета, а теперь стекались на площадку за замком, заслышав о том, что там что-то затевается. Домовики быстро сложили огромный костер, которому было суждено гореть не один час, унося небесам жизненную энергию и магию живых существ, которых он поглотит. На вершину вела лестница, по которой без труда можно будет подняться жертве. И малыш, не моргнув глазом, приказал приведенным магглам подниматься наверх. Опоенные наркотиками люди, пребывали в эйфории и с радостью подчинялись приказам, не замечая, что за ними следует ребенок с серповидным кинжалом. Зрителям не было видно того, что происходило наверху. В полной тишине, нарушаемой только завыванием декабрьского ветра, как и поднялся, ребенок спустился вниз, что-то напевая с отстраненным видом и легкой улыбкой на устах, достойной семейства Лавгуд. С кинжала, который он всё ещё держал в руках, капала кровь. Дойдя до низу, малыш взял у Люциуса зажженный факел, отдав более ненужный нож и разжег костер, начиная основную часть ритуала. Все отошли от кострища опасаясь за своё здоровье, ибо загорающееся пламя взметнулось на несколько футов ввысь и хватило бы небольшого порыва ветра, чтобы опалить неосторожных зрителей, а северные ветры были сегодня неукротимы и даже маги не могли обеспечить хорошую погоду для проведения ритуала. Но малыш, стоящий ближе всех, и его свита, так и не отошли. Ребенок, всё больше погружаясь в транс, произносил слова незнакомого ритуала и его спутники знали, что не было никакого древнего заклятья, которое он читал, а были слова, рвущиеся из души и сплетающиеся с потоками духовной энергии и магии, во много раз превосходящие по действенности любые заклятья древних колдунов. — О, древние Боги, создавшие этот мир и его обитателей, о, вы, хранящие равновесие в самые неспокойные времена, взываю к вам, примите жертву плоти и крови моей, и да откроются в этот день Врата между миром духовным и материальным, да услышите вы мою мольбу и примите мой дар, как символ будущего договора. Взываю к огню, воде, земле и воздуху, как первоэлементам мира физического и духу, как основе мира духовного, благословите меня и станьте свидетелями заключаемого договора. По мере того, как разгорался костер, а мальчик произносил слова, от жертвенника пошли сильные волны жизненной энергии. Она, золотыми волнами исходя от огня, расходилась по острову, словно круги по воде от брошенного камня. Вокруг площадки выросло пять столбов, над четырьмя из них бушевали стихии, а над пятым - пульсировало белое сияние. При последних словах речи Дагды, столбы испустили лучи и в воздухе повисла пентаграмма, соединившая стихии в единый узор, в центре которого горел костер. Пространство перед ребенком замерцало и стало складываться в две фигуры: мужчины и женщины. От них исходило тончайшее белое сияние переливающееся всеми цветами радуги, они казались сотканными из звезд. Зрители не могли пошевелиться: призванная сила была колоссальной, кроме того, в этом мире давно ничего подобного не происходило, и даже в мифах не прослеживался след Создателей мира. Боги и демоны и сами подзабыли, что были сотворены, а не появились из Океана Вечности. Смертные с ужасом и детским восторгом взирали на божественные лики, которые виделись каждому немного по-своему. — Пришелец, зачем ты побеспокоил нас? — раздался в головах людей рокочущий голос. — Чтобы заключить договор, — звонко ответил малыш. — Чего ты хочешь? — Восстановления круга перерождений для всех душ. По мере того, как продолжался разговор, за фигурами Отца и Матери начали появляться более плотные фигуры Хранителей. Они с нетерпением ждали сегодняшнего дня, наблюдая за миром смертных без возможности вмешаться. Долгие пять столетий им было запрещено принимать активное участие в делах людей, за это время большинство из них потеряло почти все силы и мало отличалось от ангелов и темных тварей, которых они когда-то сотворили. Духовная энергия, получаемая с молитвами и огонь душ, забираемый у смертных, иссякли, оставив их с жалкой пародией на былое величие. Они успели перегрызться друг с другом не один раз, но сегодня, воодушевленные перспективой открывающихся Врат, забыли о прошлых обидах и объединились, чтобы предстать в выгодном свете перед смертным, который вернет им их власть над миром. Они вознесут ему хвалу, а потом разделят его жертву и жизненную энергию между собой, а душу - запрут в тюрьме для таких же ошибок мироздания, как он. Нет, они понимали, что этот смертный делает для них, но не могли позволить существовать в мире такому своевольному и неподвластному никому элементу. Так что, это они делали — ради общего блага, чтобы закон не был нарушен странной душой, которой они не могли управлять. Таких ошибок, с момента сотворения мира, было не много, чуть больше сотни душ было заперто в пространстве между мирами, это ничтожная плата за сохранение гармонии и буквы Закона. Но когда этот смертный вызвал не их, а Творцов, которых с таким трудом удалось изгнать из мира, да ещё и отдал им их жертву в обмен на души запертые в тюрьме! Они не смогли сдержать своего гнева. Один из Светлых Хранителей не смог смолчать: — Что ты возомнил смертный? Не вмешивайся в дела Богов! Дагда не обратил на крикуна внимания и продолжил разговор: — Твои дети слишком молоды и глупы, они ещё не понимают, что творят, но нарушая круговорот, они обрекают созданный вами мир на смерть. Ибо именно Ушедшие за Грань помогают ему взрослеть. А став всеобщим, этот закон позволит старшим рождаться вновь в телах людей и благодаря этому - продолжать развитие. — Я согласна, — прозвучал в головах живых мелодичный голос Матери. — Это вся твоя просьба? — Нет, я прошу открыть Врата для Хранителей, которые поклянутся служить душе Мира, созданного вами и смогут достичь баланса между сердцем и разумом, — ответил Дагда. Среди богов и демонов поднялся настоящий гвалт после этих слов и те, и те, были возмущены наглостью смертного, посмевшего требовать чего-то от Богов. Ведь всем известно, что светлые наделены создателем чувствами, а темные интеллектом, как же они смогут уравновесить то, чего у них нет? Это делало проникновение в мир смертных невозможным, а мечта о былом величии - рисковала остаться лишь воспоминанием. Только единицы не принимали в этом участие. Дагда заметил знакомую светловолосую личность, отошедшую в сторонку от общей свары и подростка из Светлых, со странными черными крыльями и застарелой болью в глазах, который стоял за всеми, обнимая маленькую девочку лет десяти, одетую в платье из цветов и трав. От них обоих веяло одиночеством и тоской, а ещё дальше, почти растворяясь в небе, маячило три фигуры, которые были похожи во всех мирах, Владыки Хаоса. Хмыкнув, мальчик подумал, что сегодня здесь собрались все действующие лица, только, к его сожалению, среди них не было одного, того, кто стал богом и Отцом для самого Дагды в прошлом. Это внушало немалое опасение, потому, что без этой силы мир не сможет развиваться. Все эти мысли промелькнули за долю секунды и Дагда услышал ответ: — Твоей жертвы мало, пришелец. Такой договор вызовет слишком много изменений в мире, и плата за него должна быть соответственной, — ответил Отец. — Скажите, та девочка, что стоит за всеми, ведь это и есть ваша дочь — душа создающая жизнь в этом мире, которой должны были служить все Хранители? — решил уточнить Дагда. — Да, — печальным колокольчиком прозвучало над морозным полем. — Тогда пусть они принесут клятву верности ей, а я предоставлю жертву, достойную договора, — решительно заявил малыш. — Что ты можешь дать, смертный? У тебя больше ничего нет! — не унимался златовласый хранитель. Посмотрев на Отца и Мать, ребенок спокойно ответил: — Есть ещё я. Я стану добровольной жертвой, — за спиной охнули. — Жизни будет мало,— неумолимо пророкотала вечность. — Тогда берите свет моей души. — Ты понимаешь, что предлагаешь? После этого - тебя не станет, тебе придется начинать все сначала и не известно, сколько сотен жизней тебе понадобиться, чтобы вновь собрать потерянное, — заботливо спросила Мать. — Я отдаю себе отчет в том, что делаю. Это не конечная смерть, я снова поднимусь. Один раз вышло, выйдет и второй, — улыбнулся мальчик и шагнул в костер. Толпа сдавлено охнула, не понимая, что происходит: они ожидали совершенно не этого, а сгорающий в огне смертный, которого они сделали своим повелителем, точно знал, что делает это для души самого мира, ибо только освободив души Ушедших за Грань, и ограничив силу Богов, можно было надеяться на дальнейшее развитие этого мира. Души переродятся и принесут вновь знания о том, как можно уйти за Грань, а молодые и глупые Боги - не смогут помешать им и будут вынуждены развиваться, служа этому миру, чтобы приобрести былую власть. Над костром поднялось и засияло черное солнце, освещая все вокруг, так сияла душа отдающая всё, что у неё имелось, без надежды получить что-то взамен. Свет начал меркнуть, а костер становился всё сильнее и сильнее — жертва была принята и в мир возвращалась магия, а вместе с нею и жизнь. Люди радовались и только несколько человек понимало, что происходит что-то неправильное, потому, что так не должно быть. И каждый принял для себя решение, которое изменит его жизнь навсегда. А душа, отдающая себя этому миру, жалела только об одном, о том, что странный мальчик с черными крыльями так печален, ей хотелось развеселить его напоследок и, собрав всю свою любовь и воспоминания, душа передала их грустному хранителю. Это отбросит её ещё дальше и теперь понадобятся тысячи воплощений, чтобы вновь перешагнуть Грань, но это не имело значения, потому, что мальчик улыбнулся тепло и открыто, а потом удивленно распахнул глаза: — Зачем? — Чтобы ты был счастлив, теперь тебе не будет так одиноко. Ты так похож на моего Учителя, — тая, ответила душа. — Жертва - принята, — хором оповестили Отец и Мать. За их спинами недовольно зашумели Хранители, понимающие, что уже ничего не поделаешь. Склонил в знак прощания голову Асмодей, а мальчик с черными крыльями начал слегка светится и подрастать, впитывая память и опыт уходящей души, он стоял, а по его щекам текли слезы, хотя он этого и не замечал. Нелюбимый младший брат Светлых хранителей, душа которого была испорчена, по мнению братьев, любовью к смертным и темным тварям, прославился тем, что стал на сторону Темных в период Первой Войны, и за это - был наказан братьями. В знак прегрешения - его заключили в теле ангела и окрасили крылья в черный цвет. Единственной, кто была к нему добра, стала малышка Лилит, которую саму считали бесполезным ребенком, так как она являлась душой смертного, материального мира, ставшего символом греха и порока. Они прятались от взрослых и старались набраться сил, чтобы отстоять свою независимость, но им это никак не удавалось, их не принимали даже демоны, ради которых он когда-то пошел против братьев, и вот какой-то смертный отдал ему, проклятому хранителю, огромный кусок энергии и главное - свой опыт и воспоминания, а его Лилит - одним махом поднял до уровня королевы, ибо теперь именно ей будут служить все эти гордецы. Самаель уже потерял наивность и доброту, за последние столетия в его душе расцвели зависть и ненависть, но именно это стало тем фоном, на котором поступок смертного стал поворотной точкой в судьбе Хранителя. До этого дня, ни одна душа не смела предлагать в уплату, а тем более отдавать даром, свои накопления, жар души был наивысшей ценностью, за которой гонялись все высшие силы, и каждая крупица ценилась как сокровище, потому, что именно его копила каждая душа от воплощения к воплощению, чтобы стать хоть немного сильней, а этот смертный - просто хотел, чтобы ему не было грустно. Никто из его братьев никогда не пытался даже утешить его, не то, что отдать душу. Глянув внутрь себя и увидев в свете чужой любви свою слабость и греховность, чернокрылый понял, что не сможет жить дальше, если что-то не сделает. — Не хочу. — Чего ты не хочешь? — удивленно спросил стоящий рядом хранитель. Силы, что передал смертный мальчишке хватило, чтобы тот выглядел лет на двадцать, это вызывало недоумение и зависть. — Не хочу, чтобы он уходил, — решительно ответил Самаэль. — Да что ты можешь сделать? — рассмеялся другой. Прекрасный бог Луг, когда-то был восхваляем многими и ещё не утратил всё былое величие, он не понимал, что среди них делает этот предатель. Теперь он ещё с чем-то не согласен?!! — Заключить договор, — зло ответил чернокрылый. Хранители отшатнулись от отступника. Потому, что договора заключали только смертные, для высших не было нужды заключать договора, они могли добиться всего сами. — И с кем же ты его заключишь, ты же бессмертный, не с собой ли самим? - решил поиздеваться над неудачником, лишившимся даже своего божественного тела, Белунис — бог солнца и податель благ. — Нет. Не с собою. Повелители Хаоса, предвечные, скажите цену за душу смертного? — обратился Самаэль к Древним Богам, которых боялись все Хранители, невзирая на их цвет. — Твоё бессмертие, — пророкотал громами ответ. — Согласен, — порывисто ответил чернокрылый, который и не мечтал, что цена будет такой маленькой. — Тогда прими эту душу в себя и, если она согласится - раздели с ней всё, что имеешь. Так ты сможешь её спасти, — искушая, прошелестел голос Вельзевула. Асмодей насторожился, наблюдая за происходящим: день уже превысил все его ожидания по количеству неожиданностей. Он знал, что не всё так просто, как кажется: если уж пришли Владыки, то намечается что-то судьбоносное. Они не приходили на общие сборы тысячи лет, а тут приперлись без приглашения. Демон был уверен, что сегодня мир изменится кардинально и это его мнение поддерживали многие из Князей. Только молодёжь и идиоты, потешались над странным смертным и Самаэлем, ибо они не чувствовали, насколько сильно Владыки Хаоса заинтересованы в этих душах, а это - сулило любые неожиданности. — И стань смертным, — произнес приговор Белиал. — Согласен. Отныне я - смертный, - ответил парень, открываясь для ускользающей искры, некогда могучей души. Огонек, покружив, соединился с Самаэлем и он почувствовал радостное согласие души смертного на симбиоз, но она была такой слабой, что ей даже не хватало сил на то, чтобы сформировать мысль и только волны тепла и благодарности, согревшие Самаэля изнутри, дали ему знать, что теперь он никогда не будет одинок. Но в этот момент, начало твориться нечто чрезвычайно странное: жертвенное пламя вспыхнуло с новой силой и в бывшего хранителя, а теперь смертного, хлынул поток золотой энергии, начав его менять. Складывалось впечатление, что душа человека внутри него стала стремительно расти и менять своего симбиота. Волосы Самаэля отросли до лопаток и поседели, глаза зажглись фиолетовым огнем, тело слегка раздалось и приобрело хищную грацию, даже черты лица изменились, став помесью из Самаэля и человека-Дагды. А в душе происходил не менее впечатляющий процесс: души переплетались. Попав внутрь Самаэля, искра души Дагды, поразилась боли и одиночеству, царившим в ней, он был близок к тому, чтобы стать демоном, ибо страсти и ненависть поглощали некогда светлую душу, но, по-большому счету — это был ещё ребёнок, которому не хватало тепла и заботы, и в благодарность за поступок Самаэля, Дагда поклялся не бросать эту душу до тех пор, пока она будет нуждаться в нем, а сам виновник торжества, почувствовав любовь и заботу искры, начал подсознательно делиться с ней своей жизненной энергией, и когда в них хлынул поток силы, они начали сливаться в одну личность, объединенные любовью, заботой и благодарностью. Поток не иссякал и вместе с ним увеличивалась сила нового божества. Хранители начали выяснять причину невероятно сильного притока манны. Оказалось, что пока они препирались с Самаэлем, на жертвенной площадке в заснеженной Шотландии разворачивались события, инициаторами которых стали трое Владык Хаоса. *** Через пять минут после смерти Дагды. После того, как мальчик вошел в огонь, все картины на небе померкли и люди остались одни в холодном поле, согреваемые костром всесожжения и волнами увеличивающейся магии. Волан-де-Морт смотрел на костер, понимая, что случилось непоправимое, он уже не мог себе представить жизнь без этого мелкого нахала, тем более, что он смог развеять самые большие страхи Темного Лорда и показать, что жизнь не ограничивается Туманным Альбионом и мелкими проблемами магов. Он открыл мир, в котором живут Старшие расы, Боги, Демоны, возможно самому стать равным им, или даже сильней, при этом, есть место любви и дружбе. И теперь, этот мир сгорал на костре вместе с невозможным мальчишкой. Он не был им должен, он пришел сюда потому, что его позвали и не обязан отдуваться за них всех. Поняв, что не может бездействовать, Темный Лорд подошел к жертвеннику и порезав ладонь ножом, оставленным Дагдой, подождал пока натечет полная пригоршня крови и плеснул её в огонь. — О, Великие Боги безначального, взываю к вам. Ответьте на мою мольбу, — начал призывание Волан-де-Морт помня, как это делал Дагда. Пламя замерцало и над ним вновь появились лики, только, на этот раз, от них не шло волны любви и благодати. Но мужчина не смутился, он и не ожидал, что на его зов придут светлые боги. — Зачем потревожил, смертный? — пророкотал суровый мужик. — Хочу узнать, что за плата нужна, чтобы вернуть Дагду? — Тебя не хватит, — хмыкнул пришедший, — Ваш правитель выбил вам слишком много льгот и заплатил своей душой, так что - простыми жертвами его не вернуть. — А если не простыми? — настаивал мужчина, которого Дагда называл братом. — Не меньше семи душ, добровольно отдавших свою жизнь богам на том же костре, тогда вернем душу, но большего обещать не можем. — А крестражи считаются? — не унимался Волан-де-Морт. — Ну, ты и хитрец. Сколько их у тебя? — криво улыбнувшись, спросил мужик. — Шесть, на данный момент. — Ну, затейник, могу посчитать за три полные души. Где ещё четыре найдешь? — Три, — ответил подходящий Северус. За прошедший месяц он пережил больше, чем за всю свою жизнь, но самое главное — его уважали и любили, а то, что хозяин его полюбил - он чувствовал, отогревшись в тепле, которое щедро дарил малыш. За проведенное вместе с ним время, он смог понять странную логику Дагды и его необычные наказания, и оценить их действенность и полезность для самого мага. Первый раз, за всю жизнь, он ничего не боялся и никому не врал, и это было благодаря его хозяину. Жить в мире без него - не хотелось. Поэтому, он не раздумывая принял решение. — Одну, — сказали подходящие Орион и Вальпурга. Дагда вернул им сына и жизнь. За этот месяц, они успели женить Сириуса на девушке из приличной немецкой семьи, у неё был сильный характер, так что супруги не сомневались в будущем рода Блэков, а если предсказание Дагды верно, то жить им осталось и так немного. — Никого искать не надо, — буркнул подходящий Люциус. На этот поступок его толкал страх. Простой человеческий страх, снова погрузиться в рутинную жизнь, в которой нет места Чуду. В которой полно интриг и обмана, но нет любви и преданности. Блондин не хотел жить так и не хотел такого будущего для своих детей, а сегодня Нарцисса сказала, что у них родится дочь. Через восемь месяцев в мире станет на одного Малфоя больше и Люциус твёрдо знал, что хочет подарить своей принцессе на день рождение. Пусть у неё не будет отца, но, возможно, она, или её дети, доживут до дня, когда в этом мире родится тот, кого звали Дагда, и он снова подарит им Чудо, воплотив в жизнь страхи и мечты. — А вот тебе здесь делать нечего, у тебя жена и сын, так что - иди-ка ты отсюда, — послал блондина Волан-де-Морт. — Темный Лорд прав, Люциус, — поддержал мужчину Орион. — Тебе не стоит этого делать. — А у вас сына нету? — возмутился блондин. — Мой уже устроен в жизни. А ты своему ещё никаких знаний не передал, как он будет продолжать Род Малфоев? А как Нарцисса это переживёт? — аргументировал Орион. — Да она нас всех воскресит, а потом на куски разорвёт за то, что тебя не остановили, — уверенно сказал Северус, оценивший друга и его жену за последнее время. Дагда на многое открыл ему глаза. Пока они препирались, мимо них прошла странная женщина со взглядом, похожим на взгляд Дагды, и без слов вошла в костер. Сабрина Лавгуд была последним потомком древнего рода друидов, переживших все гонения церкви и сумевших сохранить знание Рода, после того, как закрыли Врата, благодаря двум вещам: во-первых, они приняли решение, что уходят в маггловский мир и друид из древнего магического рода, стал простым маггловским сказочником. Так, в детских сказках, он передал потомкам древние знания, назвав Богов — Великими королями, а путь просветления - зашифровав в приключения героев. Душа превратилась в “прекрасную принцессу” заточенную в башню, страсти — в “дракона”, стерегущего красавицу, а личность — в “героя на белом коне”. Второй особенностью, позволившей не утратить знания стало то, что магическим даром этого рода, были предсказания. В их роду рождались истинные Пророки и малышка Сабрина с детства знала, что умрет вскоре после того, как на свете появиться её дочь. Но месяц назад, её судьба изменилась. Она сможет вернуться к мужу и дочери, и выполнить то, к чему её, и всех её предков, готовили с детства, если сегодня она сделает так, как велит ей её душа. Она это узнала взяв в руки конверт с приглашением на праздник зимнего солнцестояния, который прислал ей человек по имени Дагда. Сегодня она увидела его в первый раз, но, в отличие от остальных, она не видела ребёнка, с самого начала перед ней пылало черное солнце и теперь она была уверена в правильности своего выбора. Над пламенем даже не раздалось её крика, остолбеневшие спорщики не узнали имени женщины, отдавшей свою жизнь за неизвестного ей парня. А поодаль плакал мужчина, держащий на руках маленькую светловолосую девчушку. Оставшиеся посмотрели на Люциуса и тот, по-детски надувшись, отошел в сторонку. Волан-де-Морт порадовался, что успел слить в себя все осколки своей души, вот только, соединить их - никак не получалось. Но сегодня это и не важно. Он здесь никого не оставляет, ну, кроме своих Пожирателей, его страсти умерли за этот месяц, развеянные странным мальчиком, ворвавшимся в его жизнь, и теперь он не боялся умереть, главное, чтобы цель была достойной, а эту цель - он посчитал таковой. Когда он шагнул в огонь, он впервые почувствовал, что полностью свободен. Северус жалел только о том, что понял, что у него была семья - так поздно. У него были Драко, Люциус и Нарцисса, а ещё Дагда и даже Волан-де-Морт, но этот мир подарил ему пришелец из другой реальности и, возможно, если его жертву примут, они встретятся в новой жизни, и он сможет снова найти своего господина. Так что, заходя в огонь, Северус мечтал о будущем. Орион и Вальпурга были счастливы, все их мечты осуществились, и даже больше, чем они ожидали. Это чудо в их жизнь принес мальчик, пришедший из ниоткуда, и предложивший это им даром, но они были темными магами, и знали, что даром в этом мире ничего не бывает, поэтому, они - платили. Платили жизнями за жизнь, магией за магию и своим будущим, за будущее, которое было подарено их внукам. Входя в костер, они смотрели друг на друга и улыбались. Крики боли, огласившие окрестности замка, заставили зрителей содрогнуться и отойти подальше от огня. *** Когда выяснилось, что послужило причиной изменений самого слабого и молодого из хранителей Света, поменять что-либо - было уже невозможно, а спорить с Древними - ни у кого не хватило смелости, недовольным богам оставалось только с негодованием взирать на своего собрата, получившего изрядное подношение, совершенно не заслуженное, по их мнению. Поглотив большое количество энергии, Самаэль и Дагда разделили её между собой, что завершило процесс слияния. Самаэль отошел на второй план в сознании нового существа, отдавая бразды правления душе смертного. Бывшему Хранителю хотелось, чтобы его любили и лелеяли, как любого маленького ребенка, а Дагда был рад позаботиться о раненой душе, даже, если это душа принадлежала бессмертному богу. Дисгармония, вносимая в общее сознание Самаэлем, была велика и чтобы избежать искажений и возможности расслоения личности, Дагда снова погрузился в Океан Вечности с удивлением понимая, что теперь это выходит гораздо проще, и он может поддерживать сознание, не покидая чистого источника. Оказавшись в среде, из которой вышел и которая вызывает ощущение безопасности и умиротворения, душа Самаэля начала расслабляться, отпуская негативные эмоции, накопившиеся в ней за столетия. Душа Древнего Бога была счастлива. Дагда собрался с мыслями и огляделся вокруг: — Как я здесь очутился? — удивился мужчина. Теперь он выглядел лет на тридцать, но его экзотическая внешность не позволяла определить возраст точно. Стройное жилистое тело с широкими плечами, сильными руками и узкой талией, могло принадлежать или войну, или спортсмену. Крылья, выросшие вместе с владельцем и достигшие в размахе шести метров, однозначно говорили о ангельском, или просто нечеловеческом происхождении, а фиолетовые глаза, светящиеся даже днем, заканчивали портрет странного существа. Вытянув руки, мужчина удивленно их рассмотрел, после чего, оглянулся за спину и развернул угольно-черные крылья, покрытые длинными жесткими перьями, взмахнул ими пару раз, пробуя новое приобретение. — Так захотел Самаэль, — пророкотал голос гордого Отца. — Теперь ты нам такой же сын, как и все остальные Хранители. Творец понял, что произошло и гордился поступком сына, за которого переживал больше всех. — Вот только, он теперь смертный, так пусть и отправляется к своим людям, — послышалось из-за спины Высших Богов этого мира. Дагда скривился. Ему порядком надоели эти болтуны. Но ругаться сейчас и здесь не было никакого желания, сперва требовалось выяснить: что же произошло и кто он теперь. Ощущая в себе сознание юного Бога, мужчина улыбнулся, послав волну любви и благодарности существу, пошедшему на жертвы ради него. Этот симбиоз обещал быть приятным и продуктивным. Уже сейчас он чувствовал постоянное присутствие Океана в своем сознании, пока это было слабое ощущение, но оно было готово затопить всё сознание целиком в любой миг, ускользая при попытке активных действий. Со временем, он научиться действовать, не теряя связи с ним. — Мне туда прямо в этом теле и переться? Я своим видком всех кур перепугаю, не говоря уже о местных властях! — озадачился Дагда. — Нормальный вид, для ангела, но это тело - бессмертно, а ты теперь - смертен, так что в человеческом мире окажешься в соответствующем обличии, — пояснил тезка Дагды, на правах старшего из Светлых богов. — И то хлеб, — согласился мужчина, собираясь попросить отправить его в материальный мир, но и в этот раз его планам было не суждено осуществиться. Потому, что одновременно произошло два события: в мире Богов появились души тех, кто отдал свою жизнь и магию, чтобы вернуть жизнь Дагде, и в спину последнего ударил луч, почти не видный глазу даже небожителя, но содержавший в себе столько духовной энергии и накоплений душ ушедших за Грань, что тело чернокрылого просто подбросило в воздух, где оно и повисло с раскинутыми крыльями, наколотое на луч, словно бабочка на иголку. Сознание не выдержало такого удара и померкло, и только душа корчилась от мутаций, происходящих в ней. Этого момента ушедшие за Грань ждали тысячи лет. Для этого мира они были вирусом, болезнью, нарушавшей гармонию, потому, что он был ещё не готов принять их. Боги и Демоны создали мирок настолько изолированный, что попав туда - душа выпадала из круговорота перерождений и не имела возможности развиваться дальше в большой вселенной. Тысячи лет они ждали когда этот мир сможет принять их и найдёт место для своих детей, переросших его по развитию. И теперь этот миг настал, души чувствовали, как пришли в движение силы большой вселенной, из которой к ним была послана душа, в которой содержался механизм, благодаря которому они смогут помочь миру, породившему их. Эта душа откроет пути нового развития и создаст новые законы, в которых будет место и им. Большинство из них захотело вернуться на землю, чтобы принять участие в создании нового мира, и они отдали свет своей души и силу накопленную за годы заточения тому, кто мог стать живым каналом просветления. Этим они создали нового Бога. — Свершилось, - констатировал довольный хор состоящий из трех голосов. Владыки Хаоса были донельзя довольны. — Что свершилось? — решил прояснить ситуацию Светлый Хранитель, носящий одно имя с Дагдой. — Пророчество Морриган, — с готовностью пояснил Древний. — Помните, когда вы лишили ее светлого престола и низвергли в темные миры, лишив права быть Хранителем, посчитав, что божеству смерти нет места среди вас, она предрекла того, кто принесет в этот мир конечную смерть, и будет он не Светом и не Тьмой, но смертью в её абсолютной форме, и каждый из бессмертных, и смертных, обладающих душой, станет пищей для него. Помните такое? — Да, — ответил побледневший Бог плодородия и побед. - Но неужели все условия соблюдены? — “Когда зимнее солнце осветит дом смерти и кровь, плоть и дух возведут себя на жертвенный огонь, платя цену за других; когда откроются Врата и склоняться головы гордецов пред слабейшим из слабых; когда по доброй воле смертный отдаст душу, а бессмертный - жизнь; когда ничтожный раб и гордый господин, тот, кто отдает долг и тот, кто ничего не должен, а так же те, кто не рождался и не умирал, отдадут свою жизнь за смертного, а перешедшие Грань - провозгласят его своим Богом, вернувшись ради него в круг воплощений, в мир придет тот, кто принесет окончательную смерть. И поглотит он души бессмертные, и не будет от него спасения ни Свету и ни Тьме, ибо он не то, и не другое. Ибо несет он смерть душе, а не телу. Четвертый из трех, свет из тьмы. Смерть - дарующая бессмертие” — так было сказано, — прошелестел голос девушки с пшеничными волосами, появившейся вместе с другими душами смертных. — Сегодня свершилось всё из предначертанного. Ведь вы сами придумали все ограничения, из-за которых пророчество не могло так долго воплотиться. — Кто вы? — заинтересованно спросил Аштарот, увидев странную девушку, которая задела что-то в демоне огня. — Я одна из душ, входящая в свиту нового повелителя Хаоса, — ответила дочь последнего Друида. — Но, я вижу на тебе мой знак. Ты - светлая душа?! — удивился бог Белунис, которого почитали воплощением самого солнца. — Как ты можешь добровольно отдаться тому, кто уничтожит Мир? — А кто сказал, что он уничтожит мир? — удивилась девушка, — В пророчестве говорилось не об этом. — Дитя. Ты пророк? — скорее утверждал, чем спрашивал Паймон, слывший мудростью среди Князей Ада. — Да. — О чем тогда пророчество? — не выдержал вспыльчивый бог Дагда. — О начале нового мира, в котором, кроме закона, будет ещё и свобода. Все, кто сегодня лишился жизни - уже познали её, а вам - это только предстоит, — сказала девушка и посмотрела на крылатого мужчину, висящего в воздухе. Его тело темнело, становясь всё чернее со временем, словно затягивало тьму в себя из окружающего пространства. Эти волны вызывали неприятные эмоции даже у высших демонов, а Хранителей Света - просто выворачивало от той гадости, что поглощало это существо. *** Сознание плавилось и распадалось на тысячи осколков, в голове звучали мысли миллионов людей, а через сердце - проносились их страсти, страдания и мольбы. Это было невыносимо. Человеческое сознание, даже перешагнувшее Грань, не могло справиться с погружением одновременно и в хроники Акаши, содержащие все знания и мысли людей, и в эмоциональное поле Земли. Похоже, новая трансформация стирала грань между человеком и планетой, растворяя его в ней. Душа и разум корчились в агонии, Самаэль не мог ничем помочь, так как для него это было привычное состояние, но он никогда не был смертным и не обладал отдельным сознанием, так что, не знал как изменить одно в другое. И Дагда пошел по знакомому пути, он поступил так, как поступал раньше, сталкиваясь с внутренним противником, во много раз превосходящим его: он сдался и позволил поглотить своё сознание и душу, отдавая их миру. Тут же он потерял самосознание и превратился в сосуд, наполненный голосами и эмоциями других людей и существ. Какое-то время, всё продолжалось без изменений, но потом появилось некое чувство, оно раздражало и что-то пыталось напомнить. Голоса были разными и их желания противоречили друг другу, лишая возможности сделать или решить что-нибудь. При таких ощущениях - любые решения будут неправильными. Но чувство, которое оказалось неудовлетворенностью, продолжало нарастать. Это то, что объединяло все голоса: они были несчастливы и недовольны. Наполненные жаждой и страстями, они разрывали новое сознание, заполняя его ядом своей ненависти, жадности, страха и зависти. Соединяясь в единое целое, эти страсти начали поглощать новое сознание, но почему-то оно не боялось этого, их боль и отчаянье лишь вызвали всплеск весёлой ярости, которая ощущалась как своя, родная, и тогда сознание позволило негативным эмоциям и мыслям хлынуть в самые глубины, в центр естества новой души. Попав внутрь, яд человеческого негатива пробудил дремлющий механизм и новая душа вспомнила, что способна поглощать этот яд, и превращать в более высокие энергии: любовь, нежность, восхищение. Чем больше яда вливалось, тем сильней и больше становилась душа, тем больше опыта, переданного ей, она смогла принять, и тем больше слить две свои части, стирая грань между двумя разными душами, тем самым порождая одну единую, объединенную общим опытом, чувствами и воспоминаниями. Эта душа умела существовать в таком мире. Она помнила как это, благодаря знаниям и умениям Самаэля. С каждым новым глотком негатива, новая душа вновь обретала себя, создавая новое на осколках старого, а недостающие части - беря из мира, частью которого теперь являлась. Негатив и чужие чувства пытались разбить тот кристалл, что рос на глазах, но душа, раз за разом, выращивала себя вновь, каждый раз находя ту слабину, благодаря которой её смогли уничтожить и избавляясь от неё. Это был привычный процесс, но ускоренный в миллионы раз. Таким же путем душа идет к просветлению, благодаря огромному давлению, превращаясь из мягкого графита в твердый алмаз. Сейчас происходило тоже самое: растворенная в общем поле Земли, душа начинала кристаллизоваться, создавая новое ядро, с новыми функциями. Негатив, выделяемый человечеством, служил и питательной средой, и тем прессом, что проверял новое образование на прочность. От Самаэля пришла способность разделять потоки и выделять конкретный сигнал, не теряясь в этом океане чувств и мыслей, а так же, умение отодвигать этот бедлам на задний план, превращая его в подсознание, от Дагды - пришло умение погружения в Океан, и удержание его фоном, в виде над-сознания, и умение питаться негативом, превращая минус в плюс, а их общая личность - стала сознанием нового существа. Дело осталось за малым — сосудом для сознания. В этот момент изменения, затрагивающие до этого только внутренние составляющие, вырвались наружу, ослепляя зрителей и вселяя в слабых страх. Тело, висящее в воздухе, полностью почернело и вызывало ощущение холода и панику, Хранители начали придумывать способ уничтожения появившегося чудовища, все их страхи оправдались, но были и те, кто не поддался чувствам и просто ждал, чем всё закончиться. Они первыми заметили начавшиеся изменения и нарастающее давление атмосферы, так что, когда грянул взрыв, они смогли защитить себя от волн света, сметающих всё на своём пути. Этот свет был непривычен, он отличался от обычного сияния Хранителей Света, в нем было что-то, что роднило его с дементорами, потому, что пробуждало в душах дремлющий грех или привязанность, и если существо было готово расстаться с ними, то поглощало их, очищая его, но если душа была не готова к очищению, то свет вызывал боль и порождал панический страх. Большинство присутствующих выбило из этого слоя мироздания, развоплощая их до более тонких уровней, потребуется немало времени прежде, чем они снова прорвутся на эти слои и обретут былую власть. Те же, кого свет только ослепил, но не повредил, купались в волнах любви и умиротворения, щедро разливаемых во все слои этого мира новым светилом. А на фоне Солнца засияло ещё одно — Черное Солнце, лучи которого были не менее яркими, чем его светлого собрата. С сегодняшнего дня, в этом мире два светила, но одно можно увидеть только глазами сердца, так как оно - сияет только в тонких мирах. Когда сияние стабилизировалось, из черного ядра выделилась маленькая фигурка, по мере приближения которой, стало возможно рассмотреть, что это седовласый мужчина. Он не сильно изменился, только потерял крылья, из-за чего, внешне, его было легко принять за человека. Подошедшие Отец и Мать долго смотрели на своё новое дитя, к которому сразу же подбежали смертные, отдавшие за него жизнь, а потом, переглянулись и нежно улыбаясь, задали вопрос: — Как же его зовут? Ведь его породили не мы. Он появился как ответ на нужды мира и мы не в праве давать ему имя,— слегка грустно сказала Мать. — Он выбрал себе имя, хотя сам об этом ещё не подозревает. Всю жизнь он любил своего Учителя и Бога, а мы становимся похожи на предмет своих мечтаний, — ответил подходящий Левиафан. Владыки Хаоса были противовесом Отцу и Матери, создавшим Мир, их задачей было уничтожение миров, отживших свое, они жили за их пределами, но один из них, тот, что нес смерть душам, всегда пребывал в мире. — Этот малыш ещё не понял и пройдет не мало времени, по его меркам, пока он станет полностью отвечать своему имени, но он выбрал себе путь духовного солнца, а значит и имя ему — Люцифер. Четвертый Владыка Хаоса, тот, кто рожден Миром, но не ограничен его рамками. Сегодня начнется его эволюция как Владыки, она продлиться не одно тысячелетие и даже на этом путь души не прекращается, ведь пока есть желание — совершенство бесконечно. КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ. Читателей ожидает встреча с героями ещё в двух частях. Вторая часть перенесет читателей в мир духовного развития разных людей. Появятся новые герои и новые обстоятельства. Дагда-Люцифер будет менять людей пользуясь всеми своими ресурсами и подготавливать возвращение в Англию (и не только). С героями Поттерианы вы сможете встретиться только в третьей части.